***
Кажется это был день рождения Дилюка. Мальчик был счастлив как никогда, ведь отец наконец-то посвятит хоть чуточку того времени, которое он обычно посвящал работе. Даже дома он не мог поговорить с отцом. Но ожидал мальчик дня рождения не только по этой одной причине. Крепус обещал ему после празднования его Х-летия проводить с ним намного больше времени, чем когда-либо до этого момента. Мальчик и не подозревал, что в этом обещании есть что-то такое, что однажды заставит его жалеть о своём рождении вообще, что-то такое, что однажды перевернёт всю его жизнь с ног на голову. И это обещание стало той самой тайной, которую уже очень долго хранит Аделинда. Слуги разукрашивали дом, готовили самые любимые блюда и сладости Дилюка. Мальчик естественно пригласил парочку друзей из его школы. Играл с ними в свои любимые игры. Весь день был посвящён только одному ему. Аделинда, хоть и немного завидовала мальчику, но радовалась вместе с ним, потому что он напоминал ей её младших братьев и сестёр. Дилюку повезло, ведь он имеет всё, что только нужно и даже больше. И вот наступила ночь. Гости разошлись после празднования, а слуги начали убираться. Мальчик получил подарки ото всех, кроме отца. Он обещал дать его попозже. Дилюк побежал в комнату отца, с каждой ступенькой, по направлению туда, улыбка на лице мальчика расцветала всё больше и больше. Сейчас будет самый ценный сюрприз, ведь его даст ему папа! Он добежал и с нетерпением открыл дверь. Крепус сидел на кровати, скрестив пальцы рук и оперевшись локтями о колени. Дилюк и не сразу заметил эту недобрую улыбку исподлобья. Незаметная тревога окутала всю атмосферу помещения. Комнату освещал лишь камин, горящий ярче и громче обычного. Мальчик поспешил к отцу. — Папа-папа! Где же твой подарок? — воодушевлённо спросил Дилюк. Мужчина многообещающе улыбнулся сыну, полез в карман и достал оттуда цепь с кулоном. — Этот медальон дал мне отец на моё Х-летие. И, кроме этого, он подарил мне кое-что ещё,— лицо Крепуса вдруг исказилось в неизвестную прежде мальчику гримасу. Это пугало. Что-то между гневом и болью? — Ч-что же? — Ненависть и боль, от которых на протяжении стольких лет я не могу избавиться. Он сделал из меня монстра! — мужчина встал, схватив сына за шиворот. С жалобным гласом и солёными каплями воды на глазах он продолжил, — Ты поможешь мне избавиться от этой дыры в сердце и в душе. Знаешь что сначала сделал твой дедушка? Красноволосый монстр швырнул мальчика на пол и тот ударился лбом о выступ камина. Языки огня в этот момент будто пытались выбраться из своей маленькой тюрьмы и обволочь всё помещение, но плотно были прикованы. Даже без присутствия котлов и трезубцев было понятно-здесь сейчас хуже, чем в самом аду. И в мгновение ока на морде Монстра появилась ухмылка. А после он сделал, то же, что со мной, то же что с Кэей. Осквернил и это ещё мягко сказано. Аделинда, свидетельница сия душегубства, молча стояла у проёма двери, наблюдала в ступоре, прикрыв рот руками и боясь издать хоть какой-нибудь звук. Крепус заметил её и по его взгляду было понятно, что лучше ей не вмешиваться. Она еле двигала ногами. По пути в свою комнату Горничная оглядывалась так много раз, что голова готова была вертеться на постоянной основе. Дрожащие от холодного пота руки с трудом смогли повернуть ручку двери. Сев на кровать, девушку посетила мысль, а не сон ли это? Какой отец в здравом уме сделал бы такое с сыном. Неужели всё, что Горничная знала об этом семьянине и работяге с печальным прошлым было ложью? То, что Аделинда увидела, начало доказывать все те слухи, которые ходят уже десяток лет. В них просто не хотелось верить из-за сложившегося мнения о Крепусе, но теперь вполне верится в то, что у него был ещё один сын и что он сам убил свою жену. До Аделинды доносся хорошо знакомый леденящий душу стук каблуков. Горничная съёжилась в страхе и замерла, а приближающаяся в комнату тень от тела Крепуса захватила всё пространство. Горела лишь одна свеча, но их и не нужно было больше. Чем больше свеч, тем больше свидетелей. — Ты кажется обронила это, — Рагнвиндр достал из кармана растрёпанный белый бант. У горничной сердце готово было выпрыгнуть из груди и она опустила голову, что сразу выдало её, — Я знаю, что ты была там. Знаешь, я даже рад. Как-то приятно когда делишься секретами. Думаю ты знаешь это чувство, аж камень с плеч. — мужчина подошёл вплотную к зажавшейся Горничной, присел на корточки и посмотрел в опущенное лицо девушки. Она пыталась отвести взгляд, но он как будто был повсюду, — Что случилось? Почему ты дрожишь, милая моя, ммм как тебя... , Горничная? Прости я не помню твоего имени, но теперь должен запомнить, как и имена твоих родственников я полагаю. — Крепус положил свою ладонь на плечо Аделинды и сильно сжал. У девушки выступили слёзы на глазах. После того, как Монстр увидел Горничную плачущей он ослабил хватку. Красноволосый монстр схватил её за шею и сжал даже сильнее, чем плечо,— Надеюсь ты понимаешь, если хотя бы ещё одна живая душа узнает о моём маленьком секрете тебе и твоим близким конец, милая. Я скреплю наш договор. — и в тоже мгновение, потянув за шею Горничную он поцеловал её в губы, которыми некоторое время назад он точно целовал родного сына,— Не подумай ничего превратного, я не извращенец, просто ты на секунду напомнила мне жену. Он грубо отпустил Аделинду, толкнув в сторону, а та в свою очередь пыталась осознать происходящее и раскашляться. Это поступившее давление в голову, пока он душил её, не давало ясно мыслить. "Почему я просто не сбежала из этого проклятого поместья?"***
Утро у Аделинды было не добрым. Для неё даже не наступил новый день, это было продолжение вчерашнего. Она не смогла сомкнуть глаз предаваясь мыслям о произошедшем. Слёзы на её зелёных глазах даже не высохли полностью. Вдруг к ней громко постучалась в дверь одна из служанок. — Аделинда, ты чего там дрыхнешь ещё!?—оказалось это была главная горничная,—Быстрее собирайся и займись уборкой личных покоев господина. Он наказал убирать её именно тебе. Горничную словно током ударило. Она ещё со вчерашнего не оправилась и ей придётся видеть его в сто раз чаще, чем могли происходить их встречи. Она быстро открыла дверь и растопырила свои еле держащиеся открытыми веки на главную горничную. Та окинула взор на Аделинду. Её русые волосы были растрепаны, одежда была смята хуже, чем после стирки, а глаза залиты кровью. Ссадин на шее не было видно, у неё был воротник, но уже вид очей девушки знатно испугал Главную. Главная горничная, потянув ладонь ко рту и вдохнув от шока воздух, сказала: —Чего с тобой стряслось? Ты почему такая побитая и глаза кровью залиты? —Умоляю поговорите с г-господином! Я плохо справлюсь, я не достаточно опытна, чтобы убираться у него!— голос Аделинды дрожал и был близок к истеричным возгласам, — Можно я как обычно буду убираться на первом этаже? —Дорогая, господин Рагнвиндр очень чётко и серьёзно сказал убираться тебе и только тебе. И, если ослушаешься, он сказал: "Она сама всё знает, что будет, если ослушается". Горничная чуть ли не столкнув Главную побежала наверх. Комнаты слуг находились в подвале под кухней. Потому пришлось пробежать ещё и через всю толпу в кашеврне. Выйдя в коридор, она застала Крепуса, готовящегося к выходу. Вид его был сегодня неожиданно беззаботным и, когда он заметил её, и их взгляды встретились, то он с противной улыбкой облизнул свои губы. Горничная, еле сдерживая тошноту, сглотнула. Адединда только в лишний раз добавила ещё одно число к количеству нежеланных встреч. А что она бы сделала? Лишь, стояв в этом гигантском коридоре и осознавая свою ничтожность, Горничная поняла, что у неё давно уже нет права выбора.***
Ровно через год Крепус привёл домой растрёпанного и грязного мальчика необычайной красоты. Его тёмные волосы отдававшие синевой, длинные ресницы и голубые глаза, которые особенно выделялись на его тёмной коже. Мужчина нашёл его недалеко от своих владений по дороге на важную встречу. Кэйа, так звали мальца, скитался в поисках еды и воды. В душе Монстра зародилась любовь. Стоило Крепусу посмотреть на него, как середце стучало сильнее, а в животе порхали бабочки. Но не забываем, что старший Рагнвиндр всего навсего психопат и его искажённое восприятие мира не гарант действительности. Кэйа не сопротивлялся, когда незнакомый дяденька повёл его куда-то, на его лице не было даже испуга, лишь проницательный взгляд, не казавшийся уставшим или измученным. Аделинда, увидев парнишку, который младше, даже чем Дилюк сильно испугалась. Неужели этот зверь собрался сделать это и с ним тоже. О чём бы Горничная не думала это были мысли точно не о том как помочь детям. Это были мысли о том, что ещё ударит в голову этого беса. Рагнвиндр был вспыльчив и непостоянен. Это наскучило, то наскучило, словно ребёнок, застрявший в теле взрослого. Вспышки гнева были у него чаще, чем дожди осенью. И всё это проецировалось на теперь уже главную горничную-Аделинду. В особняке должен быть порядок, у всех вещей свои места. Если хоть что-нибудь стояло не на своём месте Крепус громко орал, устраивал сцены, спрашивал за что он платит своим слугам, раз они не могут нормально выполнить простых поручений. Все спихивали это поведение господина на то, что работа очень тяжёлая, постоянный стресс у человека и терпели все его выходки даже рукоприкладства. Но до этой мысли их довёл сам Рагнвиндр. Не будет же он орать о том, что ему просто нравится этот страх в глазах своих слуг, то как они боятся просто неправильно подышать рядом с ним. Что Крепус просто животное знала лишь Аделинда, скорее ей так казалось. Незажжённые свечи не перестают быть свечами, которые можно зажечь.***
На кухне был проход не только в комнаты слуг, но также в помещение, где хранились вина. Аделинда проводила очередную проверку поместья на предмет чистоты и порядка. Ей не очень хотелось криками господина подвергать свои и чужие барабанные перепонки пыткам. Горничная обычно начинала со второго этажа и естественно заканчивала цокольным. Кажется всё было на месте. Но Аделинду не давала покоя лишь одна дверь, которая стояла за огромными бочками и стеллажами с бутылками алкоголя. Она подошла к ней из любопытства. Горничная повернула ручку двери, и она оказалась открытой. По телу девушки пробежал холодок. Тревожные мысли начали выталкивать всю возможную здравость девушки в этой ситуации. "А если он сейчас вернётся? А если узнает и убьёт или чего похуже? А если он тронет моих родных?" Из небольшой щели между дверью и стеной донося отвратительный запах. И тогда любопытство взяло верх над любыми инстиктам и чувствами. Так, набравшись всей храбрости, которая у неё была( а этого у неё было не очень много), Аделинда отворила полностью этот злосчастный ворот в ад. Отвратительный воздух ударил её в лицо, он здесь был тяжелее, чем где-либо ещё в поместье. Тут было темно и не было света, но девушка ходила с канделябром, потому могла себе осветить путь. Немного пройдя, она увидела шкаф с кучей непонятных книг и колб, столы, на которых стояли стеклянные ёмкости, записи на листках, которые были как на столе, так и на стене. И наконец десерт. Горничная проходя глубже, всё ближе подходила к источнику запаха. Она слышала жужжание насекомых, скорее всего мух. Чем ближе она была, тем запах усиливался, потому она скривила нос и прикрыла его тряпкой, которую достала из кармана. Поднеся свечи вперёд сначала она увидела руки, заключённые в оковы, а после голову и дальше всё остальное тело. Оно было всё в крови и полусгнившее, местами кожа уже почернела. Аделинду охватила дрожь. Она не могла и сдвинуться, не то что дышать. Её ноги подкосились, и она, пошатнувшись всем телом назад, встретилась спиной со столом. Пытаясь удержаться, та столкнула колбы и книги. Горничная очень громко упала на пол. Она кажется явно пожалела о том, что пошла на поводу у своего любопытства. По ушам ударил знакомый стук каблуков.