Телефонная будка Epiphany

(https://pin.it/2CssvjB)

Сокджин выходит из автобуса, волоча за собой чемодан. Он вежливо кланяется водителю автобуса, который оставляет его одного на пыльной дороге, окруженной лавандовыми полями. Вокруг ни души. Он осматривает горизонт и там, впереди, он видит ярко-фиолетовую телефонную будку среди волн из лавандовых цветов, покрывающих склон холма. Сокджин неохотно тянет свой чемодан, своим резким движением поднимая пыль с земли. Его бедра горят, когда он наконец доходит до будки. Поправляя очки, он щурится, чтобы прочитать единственное слово, написанное от руки над дверью:

E P I P H A N Y

— Какого хрена я здесь делаю? — усмехается Сокджин. На самом деле, это больше комментарий к его статусу по жизни, чем вопрос. Он вытирает потные ладони о бедра и открывает дверцу кабинки. Странно — на телефоне нет кнопок. Поэтому он берет трубку, подносит ее к уху и надеется на лучшее. Телефон начинает звонить…

______________________

(https://pin.it/5KZ2aHY)

Две недели назад

У Сокджина есть одно убежище в этом мире. Вернее, два. Первое убежище Сокджина — старый книжный магазин в городе, затерянный где-то на крошечной улочке в Сочхоне. Его легко не заметить — просто скромный магазин в квартале, полном стареющих витрин. Идеальное место, чтобы скрыться от глаз, когда это необходимо. Это редкие моменты покоя для Сокджина - человека, которого преследуют фотографы таблоидов и обозреватели светской хроники, жаждущие непристойных подробностей о его привычках, касающихся покупок или личной жизни. Обычно это не так уж плохо для писателей, даже для таких невероятно успешных, как Сокджин. Но после того как он получил несколько международных наград, он быстро заработал репутацию "зятя нации", он часто появлялся в популярных телешоу с участием "приглашенных знаменитостей". Благодаря его огромному таланту, доступному юмору и элегантным чертам, у публики не было ни единого шанса. Они быстро влюбились в него. Его легко полюбить. К несчастью для Сокджина, это означало, что СМИ начали интересоваться и личной жизнью. Он видел, как лишается простых радостей жизни одним за другим, и обыденные вещи стали просто невозможными из-за нарушения границ его личной жизни. Сначала его утренние прогулки в парке, потом вечерние сессии писательства в его любимом кафе. Вскоре пресса стала преследовать и разузнавать, состоит ли он в романтических отношениях, и моменты простого рукопожатия становились трендовыми в новостях светской хроники. Последней каплей для Сокджина стал момент, произошедший на прошлой неделе, когда он был вынужден прекратить свои регулярные уроки чтения для второклассников в местной начальной школе, в которую он сам ходил в детстве. — Нам очень жаль, Сокджин-ши, — сказал директор школы, отводя Сокджина в сторону во время его последнего занятия. — Мы очень ценим вашу работу, и дети вас обожают. Но родители выразили беспокойство по поводу папарацци, разбивших лагерь снаружи. Сокджин был убит горем. Он читал детям там еще со времен своей аспирантуры! Он не хочет показаться неблагодарным за свой творческий успех, но Сокджин очень переживает. Он скучает по своей обыденной жизни: где он живет в однокомнатной квартире и едва сводит концы с концами на свои скудные заработки внештатного писателя. Конечно, он не скучает по оплате счетов. Но он тоскует по временам, когда жизнь была менее сложной. Когда его жизнь полностью принадлежала ему. Когда его главными заботами были: еда, сон, любовь и творчество. Жизнь без посторонних глаз, общественного контроля или давления с целью "превзойти" его предыдущую работу. Поэтому он особенно ценит такие моменты, когда он может проскользнуть в свой любимый книжный магазин и стать невидимым среди множества книжных историй. Открыв дверь и поприветствовав владельца магазина, сердце Сокджина наполняется теплом при виде книг, сложенных до потолка, забитых во все уголки и щели. Ему нравится виртуальный лабиринт историй, казалось бы, неорганизованных, но старательно и с любовью составленных владельцем. Сокджин проходит мимо отдела художественной литературы для взрослых, тщательно избегая полки с политическими триллерами, где выставлены его бестселлеры. Он поворачивает за угол, в тихий альков*. Это — его второе пристанище: красное кресло с подголовником в детской секции. Он выбирает с полки затёртую знакомую сказку, книжку с картинками «Алиса в стране чудес» и усаживается в кресло. Сокджин всегда питал слабость к детским книгам. Он помнит, что они являлись спасательным кругом для его отца, который использовал детские сказки как способ успокоить сына после смерти матери. Но, оглядываясь назад, можно сказать, что те мгновения, которые они провели, перелистывая эти красочные страницы, помогли им обоим исцелиться — помогли преодолеть разрыв, который был между ними. — Читая ему… именно тогда я больше всего чувствую себя отцом, — однажды подслушал Сокджин, когда отец разговаривал с владельцем магазина. Как и сотни раз до этого, Сокджин откидывается на спинку кресла и делает глубокий вдох, проводя пальцами по изношенным швам стула, когда солнечный свет заглядывает в окно, а следом за ним мерцает вихрь пыли. Этим ранним утром тихо. Сокджин закрывает глаза, позволяя своим мыслям перенестись в более простые моменты из его жизни — где он сидит на коленях у отца в этом самом кресле. Он помнит вибрации глубокого резонирующего голоса своего отца, когда он прижимался к груди, слушая, как отец читал сказки о монстрах, драконах и феях. — Хочу историю о кроликах, — однажды прошептал ему Сокджин, сидя прямо на этом месте. — О волшебных кроликах. — Хм, дай подумать. Кажется, я знаю такую книгу! — сказал его отец, осматривая полки кривым пальцем. — А-а-а, вот она, — крикнул он. — Иди сюда. Садись ко мне на колени, Сокджин-а. — Отец похлопал по колену. — «Алиса в Стране Чудес». Глаза Сокджина широко раскрыты, он внимательно слушает о девочке, которая следует за кроликом по волшебной кроличьей норе в красочный мир. Он помнит, что был совершенно очарован. Отвлекся от своей печали и растерянности всего на мгновение. Сокджин задумался, но тут же пришел в себя, как только его посетила ужасная мысль, пробирающаяся в его разум, просачивающаяся в комнату через небольшие просветы между книгами. Заполняя комнату чернилами. Это мог быть я. Я мог бы писать такие же истории. Я был бы счастлив. Ты бы гордился мной. Дело не в том, что он не пытался. После колледжа Сокджин отправил бесчисленное количество рукописей детским издателям и агентам, но все они были отклонены. Затем, по иронии судьбы, он написал короткий политический триллер в рамках конкурса, проводимого крупным издательством, и сразу же добился успеха. Он оплачивает счета. Но что бы он не отдал, чтобы избежать весь тот хаос, который последовал за успехом. Отсутствие личной жизни, необходимость выступать, обязательное общение с прессой, сплетни в Твиттере. Давление разрушает любое чувство "обычного", которое у него когда-то было. В конечном итоге это стало причиной публичного расставания, ран, от которых Сокджин до сих пор восстанавливается. Даже самые близкие друзья Сокджина на пределе. Просьба Юнги до сих пор звучит в голове Сокджина после их вчерашнего обеда. — Хён, можно я буду честен? Мне страшно. Мне кажется, что я тебя никогда не видел таким. Ты не печатал ни слова несколько месяцев. Ты всегда… зациклен на этом проклятом телефоне… — Юнги хватает устройство Сокджина и кладет его экраном вниз на стол. — …пролистывая Твиттер, — ворчит он. — Знание — сила, Юнгичи. Надо опережать болтовню. — Сила — вот что привело тебя сюда, хён. Как насчет того длительного отпуска, о котором мы говорили? Отключиться на время? Вернуться к тому, что делает тебя счастливым? Потому что сейчас все не так, — умоляет Юнги. Что делает меня счастливым? Все, что у меня было... Сокджин просыпается, понимая, что задремал в красном кресле, сидя с книгой «Приключения Алисы в стране чудес» на коленях. Книга с глухим звоном падает на пол, когда он, присаживаясь, потягивается, а потертая брошюра выпадает со страниц, приземляясь на носок его ботинок. Он берет листовку и читает:

Фермерская постель и завтрак Epiphany

Место для перезарядки и вдохновения.

Вернитесь к природе и наслаждайтесь жизнью со свежими продуктами* среди холмистых лавандовых холмов.

Живите свободно. Отключитесь от технологий и окружите себя ароматами домашнего варенья, меда и пирогов от местных мастеров. Уединитесь в уютной отдельной комнате в самом сердце фермы Epiphany с камином, мягким постельным бельем и всеми домашними удобствами.

Мы будем ждать Вас.

Сокджин переворачивает брошюру и просматривает фотографии небольшого фермерского дома с закругленной верандой и горшочками папоротников, свисающих с крыши. Три человека машут рукой из дверного проема, слишком размытые, чтобы что-то разобрать. Вроде бы дружная семья. Ни веб-сайта, ни номера телефона, только рукописная заметка внизу:

Обратитесь к владельцу книжного магазина для бронирования

Поскольку мы являемся автономным сообществом, пожалуйста, расплачивайтесь наличными по прибытии.

Сядьте на автобус 92 до остановки 04. Посетите телефонную будку, чтобы заказать трансфер.

Сокджин когда-то считал себя романтиком. Мечтателем. Кем-то, кто распознает магию в повседневных вещах. Словно в некотором смысле вселенная сговорилась от его имени. Он не уверен, когда потерял эту сторону себя. Но, может быть, некоторые знаки слишком заметные, чтобы их игнорировать? Его любимый книжный магазин, его любимое кресло, его любимая книга — все это искушает его отдыхом, в котором он отчаянно нуждается. Сокджин кладет брошюру в карман, возвращая «Приключения Алисы в Стране чудес» на полку, прежде чем в конце концов направиться к выходу. По пути к двери Сокджин заходит к владельцу книжного магазина. Старик вытаскивает потертую бухгалтерскую книгу, обтянутую ярко-фиолетовым бархатом. Мужчина открывает книгу и пишет на новой странице: Ким Сокджин, 1 гость, 30 дней. — Они будут ждать Вас, — говорит он с такой широкой улыбкой, что у старика видны все зубы.

______________________

— Ты сейчас это не серьезно, — фыркает Юнги. — Ты тот, кто сказал, что мне следует уехать. "Отсутствие связи", помнишь? — Ага, хён, — усмехается Юнги. — Я сказал отключиться от сетей, а не закрыться и проглотить гребаный ключ. — Юнги берет брошюру из рук Сокджина. — Нет интернета? Нет телефона? Нет телевизора? — Всего месяц. У меня будет достаточно времени, чтобы закончить последнюю треть этой книги… — Месяц, хён? Да я не могу заставить тебя положить трубку на 10 минут! Сокджин немного поник. Он ожидал более теплого приема его идеи. Он хватает брошюру и вертит ее в руках: — Я подумал… может быть, это будет приключением, понимаешь? Что-то, что встряхнет меня и пробудит последнюю каплю вдохновения. — Сокджин вздыхает. — Может быть, ты и прав. Это была... сумасшедшая идея. Юнги подсаживается к нему под боком. — Хён, подожди. Погоди! — Он берет брошюру у Сокджина, снова внимательно просматривает ее, прежде чем встретиться взглядом с Сокджином, замечая слабый проблеск интереса на лице мужчины. — Я не видел, чтобы ты так интересовался… чем-либо. В течение долгого времени, — бормочет Юнги. — Послушай. Ладно, может быть, я поторопился с суждением. Ты должен поехать. Тебе следует это сделать. Сокджин скептически смотрит на него. — Ты действительно так думаешь, или ты просто слаб к моему надутому личику? — говорит он, сморщив губы. — И то и другое, придурок. — смеется Юнги. — Но да, я думаю, это может быть именно то, что тебе сейчас нужно. Перерыв, чтобы начать все сначала, — говорит Юнги, кивая головой. — Но? — Хён, не заставляй меня говорить это… — скулит Юнги. — Говори все, о чем ты думаешь. Юнги смиренно вздыхает. — Что мы с Тэ будем делать без тебя целый месяц? — Ты просто не хочешь смотреть с ним сериал «Детективы старшей школы для девочек Сонам», — настаивает Сокджин. Юнги со смехом трет лицо. — Вещи, которые мы делаем ради любви.

______________________

(https://pin.it/42t9M2f)

И именно так, Ким Сокджин - автор, получивший награды за три международных бестселлера, "зять нации", оказывается в старинной телефонной будке посреди уединенного лавандового поля. Как только он поднимает трубку, на другом конце начинает звонить. Один раз… Дважды… В третий раз… Привет! — восклицает на другом конце детский голос. Сокджин поражен. — Ах, здравствуйте! Я ищу ферму "Эпифани"… — Оппа! Телефон! Телефон! — пищит ребенок. Сокджин оттягивает ухо от телефона и вздрагивает. Возможно, это была ошибка. На линии начинается суматоха, прежде чем Сокджин наконец слышит голос взрослого. — Простите! Вы, должно быть, Ким Сокджин. У нас здесь не так много звонков, — слегка смеется мужчина. — Я полагаю, Вы готовы к тому, чтобы Вас забрали? — Угу, да. Думаю, что да. — Что ж, мы с Наби* сейчас спустимся. Мы будем там через пять минут. — Наби? Сокджин вешает трубку и смотрит на свой чемодан, который стоял на земле. Еще не поздно свалить, вернуться в автобус и избежать этой огромной ошибки. Но не успел он схватить чемодан, как увидел маленького размера рабочий грузовик, мчащийся по грунтовой дороге прямо к будке. Маленькая девочка ярко улыбается, машет пухленькой ручкой из окна, когда грузовик останавливается. Темная фигура мужчины выходит из машины и направляется к нему. Сокджин смотрит вниз, чтобы освободить свой чемодан от лианы, зацепившейся за одно из колес. Он поворачивается, чтобы резко дернуть его, едва замечая, как сильная татуированная рука хватает чемодан и поднимает его, как будто он ничего не весит, и о-о-окей. — Могу я помочь? — спрашивает молодой человек, сияя улыбкой и морщась в уголках глаз, когда он поворачивается, чтобы уйти вместе с сумкой. Действие молодого мужчины застает Сокджина врасплох, ощутимое тепло исходит от парня перед ним. Это не то, чего Сокджин ожидал от хозяина, когда бронировал проживание на ферме. Он представил себе доброго пожилого джентльмена в традиционной соломенной шляпе. Может быть, с закаленными руками и телом, шаркающим от многолетнего труда на земле. Он уж точно не ожидал увидеть перед собой широкую, крепкого телосложения фигуру в черной футболке и комбинезоне. Джинсы многое скрывают, но Сокджин не упускает из виду четко выраженные бицепсы под тонкой тканью рукавов. Сокджин лишь умеренно вздыхает, когда тянется к ручке чемодана, за которую все еще крепко держится рука мужчины: — Вам действительно не нужно… Из грузовика доносится тихий голос: — Вы должны позволить ему нести сумки! Это правила! Сокджин смеется. — У меня сложилось впечатление, что мне не следует с ней спорить. Темноволосый мужчина тоже смеется и идет к машине с чемоданом Сокджина, кладя его в кузов грузовика. — О, прекрасно, Наби-я. Ты слышала? Еще один гость, которого ты подчинила. — Он игриво морщит нос в сторону хихикающей девочки в грузовике, которая сейчас подпрыгивает на своем сиденье, ярко улыбаясь. Сокджин открывает пассажирскую дверь и садится на изношенное многоместное сиденье грузовика. — Я Ким Сокджин, рад лично познакомиться с вами, — говорит он, протягивая руку. Мужчина, кажется, очарован формальностью. — Сокджин-ши, я Чон Чонгук. Я хозяин поместья, в котором Вы остановитесь на месяц. Вы, вероятно, устали. Давайте отвезем Вас и мы покажем Вашу комнату. — Чонгук кивает на девочку, сидящую между ними. — Это Наби, моя младшая сестра. Сестра. Хорошо. Когда грузовик начинает тарахтеть по дороге, Сокджин осторожно протягивает руку маленькой девочке. — Очень приятно познакомиться с тобой. Я Ким Сокджин. Но она застенчиво игнорирует его руку, вместо этого роясь в кармане и вытаскивая крошечный сжатый кулачок. Подняв взгляд на Сокджина, она кладет ему в руку две конфеты. Для тебя! — радостно говорит она, свесив ноги с края сиденья. Сокджин нежно улыбается, благодарит девочку и запихивает в рот развернутый кусок, прежде чем посмотреть в окно на холмистые поля, которые за ними становятся серыми.

______________________

(https://pin.it/5ZsFtRX)

Следующий час прошел как в тумане. Сокджин помнит, как Чонгук поставил его чемодан в уютной комнате. Он помнит, как быстро принял душ в ванной и решил залезть под одеяло, чтобы вздремнуть перед ужином. Только на пять минут. Дать лишь глазам отдохнуть. Сокджин просыпается от громкого пения и шума внизу спустя 12 часов. Он открывает глаза и осматривает комнату, понимая, что находится не в своей квартире. Сокджин проводит руками по толстому лоскутному одеялу, накинутому на него сверху. Комната необычная, но просторная. Вряд ли можно найти здесь свободное пространство. Корзины, побрякушки, цветы и книги сложены и забиты в каждое пустующее место. Этот дом так отличается от тех стерильных отелей, в которых он обычно останавливается. Нет, здесь чувствуется жизнь. Настоящий дом. Сокджин надевает старую футболку и потертые джинсы и спускается по лестнице на шум, ненадолго останавливаясь в холле, чтобы рассмотреть стену с красивыми акварельными рисунками. Сам дом кажется уютным, но привычно состаренным, пахнущим старым деревом и специями. В местах, где руки касаются потертых перил, и в уголках стен - отвалившаяся краска. Он идет дальше по коридору и останавливается возле кухни, заглядывая внутрь. Чонгук раскатывает тесто на кухонном островке, а Наби стоит на стуле рядом с ним и поет песню о бабочках. Чонгук обрамляет лицо запачканными тестом руками, словно цветок, а Наби хихикает и делает то же самое, пока они поют друг другу. Сокджин улыбается и на мгновение осматривает кухню в деревенском стиле, где каждый уголок усыпан кухонными принадлежностями, безделушками или растениями, вьющимися на станах и обвивающими подоконники. В этот момент глаза Чонгука встречаются с глазами Сокджина. — Ах!! Ты проснулся, Сокджин-ши. — Простите, — Сокджин шаркает к столу. — Не помню, чтобы я когда-либо спал так долго. Здесь так тихо. Чонгук смеется. — Да, пока что наше маленькое шоу талантов по выпечке не началось. Мне очень жаль, Сокджин-ши, придется подождать. — усмехается Чонгук. — Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Несколько мгновений спустя, Сокджин уже набивает рот рисом, кальби и кимчи из редиски и, сидя с набитыми щеками, наблюдает, как двое других заканчивают выпечку. Чонгук дает Наби небольшой комочек теста, чтобы та поиграла с ним, пока сам Чон заканчивает раскладывать булочки из теста на подносе и ставит его в дровяную печь. Сокджин наблюдает за этими двумя, пока жует, фыркая от того, как Чонгук развлекает младшую сестру. Наби украдкой пытается поднести кусок сырого теста ко рту. — Пора есть, — озорно восклицает она, чтобы привлечь внимание брата. — Не делай этого, Наби-я, не делай! — драматично говорит Чонгук. — Ахм, нам, нам, — симулирует Наби, корча гримасы и поглядывая в сторону теста. — Не нужно, милая. Вот, положи свое тесто на этот противень, а я поставлю его в духовку вместе с остальными. — Наби кладет свой бесформенный шарик на большой поднос, и Чонгук с игривым ворчанием взъерошивает ей волосы, прежде чем поставить в духовку тесто. — Оппа сильный! — кричит Наби. — Да, это так, — подтверждает Чонгук, комедийно изгибаясь, напрягая бицепсы, прежде чем поднять Наби со стульчика и поставить на землю. — Наби тоже сильная! — кричит девочка, подражая движениям Чонгука. — Верно! Посмотри на эти мышцы! Довольно скоро ты меня подхватишь! — Чонгук радуется, сжимая ее крошечную руку, пытаясь сдержать смех. Сокджин хихикает в углу, наблюдая за их "мускульным шоу". Наби выглядит так, будто вышла из снежной бури: с ног до головы покрытая крошечными следами муки от ладоней. Чонгук выглядит не лучше. — Ладно, крошка, давай помоем руки, а потом можешь вернуться к бабушке, ладно? Чонгук поднимает Наби к раковине, чтобы она могла ополоснуть руки и привести волосы в порядок, прежде чем выбежать из комнаты. — Она очаровательна, — отмечает Сокджин. — Она милая, — улыбается Чонгук. — Не возражаешь, если я спрошу — здесь только ты, Наби, и… — Ее бабушка, — Чонгук кивает в сторону окна. Снаружи Сокджин видит небольшой коттедж с пожилой женщиной, стоящей перед ним и вытирающей руки о фартук и ухаживающей за своей клумбой. — Г-жа Ан, — объясняет Чонгук. — Однако она настаивает на том, чтобы все называли ее халмони*. Она центр вселенной Наби. Наби кое-что хранит здесь, но большую часть времени она с бабушкой. Возникает неловкая пауза. Сокджин знает, что лучше не задавать очевидный вопрос — это не его дело. — Мы с Наби… не родные, — откашливается Чонгук. — Г-жа Ан уже много лет сдает коттедж в аренду. Она помогала и заботилась обо мне, когда я был ребенком. Ее, ммм, дочь умерла несколько лет назад, и ей пришлось заботиться о внучке. Я ничего не знал о детях, но помогал, как мог. Все еще помогаю. У Сокджина охает сердце, кажется он уже влюблен в этого человека, хотя едва его знает. Чонгук проводит пальцами по муке, которая все еще рассыпана на столешнице: — Я знаю, люди могут подумать, что наша связь немного необычна, но эти двое — моя единственная семья, которой у меня не было. Иногда мне кажется, что я нуждаюсь в них больше, чем они во мне. Сокджин внезапно ощутил то, чего он не чувствовал годами. Давление в животе. Чувство... защиты? Сокджин внезапно разозлился от мысли, что кто-то может посчитать связь Чонгука с Наби чем-то незначительным, чем нечто драгоценное и чудесное. Он наклоняет голову: — Чонгук-ши, надеюсь, я не перегнул палку, и я знаю, что мы едва знаем друг друга, но… я думаю, что у тебя с Наби действительно прекрасные отношения. Вы построили семью, основанную на любви. Вот, что делает ее настоящей, а не ДНК. Чонгук смотрит на стойку и улыбается. — Спасибо, — мягко говорит он, выглядя слегка смущенным, и смотрит сквозь ресницы. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты хорош в словах? Сокджин смеется: — Это единственное, что я умею. Чонгук недоверчив. — Даже если бы это было правдой, — говорит он, — ... какая это сила! Целые цивилизации возникают и рушатся из-за слов людей. Сокджин усмехается: — Ты очень веришь в меня, Чонгук-ши. Я обещаю, что, когда мои слова оживят целые миры, ты узнаешь об этом первым. Чонгук бросает в его сторону уверенный взгляд. — Я буду ждать этого. Сердце Сокджина немного трепещет от улыбки Чонгука — словно солнечный луч, пробивающийся сквозь облака. Он качает головой и пытается сменить тему. — Кстати, спасибо, что позволил мне остаться здесь на несколько недель, — говорит он. Чонгук ласково смотрит вверх. — Считай себя частью семьи, Сокджин-ши. — Пожалуйста, зови меня хёном. Чонгук берет пустую тарелку Сокджина и кивает, улыбаясь так широко, что его щеки накрывают глаза, а его пушистые волосы падают на присыпанное мукой лицо. — Хорошо, тогда… хён. Руки Сокджина покалывают от тепла. Это была хорошая идея, приехать сюда.

______________________

Это была ужасная идея, приехать сюда. Прошло два дня, и Сокджина уже беспокоят технические вопросы. Он не может поймать мобильный сигнал, не может загрузить музыку, не может отправить ни одного сообщения или электронной почты. — Итак, я знаю, что в брошюре говорилось, что нет телефонов, интернета, телевидения и т.д., но это только для рекламы, верно? — спрашивает Сокджин Чонгука тем утром на кухне. Чонгук прекращает готовить и в замешательстве смотрит на Сокджина. — Я имею в виду - звонок, который я сделал из телефонной будки, дошел до сюда, верно? — спрашивает Сокджин. — У вас должна быть хотя бы телефонная связь. — Ой! Ох. Да, я понимаю, почему это сбивает с толку. Эта телефонная будка - просто прославленная рация. Здесь нет работающих телефонных линий, — усмехается Чонгук. — Вот почему на нем нет кнопок, — говорит Чонгук, кивая на низкую полку в углу. На нем стоит ручной радиопередатчик, поверх ярко-фиолетового блокнота. — Значит, это ваше единственное средство связи? На всю деревню? — Нам большее и не нужно! — говорит Чонгук с натянутой кроличьей улыбкой, откусывая еще один кусок еды. — Значит, никаких сотовых? — Не здесь. Башен поблизости нет. Возможно, ты сможешь поймать слабый сигнал в телефонной будке, но я никогда не слышал, чтобы у кого-то получалось, — объясняет Чонгук. — Я всегда могу отвезти тебя туда, если хочешь попробовать. — Нет, э… не сейчас. Я просто подумал, что отсутствие новых технологий и вся эта "без технологичная" атмосфера была просто приманкой для городских жителей, — говорит Сокджин, слегка смущенный. Чонгук фыркает: — Ты очень нам доверяешь, хён. Мы не настолько хитры в маркетинге. Сокджин ковыряется в еде, задаваясь вопросом, не будет ли его следующий вопрос неуместным. — Как часто ты посещаешь, так сказать "внешний мир"? Нууу, уехать там из деревни, например? Чонгук качает головой и поджимает губы. — Прошли годы. — Ты когда-нибудь скучал по той жизни? Чонгук колеблется, кажется, глубоко задумавшись. — Иногда. Немного. Я стараюсь не думать об этом. — Выражение лица Чонгука снова светится. — Большинство всего, что мне дорого, все равно здесь. Сокджин задается вопросом, каково это — чувствовать себя настолько привязанным к месту, которое никогда не хочется покидать.

______________________

(https://pin.it/1el3Q4f)

— Хорошо. Говорят, ты писатель — пора писать, — требует от себя действий Сокджин, стоя посреди своей комнаты. У него не осталось оправданий отлынивать. Он уже успел распаковать вещи, ознакомился с домом и прогулялся по деревне, используя причудливую, нарисованную от руки карту, любезно предоставленную хозяином дома. Пора. Он устанавливает свой ноутбук на небольшой стол, расположенный у большого эркера*, который выходит на холмистые поля позади фермерского дома. Он кладет стеганую подушку на спинку стула, садится и проводит руками по клавишам — нервно. — Просто напиши что-нибудь на эту чертову страницу, — стонет Сокджин про себя. И, конечно же, печатать становится немного легче. Возможно, это не лучшая его работа, но сдвиг есть, а это много значит. Как езда на велосипеде, говорит он себе. Он писал уже несколько часов, пока не услышал громкий визг снаружи. Сокджин опускает очки и смотрит в окно. Там он видит ряды белых льняных простыней, развешанных для просушки на ветру. Что-то привлекает его внимание, двигаясь среди вздымающихся простыней, и вскоре он понимает, что Чонгук гонится за Наби, петляя среди рядов белья. Сокджин улыбается, когда Наби хватается за край большой простыни и вертится, завернувшись, как призрак. Чонгук подыгрывает, делая вид, что не замечает ее на мгновение, прежде чем наклониться, чтобы пощекотать ее бока. Она визжит и хихикает, когда Чонгук распутывает ее, запихивая под руку, как мешочек с рисом, прежде чем занести внутрь. И вот снова. Это необъяснимое ощущение в животе. Он ловит себя на мысли, что это что-то значимое, что нужно беречь. На мгновение он задается вопросом, как бы изменилась его жизнь, не будь у него той славы, которая есть сейчас. Она была бы похожа на эту? Почему так трудно писать, но так легко погрузиться в эту фантазию? Взгляд Сокджина возвращается к жуткому экрану его ноутбука. Он внезапно понимает, что ему нужно сделать. В последующие дни Сокджин полностью переделывает свою книгу. Медленно, но верно, главный герой обретает черты, которые он оценил в своем хозяине. Его искренний, заботливый характер. Его широкая улыбка. Мелодичная легкость его смеха. Его чувство долга по отношению к людям, о которых он заботится. Это занимает много времени - перепечатать уже написанный, довольно большой текст. Но писать намного легче, когда тебе нравятся твои персонажи, говорит он себе.

______________________

(https://pin.it/1I3Xz39)

Сокджин составил для себя распорядок дня. Он просыпается от запаха кофе, который варится внизу в 4:30 утра. Это сигнал о том, что Чонгук находится на кухне и готовит выпечку, чтобы после раздать ее по магазинам и по домам в деревне. Ему требуется некоторое время, чтобы выкарабкаться из постели, но, в конце концов, Сокджин спускается вниз в своей пижаме, чтобы присоединиться к нему. — Доброе утро, хён. — Чонгук улыбается и тепло шепчет, чтобы не разбудить Наби. Он наполняет кружку для Сокджина, и они вдвоем едят свежие фрукты, пока Чонгук работает, болтая о жизни до того, как остальные жители проснутся. Сокджин проскальзывает в маленький кухонный уголок и ставит свой ноутбук на стол, но замечает за собой, что в такое раннее утро он обычно редко им пользуется. Вместо этого он сидит, сложив руки на клавишах, и застенчиво смотрит в экран, наблюдая, как умелые руки Чонгука работают в завораживающем ритме. Сокджин видит крепко сжимающиеся, закатанные до локтей рукава мужчины, когда его руки и плечи сгибаются. Сильные руки погружаются в мягкое тесто, складывая его и повторяя действия сначала. Он наблюдает, как татуировки на его предплечьях растягиваются вместе с движением кожи. Как его пальцы поглощает тесто, когда он надавливает на него. Это гипнотически. Любимый момент Сокджина наступает примерно в 5:30 утра, когда солнечные лучи, наконец, начинают пробиваться сквозь кухонные окна. Как по расписанию, луч света падает на блестящие волосы Чонгука, подсвечивая его золотым ореолом. Крупинки муки летают вокруг него, словно звездная пыль. Он выглядит ангельски. Сокджин не пытается казаться странным, но от него трудно оторвать взгляд. И обычно — ему это сходит с рук. Но этим утром взгляд Чонгука прикован к нему. Разоренный. — Я знаю это лицо, — подозрительно говорит Чонгук. Уши Сокджина горят красным. — Какое лицо? — Это лицо говорит: я голоден, но я слишком вежлив, чтобы просить еще, — хихикает Чонгук, вытирая руки о фартук и подходя, чтобы наполнить миску Сокджина. — О… спасибо, — говорит мягко Сокджин. Непоправимое удалось предотвратить. Чонгук улыбается, делает глоток кофе и с довольным вздохом снова погружает руки в тесто. Сокджин, конечно же, не голоден, но он смущен тем, что Чонгук может прочитать на лице его желание, хотя и немного неуместное.

______________________

(https://pin.it/1n8HuNJ)

Сокджин, наконец, встречает миссис Ан рано утром, после того, как он заходит на пустую кухню в 5 утра. На прилавке лежит записка: «Пришлось помогать соседу с его трактором. Угощайся кофе! Завтрак в холодильнике». Утро туманное и прохладное. Поэтому он берет чашку кофе и маленькое одеяло и направляется на крыльцо, чтобы встретить восход солнца. Он опускается в кресло-качалку и смотрит на поля. Тонкий туман все еще оседает над посевами впереди. Паутина в одном из свисающих папоротников украшена крошечными капельками росы, отражающими серость утреннего неба. Задумчивость Сокджина прерывает звук открывающейся входной двери. — Они всегда скрывают от меня самое пикантное, — слышит он женский голос, когда она выходит на улицу. Он поворачивает голову и видит, как бабушка Наби закрывает за собой сетчатую дверь с чашкой кофе в руках. — Могу я? — спрашивает она, садясь на стул рядом с Сокджином. — Они не сказали мне, что у нас такой красивый гость, — говорит она. Сокджин краснеет и смеется: — Прошу! Я не принимал в этом участия. Все заслуги принадлежит моей матери. — А-а, и ты также хороший сын, верно? — задает она вопрос, делая глоток. — Я так много слышал о Вас, миссис Ан. Приятно, наконец, познакомиться с Вами. Я Ким Сокджин. — И каковым Вы находите свое пребывание здесь? — Мирным. Здесь, как в другом мире. Миссис Ан сдерживает смех и делает глоток. — Верно. Двое сидят в тишине, пока туман стелется над холмами, а солнечный свет выглядывает из-за горизонта. — Обычно здесь я спрашиваю наших гостей, что, черт возьми, заставило их бросить все и отправиться в эту глушь: изолированную деревню, отрезанную от всего остального? — тепло говорит миссис Ан. — Ах. Я надеялся, что смогу сосредоточиться и закончить книгу… — подтверждает Сокджин. — Но Вы можете делать это где угодно, — прерывает она. — Я здесь уже давно и обнаружила, что большинство людей от чего-то убегают, — она поворачивается, чтобы встретиться с ним взглядом. — Так от чего ты бежишь, Сокджин-ши? Сокджин неловко смеется в свою кружку. — Ух ты. Вы очень прямолинейны, — отмечает он. — Разве ты не знаешь? — говорит она с ухмылкой. — Старые люди совсем как малыши, когда дело доходит до высказывания того, что у них на уме. Единственная разница в том, что дети делают это, потому что не умеют лучше; старики делают это, потому что нам все равно. — Это так? — Сокджин смеется. — Немного. — говорит миссис Ан, похлопывая Сокджина по руке. — Наверное… я не знаю, от чего убегаю, — неуверенно признается Сокджин. — Боязнь провала? Неадекватность. Неуверенность в собственной цели? Хотел бы я поделиться с Вами какой-нибудь глубокой темной тайной, миссис Ан, но, к сожалению, я скучный парень. — Бегство — это не всегда что-то большое и темное, Сокджин-а. В конце концов, ты бежишь к чему-то другому. Постарайся не волноваться по этому поводу. Иногда достаточно просто двигаться вперед. — Я полагаю, Вы правы. Миссис Ан медленно встает, поддерживая спину. — Один очень мудрый кот сказал: «Если ты не знаешь, куда идешь, любая дорога приведет тебя туда». Сокджин наполняется теплом, вспоминая, как отец читал ему эту строчку. В наши дни она имеет иное значение. — Спасибо, — говорит он с благодарностью.

______________________

Дни в сельском доме шумные, полные тяжелых шагов и лязга мисок и тарелок. Там постоянная активность внутри и снаружи, и Сокджин находит утешение в том, что вокруг него снова царит жизнь. Но ночи блаженно тихие. Сокджин часто засыпает рано, с полным животом того, что ему подавали на ужин — обычно на одну порцию больше, поскольку Наби любит класть свою еду на тарелку Сокджина. Каждый раз Сокджин хвалит ее за то, что она поделилась, а Наби болтает ногами и позволяет своей крошечной улыбке сморщить ее милое личико. — Она просто не хочет доедать овощи, — хихикает Чонгук. Сокджин драматично выдыхает: — Наби-я! Я тебе доверял! — Ребенок закрывает лицо и разражается приступом хихиканья.

______________________

Сокджин всегда считал себя человеком, которому нужна абсолютная тишина, чтобы сосредоточиться. Но он замечает явную разницу на ферме. Здесь он окружен смехом и добротой, звуками разговоров, доносящихся рядом. Наличие признаков тепла и жизни вокруг него успокаивает встревоженную душу. Это делает рукопись — вдохновение — намного проще. Сокджин забыл, как приятно писать часами. По крайней мере, раз в день Чонгук стучит в дверь и приносит ему чай. Он сидит на углу кровати Сокджина, и они легко обсуждают, над чем работают сегодня. Чонгук готовится к сбору черники; Сокджин дошел к ключевому, поворотному моменту в своем романе. — Почитай мне немного, хён, — часто просит Чонгук, наклоняясь вперёд и кладя ладони на колени. В такие моменты не имеет значения множественное количество наград, полученных им за свои работы - он всегда смущен. Но, в конце концов, он срывается и читает Чонгуку отрывок, обычно предваряя его длинным заявлением о том, насколько он "грубый". Но результат всегда один и тот же — Чонгук смотрит на него так, будто он повесил Луну. Маленькая частичка Сокджина думает, что если он сможет просто сохранить это выражение лица Чонгука в своей памяти, значит, он сделал что-то правильное в своей жизни.

______________________

(https://pin.it/YTIUIVQ)

— Эй, хён, не поможешь мне на секунду? Сокджин прогуливается по территории после долгой работы над книгой, разминая ноги, когда слышит зовущий голос Чонгука. Он следует за голосом к маленькой стеклянной оранжерее на участке. Дверь подпирается камнем, и Чонгук машет ему изнутри. Сокджин подбегает, опуская голову внутрь. В теплице значительно теплее. Воздух густой и влажный. — Извини, что беспокою тебя, но мне нужны крепкие плечи. Не мог бы ты помочь мне поставить этот резервуар для дождевой воды на место? — спрашивает Чонгук, кладя руки на тяжелую бочку. — Конечно, Чонгук-а, — Сокджин сгибает колени, и они оба хрюкают, поднимая бочку с земли на платформу в углу теплицы. Двое тяжело вздыхают и вытирают руки, как только он оказывается на месте. — Хорошая работа, хён! Ты нанят! — Чонгук сияет. Его покрасневшее лицо обрамляет красная бандана на голове. — Могу ли я еще чем-нибудь помочь, пока я здесь? — Сокджин оглядывается и спрашивает. — Серьезно? — Да, мне нужно ненадолго отвлечься от компьютера, — говорит Сокджин, засовывая руки в карманы. — Да, конечно! Хочешь испачкать руки? — Определенно. — Здорово! Давай начнем! — Чонгук хлопает в ладоши, доставая стопку больших пластиковых подносов и раскладывая их на ближайшем столе. — Первое, что мы должны сделать, это равномерно заполнить эти лотки землей, — инструктирует Чонгук. Он вручает Сокджину пару изношенных кожаных перчаток, и они вдвоем наполняют подносы из большого мешка с землей неподалеку. — Хорошо! Молодец! А теперь самое интересное. — Чонгук приносит большую миску с черникой и берет со стены пару канцелярских ножей. — Нам нужно разделить их пополам. Так семена подвергаются воздействию, а затем нужно вдавить их в почву, — демонстрирует Чонгук, пока Сокджин нависает над ним. Чонгук пахнет лесом: зеленым и землистым. Красная бандана на его голове не дает мягким кудрям спадать ему на лицо. Сокджину очень хочется прикоснуться к ним; пусть один локон обвивается вокруг его пальца. Может быть, пока он проводит губами по влажной коже шеи... — Хорошо, ты понял? — спрашивает Чонгук. Сокджин возвращается к реальности, его уши краснеют. — Ага! Давай приступим. Они работают тихо, разрезая ягоды черники и кончиками пальцев засовывая их в лотки ровными рядами. Сокджин время от времени смотрит на Чонгука, пока они разговаривают. Он не может не заметить, как его загорелая кожа блестит, когда он работает. — Итак, что заставило тебя решить стать фермером? — спрашивает Сокджин. Чонгук смеется себе под нос. — Честно говоря, у меня не было особого выбора. Здесь не так много возможностей заняться чем-то еще. Каждый дом вносит свой вклад в деревню — и это именно то, чем я занимаюсь, — говорит он с ухмылкой. — Ты бы предпочел заниматься чем-то другим? — О боже, нет, — отвечает Чонгук. — Я люблю работать с землей. Есть что-то особенное в том, чтобы сажать крошечные семена и наблюдать, как они вырастают в нечто большее, что кормит людей и делает их счастливыми — все это немного волшебно. Сокджин кивает. — Например… представь, если бы ты был пришельцем с бесплодной планеты, хён, — продолжает Чонгук. — И представь, что ты кладешь им в руку одно семя и говоришь: «Эй, положите его в землю и полейте водой, и через некоторое время из него вырастет огромный куст, который станет для вас пищей». Ты можешь себе представить, насколько они были бы потрясены? Скрипучий смех Сокджина наполняет оранжерею. — Подожди, а кто инопланетянин в этой аналогии? Это я? Лицо Чонгука сморщивается, когда его бедро врезается в бедро Сокджина. — Я не знаю. Может быть. Ты можешь доказать мне, что ты не инопланетянин? Сокджин хрипит: — Я похож на него? Чонгук чешет подбородок. — Не знаю, ты подозрительно красив — как будто они создали твое лицо, чтобы мне хотелось на него смотреть. Вот как они засасывают тебя, знаешь ли. О Боже. Боже, я не протяну месяц. Сокджин задыхается, закрывает глаза и краснеет, отмахиваясь от Чонгука. — Кук-а, пожалуйста. Хён не сможет сосредоточиться, если ты будешь его смущать. — Сокджин кладет последнюю ягоду в землю. Чонгук скрещивает руки, стряхивая с них землю. — Не волнуйся, хён. Даже если бы ты был инопланетянином, мы все равно относились бы к тебе как к части семьи. Ты можешь разбить свой космический корабль здесь в любое время. Только не ешь меня без разрешения. Сокджин мотает головой, влюблённый в дерзкую улыбку на лице Чонгука. Той ночью Сокджин улыбается во сне, думая о хихикающем парне с банданой в волосах и с руками в грязи.

______________________

Сокджин просыпается от крика. С колотящимся сердцем он поднимает голову с подушки и видит, как под дверью его спальни пробивается свет. Наби. Сокджин слышит голос Чонгука в холле, и плач Наби вскоре стихает. Он знает, что Чонгук уже наверняка взял стакан с водой, но он не может упустить шанс и не воспользоваться моментом, чтобы узнать, что там у них случилось. — Давай почитаем сказку, ладно? — Где-то вдалеке слышится приглушенный голос Чонгука. В коридоре темно, если не считать мягкого света, исходящего из комнаты Чонгука в конце коридора. На кровати Сокджин видит Наби, свернувшуюся калачиком рядом с Чонгуком. Одной рукой он держит ее, а другой - книгу. Сокджин тихонько стучит в дверной косяк. — Все в порядке? Наби и Чонгук оба смотрят вверх. Чонгук выглядит измученным, его глаза устали от долгого рабочего дня. Лицо Наби покраснело, ресницы все еще влажные. — Просто плохой сон. Мы прочитаем сказку и немного успокоимся, не так ли? — Он целует ее в макушку, когда она кивает. — Хочешь тоже послушать историю? — спрашивает Наби. Сокджину очень хочется заползти обратно в свою теплую постель, но он не может устоять перед выражением лица Наби, надувшего мармеладные губы. Даже уставшие глаза Чонгука становятся широко раскрытыми и умоляющими. — Как насчет этого, — говорит Сокджин, садясь на край кровати и выхватывая книгу из рук Чонгука. — Как насчет того, чтобы я прочитал книгу вам двоим, и вы оба сможете лечь и отдохнуть? Наби в восторге, и Сокджин не упускает из виду, как уголки губ Чонгука изгибаются. Чонгук и Наби прислоняются к спинке кровати, а Сокджин начинает читать книгу о гигантском арбузе, который раскалывается пополам, создавая огромный бассейн, в котором вся деревня может плавать. Лишь слегка отвлекается, когда он замечает теплые глаза Чонгука, смотрящие на него, а не на книгу, и выражение утешения на его лице. Сокджин в своей стихии. Прошло так много времени с тех пор, как он с удовольствием мог читать детям. В груди немного побаливает, когда он вспоминает, как сильно он по этому скучает. С анимированным лицом он воспроизводит голос каждого персонажа по-разному, отвечая между тем на улыбки и комментарии Наби. Он почти дочитал последнюю страницу, когда услышал приглушенный храп и, подняв глаза, увидел, что они оба крепко спят. Челюсть Чонгука отвисает, когда он глубоко дышит, а Наби тихонько храпит у него на плече. Сокджин поджимает губы и осторожно встает с кровати, аккуратно накрывая их обоих одеялом, прежде чем на цыпочках выйти из комнаты. Сокджин возвращается в свою, теперь уже в холодную и одинокую постель. Он кладет голову на подушку и засыпает, думая о том, каково было бы свернуться клубочком позади Чонгука — чувствовать весь мир в своих объятиях, пока он спит.

______________________ (https://pin.it/4HESd4o)

Это большой день — день сбора черники. — Я просто продолжу. И я заранее извиняюсь за шум; здесь становится немного шумно. Это большой день для всей деревни, — говорит Чонгук. Сокджин старается не выходить из своей комнаты и не мешаться, но не может удержаться и не посмотреть в окно. Он замечает около дюжины рабочих, пробирающихся через ряды кустов черники, с контейнерами, привязанными к бедрам, и собирающих спелые ягоды одну за другой. Чонгук был среди них, блестя от пота и потирая лоб. Это выглядит утомительной работой, но Чонгук смеется, кажется, он отлично проводит время. Книга может подождать. Сокджин переодевается в старую одежду, сбегает вниз и выходит на крыльцо. Наби мгновенно замечает его и дергает Чонгука за фартук. Их взгляды встречаются, и Сокджин машет ему рукой, когда тот бежит к полям. — Могу ли я помочь? — говорит он, подходя ближе. — Хён, конечно, но ты же знаешь, что не обязан это делать и принимать участие... — Да, ты можешь! — Миссис Ан прерывает, прикрепляя контейнер к бедру Сокджина, обматывая его ремнем прежде, чем он успевает возразить. — Теперь ты официальный член команды, Сокджин-а, — представляет его миссис Ан. — Чонгук-а, я возьму Наби. Почему бы тебе не дать нашему гостю урок по сбору ягод, — говорит она, затягивая ремень контейнера вокруг талии Сокджина. — Наби-я, пошли, моя дорогая. Уже почти время вздремнуть, — говорит миссис Ан. Сокджин чувствует рывок в боку и смотрит вниз. Там стоит Наби, держа в руках маленький фартук, полный ягод. Она берет их небольшими горстями, издавая звенящие звуки, когда бросает их в контейнер Сокджина. — Побеждает тот, кто соберет больше всех, — шепчет она. Сокджин улыбается и опускается на колени, заглядывая в свой контейнер. — Тогда я сделаю все возможное для нас обоих. — Она хихикает и бежит к дому, а миссис Ан следует за ней. Сокджин потягивается и оглядывается на Чонгука. — Боюсь, Наби дала мне несправедливое преимущество, — тепло признает он. — Со мной твой секрет в безопасности, — смеется Чонгук. — Подойди, позволь мне показать тебе темную сторону искусства сбора черники. Сокджин приближается, пока Чонгук объясняет. — Ягоды обретают свою сладость в последние несколько дней сезона. Поэтому ты не должен собирать их, пока они не созреют. Молодой человек приседает, чтобы посмотреть на гроздь черники. — Тебе следует осторожно провести пальцами под ягодой, — инструктирует он. — Почти как щекотка. Созревшие падают со стебля. Чонгук демонстрирует, чистя ягоды подушечками пальцев и говоря им себе под нос: — Давайте, ребята. Я знаю, что некоторые из вас готовы отпасть… Несколько ягод падают Чонгуку на ладонь, прежде чем он кладет одну в рот с довольной кроличьей улыбкой. — Теперь ты попробуй, — говорит он. — Ну... вот так? — Сокджин немного неуклюже хватает гроздь ягод. Чонгук наклоняется — достаточно близко, чтобы коснуться плеч Сокджина. Сокджин чувствует его дыхание на ухе, когда говорит: — Нежнее, хён. Нежнее. Они довольно чувствительны. Тонкие волосы на затылке Сокджина стоят по стойке смирно. Он фокусируется на ягоде и пытается снова ее сорвать. Прикоснись к ним так же, как ты бы прикоснулся к нему, бесполезно подсказывает его разум. — Э-э… вот так? — Сокджин очень осторожно проводит кривыми пальцами по нижней стороне ягод, цепляя их кончиками пальцев, прежде чем несколько из них падают ему на ладонь. Чонгук резко вдыхает. — Ага, хён. Это было прекрасно, — говорит он, сжимая плечо Сокджина. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя очень красивые руки? Они… изящны. — Они кривые, — фыркает Сокджин. С растерянным, почти страдальческим взглядом Чонгук берет Сокджина за руку, забирает ягоды с его ладони, прежде чем бросить их в контейнер. Чонгук осторожно берет руку Сокджина в свою, как будто осматривает редкий фрукт. — Они прекрасны, — говорит он мягким поправочным тоном. Проходит мгновение, а Чонгук не отпускает руку, обводя ее изгибы кончиками пальцев. — Чон… Чонгук-а? Чонгук резко переключается, освобождая руку Сокджина. — О, о, точно. Извиняюсь. Э-э-э-э, ты действительно должен быть в перчатках. Мне бы не хотелось видеть, как ты их исцарапаешь. Чонгук бежит к краю поля, копается в коробке и возвращается с парой перчаток для Сокджина. Чонгук заикается. — Извини, я… надеюсь, я не заставил тебя чувствовать себя неловко. Я просто... очень люблю руки. Художественно. Они просто завораживают меня. А твои очень милые, — нервно говорит Чонгук. Он выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. Сокджин пытается разрядить обстановку, смеется и сжимает плечо Чонгука: — Чонгук-а, ты только что открыл для меня совершенно новую возможность карьерного роста. Если с этой книгой ничего не выйдет, тогда стану моделью рук. — Ты точно не хочешь быть фермером? — Чонгук приходит в себя. — О боже, не знаю, — шутит Сокджин, — я не знаю, достаточно ли я силен для этого дела. — Фермеры тоже могут быть несильными, хён, — шутит Чонгук, подталкивая Сокджина бедром, прежде чем бросить несколько своих ягод в контейнер Сокджина. Сокджин наблюдает, как грубые руки Чонгука отрывают ягоды от стеблей одну за другой, перекатывая их в ладонях, не повреждая ни одной. Это осторожный, интимный ход, который он выполняет сотни раз, не повреждая ни одной детали. Ягоды это или жемчуг, руки Чонгука держали их с таким же трепетом. Что-то вибрирует в венах Сокджина, пока он наблюдает — желание раскрыть мягкость, скрывающуюся прямо под кожей Чонгука, вонзить зубы в его доброту и позволить сокам бесстыдно стекать по его подбородку.

______________________ (https://pin.it/31J2S4p)

В ту ночь проводится праздник для всех рабочих и их семей. Крыльцо фермы освещено огоньками гирлянд и наполнено музыкой из старого проигрывателя, лежащего на деревянном стуле. За неравномерными столами сидят непосредственно участники сбора черничного урожая, которые весело лакомятся самгёпсалем и черничным соджу. Сокджин наедается благодаря Наби, которая настойчиво кладет ему еду на тарелку. Это новый вид истощения для Сокджина. Он знаком с утомлением городской жизни и со стрессом, которым страдают знаменитости. Но это? Изнуряться от работы своих рук, в стремлении культивировать что-то полезное для других — это было утомительно, но доставляло удовольствие. Чонгук стоит, чтобы поблагодарить всех за их тяжелую работу по сбору урожая, и когда ночь продолжается и напитки разливаются, пары встают, чтобы потанцевать. — Я надеюсь, что самый красивый мужчина здесь пригласит меня на танец, — говорит миссис Ан, наклоняясь. Сокджину требуется мгновение, чтобы понять, что она имеет в виду, прежде чем он оживляется, делает еще один глоток соджу и ведет ее за руку, чтобы потанцевать на травянистой лужайке. Наби и Чонгук танцуют рядом с ними, Чонгук крутит ее снова и снова, пока она не начинает визжать от головокружения. Сокджин вспотел и устал, но он никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Он чувствует, как его грудь трепещет, когда Чонгук встречается с ним взглядом. Смешанный коктейль радости и усталости дает о себе знать, и они улыбаются, танцуя со своей парой. — Наби-я, иди потанцевать со своей бабушкой, — говорит миссис Ан, протягивая руку малышке, одновременно ведя руку Сокджина к руке Чонгука. Они смотрят друг другу в глаза и на мгновение задерживают дыхание, прежде чем Сокджин переплетает пальцы с Чонгуком и поднимает руку. — Ну, было бы напрасно, если бы мы не закончили песню, не так ли? — Хорошая песня, — краснеет Чонгук. Сокджин улыбается и кладет другую руку на бок Чонгука, и, боже мой, у него узкая талия. Двое начинают раскачиваться, и Сокджин пытается контролировать свое дыхание, надеясь, что тот не заметит, как у него все вибрирует изнутри. Чонгук пахнет черникой и землей после дождя. — Спасибо, что помог сегодня, хён. Тебе не нужно было… это должно было стать твоим отпуском, — предполагает Чонгук. — Так и есть, — ухмыляется Сокджин и сжимает руку Чонгука. Сокджин отчаянно пытается удержать руку на боку Чонгука, сопротивляясь искушению позволить пальцам блуждать и исследовать нежные очертания талии мужчины. Чонгук, должно быть, это заметил, потому что он смотрит на их руки, а потом снова на Сокджина, и в глазах Чонгука сменяются времена года. Нервозность, теплота, страх и надежда пробегают по его лицу в считанные мгновения. Сокджин клянется, что Чонгук чувствует, как бьется его пульс в руке — хрупкий цветок, расцветший в небольшом пространстве между их ладонями. Эти двое не говорят ни слова, просто вглядываются в лица друг друга, мягко ступая и покачиваясь на траве. Сокджин моргает, когда замечает каплю воды на щеке Чонгука. Он поднимает руку, чтобы смахнуть ее, когда чувствует, как капля попала ему на лицо, а затем еще одна. — Дождь! Дождь! — визжит Наби, убегая к крыльцу. Другие пары следуют за ней. Сокджин не слышит Наби, не слышит людей, спешащих найти убежище вокруг. Он только слышит гул в груди, когда тыльная сторона его пальца проводит по мягкому изгибу щеки Чонгука, смахивая каплю, пока Чонгук смотрит на него широко раскрытыми глазами. Что, черт возьми, я делаю? — Нам лучше войти внутрь, — говорит Сокджин, убирая руку. Но Чонгук останавливает его, снова хватая за запястье и переплетая их руки. — Песня еще не закончилась, хён, — с ухмылкой шепчет Чонгук. — Правда ли, что городские мальчишки боятся небольшого дождика? Ты собираешься струсить сейчас? Сокджин смеется над тем, как быстро ситуация превратилось в соревнование. — Какое неуважение! — драматично говорит он, сжимая руку Чонгука и возобновляя их танец. Дождь хлещет по земле сильнее, и их волосы мокнут, а одежда прилипает к коже. Но эти двое просто крепче сжимают руки. В их глазах проскальзывает игривая решимость, и они продолжают танцевать, морща носы. Ни один из них не отказывается сдаваться, несмотря на то, что из-за дождя им трудно держать глаза открытыми. Чонгук смеется так сильно, что наклоняется вперед, кладя голову на плечо Сокджина. Сокджин может просто умереть здесь. — Оппа, входи! Идет дождь! — Наби кричит с крыльца, но миссис Ан мягко прикладывает палец к губам, успокаивая ребенка. — Оставь их, милая. — говорит она, проводя руками по волосам Наби. — Нам всем нужно немного дождя, чтобы расти.

______________________

Сокджин — новый человек. За последнюю неделю он написал больше, чем за весь предыдущий год. Он в пресловутой «зоне», и это кажется невероятным. Он печатает, когда слышит тихий стук в дверь своей спальни. — Проходите! — говорит он, продолжая печатать. Без единого слова ручка поворачивается, и крошечные пальчики выглядывают из-за двери. — Наби? Она открывает дверь шире, чтобы показать руку, полную книжек-раскрасок и мелков. — Можно я тоже напишу книгу, Сокджин-оппа? Сокджин застигнут врасплох, но откидывается на спинку стула и тепло улыбается девочке. — Э-э, конечно, Наби-я. Устраивайтесь поудобнее. Наби плюхается на небольшой коврик у изножья кровати, раскладывает мелки, ложится на живот и болтает ногами в воздухе, листая страницы своей книжки-раскраски. Сокджин нежно улыбается, но не может не задаться вопросом, почему она одна: — Наби-я… где твой брат? — Спит. У Сокджина свело живот. Засыпать посреди дня и оставлять Наби практически без присмотра непривычно для Чонгука. — О, понятно… оставайся здесь, ладно? Я скоро вернусь. Сокджин на цыпочках спускается вниз и обнаруживает Чонгука за обеденным столом в окружении банок и этикеток, которые он готовил к сезону консервирования. Чонгук лежит лицом вниз на столе, его щека прижата к поверхности. Он тихо дышит и крепко спит. Сокджин поджимает губы и вздыхает. Это должно быть тяжело. Заботиться обо всех остальных. Сокджин направляется в гостиную и берет одеяло из корзины в углу. Он накидывает его на плечи Чонгука. — Так много времени на всех остальных — кто присматривает за тобой, Чонгук-а? — шепчет он сам себе, выходя из комнаты задом наперед, стараясь не потревожить его. Когда он возвращается наверх, Наби все еще лежит на ковре, раскрашивая изображение котенка в ярко-фиолетовые и розовые оттенки. Сокджин становится на колени и ложится рядом с ней. — Наби-я, почему бы тебе не рассказать мне историю о своей картине, — говорит Сокджин, беря запасную книжку-раскраску и мелок из стопки Наби.

______________________

Чонгук извиняется, когда обнаруживает, что Наби отнимает время у Сокджина. Сокджин, конечно, не против. Он был счастлив дать Чонгуку минутку отдыха, а Наби бесконечно развлекает. — Мне так неловко, — хрипит он. — Я никогда так не засыпал во время работы… — Чонгук-а, пожалуйста. Не беспокойтесь об этом. Наби-я просто помогала мне с моей историей, не так ли? Наби сплющила бумажный самолетик, который Сокджин сделал для нее, покрыв его коричневыми кругами, окруженными зигзагами зеленой травы. Она взволнованно машет им Чонгуку, который берет его в руку. — Ты нарисовала Алису, крошка? — Ага! — Кто такая Алиса? — Сокджин наклоняется и ухмыляется. — Мой зайчик! Хочу тебе показать! Можно мы пойдем? Можно, оппа? — Да, конечно, крошка, — говорит Чонгук, устало вытирая лицо и потягиваясь. Сокджин не упускает из виду полоску теплой загорелой кожи, выглядывающую из-под края рубашки Чонгука. — Хочешь познакомиться с кроликами, хён? — спрашивает Чонгук, потягиваясь. — Кролики — мои самые любимые животные. Так что, конечно, пошли, — говорит Сокджин с улыбкой, пока Наби чирикает и бегает кругами вокруг двух мужчин.

______________________

(https://pin.it/x54tee4)

Все трое выходят, а предвечернее небо заливает пейзаж золотисто-оранжевым светом. Наби бежит впереди них, крича во все горло, прыгая по траве позади фермерского дома, время от времени отбегая назад, чтобы потянуть Сокджина за руку, призывая его идти быстрее. В конце концов они достигают огороженной территории с деревянной клеткой в ​​углу. — Добро пожаловать в кроличий амбар! — сияет Чонгук, беря кролика и ласково почесывая ему голову. — И вот — мои дети. — Я вижу сходство, — ухмыляется Сокджин, протягивая руку, чтобы погладить кролика в руках Чонгука. Чонгук краснеет. Учитывая, насколько громкой Наби была раньше, Сокджин удивлен, какой тихой и ласковой она становится с кроликами. — Так что ты, ммм, с ними делаешь? — спрашивает Сокджин, садясь на скамейку возле клетки. — В основном мы растим их для меха. Кроме того, это отличный способ избавиться от пищевых отходов. Наби находится внутри клетки для кроликов, приседает на корточки и нежно гладит коричневого кролика, который жует сено. Она разговаривает с зайкой шепотом, рассказывая ей про свой день. — Они едят много моркови? — спрашивает Сокджин. — О, нет. — Чонгук усмехается. — Морковь отлично подходит для мультяшных кроликов, но не для настоящих. Слишком много сахара. Едят в основном сено и зелень. Сокджин кивает Наби и улыбается. — Мило, как она разговаривает с растениями и животными так, как будто они могут понять… это напоминает мне тебя, — тепло говорит Сокджин. Лицо Чонгука приобретает румянец. — Сокджин-оппа, смотри! — зовет Наби шепотом, когда она вперевалку выходит из клетки, изо всех сил пытаясь удержать на руках большого коричневого кролика. — Воу! Иди сюда, малышка. Дай помогу, — Чонгук наклоняется и берет кролика, а Наби забирается на скамейку рядом с Сокджином. Чонгук кладет кролика ей на колени, как только она занимает свое место, и возвращается в клетку, чтобы прибраться. — Хочешь погладить? — шепчет Наби, глядя на Сокджина, ее пухлые пальцы зарылись в шерстку кролика, а ноги свисают со скамейки. — Конечно, — говорит Сокджин, нежно поглаживая кролика. — Ее зовут Алиса, — говорит она как по секрету. — Она волшебная. — Волшебный кролик, да? Сокджин улыбается. — В чем ее суперсила? — Она уносит грусть, — говорит она как ни в чем не бывало. Сердце Сокджина немного покалывает. — Ну, это довольно волшебно, — соглашается он. — Тебе сейчас грустно? — спросил он. — Неееет, — хихикает она. Сокджин наклоняется к ней и мягко толкает: — Тогда я бы сказал, что магия работает, не так ли? Наби кивает. — Оппа грустит? — Сокджин слышит ее тихий голос. Сокджин думает об этом дольше, чем следовало бы. Он не грустный сам по себе, но он не чувствовал себя «счастливым» уже много лет. С недавних пор — Прежде чем он успевает ответить, она с тихим ворчанием поднимает кролика и кладет его на колени Сокджину. — Держи ее, ты увидишь. Ты тоже будешь счастлив. Сокджин баюкает существо у себя на коленях, мягко поглаживая мех кролика. Он наблюдает, как Чонгук выходит из клетки, излучая нежность, когда видит Сокджина и Наби на скамейке. Она абсолютно права.

______________________

(https://pin.it/4aRQ7iW)

Сокджин засыпает поздно вечером, заканчивая очередную главу своей книги, наверстывая время, которое он потерял на сегодняшнее путешествие. Хорошо проведенное время, думает он. Наконец он с натяжкой закрывает свой ноутбук, задергивает шторы, прежде чем вприпрыжку пойти и принять душ и натянуть пижаму. Сокджин на цыпочках спускается вниз за стаканом воды и замечает тусклый свет, исходящий из кухни. Он выглядывает из-за угла и видит там, в маленьком уголке для завтрака, Чонгука с кистью в руке и палитрой акварельных красок рядом с ним. — Чонгук-а, что ты делаешь так поздно? Уже почти 2 часа ночи. Чонгук делает еще один штрих на маленьком холсте, прежде чем поднять взгляд с кроличьей улыбкой. — Я мог бы спросить тебя о том же, хён. Сокджин берет пустой стакан и открывает кран. — Извини, э-э, я просто пришел за водой. Ты… рисуешь? Сокджин замечает, как меняется поза Чонгука, он наклоняет небольшой холст к своей груди, словно пытаясь скрыть его. — Я просто балуюсь; ничего серьезного. Я.. Любопытство Сокджина берет над ним верх. Он выключает кран, подходит к Чонгуку сзади и наклоняет голову. — Можно посмотреть? — Не думаю, что это хорошая идея… — Пожалуйста? Не стесняйся, Чонгук-а, это всего лишь я, — шутит Сокджин. Чонгук хихикает, как человек, осознавший, что попал в ловушку. — Да… всего лишь ты, — выдыхает он, кладя небольшой холст на стол. Сокджин смотрит на картину, оттенки ярко-синего, фиолетового и зеленого. Две руки держат связку черники, слабый оттенок фиолетового сока стекает по изогнутому пальцу, следуя изгибу запястья субъекта. — Чонгук-а, это… это мои руки? — Сердце Сокджина начинает колотиться в ушах. Чонгук осторожно дергает холст: — Хён, прости, надеюсь, я не… я никогда не хотел… — Ты нарисовал это по памяти? — спрашивает Сокджин. Чонгук смотрит на Сокджина, его брови хмурятся в замешательстве. Рот открывается, потом закрывается, потом снова открывается. — Я… я не думаю, что когда-нибудь смогу забыть такие руки, как твои, — говорит он, словно признавая вину. Сокджин сглатывает и осторожно кладет картину обратно на стол. — Чонгук-а, красиво. Молодой человек вздрагивает и оборачивается, чтобы вглядеться в лицо Сокджина, словно не может поверить в то, что только что услышал. Сокджина словно засасывает в глубину его глаз — бескрайнее поле под звездным небом. Ему хочется отдаться ему, позволить настигнуть его высокому камышу — темному и страшному, густому и теплому. — Красиво, — снова повторяет Сокджин. Сокджин обычно хорош в словах. Ему за это платят, хотите верьте, хотите нет. Но объединение двух связанных мыслей внезапно становится непреодолимым, когда он видит трепет на лице Чонгука. — Твои, э… картины. Они прекрасны, — рассеянно произносит Сокджин, уже сожалея о своем решении, когда лицо Чонгука вытягивается. — О… спасибо, хён, — говорит он, возвращая взгляд к картине. — Это много значит, что они тебе нравятся. — Тебе действительно стоит подумать о том, чтобы продать их или выставить в какую-нибудь галерею, — подбадривает Сокджин, сжимая плечо Чонгука. Чонгук усмехается: — Не каждое хобби должно приносить деньги, хён. — Ох. Верно. Конечно. Я думаю, что они действительно хороши для выставок. У меня есть связи в городе… — Думаю, иногда достаточно творить ради удовольствия, — мягко прерывает Чонгук, глядя на картину и одобрительно кивая. Сокджин вспоминает свои неудачные попытки писать в начале карьеры, работу, которой он был глубоко увлечен, но так и не заработал ни копейки. Как те моменты приносили гораздо больше удовлетворения, чем работа, которую он делает сегодня и которая приносит ему известность, которую он не хочет. Может быть, у него все было не так. Может быть, этот человек на крошечной ферме в глуши понял, как можно попасть в ловушку одновременно и успеха, и несчастья. Может быть, иногда было достаточно созидания. — Хён? — Чонгук протягивает руку, сжимая ею руку Сокджина. — Ты выглядишь усталым, хён. Тебе следует лечь спать. — Ага. И тебе тоже, Чонгук-а. — Сокджин трет лоб. — До завтра. Сокджин собирается выйти из комнаты, когда Чонгук говорит: — Если у тебя будет время завтра вечером, может быть, я могу отвести тебя в какое-нибудь особенное место? Есть кое-что что я думаю, ты должен увидеть. Глаза Сокджина улыбаются. — Конечно, Чонгук-а. Я хотел бы. Сокджин возвращается наверх, в свою комнату, закрывает за собой дверь и тут же плюхается лицом вниз на кровать. Он прокручивает в голове все мгновения, пиная себя за то, что не наклонился и не поймал эти надутые приоткрытые губы своими. Но затем его накрывает новая волна сожаления, зная, что он скоро уйдет, понимая, что у Чонгука есть свои обязательства, которые нужно выполнять. Вмешиваться было бы неправильно. Тем не менее... желание приблизиться цепляется за стены решимости Сокджина. В уме он воспроизводит «момент, которого не было» на повторе. Он не может не думать о том, какими медовыми должны быть губы Чонгука, как он должен звучать — задыхаясь и нуждаясь. Идиот. Ты идиот, — выдыхает он в подушку, прежде чем заснуть.

______________________

Сокджин полон решимости сосредоточиться, работая над последними главами своей книги. Он остался в своей комнате: глаза прикованы к экрану, пальцы стучат по клавишам. Он намеренно пропустил «тусовку на рассвете» на кухне и отказывается выглядывать в окно, чтобы взглянуть, как снаружи чье-то мускулистое тело работает над грузовиком. Отказывается смотреть... то есть после первого взгляда. Мысли Сокджина устремляются к водостоку, как только он видит, что Чонгук согнулся, возится под капотом грузовика. Джинсы натянуты на мускулистых бедрах. Интересно, каково было бы, если бы он был голым и теплым рядом с ним, проводя кончиками пальцев по мягкому изгибу его задницы, заставляя волоски на его коже вставать дыбом. Сокджин встряхивает себя. Что, черт возьми, со мной не так. Два месяца без секса, и ты хочешь вставить свой член в первого симпатичного парня, которого видишь. Но тут желудок Сокджина скручивает мысль. Потому что это нечто большее... не так ли. Он признается себе. Это он. Чонгук добрый и щедрый. Страсть, с которой он работает. То, как он заботится, лелеет и любит безоговорочно. Чонгук — это изобилие. Чонгук — это земля, почва, из которой появляется нежная душа Сокджина, и Сокджин больше ничего не хочет, кроме как погрузиться в него, прильнуть к его теплу и расцвести. Ой. Сокджин трет лицо. О, нет...

______________________

В тот вечер Чонгук опаздывает на ужин в поместье миссис Ан. Остальные члены семьи сидят за столом, Наби описывает божью коровку, с которой она подружилась ранее. Сокджин откусывает самсэк-намуль, когда Чонгук входит в комнату, видимо, только что приняв душ. Взъерошивая влажные волосы, он извиняется и садится напротив Сокджина. — В этом грузовике было больше масла, чем я думал. Бабушка ни за что не позволила бы мне разобрать этот бардак здесь, — говорит он, подмигивая. — Умный мальчик, — шутит миссис Ан. — Сокджинни сказал мне, что ты ведешь его сегодня вечером в какое-то особенное место. Это... там, где я думаю? — подозрительно спрашивает она. Чонгук ковыряется вилкой в тарелке, скрывая улыбку. — Ага. — Тогда вам лучше уйти поскорее. Уже почти время, — говорит миссис Ан, глядя на настенные часы. — Кто-нибудь скажет мне, куда мы едем? — спрашивает Сокджин. — Неа! —два голоса почти одновременно. — Это стоит ожидания, Сокджин-а. Знаешь, Чонгуки не берет туда кого попало, — говорит миссис Ан в свой стакан, приподняв брови и делая глоток. — Бабушка, пожалуйста… — Чонгук давится кусочком и тянется за своим напитком. Сокджин не упускает из виду румянец, заливающий лицо Чонгука. — Мне стоит нервничать? — спросил он. — Определенно, — говорит миссис Ан, похлопывая Сокджина по руке и вставая, чтобы убрать со стола. — Конечно, нет, — задыхается Чонгук. Неловкий румянец, который охватывает и Чонгука, и Сокджина, почти смехотворен. Двое взрослых мужчин, похожих на школьных влюбленных. Наби засыпает на своем месте. — Давай, моя милая девочка, — говорит женщина, убирая волосы с лица Наби. — Давай приведем тебя в порядок и подготовим ко сну. Вскоре Сокджин и Чонгук помогают вымыть последнюю посуду и направляются к свежеотремонтированному грузовику.

______________________

(https://pin.it/7tI6zP5)

— Мы точно должны туда ехать? — спрашивает Сокджин, когда Чонгук с энтузиазмом подпрыгивает на многоместном сиденье грузовика. — Ага! Настоящее приключение! — говорит он, барабаня по рулю. — Лучше пристегнись, хён. Сокджин пристегивает ремень безопасности, и они вдвоем мчатся по грунтовой дороге к лесистой местности вдалеке. Сокджин не понимает, что заснул, пока Чонгук не потирает ему руку, мягко привлекая внимание. — Хён, мы здесь, — шепчет он. Сокджин просыпается и осматривается. Уже почти закат, и кажется, что эти двое находятся на небольшой лесовозной дороге посреди пышной лесистой местности. — Это здесь вы сбрасываете тела? — Сокджин чувствует себя обязанным спросить. — Здесь? В этом раю? Ты должен заплатить за это дополнительно, хён, — хихикает Чонгук, вылезая из грузовика. — Да брось. Чонгук забирается на капот грузовика и откидывается на ветровое стекло, скрестив лодыжки и заложив руки за голову. Сокджин следует его примеру и откидывается назад. Оказавшись на месте, он глубоко вдыхает и ощущает мягкое покачивание высоких деревьев. Над ними темный, густой полог. Сквозь щели между листьями просачиваются ярко-оранжевые, розовые и лиловые оттенки. — Я не ожидал такого заката. Это бонус, — говорит Чонгук. — Ты имеешь в виду, что есть еще что-то? — Ага, — Чонгук смотрит на часы. — Еще несколько минут. — Надеюсь, пока мы ждем, нас не съедят медведи, — шутит Сокджин. Чонгук поворачивает голову к Сокджину. — Я бы никогда не позволил ничему причинить тебе боль, хён. Если это в моих силах. Сокджин верит ему. — Как продвигается книга? — На самом деле, хорошо. Еще несколько глав, и я думаю, она готова к редактированию. — Ты должен позволить мне прочитать её, хён. — Эээ, не думаю, что это хорошая идея. Я доволен, но это не лучшая моя работа. Я просто... устал, я думаю. От жанра, — сокрушается Сокджин. — Тебе не нравится писать? — О нет, я люблю писать. Просто не тот материал, который оплачивает мои счета, — признается Сокджин. Чонгук поворачивается к нему. —Ох. Что бы ты предпочел написать? Сокджин издает небольшой смешок. — Это глупо… я не знаю… — Да брось. Я показал тебе свою картину, — говорит Чонгук, подталкивая его локтем. — Детские книги. — Ого, правда? — Чонгук загорается, широко распахнув глаза. — Пожалуйста, не смейся, — Сокджин опускает голову, кончики его ушей краснеют. — Зачем мне над этим смеяться? Я хочу, чтобы ты знал, что я больше не могу даже читать Наби без её просьбы: «Прочитай её, как Сокджин-оппа», — смеется Чонгук. — Так что да — я прекрасно понимаю. — тепло говорит Чонгук. — Ну, к сожалению, ты единственный, — горько сетует Сокджин. — Я не смог два раза заставить издателя просмотреть мою работу — до тех пор, пока я не начал писать политические триллеры. — Но ты все еще пишешь детские рассказы, верно? — мягко спрашивает Чонгук. Сокджин немного смущен: — Теперь уже не так часто. Я люблю их, я действительно люблю. Но отказ просто... заставил меня отложить их в сторону. Это никуда не шло. — О, — грустно шепчет Чонгук. — Хён, если это делает тебя счастливым, ты все равно должен это сделать и написать. — Истории предназначены для того, чтобы ими делились, Чонгук-а, — говорит он, похлопывая парня по руке. Чонгук мычит в ответ, сочувственно кивая. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, хён, — говорит он, проводя свободной рукой по внутреннему шву джинсов. — Может быть, счастливое место находится где-то посередине. Сокджин чувствует себя немного виноватым за то, что тот загрустил из-за его слов. Часть его чувствует, что он разочаровывает молодого человека. — Думаю, это действительно так для большинства вещей… — Сокджин останавливается на полуслове и задыхается, пораженный крошечным светящимся огонеком, трепещущим в воздухе перед ним. — Ой! Ой! Ты видишь это? — восклицает он, хватая Чонгука за запястье. Появляются еще два огонька. Потом дюжина. Потом сотни. — Вижу, хён. — Чонгук сияет. У Сокджина перехватывает дыхание от этого зрелища — бесчисленные светлячки парят в воздухе, мягко освещая лес пятнышками золотого света. Сокджин садится, его глаза горят удивлением. — Чонгук-а. Это невероятно. — Я подумал, тебе понравится, — улыбается юноша, используя хватку Сокджина на своем запястье, чтобы притянуть его ближе. Двое наблюдают за лесом в тишине, ошеломленные магическим шоу. Сердце Сокджина — колибри на стенках его груди, гудящее, когда он держит руку Чонгука. — Мой мир… очень маленький, хён. Я знаю это, — тихо говорит Чонгук. — Раньше это расстраивало меня. Я думал, что вещи, которые я создал, бесполезны, если большинство людей не смогут ими наслаждаться. Типа, в чем смысл, понимаешь? Лицо Сокджина тускнеет. — Ох, Чонгук-а, нет, раннее — я не имел в виду… — А потом я думаю об этих светлячках, — продолжает Чонгук, глядя в небо. — Как они здесь устраивают это световое шоу каждую ночь… обычно без души вокруг. Нет ажиотажа, нет новостей, никто не борется за билеты. Разве тот факт, что их никто не видит, делает их менее красивыми? Сокджин теряет дар речи, когда Чонгук садится и берет в руку светлячка, золотой свет просачивается между его пальцев и освещает мягкий кончик его носа. — Должны ли светлячки перестать светиться, потому что их никто не видит? — шепчет он, раскрывая руки и позволяя светлячку улететь. — Конечно, может быть, лишь горстка людей увидит их сияние... но они навсегда запомнят этот момент. Я просто думаю, что это довольно многое значит, понимаешь? Сокджин задерживает дыхание, его грудь сжимается, а глаза горят. — Я думаю, то есть... я хочу сказать, что даже если это приносит радость только одному человеку, даже если этот человек — ты сам, все равно стоит заниматься любимым делом. Сокджин ничего не может с собой поделать, когда его глаза становятся влажными, и светящиеся шары вдалеке размываются. Он надеется, что Чонгук его не увидит. — Спасибо, Чонгук-а. — он тянется к руке юноши и сжимает ее. — Спасибо. Мне это было нужно. Чонгук сжимает руку в ответ и молча кивает. Ни один не отпускает руки. Они сидят тихо, позволяя времени идти, пока свет начинает гаснуть. Рука Чонгука теплая на ощупь. Она заставляет кровь циркулировать через его пальцы и вверх по руке. Сокджин чувствует, как его сердце медленно успокаивается. Прикосновение к Чонгуку не такое, какое себе представлял Сокджин. Оно не наэлектризованное и не захватывающее. Оно комфортное. Мягкое. Чонгук — это не огонь и изменчивость, как его предыдущие отношения. Он нежный — поношенный свитер, который чувствует себя лучше всего в шкафу Сокджина. Тихое, безопасное место в мире, полном шума. Сокджин не уверен, что сейчас происходит. Что все это значит. Но момент кажется таким подходящим, что он не спешит сомневаться в нем. Сокджин смотрит на их руки и проводит большим пальцем по костяшкам пальцев Чонгука. — Знаешь, я хотел бы быть больше похожим на тебя, Чонгук-а. Заземленным. Ты действительно такой. Чонгук недоверчиво смеется и сжимает его руку. — О, черт, это действительно то, что ты думаешь? — Ты так уверен в себе. Ты уверен в себе, ты великодушен… — Я в ужасе, — признается молодой человек. — Минуту назад ты буквально сказал, что будешь драться с медведем из-за меня, — усмехается Сокджин. — И не думай, что я бы не стал, — говорит Чонгук, толкая Сокджина в колено их переплетенными руками. — Чего может бояться такой человек, как ты, Чонгук-а? — Я боюсь быть недостаточно хорошим для людей, которых люблю. Я боюсь, что не смогу за ними ухаживать. Я боюсь... быть забытым, — сглатывает он. — Ох, Чонгук-а, — утешает Сокджин, сжимая руку Чонгука. — Ты один из самых искренних и трудолюбивых парней, которых я когда-либо встречал. Ты ни за что не подведешь их. Чонгук усмехается: — Хён, спасибо, но это не та тревога, которая уходит с помощью нескольких утешительных слов. Это то, что ты носишь с собой, когда любишь. Это цена, которую мы за это платим. Сокджин молча кивает. Он слишком хорошо знает этот страх — страх потерять то, что ты любишь больше всего. — Может быть, я могу помочь с одним страхом? — бормочет Сокджин. — Как это? — Не думаю, что когда-нибудь забуду эту ночь — или забуду тебя, — Сокджин поднимает глаза вверх, чтобы посмотреть на Чонгука. — Не говори так, хён… — шепчет Чонгук со стеклянными глазами. — Нет-нет. — прерывает Сокджин. — Думаю, ты неправильно меня понял… У меня нет другого выбора. Я никогда не забуду тебя. Чонгук смотрит ему в глаза с выражением, полным надежды, как будто он отчаянно хочет верить, что то, что говорит Сокджин — правда. Сердце Сокджина словно пробивается сквозь грудь, когда Чонгук смотрит в небо. — Спасибо за это, хён… за то, что поделился этим со мной, — застенчиво говорит Чонгук, снова сжимая руку Сокджина. — Я тоже не думаю, что когда-нибудь забуду этот момент. Капля дождя попадает Чонгуку на нос. — Дождь начинается, — говорит он со слабым намеком на разочарование в голосе. — Наверное, нам следует вернуться.

______________________

(https://pin.it/kSJnRoN)

К тому времени, как грузовик выезжает на главную дорогу, льет сильный ливень, проверяя пределы возможностей дворников Чонгука. — Дерьмо! — кричит Чонгук, когда грузовик врезается в огромную выбоину на грунтовой дороге. Видимость впереди сразу ухудшается из-за вылетающего из-под капота столба дыма. Сердце Сокджина почти выпрыгивает из горла, когда грузовик начинает глохнуть и останавливаться. — Боже… только не сейчас, черт возьми, — Чонгук останавливает грузовик, включает аварийную сигнализацию и вытаскивает ящик с инструментами из-за сиденья. — Я должен затянуть кое-что под капотом, хён. Оставайся здесь. — Чонгук открывает дверь и выпрыгивает. Дождь хлещет прямо по его лицу. — Черт возьми, — бормочет Сокджин, спрыгивая с пассажирского сиденья и следуя за Чонгуком к передней части грузовика. Чонгук подносит руку ко лбу. — Хён, какого черта ты делаешь? Ты промокнешь. Зайди внутрь! Сокджин вынимает большой фонарик из-под руки Чонгука. — Я не оставлю тебя здесь одного. По крайней мере, позволь мне подержать. Сокджин включает фонарик и направляет его на грузовик. Чонгук на мгновение делает паузу, прежде чем кивнуть и снять капюшон. Сокджин понятия не имеет, что тот делает, но он помогает убрать шланги и провода, пока Чонгук подсказывает ему. Спустя семь мучительных минут и один удачно расположенный хомут, Чонгук снова опускает капот. — Пойдем! — Он бежит обратно к двери со стороны водителя. Сокджин следует его примеру. На их телах нет ни дюйма, который не был бы полностью пропитан влагой. Чонгук дрожит на сиденье и вставляет ключ в замок зажигания. — Момент истины! — стонет Чонгук, поворачивая ключ и морщась, словно взрывает взрывчатку. Грузовик оживает. — Да!— Чонгук кричит и отбивает ритм на руле в знак празднования. Сокджин смеется и кричит: — Ты сделал это! Конечно, ты, черт возьми, сделал это! — Мы сделали это, хён! Мы сделали это! — Чонгук включает обогреватель, и теплый воздух заполняет салон, покалывая влажную кожу. Чонгук хватает Сокджина за руки и тянет их к вентиляционным отверстиям. — Хён, у тебя замерзли руки, вот… Оба наклоняются вперед, сгрудившись вокруг вентиляционных отверстий, почти соприкасаясь головами. Сокджин больше не может этого терпеть, не зная, этот порыв вызван в его голове звуком дождя, бьющего в окна, или непреодолимой потребностью прикоснуться к нему — позаботиться о нем. Черт возьми. К черту все это. Промокший до нитки, с прерывистым дыханием и ознобом, Сокджин поворачивается всем телом и поднимает руку, чтобы осторожно убрать мокрые волосы Чонгука с его лица. Это осторожное, нежное движение. Глаза Сокджина сосредоточены на лице Чонгука в поисках малейшего намека на хоть какую-то реакцию. Чонгук закрывает глаза и наклоняется за прикосновением, и его холодная влажная кожа покрывается мурашками от ощущения, когда на него дует теплый воздух. Младший не открывает глаз, просто запрокидывает голову и сглатывает, кадык двигается под его влажной кожей. Он отзывается на действия старшего так, как будто его не трогали целую вечность. Сокджин продолжает гладить его волосы, наблюдая, как мускулистое тело парня расслабляется и становится податливой под его пальцами. Он тает под звуки тихих ахов, выдыхаемых в воздухе, когда Сокджин обводит профиль Чонгука подушечкой пальца, проводит им по мягким изгибам его носа и губ, следуя рукой вниз по его шеи. Чонгук скулит, когда палец Сокджина достигает его ключицы, и живот Сокджина сжимается от желания. Сокджин ищет на лице Чонгука знак. — Чонгук-а, могу я… — Пожалуйста, — выдыхает Чонгук, — Хён, пожалуйста. Сокджин обхватывает своими тонкими пальцами шею Чонгука и тянет его вперед, позволяя их лбам соприкоснуться, прежде чем коснуться своими губами сначала одного, а затем другого уголка рта Чонгука. Он бросает последний взгляд на Чонгука вот так, открыто и охотно, прежде чем сомкнуть их губы медленными благоговейными движениями. Вдыхая между каждым поцелуем, как будто он тонет, он поднимает голову ровно настолько, чтобы легкие наполнились воздухом. Поцелуи Чонгука мягкие и медовые, все более страстные. Каждое прикосновение его губ — нежная мольба: "еще, еще, еще", дёргая нижнюю губу Сокджина. Сокджин хватает Чонгука за руки и притягивает к себе. — Иди сюда, — шепчет он. Чонгук едва усаживается на колени Сокджина, как Сокджин запускает обе руки в волосы молодого человека и снова притягивает его лицо к своему. Сокджин еле контролирует себя, оставляя осторожные размеренные поцелуи, чтобы сдержать хищное рычание, исходящее из глубины и заглушаемое шумом дождя, льющего вокруг них. Он осторожно дергает Чонгука за пряди, заставляя того хныкать в рот Сокджина. Чонгук словно теплое тесто у него на коленях, чувствительное к малейшему прикосновению, корчащееся, когда Сокджин опускает руки, чтобы сжать пальцами бедра парня. И как и все остальное, что делает Чонгук, каждое его действие наполнено энергией и страстью. Каждый дюйм теплой кожи, каждая мышца, реагирующая на прикосновение Сокджина - бесконечное поле, которое расцветает в одно мгновение. Эти двое, отчаянно пытающиеся расстегнуть свои мокрые рубашки, находятся в другой вселенной. Сокджин жадно облизывает линию подбородка Чонгука, затем и его шею, прежде чем схватить ее и засосать, после, зализывая след языком. Чонгук издает жалобный звук, отзываясь на прикосновения Сокджина. Он оттягивает рубашку на плече Чонгука, прилипшую к его влажной коже, прежде чем прижаться губами к изгибу его шеи. Чонгук покачивается бедрами на коленях Сокджина, рассыпаясь, как земля между пальцами Сокджина, умоляя и произнося, как молитву: "пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста". Сокджин не хочет забывать этот момент: влажные кудри Чонгука обрамляют его шею, рубашка облегает его фигуру. Фары грузовика освещают льющийся вокруг дождь, создавая золотой силуэт, очерчивающий каждую часть тела Чонгука. — Милый зайка, ты так хорош для меня, — стонет Сокджин. Чонгук хмыкает в ответ на обращение, дергая бедрами и переключая внимание на пуговицы Сокджина. — Хочу быть хорошим для тебя. Хён, пожалуйста. Двое лихорадочно раздевают друг друга. Сокджин расстегивает пуговицу на рубашке Чонгука, спускаясь ниже, цепляясь за сосок и щелкая языком, впиваясь пальцами в бок Чонгука. — Бля, блять, хён... Я собираюсь, я собираюсь... — Все в порядке, зайка. Делай то, что хочешь. Продолжай и не останавливайся, — Сокджин целует его в грудь, прижимая бедра Чонгука к себе. Чонгук нарочито дергает бедрами, джинсы прилипают к его коже. Он запрокидывает голову назад, когда Сокджин целует его грудь. Тело Чонгука дрожит, содрогаясь в руках Сокджина, бедра неловко подрагивают. Вид такого истощенного и уязвимого Чонгука у себя на коленях сводит Сокджина с ума. Он стонет в грудь Чонгука, а его член пульсирует в штанах. Эти двое безмолвно тяжело дышат, и Чонгук болезненно вздыхает, прежде чем наклониться вперед и уронить голову Сокджину на плечо. — Хён, прости, я так… — Ш-ш-ш, посмотри на меня, Чонгук-а, — Сокджин пальцем наклоняет голову Чонгука, пока их взгляды не встречаются. — Боже, посмотри на себя, — выдыхает Сокджин, убирая волосы с лица парня. — Какой красивый, прекрасный мальчик у меня на коленях, — воркует Сокджин. — Хён… — Чонгук пытается скрыть лицо. — А ты, хён? — Чонгук вздыхает, наклоняя их головы вместе так, чтобы они соприкасались. Сокджин думает, что краснеть куда больше невозможно. — Я, ммм, думаю, мы в одном положении, детка, — говорит Сокджин, морщась и кивая на свои штаны. Смущенное выражение лица Чонгука быстро меняется, глаза широко раскрыты и дразнят, когда он тихонько хихикает. — Как пара подростков. Боже, нам так не ловко сейчас… — шутит Чонгук, зевнув и застав его врасплох. Это был долгий день. Сокджин улыбается и заправляет прядь волос Чонгуку за ухо. — Давай отвезем тебя домой, детка. Ты сиди здесь. Я поведу. Чонгук выглядит неуверенно, но кивает. Его лицо морщится, когда они меняются местами. Ему явно не комфортно из-за ощущения влажности в штанах. Они держат прямой путь к ферме. Доехав, они сбрасывают мокрую обувь и носки у входной двери. — Наби? — спрашивает Сокджин. — Сегодня вечером она будет у миссис Ан. Сокджин кивает. Усталость дня настигает их, когда они волочат ноги по лестнице, стремясь избавиться от одежды. Но когда Чонгук поворачивается, чтобы пойти в свою комнату, Сокджин нежно берет его за запястье и тянет к себе. Сокджин закрывает за ними дверь. —Могу я? — спрашивает он, теребя оставшиеся пуговицы на рубашке Чонгука. Чонгук сонно кивает, пока Сокджин стягивает мокрую одежду с его гладкой кожи одну за другой. — Хён, позволь мне помочь, — хрипло говорит Чонгук, в свою очередь принимаясь за пуговицы Сокджина, помогая ему сбросить оставшуюся одежду, пока они полностью не обнажаются друг перед другом. Несмотря на их явное возбуждение, Чонгук с измученным фырканьем наклоняется вперед и притягивает тело Сокджина к себе, кладя голову ему на плечо. — Ты такой теплый, — шепчет молодой человек ему в шею. "Такой красивый. Мой милый хён. Сокджин целует его в макушку. — Давай скорее в душ, чтобы согреться, а? Сокджин тащит Чонгука за руку в ванную, позволяя воде нагреться, прежде чем направить его под теплую струю. Сначала они вообще не двигаются. Они просто опираются друг на друга, пока теплая вода проникает в их кости. Сокджин целует плечо Чонгука. Больше нет дикого желания и нет нужды спешить. Просто приятное тепло, как будто их тела предназначены для того, чтобы слиться воедино друг с другом. Будто они всегда хотели быть домом друг для друга. Такое ощущение, что я всегда любил его. Сокджин проводит мыльной губкой по золотистой коже Чонгука, оставляя по пути нежные поцелуи. Чонгук подстраивается под ласки и открывает больший доступ для поцелуев, тихонько цепляясь за мужчину, желая ощутить его дыхания на своей коже. Сокджин выключает воду и оборачивает Чонгука пушистым полотенцем, целуя его в лоб. — Останься со мной на эту ночь? Я хочу, чтобы тебе было тепло. — Ммм, — соглашается Чонгук, когда они, спотыкаясь, подходят к кровати, приглушают свет и залезают под одеяло. Напряженное тело Чонгука с каждой минутой становится более расслабленным, прижимаясь под боком Сокджина, кожа к коже. Сокджин обнимает его и целует во все еще слегка влажную макушку. Это странно — быть обнаженным и просто находиться так близко, без нужды в чем-то большем. Всего лишь два хрупких цветка, которые наиболее уязвимы, переплелись, чтобы защитить друг друга от нахлынувшего ветра. Сокджин тычется носом в шею Чонгука сзади и прижимает его к себе. — Моя сладкая булочка… Чонгук слегка напрягается в руках Сокджина. — Твоя? — шепчет он. У Сокджина болит в груди, когда он тянется к руке Чонгука и переплетает их пальцы, прижимая его ближе. — Моя. Чонгук судорожно выдыхает. — Твоя. Сокджин слышит в его голосе улыбку. Как и все остальное в их отношениях, признание здесь не является какой-то вспышкой полной фейерверков. Всего два простых слова, сказанных приглушенными голосами в воздух, были всем, что им было нужно, чтобы выразить то, кем они стали. Твой. Мой. Внезапно воздух наполняется напряжением, время тянется между ними все более заметно. — Чонгук-а, я понимаю, что это не лучший момент, но… пожалуйста, скажи мне, что мне не нужно уезжать отсюда. Сокджин ожидал, что Чонгук будет шокирован этим признанием, но тот поднимает голову и многозначительно смотрит на него. — Хён… я… я больше никогда не хочу просыпаться без тебя в этом доме. На лице Сокджина появляется облегчение, и он утыкается лбом в плечо юноши. — Чонгук, мне нужно вернуться в город, чтобы сдать книгу, закончить пресс-тур и еще сотню вещей, которые я действительно не хочу делать. Но что если… что если я вернусь? Глаза Чонгука наполняются слезами, и он садится, проводя рукой по своим волосам. — Хён, я хочу этого. Я хочу этого. Я хочу, чтобы ты вернулся. Но... если ты не можешь по какой-то причине... — Тсс, Чонгук-а, не… — Нет. Нет, пожалуйста. Просто позволь мне сказать. Чонгук вытирает глаза и какое-то время молчит, успокаиваясь и прижимая одеяло к груди. — Если ты не сможешь вернуться… просто знай — я понимаю. Всякое случается. Просто будь счастлив, где бы ты ни был, ладно? — Его голос ломается. Сокджин вытирает слезы со щек Чонгука. — Гук-и, почему ты так говоришь? Ты не хочешь, чтобы я остался? — шепчет он. — Нет! — восклицает Чонгук с явным разочарованием, вытирая глаза и качая головой. — Потому что это случалось раньше, хён, — всхлипывает Чонгук. — Они… они никогда не возвращаются. Сердце Сокджина разрывается при мысли о том, что кто-то бросал Чонгука, такого искреннего и доверчивого. Он притягивает Чонгука к своей груди. — Послушай меня, Кук-а. Если ты хочешь, чтобы я остался здесь, я вернусь. — Он целует его в волосы. Чонгук кивает. Сокджин тянет Чонгука обратно под одеяло, прижимая к груди. Чонгук всхлипывает у него на руках: — Только не обещай мне, хён. Хорошо? Если захочешь остаться, я буду первым, кто встретит тебя у двери. Только — не обещай. Здесь. Просто вернись ко мне. Сокджин прижимается губами к виску Чонгука. — Хорошо. — Он притягивает его ближе и снова шепчет. — Хорошо, булочка. Они обнимают друг друга в тишине и засыпают, прежде чем кто-то из них успевает спорить дальше.

______________________

(https://pin.it/2cHsm8h)

Привыкший к раннему пробуждению, внутренние часы Чонгука заставляют его проснуться с первыми лучами солнца, как раз в тот момент, когда цвет комнаты окрашивается в слабый оттенок голубого. Сокджин постепенно просыпается из-за тепла, исходящего от прижатого спиной Чонгука к его груди. Кожа к коже, пока юноша сонно извивается, тихо напевая. Сейчас чуть больше 5:00 утра, и Сокджин не готов встретиться лицом к лицу с миром, поэтому он прижимается носом к шее Чонгука, позволяя своим губам лениво скользить по ней, пока тот размеренно дышит. Он позволяет рукам блуждать по животу Чонгука, кожа под его пальцами теплая и гладкая. Его рука опускается на бедро, и он притягивает Чонгука к себе, заставляя того вздохнуть от прикосновения. Сердце Сокджина трепещет от того, как тот мило звучит. Сокджин чувствует, как Чонгук выгибает спину, прижимаясь голой задницей к телу Сокджина, уже дергаясь в тесноте между ними. Комната наполняется стоном. Сокджин не уверен, от кого исходит звук. Но он уверен, что жар приливает к его члену в ответ на действия Чонгука, который теперь крутит бедра медленными, мучительными кругами. Чонгук берет руку старшего и крепко обхватывает ее, прижимая к груди и накрывая своей. Сокджин чувствует, как бьется сердце Чонгука под его ладонью. — Милый зайка, — ласково усмехается Сокджин в его волосы. — Позволишь мне тебя поласкать? — Чонгук издает небольшой смешок и мычит. Сокджину нравится, как Чонгук чувствует себя в его объятиях, контраст между крепкими мышцами, напрягающимися под шелковистой кожей. Чонгук сильный — возможно, он смог бы нести Сокджина на спине, если бы захотел. Но Сокджин выше и шире, может обвить Чонгука своим телом, как лиана, чтобы согреть и защитить его. Чонгук еще более отчаянно поддается бедрами назад, и Сокджин крепче прижимает его, чтобы замедлить темп, и целует его в плечо. — Ш-ш-ш, не нужно, малыш. Позволь, чтобы хоть раз кто-нибудь позаботился о тебе, а? Чонгук издает беспомощный звук, когда Сокджин хватает гладкую ягодицу Чонгука и сжимает ее. — Хён… — вздыхает Чонгук. — Скажешь хёну, чего ты хочешь, детка? — шепчет Сокджин ему в шею. — Хочу почувствовать себя наполненным, — скулит Чонгук. — Нужно… хочу, чтобы ты наполнил меня. — Блядь. Сокджин на мгновение переворачивается, берет бутылку смазки и презерватив из сумки, лежащей на тумбочке, и бросает их на кровать. Чонгук оглядывается через плечо: — Хён, мы можем… я чист. Я не против без. А ты? — Да… да, я тоже, — шепчет он с облегчением, прежде чем снова обнять Чонгука, целуя его в плечо. Голова кружится от осознания того, что он почувствует каждый дюйм парня, излучающего в его руках. Он уверен, что Чонгук чувствует, как его сердце бьется в груди. — Всегда такой хороший. Чонгук-а, будешь для меня тоже хорошим? Чонгук издает сдавленный стон, когда Сокджин протягивает руку и хватает его плоть, теплую и пульсирующую в его ладони. Он делает пару неторопливых движений, размазывая предэякулят нежными круговыми движениями вокруг головки. Чонгук чуть не задыхается от своих слов. — Я буду хорошим, хён. Так хорошо, пожалуйста, мне нужно… — Чонгук кладет руку Сокджина обратно на свою задницу, и Сокджин понимает намек. Сокджин дышит ему в ухо. — Держи себя открытым для меня, булочка. Сокджин выдавливает лубрикант, разогревая его между пальцами, прежде чем прижать подушечку пальца к анусу. Он надавливает на стенки небольшими круговыми движениями, пока Чонгук двигает бедрами навстречу. — Тебе хорошо, зайка? — Да, — многозначительно отвечает Чонгук, упираясь в палец Сокджина. — Развратник! Собираешься трахнуть себя пальцами хёна? — хитро спрашивает Сокджин младшему в ухо, медленно вводя второй палец внутрь. — Это… прошло много времени, хён, — заикается Чонгук. — Хорошо, детка. Мы будем делать это медленно. Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, ладно? Чонгук кивает и упирается в пальцы Сокджина, в конце концов принимая в себя и третий палец. — Черт, ты так сильно сжимаешь пальцы хёна, булочка. Сладкая дырочка сделана для того, чтобы принимать мой член, не так ли? Чонгук почти рыдает в ответ. — Хён, я умру, если ты продолжишь так говорить. — Хочешь, чтобы я прекратил… — Нет. Нет, — стонет Чонгук. — Мне нужно знать, что я хорош для тебя. Сердце Сокджина сжимается, когда его голова падает вперед. Обожание и желание вырываются из него. Странное чувство — желание одновременно брать и отдавать. Поглотить каждую частичку человека в своих объятиях, подарить ему мир. Он хочет, чтобы Чонгуку было хорошо, чтобы это был его самый лучший раз. Поэтому он поворачивает руку, чтобы согнуть пальцы, нащупывая комок нервов Чонгука, медленно его массируя. Кровь приливает к его собственному члену от ощущения пульсации дырочки Чонгука вокруг его пальцев. Чонгук корчится у него на руках, выдыхая в воздух жалобное мяуканье, которое для Сокджина звучит как музыка, как летний звон ветра. — Хочешь перевернуться, детка? — Сокджин дышит ему в шею, посасывая чувствительную кожу. Чонгук кажется внезапно застенчивым. — Можем ли мы… можем ли мы просто остаться в таком положении, хён? — Чонгук на мгновение делает паузу, толкаясь спиной к Сокджину: — Хочу, чтобы ты прижимал меня, пока наполняешь. Хочу чувствовать тебя рядом. — О,... о, мой сладкий малыш. Конечно можем. — Сокджин так влюблен, что не знает, бьется ли его сердце сейчас или оно разрывается. Он убирает руку, растирая избыток смазки на своем члене перед тем, как войти в сжимающуюся дырочку Чонгука. Прежде чем Сокджин успевает спросить, готов ли он, Чонгук прижимается к нему, головка проникает в тугое колечко мышц. Парень вздыхает, выдыхая, словно сбрасывая давление внутри себя, и медленно опускается обратно на член Сокджина, откидывая голову на его плечо. Сокджин снова обхватывает его руками, притягивая ближе, когда он стонет от ощущения легкого, теплого давления вокруг его члена. Сокджин сдерживается, чтобы не начать двигаться вперед, и поднимает голову, чтобы посмотреть на тело парня. — Чонгук-а, — выдыхает он. — Хотел бы я, чтобы ты увидел, какой ты красивый сейчас. Чонгук — это видение, мягкое и послушное, его мышцы очерчены в свете раннего утра. Белые простыни контрастируют с его разгоряченной кожей. Это напоминает Сокджину об искусстве — все завораживающее в природе заключено в этом существе, теперь дрожащем в его руках и сжимающем его член. Чонгук берет руку Сокджина и кладет ее себе на живот. — Чувствуется такая наполненность, хён. Хочу, чтобы ты наполнил меня навсегда. — Сокджин сходит с ума от этого, всерьез начиная двигаться быстрыми движениями, прижимая руку к твердым мышцам живота Чонгука. Сокджин зарылся лицом в шею Чонгука, то вгоняя свой член внутрь, то выходя из дырочки, разрываясь между желанием кончить и желанием удержать этот момент как можно дольше. У Сокджина не было недостатка в любовниках — как в значимых для него что-то, так и в случайных партнерах. Но он никогда раньше не чувствовал такого отчаяния, потребности подарить всего себя кому-то, отдаться всем своим телом, пока он не почувствует, что достоин, чтобы стать светом в чьей-то жизни. — Боже, Чонгук-а, ты так хорошо меня принимаешь. Такой тугой и влажный для меня. — Сокджин чувствует, как Чонгук волнообразно сжимается вокруг его члена, мокрый и горячий. Сокджин начинает задыхаться. — Ты доишь меня, булочка? Собираешься доить хёна? — Сокджин протягивает руку и небрежно хватает Чонгука за всю длину, поглаживая чуть ниже, головку, щелкающим движением. — Хён, я… собираюсь, — хнычет Чонгук. — Вот так, булочка. Дай хёну почувствовать тебя, кончай… — Сокджин чувствует, как его рука наполняется влажным теплом, чувствует, как Чонгук сжимается вокруг него. Сокджин надавливает на головку в последний раз и двигается нарочито кругами, постанывая Чонгуку в ухо, заливая его своим семенем. Двое лежали молча и тяжело дышали, переводя дыхание, прежде чем Чонгук подавил вырывающийся смех. — Доброе утро, хён. Сокджин смеется и прижимается к нему лбом. — Доброе утро, малыш. — Это утро немного отличается от нашей обычной утренней рутины, не так ли? — говорит Чонгук, извиваясь на обмякшем члене Сокджина. Сокджин шипит от чувствительности. — Не помню, чтобы я читал об этом в брошюре, — усмехается Сокджин, медленно выдвигаясь, хватая полотенце с изголовья кровати, чтобы начисто вытереть их обоих. — Это было… хорошо? Тебе понравилось, хён? — спрашивает Чонгук с оттенком неуверенности в голосе. — Чонгук-а. Хэй. Повернись. — Чонгук переворачивается, и Сокджин тут же ошеломлен увиденным. Раскрасневшийся, красный и сияющий. Его. Сокджин, человек, щедро получавший оплату за умение писать слова, из-за них же и растерялся. Он проводит рукой по спутанным волосам Чонгука, обхватывая его голову, чтобы успокоить его: — Я сейчас не могу найти подходящих слов, просто — знай, что все это очень много значит для меня. Ты… ты так много значишь для меня. Он прижимается лбом к Чонгуку, который вздыхает с облегчением, прежде чем приблизиться и мягко поцеловать Сокджина в губы. — Как быстро ты стал моим миром, — выдыхает Сокджин.

______________________

Как бы они ни хотели оставаться в комфортной и теплой постели, Чонгуку нужно доставить все заказы. Они начинают свое утро, серьезно подходя к делу: умываясь и одеваясь до того, как проснется остальной мир. Сокджин ведет Чонгука к двери и целомудренно целует его в щеку, проводя большим пальцем по румянцу на его лице. Ресницы Чонгука опускаются, когда он берет обе руки Сокджина и целует каждую ладонь. — Удачи тебе сегодня в написании, хён, — ласково говорит он, массируя пальцы Сокджина. Сокджин может рассыпаться от одной только нежности, что его сейчас охватывает. Через несколько мгновений Чонгук запрыгивает в свой грузовик, а Сокджин направляется на кухню. Сокджин прислоняется к стойке, пока варится кофе, и оглядывает комнату новым взглядом. Все кажется теплым и знакомым. Безделушки и растения расставлены по углам и на полках там, где он ожидает их увидеть. Чашка Наби в раковине, ее нарисованный кролик на холодильнике. Возможно ли испытывать чувство ностальгии по тому, что ты испытываешь в данный момент? Может быть, он знает, что когда-нибудь в будущем он будет тосковать по этому моменту — когда он, наконец, чувствует себя как дома. Твой дом. Он может быть твоим домом. Сокджин берет чашку кофе, хватает одеяло и направляется к крыльцу, чтобы встретить восход солнца. Туман кажется фиолетовым этим утром. Лавандовая дымка стелется по склону холма, как плотное одеяло. Он так привык к этому виду. Широкому, открытому и тихому. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза... ...и все, что он видит, это Чонгук. Все в этом месте в конечном счете приводит его к мыслям о нем — он думает о том, как Чонгук пахнет зеленью, ягодами и лавандой. Как его руки часто покрыты крошечными царапинами и грязью, как следы земли повсюду на нем. Он думает о том, как глубоко и искренне любит Чонгук. Любит свою сестру, миссис Ан, своих соседей. Если внутри него и есть капля радости, то она отображается на его лице, и он делится ей с окружающими. — Я так и думала, что найду тебя здесь. — Миссис Ан прерывает его мечтания, осторожно закрывая за собой сетчатую дверь. Наби спит у нее на руках, прижавшись к ее груди, как коала. — У нее была тяжелая ночь, — шепчет миссис Ан, осторожно опускаясь в ближайшее кресло-качалку. Она заправляет прядь волос за ухо Наби. Сокджин берет с колен одеяло и кладет его на спину Наби. Как обычно, они оба погружаются в удобную тишину. Миссис Ан спрашивает Сокджина о прогрессе в его романе. Они говорят о крепком кофе, любимых блюдах, о привычке Наби делиться своей едой с другими, даже когда их щеки уже полностью набиты едой. — Знаешь, она много о тебе говорит, Наби… — говорит миссис Ан уголком рта. — Она говорит обо мне? — Говорит о симпатичном мужчине, который заставляет Чонгука-оппу улыбаться. — О, — краснеет Сокджин. — Он особенный, наш Чонгук-а. Сокджин согласно мычит в чашку с кофе. — Знаешь, ты не первый, — мягко говорит она. На бумаге это звучало бы угрожающе, но в ее голосе звучит доброта. Сокджин чувствует, как кровь приливает к его голове. — Простите? — Ты не первый, кто любит его. По-настоящему любит его. Сокджин молчит. Ошеломленный. — Они никогда не возвращаются, — добавляет она. Сокджин пытается говорить ровным голосом. — Может быть, они недостаточно любили его, — бормочет он. Миссис Ан подавляет горький смех и согласно кивает. Она берет руку Сокджина и нежно сжимает ее. — Хотела бы я, чтобы все было так просто, Сокджин-а. Она отпускает руку Сокджина, поднимается со стула и начинает возвращаться в дом. — Что, если я его не заслуживаю? — резко спрашивает Сокджин. — Любой из них. Что, если я недостаточно хорош, чтобы попросить его дождаться меня? Миссис Ан поджимает губы и подходит к Сокджину, наклоняясь и целуя его в макушку. — Любовь — это не то, чего мы заслуживаем, Сокджин-а. Это подарок. Но подарок не твой, пока ты его не примешь, — говорит она. Она гладит его по голове и идет обратно к двери, открывает ее и поворачивает голову к Сокджину. — Просто попробуй, — говорит она. — Это все, о чем я прошу. Когда придет время, мне нужно, чтобы ты попробовал.

______________________ (https://pin.it/599eiF9)

— Я никогда не закончу, если ты продолжишь в том же духе, — фыркает Чонгук, зарывшись руками в кучу теста на кухонном столе. — Тогда просто продолжай работать, — выдыхает Сокджин у него за спиной, оставляя мягкие влажные поцелуи своими пышными губами на шее Чонгука. — Я не понимаю, что тебя останавливает. Чонгук шипит сквозь зубы и вцепляется в тесто, а Сокджин проводит языком по его мочке уха. Сокджин вслепую нащупывает ленты, скрепляющие фартук Чонгука, медленно дергая их, прежде чем просунуть руки под рубашку, слегка царапая ногтями теплую кожу живота. Именно так сейчас проходит большая часть их утра — они находят любую возможность, чтобы быть рядом друг с другом до восхода солнца. Вчера был быстрый секс в теплице. Прикрываясь проливным дождем, Сокджин поднял голую задницу Чонгука на только что натертый воском верстак, раздвинув его бедра так, чтобы он смог проникнуть в податливое теплое тепло. Этим утром это была кладовка, где Чонгук держал руки в муке, поднятыми в воздухе, а Сокджин опустился на колени и взял у него в рот. В более или менее нормальные дни — оба заняты. Обычно такие дни — это Чонгук, работающий в поле, и Сокджин, который быстро движется к завершению своей книги. Это горько-сладкое чувство, когда он смотрит на календарь и понимает, что скоро ему придется вернуться в город. Ночи — это то, чего Сокджин ждет больше всего. Он считает часы до тех пор, пока не сможет овладеть Чонгуком, распростертым на белых простынях своей кровати, используя рот, чтобы исследовать каждый драгоценный изгиб молодого тела. Сокджин думает, что это что-то вроде игры, где, проникая в очередную потайную комнату, всякий раз обнаруживается новое место, которое заставляет Чонгука извиваться на матрасе. Сокджин создает мысленно карту всех мест, где Чонгук наиболее чувствителен, и когда он не может уснуть по ночам, он представляет, как целует их одно за другим — маленькое путешествие, которое заканчивается на горизонте волевых губ Чонгука.

______________________ (https://pin.it/3EU3bKy)

Чонгук как раз вовремя приносит чай в комнату Сокджина, пока тот пишет. Чонгук потирает плечи и смотрит на экран. — Как дела? — Спросил он. — Думаю, я… я закончил. Между ними проходит минута молчания. — Хён. Хён, я так горжусь тобой, — говорит Чонгук, целуя его в макушку. — Ты так много работал. Это огромное достижение. — Тогда почему мне кажется, что я что-то теряю, — с прерывистым смехом говорит Сокджин, опустив глаза. — Эй, ничего подобного. — Чонгук прижимает голову Сокджина к своей груди. — Я ненавижу это. Ненавижу, что мне приходится возвращаться, — сокрушается Сокджин. — Не могу представить, что тебя не будет рядом, — говорит он, хватая Чонгука за рубашку. — Как думаешь, сколько времени это займет? — Чонгук закусывает губу. — Месяцы, Чонгук-а. Месяцев девять — шесть, если повезет. — Ох. — Я знаю, что здесь нет ни Интернета, ни телефонов, но мы можем писать. Клянусь, я буду писать тебе каждый день. — Хён, не говори так. Ты будешь так занят… — Чонгук-а, я не имею права просить тебя подождать. Но если ты примешь меня, я все равно хочу вернуться. Сюда... к тебе... это то, чего я хочу больше всего на свете. Чонгук присаживается на колени, чтобы заглянуть в его лицо, потирая руки о бедра Сокджина. — Ты уверен, хён? — шепчет Чонгук. — Тебе придется от много отказаться. Сокджин смеется и убирает волосы с лица Чонгука. — Помнишь ночь, когда Наби приснился кошмар? И она прибежала к тебе, и мы читали ей книжку, пока она не уснула? Чонгук кивает головой. — Я много думал об этом моменте, — признается Сокджин. — Послушай, это правда, что в городе у меня есть возможность испытывать много невероятных вещей... это просто... часть моей работы, я думаю. Вечеринки, награждения, дорогие поездки, общение со знаменитостями. Чонгук-а, ничто из этого не доставило мне той радости, которую я испытал в тот момент, когда я читал вам двоим. Глаза Чонгука тускнеют. — Я ни за что не откажусь, булочка. Тысяча шикарных банкетов, сотня наград, полка с бестселлерами — я никогда не хотел ни одного из них так, как хочу быть тут, с тобой, — говорит Сокджин, проводя пальцами по щеке Чонгука. Молодой человек наклоняется за его прикосновениями. — Хорошо, — шепчет Чонгук. — Я буду ждать, хён.

______________________

— Думаю, мне нужно попытаться найти сотовый сигнал. Нужно попробовать отправить эту рукопись моему издателю по электронной почте, — говорит нерешительно Сокджин в волосы Чонгука однажды утром. Они лежат, переплетенные вместе, незадолго до восхода солнца. Больно думать о том, что придется уехать из этого места даже на мгновение. — Конечно, хён. Пойдем после завтрака. Позже они вдвоем едут на грузовике по длинной грунтовой дороге, останавливаясь возле знакомой телефонной будки. Сокджин выпрыгивает из грузовика и достает свой телефон, держа его, как маяк, в поисках сигнала. — Возможно, тебе нужно съездить в город, хён. Взгляд Сокджина перемещается на лавандовые поля вокруг телефонной будки, пока Чонгук говорит, сердце падает в пятки, когда он замечает, что кусты начали отмирать, а между ними прорастают сорняки. На зиму поля останутся пустыми, но видеть их сейчас такими кажется неправильным. — Нет, это… все в порядке. Что еще за пару дней? Я просто отправлю его, как только вернусь домой. Сокджин не упускает из виду, как лицо Чонгука мрачнеет при этом слове. Дом. Он возвращается в грузовик, пристегивает ремень безопасности и обхватывает лицо Чонгука, оставляя мягкий целомудренный поцелуй на его губах. — Поедем домой, булочка. В тот, который имеет значение.

______________________

Той ночью Чонгук берёт. В его движениях сквозит ненасытное отчаяние — внезапное и непреодолимое. Он сажает Сокджина на матрас, наклоняясь, чтобы слизнуть слова с его губ, когда тот вскрикивает. Он прижимает руки Сокджина к своей голове, позволяя бедрам опускаться, ритмично двигаясь и сжимая член Сокджина. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — снова и снова кричит Чонгук. — Скажи мне, Кук-а. Скажи мне, чего ты хочешь, — стонет Сокджин, но Чонгук не отвечает. Парень откидывает голову назад, крича «пожалуйста», как молитву, двигаясь бедрами быстрее, пока Сокджин не сдается, не сдерживаясь, и не изливается внутри него. Вскоре после этого Чонгук падает вперед, окрашивая живот Сокджина в белый цвет. Пот и слезы капают с их лиц, когда Чонгук опускает голову на плечо Сокджина. — Пожалуйста, хён, пожалуйста, — снова хнычет он. Сокджин тяжело дышит, круговыми движениями проводит по спине Чонгука, притягивает его ближе, чтобы успокоить. — Ш-ш-ш, все в порядке, зайка. Я здесь, детка, я здесь. Скажи мне, чего ты хочешь. Небольшой крик срывается с губ Чонгука, его спина трясется, когда он вздрагивает, шепча в кожу Сокджина. "Пожалуйста, вернись ко мне."

______________________ (https://pin.it/3g40FAI)

Чонгук загружает чемодан Сокджина в кузов грузовика, а миссис Ан протягивает руки вверх, чтобы обвить ими шею Сокджина. — Прилажи усилия. Возвращайся скорее, — говорит она, целуя его в щеку. Грудь Сокджина стеснена, полна колючих лоз, обвивающих его шею. Его ресницы уже мокрые. Он видит Наби, цепляющуюся за ноги своей бабушки, явно грустную. Сокджин наклоняется к ней лицом и заправляет прядь волос ей за ухо. Он чувствует, как его глаза горят, когда смахивает слезу с собственного глаза, надеясь, что ребенок этого не заметит. Неожиданно Наби наклоняется вперед и прикладывает руку к уху Сокджина. — Возьми Алису, оппа. Она унесет грусть. Все нормально. На этот раз Сокджин даже не пытается скрыть слезы. — Ты сделаешь это для меня? Отдашь мне своего любимого кролика? Она кивает головой, нижняя губа дрожит. Сокджин прочищает глаза и храбро улыбается. — Знаешь, что сделало бы меня более счастливым? — говорит Сокджин, держа ее за руку. — Если ты позаботишься об Алисе и бабушке. — Затем он наклоняется и шепчет ей на ухо, как будто хочет поделиться секретом. — Но чаще обнимай своего старшего брата, хорошо? Ему нужен кто-то, кто позаботится о нем, пока меня нет. Ты можешь сделать это для меня? Наби кивает, показывая, что очень серьезно относится к приказу. Он тыкает ее в нос пальцем и встает, грустно кивая Чонгуку. — Следующий автобус скоро приедет на остановку; нам лучше поспешить, — говорит Чонгук. Миссис Ан и Наби машут с крыльца, когда Сокджин и Чонгук садятся в грузовик и уезжают. Вид позади них становится серым, когда они удаляются, и сердце Сокджина сжимается, как лист в его груди. Он сжимает руку Чонгука, пока они идут к лавандовому полю. Рука Чонгука дрожит и холодеет. Сокджин выпрыгивает из грузовика как раз в тот момент, когда они видят приближающийся к дороге автобус. — О, я чуть не забыл, — Чонгук залезает за сиденье и протягивает Сокджину небольшой сверток, завернутый в коричневую бумагу. Сокджин пытается вернуть привычное выражение лица, принимая подарок, но это бесполезно. Его лицо сморщивается, глаза устали и стали слизиться. Он нежно целует Чонгука, пытаясь запомнить, как его губы нежно скользят между его губами. — Чонгук-а, я лю… Чонгук прижимает большой палец к губам Сокджина и качает головой со смешком. — Скажи мне, когда вернешься, хён. Хорошо? Сокджин кивает. — Оставь для меня зажженным свет на крыльце, ладно? Сокджин дарит Чонгуку последний поцелуй, а затем тянет свой чемодан за собой к автобусу. Поднимаясь на ступеньку, он клянется, что слышит слабый голос вдалеке: пожалуйста, вернитесь ко мне. Пожалуйста, вернись ко мне.

______________________

Сокджин машет рукой из автобуса, пока Чонгук не исчезает из виду. Он вытирает лицо и быстро открывает пакет из коричневой бумаги, лежащий у него на коленях, чтобы отвлечься. Его зрение расплывчато, но когда он смаргивает слезы, он видит картину, на которой Сокджин, Наби и Чонгук лежат в траве с волосами, развевающимися веером, как ореолы среди зелени. Голова Чонгука лежит на груди Сокджина, Наби прижата к боку Чонгука. У Сокджина в руке книга, он читает им с улыбкой на лице. Он подавляет всхлипы и держит подарок у груди, пока не возвращается в город.

______________________

(https://pin.it/1aBh9Rw)

Сокджин никогда не был настолько успешным. Сокджин никогда не чувствовал себя настолько плохо. Это состояние начинается по ночам, когда он возвращается в свою холодную, пустую квартиру. Сокджин вырывает страницу из блокнота и пишет Чонгуку письмо. А потом еще один. Он пишет Чонгуку письмо каждый день и чувствует, как частичка его души возвращается к нему каждый раз, когда он бросает конверт в ящик с письмами. В последнее время, для него нет ничего важнее, чем проверять почтовый ящик на наличие нового письма. Он просматривает конверты один за другим, его сердце колотится в предвкушении. Но письмо от Чонгука так и не приходит. Сокджин успокаивается под струями душа, придумывая сложные оправдания тому, почему Чонгук не отвечает. В конце концов он решает, что Чонгук в лучшем случае хочет, чтобы он сосредоточился на своей работе. В худшем — чтобы он двигался дальше. Сокджин мучает себя словами, которые никогда не произносил вслух. У него всегда было внутреннее ощущение, что Чонгук никогда по-настоящему не верил, что он вернется. Он должен был усерднее постараться успокоить его. Он не должен был оставлять никаких сомнений, что любит его. Тем временем книга Сокджина проходит несколько этапов редактирования и, в конечном итоге, получает разрешение на публикацию. Издательства уверены, что это будет еще один хит. — После этого твой контракт закончится, Сокджин, — говорит ему его публицист. — Думаю, пришло время обсудить еще одну сделку на три книги. Сокджин должен быть в восторге от этого. Но он бы все отдал за возможность лежать на капоте пыльного грузовика, наблюдая за светлячками рядом с фермерским мальчиком со звездами в глазах.

______________________

Недели превращаются в месяцы. Книга Сокджина получила широкое признание критиков. Сокджин не читает газеты, не слушает новости и не просматривает социальные сети. Единственное, что он делает, это время от времени проверяет почту, у него оцепенело сердце от того, что он нашел. — Хорошо, хён, — говорит Юнги, ворвавшись однажды в квартиру Сокджина с едой на вынос в руке. — Довольно. Я думал, что вся эта хандра была вызвана стрессом из-за выпуска твоей книги, но пресса снова в восторге от того, какой ты чертов гений, так что я знаю, что это не так. Сокджин стонет и плюхается на диван. Юнги ставит еду на журнальный столик в гостиной. Он делает паузу, когда поднимает взгляд и видит новое произведение искусства, висящее на стене. Он подходит к картине, внимательно ее изучает, а затем снова смотрит на агонию, расцветающую на лице Сокджина. У него резко щелкает в голове и, кажется, до него начинает все доходить. — Хорошо, хён. Начинай рассказывать.

______________________

— Критики говорят, что эта книга отличается от других Ваших работ, что она более эмоциональна. Можете ли Вы рассказать по подробнее? Что отличительного в этой книге? Сокджин мельком смотрит на аудиторию в студии, а затем снова на журналиста: — Трудно объяснить. Рукопись отличается, когда она сосредоточена на персонажах, которых вы любите. Сокджин завершает недельную пресс-конференцию одним последним жалким интервью. Он не был настолько счастливым, чем в тот момент, когда все закончилось, и он встретился с Юнги на стоянке, запрыгнув на пассажирское сиденье своей машины. — Готов, хён? —Я готов. Дорога обратно на ферму занимает почти шесть часов с пробками. Нервы сдают, пока Юнги ведет машину, обдумывая все возможности того, что будет. Сердце Сокджина выпрыгивает из груди, когда Юнги сверяется с картой на своем телефоне и останавливается рядом с лавандовым полем. Они выходят из машины, и Сокджин бросается бежать, даже не успев объяснить, что ищет. Лавандовые поля полностью заросли высокими сорняками и лианами. Сокджин делает несколько шагов по полю, топая по высокой траве, прежде чем обернуться к Юнги с нервным выражением лица. — Хён, ты уверен, что это то место? Сокджин кивает, переводя взгляд на телефонную будку вдалеке. Это не далеко, но дорога настолько утомительна из-за зарослей, что к тому времени, когда они добираются до будки, они оба потные и измученные. У Сокджина перехватило дыхание от этого зрелища. Будка — всего лишь тень своего прежнего "я", краска потерта и потрескалась. «Epiphany» еле читаемое, буквы сколоты и выцвели. Похоже, его не трогали десятилетиями. — Я не… что, черт возьми, здесь произошло? — говорит себе Сокджин, пытаясь открыть дверь телефонной будки. Юнги шагает вперед, помогая открыть дверь. Та поддается с громким скрипом. Интерьер будки покрыт лианами и сорняками. Руки Сокджина трясутся, когда он берет трубку и подносит ее к уху. Он тяжело сглатывает. — ... Чонгук-а. Чонгук-а, ты здесь? Юнги отходит в сторону, осматривая пейзаж, пока Сокджин продолжает умолять в трубку. В конце концов, он бросает телефон. — Юнги-я, я должен проверить его. Не знаю, с ними могло что-то случиться. Они могут быть ранены. Дом мог сгореть, Господе Иисусе. — Хён, я не уверен, что моя машина проедет через эту траву. — Сокджин оглядывается: следов от грунтовой дороги практически нет, она полностью заросла кустами. Глаза Сокджина наполняются слезами, грудь тяжело вздымается, он задыхается и кивает. Юнги закусывает губу. — Черт возьми. Садись в машину, хён. Мы попробуем. И они пробуют. Медленно они пробираются на машине через сорняки. Ничто не выглядит знакомым. Вдалеке нет деревни, нет полей, заросших рисом и ягодными кустами. Ничего, кроме нетронутых травянистых полей протяженностью в мили. — Это невозможно. Это было здесь. Все это было здесь. — недоверчиво говорит Сокджин. — Может, они переехали, хён? — Целая гребаная деревня? — Сокджин кашляет. — Послушай, ты должен поверить мне, Юн-с, все это было здесь… — Эй… — Юнги останавливает машину и сжимает его руку. — Хён, я знаю тебя много лет. Если ты говоришь, что здесь была деревня, то я тебе верю. Должно быть какое-то разумное объяснение. Сокджин кивает со слезами на глазах. — Давай вернемся домой и займемся исследованиями. Он будет где-то там, хорошо? Сокджин сжимает его руку, и Юнги разворачивает машину. Всю ночь они возвращаются в город. Сокджина мучают сомнения, но он утешает себя мыслями, что Чонгук — его Чонгук — не проигнорировал бы письма Сокджина без причины.

______________________ (https://pin.it/2pddgUI)

За два дня до того, как на пороге квартиры появляется Юнги и стучится в его дверь, Сокджин проводит ночи в кошмарных снах. Он буквально вытаскивает себя из постели, приоткрывает дверь, прежде чем Юнги втискивается внутрь. — Я кое-что нашел, — говорит он, проталкиваясь внутрь. — Хён, ты только что проснулся? Когда ты в последний раз ел? — Какой сегодня день? — спрашивает Сокджин, потирая руками лицо и зачесывая волосы. — Вот, хён, садись. — Юнги заставляет его сесть за стол, пока он готовит небольшую порцию тушеного мяса из остатков, найденных в холодильнике Сокджина. — Вот, — говорит он, ставя миску перед Сокджином. — Ты ешь. Я объясню. Юнги открывает коричневый конверт и выкладывает ряд фотокопий разных статьей. Сокджин читает заголовки один за другим. Деревня исчезает. Жители фермы бесследно исчезают. Затерянная деревня остается загадкой. Все статьи гласили одно и то же: сегодня там был процветающий фермерский городок, а на следующий день его не было. Полиция и следователи потратили годы на расследования об исчезновении и в конечном итоге пришли к выводу, что после раскола в поселении, жители деревни просто ушли. Что же касается того, что осталось, то оно было разграблено или разобрано для использования в новых местах заселения. Некоторые предположили, что застройщик заплатил сельским жителям за то, чтобы они отказались от своей собственности, чтобы ее можно было перестроить в новое жилье с высокой арендной платой. Застройщик попытался выкупить землю вскоре после того, как дело было закрыто, но из-за негативной информации, распространенной прессой касательно исчезновения, застройщик был вынужден отказаться от своих планов по перепланировке. Юнги читает вслух цитату: «Люди не будут покупать квартиры, построенные на участке земли, которую они считают проклятой», — прокомментировал застройщик без подробностей. Юнги кладет статью на стол. — В этом нет никакого смысла, — говорит Сокджин, листая бумаги. — Посмотри на даты, хён, — Юнги указывает на страницы. — Самая ранняя из них была выпущена 20 лет назад. Последняя статья, 15 лет назад. Я помню, как слышал, когда мои родители говорили об этом, когда я был еще ребенком. Юнги переворачивает другую страницу, показывая статью с десятками нечетких фотографий жителей деревни, опубликованных в надежде, что кто-нибудь живущий в другом месте, узнает их. Одна пара глаз со страницы тут же бросается в глаза. Сокджин узнал бы эти глаза из тысячи других. Темные и со звездами в глазах. Сквозь губы торчат зубы, сморщенный нос. Заячья улыбка. Чонгук, этот Чонгук, всего лишь мальчик. Ему не больше 5-6 лет. Рядом с ним фотография миссис Ан — более молодой версии самой себя, с темными волосами и сияющей кожей. — Юнги-я… — задыхается Сокджин, проводя пальцем по фотографии. — Это он, не так ли? — спрашивает Юнги, широко раскрыв глаза. Он отталкивается от стола и бежит в гостиную, возвращаясь с картиной в руке. — Это действительно он, — недоверчиво говорит Юнги. — Я имею в виду, — сияет улыбкой Юнги, — черт, это действительно он! Я даже никогда раньше не видел этого парня, и я вижу сходство. Сокджин теперь безудержно рыдает, ошеломленный наличием каких-то доказательств существования Чонгука в реальной жизни. — Я не сумасшедший. Я не, — говорит он с облегчением. — Конечно, нет. Он там, хён. Если ты нашел его один раз, ты можешь найти его снова. Нам просто нужно выяснить, как. Нам нужен источник. Осознание приходит к Сокджину, когда он поднимает взгляд от бумаги в руках: — Дай мне пять минут, чтобы привести себя в порядок. Мы едем в Сочхон.

______________________ (https://pin.it/43ebFLa)

Со смятой брошюрой в руке Сокджин впервые за много месяцев вбегает в парадную дверь своего любимого книжного магазина. Он находит владельца на лестнице — старика, кладущего книги на высокую полку. — Извините, аджосси, — поднимает на него взгляд Сокджин. Старик смотрит на него сверху вниз, а затем на брошюру в кулаке Сокджина. — А-а, Сокджин-а. Я вижу, нам нужно поговорить.

______________________

— Природа... идеально уравновешена, — говорит старший, сидя за своим столом, бумаги и книги валяются на стропилах вокруг него. Он машет Сокджину и Юнги в сторону свободных стульев перед собой. — Тьма не может существовать без света, — объясняет мужчина. — Эти две стороны одной медали — неразделимые. Вы понимаете? Сокджин кивает, а Юнги скептически смотрит на него. Старик достает с полки за спиной фиолетовый бархатный блокнот и кладет его себе на колени. Он проводит пальцами по обложке, стряхивая пыль с ее краев. — Я многого не понимаю в возложенной на меня обязанности. Он принадлежал владельцу до меня и был передан по наследству, когда ты был еще ребенком. Но понимание того, как тьма и свет работают вместе — это то, что я знаю. Сокджин узнает блокнот у него на коленях — это бухгалтерская книга, которую Чонгук вел, пока Сокджин оставался на ферме. — Какой долг? — спрашивает Сокджин. — Моя работа. В качестве противовеса, — как ни в чем не бывало говорит владелец книжного магазина. — Противовес чему-то ужасному, что произошло много-много лет назад. — Исчезновение деревни? Старик кивает головой и массирует костяшки пальцев. — Не знаю кто, не знаю как. Но кто-то хотел, чтобы местные жители ушли. — говорит старик, садясь на свое место. — Имущество там очень ценное, знаете ли. Ходили слухи, что мерзкий застройщик впал в отчаяние и наложил проклятие на город после того, как население отказалось продавать свою землю. — Как это вообще возможно? — спрашивает Юнги. — Честно говоря, я не хочу знать, — говорит старик с широко раскрытыми глазами. — Я не хочу знакомиться с темной магией, которая заставляет людей исчезать. Сокджин выхватывает из рук Юнги коричневый конверт, полный статьями, и вытаскивает лист с портретами деревенских жителей. — Я их видел. Своими глазами. Жить-дышать-стареть. Как это возможно? — Сокджин указывает на их лица. — Как вы смогли поселить меня в несуществующем фермерском доме? — ссылается он. Старик усмехается в знак признания и открывает книгу. — Как я уже сказал, я многого не знаю, Сокджин-а. Но что я знаю точно, так это то, что тьма не может существовать без света. Итак, проклятия не могут быть наложены без чего-то, что связывает их со светом — "переключателем". — Переключателем? — Чтобы "включить" свет, — усмехается старик. — "Переключатель" требует противоположного события, чтобы обратить вспять последствия проклятия. — Не понимаю, — качает головой Сокджин. — "Переключатель" — это шанс снять проклятие. Он есть у всех проклятий. Это как маленький невидимый "натяжной трос", который накладывает проклятие на свет, — объясняет старик. — Подбрасывание монеты. — Итак, как мы "щелкнем выключателем"? — спрашивает Сокджин. — Ну, позволь мне спросить тебя вот о чем, — говорит старик. — Если проклятия и благословения — противоположности, то какая между ними разница? Сокджин тупо смотрит на него. — Мотив, — констатирует старик. — И если слухи о застройщике верны, проклятие было наложено, чтобы воплотить в жизнь величайшую мечту одного человека. Его мотив, должно быть, был самым темным, если он потребовал исчезновения стольких невинных жизней, — объясняет мужчина. — Значит, нам нужно осуществить чью-то самую большую мечту из любви к нему? — спрашивает Сокджин. — Не нам, Сокджин-а. Им. — Старик указывает на лица на странице. — Вот где появляются брошюры, где появляется эта фиолетовая книга. — Старик перелистывает страницу с данными о Сокджине. — "Переключатель" дает деревне один шанс каждый год… открывает пузырь, в котором они оказались в ловушке на достаточно долгое время, чтобы отправить единственную душу из внешнего мира, чтобы помочь "щелкнуть выключателем". В этом году этой душой был ты. — Но почему я? — Сокджин лихорадочно запускает руки в свои волосы. Старик касается колена Сокджина. — Кто-то в свете последних событий, видимо, замолвил за тебя словечко, — улыбается он. — Должно быть, я знал, что у тебя была мечта, достаточно достойная, чтобы снять это ужасное проклятие. - Но... брошюры... которые лежали в... — Понятия не имею, Сокджин-а. Они просто появляются — в книгах на наших полках, когда приходит время, — объясняет старик. — Как они узнали, что я приду? — Я не знаю всей специфики проклятия, — говорит мужчина. — Все, что я знаю, это то, что когда я записываю имя в этой книге, они тоже его узнают. Сокджин мгновенно вспоминает ту самую книгу рядом с «телефоном» на кухне Чонгука. Он понимающе кивает. — Значит, эти люди пытались осуществлять мечту одного человека в течение 20 лет и ни разу не смогли этого сделать? — Юнги усмехается. — Не будь с ними так суров, — хмурится старик. — Вероятно, им потребовались годы, чтобы собрать воедино то, что произошло. Они не знают страстей посланных к ним людей. И, конечно же, они не могут делиться подробностями проклятия с посторонними... это первый закон динамики проклятия, — усмехается старик. — Большинство людей просто отправляются в отпуск, возвращаются домой и никогда больше не думают о деревне. — Так.. подождите… я первый, кто вернулся к Вам по этому поводу? — спрашивает Сокджин. — Возвращение не входит в план, — перебивает старик. — Ты должен жить своей жизнью, следовать за своими мечтами, а не влюбляться в них, — дельно говорит мужчина. Сокджин открывает рот, чтобы возразить, но не может произнести ни слова, поскольку его лицо краснеет. — Хм, я стар, но не настолько, — улыбается мужчина, встает и разминает спину. — Подождите, — вмешивается Юнги. — Разве мы не можем просто снова записать его имя в книге? Или, черт возьми, написать мое имя? Отправить какое-то сообщение, которое даст им знать, что он пытается что-то сделать для них и как-то помочь? Старик поднимает брови и фыркает: — Ах, хитрый какой, а? Почему бы тебе не попробовать? — Мужчина передает фиолетовый гроссбух* и ручку Юнги, который кладет его себе на колени. Сначала Юнги пытается написать имя Сокджина, потом свое, а затем простое приветствие. Но каждый раз буквы исчезают на странице так же быстро, как и пишутся. Мужчина забирает книгу и как ни в чем не бывало, закрывает ее, ставя обратно на полку. — Ты должен быть избран, — говорит он. — Это должно быть твое время, и это время ограничено. Даже если вы последуете за следующим посетителем туда, вы не увидите того, что видят они. У нас было почти двадцать лет, чтобы проверить теории, вы думаете, мы не думали об этом? — И... это все? Мы поехали туда — деревни больше нет. Так... я просто никогда их больше не увижу? — спрашивает Сокджин. — Девятнадцать человек до тебя не имели с этим проблем. Если ты это сделаешь, я предлагаю тебе потратить некоторое время на самоанализ, чтобы понять, чего ты больше всего хочешь в этом мире. — Старик похлопывает его по плечу, выходя из комнаты. — А потом сделай это, Сокджин-а. Кто-то настолько поверил в тебя, что дал шанс попробовать.

______________________

Мужчины возвращаются на первый этаж книжного магазина. Сокджин быстро идет в детскую секцию и просматривает полки в поисках книги «Приключения Алисы в стране чудес», которая привела его на ферму. Он приносит ее обратно на кассу, кладет на прилавок и достает бумажник. Старик бросает на него понимающий взгляд и кивает. — Удачи, джентльмены, — говорит он, кладя книгу в пакет и отправляя их в путь. Внезапная мысль приходит в голову Сокджину, когда он кладет руку на дверь, чтобы ее открыть. Он оборачивается. — Может быть, мы можем узнать имена предыдущих гостей? Они могут знать что-то, что может нам помочь. Старик озадаченно смотрит на Сокджина. — О, Сокджин-а. Ты не знаешь?.. — Знаю что? — спрашивает Сокджин. — Они не помнят ничего по окончанию года. Раз пора нового гостя в деревню отправлять, прежний забывается. У Сокджина скручивается живот, и сотни драгоценных мгновений с Чонгуком проходят перед его глазами. Даже если он не может быть с Чонгуком, мысль о потере этих воспоминаний вызывает у него тошноту. — Мне… мне очень жаль, Сокджин-а.

______________________

Сокджин открывает свой почтовый ящик и находит пачку писем, перевязанных резинкой. Его собственные письма, возвращенные ему со штампом «адрес недействителен» на лицевой стороне. Еще неделю назад не дошедшие письма разрывали его, но сейчас Сокджин успокаивает свое сердце, зная, что Чонгук где-то там, в безопасности, хоть и вне досягаемости. Пожалуйста, вернись ко мне.

_____________________

Роман Сокджина по-прежнему возглавляет список бестселлеров, и его публицист уговаривает его подписать еще один контракт на три книги. Сокджин игнорирует его звонки, вместо этого, проводя большую часть времени за исследованиями. Он находит еще статьи, и все они ведут его в один и тот же тупик. Он пытается найти застройщика, который хотел купить земельный участок, но этот человек скончался много лет назад. Каждый момент на ферме прокручивается в голове Сокджина. Все тонкие намеки на лице Чонгука, говорящие о его неверии в то, что он еще когда-либо увидит Сокджина. Тихое отчаяние в глазах Чонгука, в которых просвечивала надежда, что он ошибался. Он думает о Наби и ее кроликах, задается вопросом, имеет ли их способность "избавлять от грусти" какое-либо отношение к друзьям, которых она завела и потеряла на ферме — другим «найденным семьям», которые вошли в ее жизнь и которых она никогда больше не видела. Или она ничего не знала обо всем этом? Сокджин надеется на последнее. Сон Сокджина беспокойный, наполненный мечтами встретить Чонгука и Наби, о чернике и лавандовых полях, о теплой коже и отчаянных мольбах. Пожалуйста, вернись ко мне. Я пытаюсь.

______________________

Сокджин сидит в своем ноутбуке и читает о проклятиях и заклинаниях, когда звонит телефон. Это публицист Сокджина. В очередной раз. Он знает, что не сможет избегать его вечно. — Привет, Санхун-ши… — Не рассказывай мне эту чепуху о Санхун-ши; где, черт возьми, ты был? Я пытался связаться с тобой в течение нескольких недель. Ты не отвечаешь ни на звонки, ни на электронные письма, ни на звонок в дверь, если уж на то пошло. Я чуть не вызвал полицию… — Я был немного занят, — бездумно отвечает он. — Как и должно быть! У меня издатели, которые ломятся в мою дверь, чтобы подписать с тобой контракт на еще одну книгу. Мы говорим о больших успехах, Сокджин. Даже возможная сделка с фильмом… Сокджин чувствует, как в нем растет тревога — все дело в том, что он всего этого не хочет. Он закрывает свой ноутбук и видит бумажный пакет из книжного магазина, в котором «Приключения Алисы в Стране Чудес» выглядывает из-под краешка металлически-синим шрифтом. — Я больше не могу, хён. Я думаю… я думаю, что это все? — Это вопрос или утверждение? Сокджин садится в кресло, чувствуя, как тяжесть спадает с его плеч. — Нет, — вздыхает он, — я закончил. Думаю, я действительно покончил с этим делом. — Ты ведь шутишь, правда? — Я больше не могу, хён. Это не то, чего я хотел. — Что значит это не то, чего ты хотел? Это все, что ты хотел! Ты хотел писать, а тебе за это платят бешеные деньги. Люди бы убили, чтобы оказаться на твоем месте. — Мне жаль. Я благодарен за всю работу, которую ты проделал, за... все, что я получил. Но мне это тоже дорого стоило. Просто это больше не приносит мне радости. И пока я не выясню, что мне делать, это все.

______________________ (https://pin.it/3p3GkWj)

— Ты уверен, что Тэ не будет возражать, если я поживу у вас? — спрашивает Сокджин, внося первую коробку. Не имея постоянного источника дохода, Сокджин решает сократить расходы и вернуться к тому времени, когда он был счастливее. Он продает свою квартиру и избавляется от всего, кроме самого необходимого. Он берет деньги от продажи и делает крупное анонимное пожертвование в благотворительную организацию по распространению детской грамотности. Затем он передает ключи и заселяется в свободную комнату Юнги. — Ты издеваешься? Тэ вне себя, — драматично говорит Юнги. — Надеюсь, ты понимаешь, что здесь у тебя не будет ни капли уединения, хён. Тэ будет в твоей заднице чаще, чем в моей. — Можем ли мы отмотать время в тот момент, когда ты мне еще не говорил это? — спрашивает Сокджин, затыкая уши.

______________________ (https://pin.it/5la0gTe)

В течение нескольких дней Сокджин распаковывает вещи. Он ставит картину Чонгука на видное место — на небольшой столик в своей комнате. Требуется некоторое время, чтобы немного отвлечься от мыслей о нем, но присутствие Юнги и Тэ, которые постоянно достают его, помогает ему. Они не дают ему "запылиться". Если он не встает с постели к полудню, Тэ заходит в обеденный перерыв и бросается в постель Сокджина, обнимая его, пока тот не проснется. Однако мысли о ферме никогда не покидают Сокджина. Он понимает, что это немного смахивает на сумасшествие, но каждую ночь он пишет Чонгуку еще одно письмо, время от времени поглядывая на картину, расположенную на столе. Если магия объединила их, возможно, она донесет до него его слова. Иногда он спрашивает о Наби или рассказывает что-то милое, что он видел в городе и что могло бы понравиться ей. «Я прошел мимо магазина, в витрине которого продавали кроликов, и чуть не рухнул на месте», — пишет он с грустным смехом. — Как такой крошечный человек может так сильно разрушать меня? Ответа нет. Ответа никогда нет. Но у Сокджина возникает необъяснимое ощущение, что Чонгук знает, что тот пытается связаться с ним. «Меня всегда поражало одно: то, как Наби была готова отказаться от своего самого ценного, что у нее есть, лишь бы спасти кого-то еще от боли. Я знаю, ты сомневался, сможешь ли дать ей все, что ей нужно, но я вижу в ней все лучшее, что есть в тебе». «В каком-то смысле, мысли об этом преследуют меня. Что было бы, если бы я принял ее подарок?» Сокджин решает направить эту цепочку мыслей в историю для Наби — о девочке-сироте, которая находит в лесу брошенного кролика. Кролик для нее — утешение, и она обещает позаботиться о нем и подарить ему дом навеки. Однажды девочка-сирота натыкается в лесу на маленькую лачугу. Она слышит плач, доносящийся из хижины, и, подойдя ближе, видит старика, сидящего на пороге и рыдающего в полном одиночестве. — Почему ты плачешь, аджосси? — спрашивает девочка. — Продолжай путь, маленькая девочка. Я стар, одинок и забыт, — говорит старик. Маленькая девочка хочет исправить ситуацию, но не знает как. Она помнит, как ей самой было грустно и одиноко, как и этому старику. Но тогда кролик ее осчастливил. Итак, маленькая девочка, полная щедрости, предлагает старику кролика в качестве компаньона. Внезапно старик начинает светиться, волшебная пыль искрится в воздухе вокруг него. Он хвалит девочку за то, что она поделилась тем, кого любила больше всего. В награду он взмахивает палочкой и превращает кролика в настоящего мальчика. Старший брат, который всегда будет заботиться о ней. «Вы — вечный дом друг для друга», — говорит он. «Ни время, ни пространство, ни благословение, ни проклятие никогда не разлучат вас». Писать становится легче, когда вы любите своих персонажей.

______________________

По прихоти Сокджин отправляет историю своему публицисту. Можно считать это планом на будущее. — Общественности может показаться странным, что автор политических триллеров внезапно начинает писать детскую литературу, — предупреждает публицист. — Но я попытаюсь. Спустя три дня Сокджин заключает контракт с независимым издателем, который объединяет Сокджина с иллюстратором, чтобы воплотить идеи книги в жизнь.

______________________

Книга не пользуется бешеным успехом, как его политические триллеры. Нет ни прессы, ни церемоний награждения, ни полноценных обзоров в национальных новостях. Но Сокджин никогда еще не чувствовал себя настолько успешным и довольным своей работой. «Тот факт, что никто не видит светлячков, делает их менее красивыми?» Сокджин — мужчина, охваченный сомнениями, открывает коробку с копией своей новой детской книги. Он проводит руками по обложке и впервые в жизни понимает, что это лучшее, что он когда-либо писал.

______________________

— Ты позвонишь мне, когда доедешь? — спрашивает Юнги, прислоняясь к дверцу машины Сокджина. — Обещаю. — Сокджин смотрит на руль. — Не думаю, что пробуду там долго, Юн-с. Юнги тихо кивает. — Просто… — продолжает Сокджин, — …пора. Прошел почти год, скоро часы переведут. Я просто хочу попрощаться. Хочу, чтобы они знали, что я пытался. Юнги сжимает его плечо и отстраняется. — Ты старался, хён. Ты действительно пытался, — хлопает он в бок машины, отправляя его в путь. — Езжай осторожно.

______________________ (https://pin.it/1N7kb4X)

Глубоко, под коркой сознания, Сокджин надеялся, что подъедет к лавандовому полю и увидит его в полном цвету, как он и запомнил. Полный фиолетовых цветов и надежды. Но реальность все рушит, когда он паркует машину и видит заросшее поле, ветхую и изодранную телефонную будку вдалеке. Сокджин делает глубокий вдох и выходит из машины, засовывая что-то в рюкзак, прежде чем закрыть дверь. Он идет через высокие сорняки к телефонной будке, вытирая пот со лба, прежде чем бросить рюкзак и открыть дверь будки. Внутренняя часть заросла лианами и вьющимися цветами. В любых других обстоятельствах это могло бы выглядеть действительно прекрасно. Телефон на подставке по-прежнему висит на шнурке, как он его и оставил. Он стряхивает с него пыль рубашкой, прежде чем поднести к уху, пару раз постукивая по устройству в мимолетной надежде разбудить его. — ... Чонгук-а? Тишина. — ...Наби-я? Ты здесь? Сокджин всхлипывает и прижимает ладонь к голове. — Мне очень жаль, — говорит он дрожащими губами. — Я пытался. Они сказали мне, что если я последую за мечтой, то проклятие пройдет, и теперь у меня есть эта книга и, Наби — все о тебе, крошка. И, Чонгук-а, о тебе тоже. Но теперь я закончил ее, и... меня все еще нет рядом с вами, и я не понимаю. Сокджин хватает трубку и кладет на нее голову, слезы начинают капать на заросшие сорняки у его ног. — Прости, у меня не хватило сил вас спасти, — шепчет он. Сокджин прислоняется к стене будки в течение нескольких минут, которые кажутся часами, в ожидании, когда из телефона раздастся хоть какой-нибудь звук. Но на линии молчат. Сокджин чувствует, как приближается неизбежное, когда выпрямляется, собираясь с духом. — Верно. Так что, наверное, это прощание, — кашляет он. — Если заклятие когда-нибудь рассеется, Чонгук-а, надеюсь, ты меня найдешь. Я надеюсь... надеюсь, что запомню тебя. — Он снова вытирает глаза. — Я знаю, что ты сказал мне не говорить эту фразу, пока мы снова не встретимся лицом к лицу. И я буду уважать твою просьбу. Но я надеюсь, ты знаешь, что все, чего я не сказал тогда, я имел в виду всем сердцем. Сокджин на мгновение зависает с телефоном над подставкой, прежде чем смиренно положить его на место. Он всхлипывает, хватает свой рюкзак, закрывает дверь телефонной будки и начинает уходить. Пожалуйста, вернись ко мне. Рюкзак Сокджина соскальзывает, и он пожимает плечами, возвращая лямки на место, прежде чем остановиться как вкопанный, что-то вспоминая. Он оборачивается и смотрит на телефонную будку. Жестокое поминание озаряет его — как близко он был когда-то к тому, чтобы получить все, чего он действительно хотел. Он возвращается к будке и открывает дверь с тяжелым сердцем, напоследок вспоминая что-то, прежде чем попрощаться. Поставив свой рюкзак на пыльную землю, он достает копию книги вдохновленной Наби и снова берет трубку. — Прости, э-э, это снова я, — говорит он в тишине. — Книгу, которую я написал для Наби — для вас обоих — я оставлю ее здесь. Может быть, ваш следующий посетитель увидит и передаст ее вам. Сокджин берет книгу и перелистывает страницы. Его сердце разрывается на странице посвящения, когда он читает ее вслух. "Чонгуку и Наби, которые научили меня тому, что самые прекрасные моменты в жизни — это те, которые больше никто никогда не увидит." Слезы Сокджина падают на бумагу, когда он переворачивает страницу. — Наби-я, если ты это слышишь, позволь мне рассказать тебе историю… Сокджин пытается сделать храброе лицо, когда начинает читать, представляя, что где-то там его слушают Наби и Чонгук. Что они собрались у переговорного устройства на кухне, прижав головы друг к другу, ловя каждое слово. Он читает вслух хриплым и задыхающимся от слез голосом, вытирая покрасневшее лицо, как вдруг он останавливается и вздрагивает, замечая краем глаза какое-то движение. Он подпрыгивает на месте, издавая крик, прежде чем понимает, на что смотрит. Медленно, почти незаметно, что можно проморгать — лианы шевелятся. Они отступают назад, как тени, оставляя после себя только пыльные следы. И тогда они останавливаются. Сокджин лихорадочно оглядывается, затем снова смотрит в книгу и вновь начинает читать. В считанные секунды листва снова начинает реагировать, вибрируя и выползая обратно, выбираясь из будки наружу. Он рыдает в трубку — почти в истерике. Он пытается протиснуться вперед через заросли, продолжая читать вслух. Сокджин уже кричит в трубку, когда доходит до последней страницы. — Чонгук-а! Я здесь! Приди ко мне, Чонгук-а! Хён здесь! В телефоне раздается неразличимый шум. — Чонгук-а? ...Кук-а, ты меня слышишь??? Статические помехи заполняют линию. Это что-то. Сокджин выбегает из кабинки, оглядываясь на пейзаж, меняющийся волнами, как лесной пожар в обратном направлении. Густые заросли вспыхивают золотыми искрами, оставляя после себя всплески яркой лаванды и зелени. Сокджин задыхается, когда видит, как вдалеке начинает появляться старая грунтовая дорога. Он бежит. Быстро и не оглядываясь, оставляя на одежде следы от грязи, Сокджин мчится к ферме. Каждый его шаг подобен очередному газовому пожару, который взрывается цветным облаком, обнажая землю, которую он когда-то знал, у себя под ногами. Каждый стук его ноги по земле вызывает следы света, которые взбираются на холмы вокруг него, заставляя пейзаж раскрываться с пышными сельскохозяйственными угодьями и крошечными коттеджами. Сокджин не уверен, смеется он или плачет, но его легкие горят, и ему кажется, что он может бежать вечно. Время останавливается, когда он достигает окраину, фермерский дом Чонгука наконец-то виден вдалеке, на крыльце горит свет. Темный силуэт стоит в открытом дверном проеме. — Чонгук-а-а-а! — кричит он во все горло, бросаясь к дому. Фигура в дверях какое-то время колеблется, прежде чем начать двигаться навстречу к Сокджину. — Чонгук-а! Чонгук-а, я вернулся! — Сокджин кричит без остановки, колени подгибаются на бегу. Сокджин чуть не падает в обморок от голоса, который слышит вдалеке — смесь рыданий и крика. — Ты вернулся! Ты вернулся... Они мчатся друг к другу в полную силу, и когда они, наконец, встречаются, их груди сталкиваются и почти вышибают воздух друг из друга, когда они падают на землю. Чонгук плачет, уткнувшись лицом в шею Сокджина. — Хён, ты вернулся ко мне, — хрипит он. Сокджин зарывается носом в его волосы. — Я вернулся к тебе! — кричит он. —Я знал, что ты вернешься. — Чонгук скулит, крепче сжимая Сокджина. — Я люблю тебя, Чонгук-а. Я так тебя люблю, — шепчет Сокджин, целуя его в макушку. Чонгук отстраняется и встречается взглядом с Сокджином, прежде чем коснуться его лба своим. — Тебе необязательно говорить мне это, хён, — плачет Чонгук сквозь улыбку. — Это намного большее, чем можно выразить словами. И Сокджин, человек, которому щедро платили за писательское мастерство, не мог с этим не согласиться.