***
Дилюк лежал на кровати Аделинды. В комнате было темно и сыро, но безопаснее, чем на верхнем этаже. Мальчик спал; горничная подмешала ему в стакан немного снотворного, чтобы тот отдохнул хотя бы чуток. Она поставила стул перед кроватью и села, наблюдая за спящим мальчиком. Положив сжатые кулаки на колени, и опустив голову, Аделинда начала плакать. Стоило ей посмотреть на него, как она вспоминала своих младших братьев и сестёр. Она не могла сдержать стыда за её бездействие. Единственное, что девушка может сейчас сделать для Дилюка, то это помочь не попасться на глаза его отца. Всё же Крепус всем слугам нагнал страх в души, в мысли и в сознания. Она плакала... В этот день она плакала дольше всего за всю свою жизнь. Постоянно вытирала слёзы от того растёрла глаза, опухшие и покрасневшие. Аделинда дала бы всё, чтобы жить в неведении, но уже совсем поздно. Дилюк еле разлепил очи. Высохшие слёзы застыли коркой на глазах. Он попытался вытереть эти колючие засонки. Мальчик оглянулся и понял, что он находится в незнакомом для него месте. Дворянские дети практически никогда не интересуются о том как поживают слуги в их доме, ведь у них и своих забот полно, особенно у будущего рыцаря. — Аделинда? Где я? — нахмурив брови, спросил младший Рагнвиндр. — Вы в моей комнате, господин. Я спрятала вас, чтобы вы ненароком не наткнулись на отца. — упомянув Крепуса, она отвела взгляд в сторону. — Ясно. Мои вещи уже собраны? — на этот вопрос, Аделинда лишь грустно выдохнула и повернула голову в сторону багажа. Глаза мальчика помрачнели, но в ту же секунду загорелись ненавистью. — Господин Дилюк, так будет лучше, вдали от отца... Вам нужно принять эту суровую реальность, чтобы стало легче на душе... — Принять ЭТУ реальность, как это сделала ты? — мальчик яростно посмотрел в глаза горничной. — Я готов принять что угодно в этом мире, но не ту несправедливость, которую Барбатос сослал на меня! — он резко встал и взял в руки свой багаж. Отцу ещё придётся пожалеть о своих поступках, я заставлю его извиняться у моих ног! — Дилюк разъярённо направился к двери. Он решился стать в сто раз сильнее отца, чтобы он больше никогда не смог обидеть его. Аделинда была права лишь в одном, что для него будет лучше в дали от этого монстра, но она забыла, что лучше будет лишь ему. Теперь за младшего Рангнвиндра будет отдуваться младший Альберих.***
Крепус спрятался в своём кабинете. Занавески были закрыты и птицы давно перестали петь за его окном. На стене висел щит с двумя накрест торчащими мечами, один из которых был отлично знаком монстру. Интересно, а стерев с меча кровь, стёрлись ли следы преступления? После того как его сын уехал он наконец-то начал напиваться своим вином. По ночам же за родного отпрыска приходилось отдуваться Кэйе. Тогда же Альберих вспомнил всё что произошло с ним в ту ночь. Ему даже не удалось попрощаться с братом, который так рьяно уехал из поместья. Теперь его абсолютно никто не сможет защитить, даже сам Барбатос. Ему уже четырнадцать, а он уже сидит в полной ванной с бритвой в руке. Он опустошённо смотрит в окно, где давно не светило солнце. Там лишь деревья страшно опустившие свои тени, напоминавшие когти смерти. Он никогда прежде не боялся скрипа двери, свиста ветра, грома, снега и стука каблуков. Он раньше никогда не пьянел от алкоголя, но это было едино приятным из всего, ведь он помогал ему забыться и не чувствовать боль, когда красный демон скрипел дверью, стучал каблуками в громовую ночь, в ветреные будни и в снежные утра. Когда Крепус бухой наваливался к Кэйе, то рассказывал все свои секреты. Но мальчик сор из избы не выносил, он копил всё в себе, чтобы однажды достать тот самый второй меч из кабинета отца и воткнуть ему в его глотку, после в сердце, а после в самую скверную часть, чтобы отомстить за его обоих сыновей. Как же Альберих хотел, чтобы он смог тогда в последний раз обнять своего брата, ведь может тогда у него было бы больше сил сопротивляться этим нечеловеческим позывам, приказывающим убивать. Малец уже распланировал всё на годы вперёд. Он лишь надеялся, что на шестнадцатилетие Дилюк-единственный дорогой ему здесь человек-приедет поскорее. Так и случилось младший Рагнвиндр приехал в поместье на своё шестнадцатилетие. Он уже был достаточно взрослым для академии, потому он мог начать работать в кавалерии Ордо Фавониуса. Было утро и солнце по-немногу выглядывало из-за чёрных туч, начинал чувствоваться запах грозы. Капли летали в воздухе, но небо ещё не заплакало, держалось как могло. Приехав, он спустился с кареты и взял чемоданы в руки, да он не дал слугам коснуться к своим вещам. Казалось бы, что шаги должны будут даваться ему с трудом, но нет, Дилюк шёл в поместье так уверенно, как никогда. У входа в дом его ждал Кэйа. Отца и след простыл и возможно это даже к лучшему. Слуги медленно открывали дверь перед господином, а за разрастающейся щелью начинало открываться неприступное лицо младшего Рагнвиндра. Увидев его, глаза Альбериха расширились, ведь его старший брат абсолютно изменился, но в худшую сторону. Да взгляд был не тот, что у Крепуса, но его силуэт...рост, волосы, телосложение. На секунду все встали в ступор и у них перехватилось дыхание, настолько он им напомнил монстра. Но, посмотрев в глаза Дилюка, и Кэйа и слуги успокоились. — Д-дилюк? — словно держа переполненную чашку, Альберих подходил к брату. Рагнвиндр лишь молча посмотрел на него некоторое время, а после, будто потеряв всё своё рвение, неуверенно выдал. — Д-да? — Кэйа быстро накинулся на Рагнвиндра и крепко обнял его. Тот от неожиданности расцепил и напряг пальцы, тем самым уронив свои вещи. Он не решался обнять в ответ, потому что к Кэйе у него были очень противоречивые чувства. Дилюк одновременно испытывал к нему и ненависть и ту детскую любовь, которую он давно уже не испытывал. Сложно перебороть свой гнев, особенно к предмету любви отца. — Я скучал. — Кэйа мягко отстранился и поднял голову, чтобы посмотреть на брата, ведь он сильно вырос. Только сейчас Дилюк заметил тёмные круги под глазами сводного брата. Парень сильно похудел, а шелковистые волосы стали похожи на солому. Тогда и лишь тогда, осознав что пришлось брату пережить здесь, Дилюк смог удержать в себе свою неприязнь к Альбериху. Так, вздохнув и набрав побольше воздуха, Рагнвиндр ответил. — Ты сильно изменился... — ответ парня озадачил Кэйю. Не это он хотел услышать после того, что он сказал. — Да. Удивительно, что я изменился правда? — выдав саркастичный смешок, Кэйа отвёл взгляд... Молчание... Неловкое молчание, которое разъедало всё вокруг и изнутри. Переступив обиду младший брат продолжил. — Приходи ко мне, когда отнесёшь чемоданы в комнату. — и он ушёл, оставив Дилюка у порога. Младший Рагнвиндр поднял свои чемоданы и, устало выдохнув, направился в свои покои. Войдя в них, первым делом ему в нос ударил запах. Запах детства, который чуть не сшиб его с ног. Не возмужав и не повзрослев, от этого запаха он мог и заплакать. Но здесь он не для этого. Он здесь, чтобы заставить отца признать все его ошибки, заставить извиняться на коленях. Оставив чемоданы у двери, он направился в комнату брата. Коридоры словно стали меньше, а потолки ниже, но из ощущений не изменилось лишь одно-мрак. Проходя по этим коридорам, боковым зрением можно было увидеть какие-то тени, но повернувшись в их сторону, они словно исчезали. Конечно это всего лишь воображение, это всё в голове Дилюка. Наконец-то, дойдя до комнаты Кэйи, он на секунду остановился. Набрав в грудь воздуха и на последок оглянувшись по сторонам, он решился зайти. Когда Рангнвиндр открыл дверь, то тут же замер. В этот момент в комнате Кэйа переодевался. В ту же секунду парень потянулся к одеялу на кровати и попытался прикрыть оголённые участки кожи. — Ты в окружении мужланов совсем о манерах забыл? — немного испуганным голосом сказал Кэйа. Кажется он не сразу понял, что это был его брат. — Прости... — вместо того, чтобы оправдываться он просто решил выйти и подождать. Через некоторое время он постучался и после одобрительного "Заходи" робко открыл дверь. Когда Дилюк зашёл в комнату, то Альберих сразу указал рукой на стулья и стол, которые стояли в центре покоев. Тот незамедлительно подоёшл и сел. На столе стояли чашки и любимые сладости Рагнвиндра. Пока Кэйа разливал чай по чашкам, Дилюк успел снова разглядеть младшего брата. Он сильно вырос, хоть и не сказать, что возмужал. Когда Кэйа потянулся за одной из сладостей, чтобы положить его брату, то парень заметил на руке Кэйи какие-то шрамы. Дилюк сразу схватил младшего за руку и приподнял ему рукав. Его глаза округлились от увиденного и всё, что он мог выдавить из себя так это: — Что это? — Кэйа лишь отдёрнул руку и отвернул голову в сторону. — Давай не сейчас. Я хотел поговорить с тобой совсем о другом. — А я хочу поговорить о том какого чёрта у тебя на руках эти шрамы. — Рагнвиндр слега повысил свой голос. Он был не знаток в моральной поддержке и в общении с людьми наносящими себе вред. Из-за этого давления и того давления, что было внутри Кэйи он не сдержался. По его щекам потекли ручьи слёз. — Это всё из-за тебя! Потому что тебя не было рядом! Ты знаешь что со мной делал твой чёртов отец? — парня словно прорвало и он уже ни сколько плакал, сколько злился и кричал. — Ты обещал защищать меня, но ты даже не появлялся здесь на чёртовых выходных. — Кэйа продолжал говорить сквозь всхлипы. Это коснулась сердца Рагнвиндра. На секунду ему показалось, что он видит маленького ребёнка. В эту секунду вся неприязнь к младшему брату пропала, ведь он тоже страдал. Пока парень кричал и активно жестикулировал, Дилюк подошёл и пытался ухватить брата за руки. Наконец взяв того за запястья, он посмотрел Кэйе прямо в глаза.Так спокойно и уверенно, полный непонятной решительности. — Я знаю, что простым "прости" я не смогу извиниться перед тобой. Я действительно не сдержал обещание и это факт. Но сейчас всё по другому. Теперь всё изменится я обещаю тебе, — Дилюк отпустил руки брата и положил свои ладони тому на щёки, параллельно вытирая большими пальцами его слёзы, — Он больше не посмеет прикоснуться к тебе и он даже не сможет это сделать. После этих слов Кэйа обнял старшего брата. Да, он тоже в глубине души понимал, что брат не виноват в том, что нарушил обещание, но держать столько боли в себе и вымещать лишь на себе он не мог. Альберих обнял Дилюка так крепко, словно пытался заглушить это чувство одиночества сразу за все эти четыре года. Рагнвиндр же опёрся подбородком о его макушку. Одной ладонью он поглаживал ему голову, а другой спину, стараясь успокоить всхлипывающего брата.***
Близилось время ужина. За столом как никак всем пришлось бы пересечься и младший Рангнвиндр наконец-то встретится с отцом. Братья спустились в столовую и расположились по местам. Старший сел во главе стола, заняв место отца. Это был грубый жест со стороны Дилюка, ведь по противоположную сторону не было стула. Стулья стояли по сторонам прямоугольного стола и лишь один в центре. Раздался стук каблуков. Все, кто находились в столовой обернулись в сторону, доносящегося звука, а Дилюк в это время приступил к трапезе.