***
Тони думает, что их встретит засада папарацци, однако внезапно к ним на спасение элегантно приходит ЛГБТ-элита Нью-Йорка. Вокруг них со Стивом милосердно смыкаются дружеские непроницаемые ряды. Тони вдруг понимает, что они ожидали увидеть его одного. Они не могли допустить, чтобы он в одиночку столкнулся с последствиями своего признания. Они давно предвидели, что он к ним присоединится. — Эди! — восторженно восклицает Тони и охотно наклоняется, чтобы обменяться с ней невесомыми поцелуями в щёку. — Что-то ты припозднился. — Эди усмехается и хлопает Тони по плечам. — Ну да ладно. Выглядишь счастливым. — Так и есть. Стив, это Эди Виндзор, лучшая представительница старой лесбийской гвардии. В зале их сразу окружает разноцветный вихрь желающих познакомиться и представиться. Интерьер выполнен в золотых, кремовых и бордовых тонах. Стив вовсю разглядывает величественное фойе со сверкающими хрустальными люстрами. Он бывал на всевозможных великосветских и благотворительных приемах, но обычно в виде Кэпа, а не собственно Стива. Кэпу не положено откровенно восторгаться красивыми безделушками. По центру стола с закусками возвышается крокембуш — шестифутовая башня из профитролей, залитых карамелью и посыпанных сахарной пудрой. Судя по слоёным пирожным и кастарду на каждой тарелке, сегодня меню базируется на французских сладостях. Казалось бы, это самый обычный благотворительный ужин — но нет. Сегодня под руку с Тони повсюду следует Стив. Он очаровывает всех встречных и не устаёт смущать Тони — например, отодвигает для него стул. «Старк, ты же плейбой, — напоминает себе Тони. — Ты, как обычно, нашёл себе прелестный эскорт и решил ни в чём себе не отказывать. Стив — всего лишь доказательство, что Тони Старк может заполучить любого.» Тони похлопывает Стива по руке беззаботным и, пожалуй, немного снисходительным жестом. Стив Роджерс — привлекательный, но ничем не примечательный фаворит на одну ночь. Перспективный художник, который никогда ещё не видел такой роскоши. Стив приподнимает бровь. Это молчаливый вопрос — «Что на тебя нашло?». Тони мгновенно сдувается. Искренне улыбнувшись Стиву, он пихает его в плечо, как будто они играют в «Риск» за журнальным столиком и два супергероя никак не могут уместиться на диване, не касаясь друг друга. План вести себя как ни в чём не бывало проваливается с треском после первого же столкновения с врагом. Знакомое ощущение, только обычно в роли врага выступает кто-то вроде Плавильщика, а не собственные эмоции Тони. Где-то в середине ужина Тони понимает, что за весь вечер ему так и не предложили алкоголь. Стив отказывался за него, да так ловко, что Тони этого и не замечал. Ему даже задумываться об этом не приходилось. Такого никто раньше для него не делал. Тони оглядывается на Стива — тот оживлённо обсуждает с соседом по столу точки соприкосновения современного искусства и технологий. В его речи проскальзывает глубокомысленное замечание о машинном обучении; и откуда у него интерес к этой теме? Вдруг Тони вспоминает, как одним дождливым днём сидел в библиотеке, скорчившись над ноутбуком, а Стив читал последний сборник Октавии Батлер. Система автонаведения в броне выдавала сбой за сбоем, и Тони бормотал себе под нос проблемные строки, сам того не замечая. Вдруг Стив спросил: — А как именно твой костюм понимает, кто солдат АИМ, а кто Мститель? Тони вздрогнул от удивления, извинился, что отвлёкся, и уже запоздало осознал, что Стиву искренне любопытно. — Это сочетание компьютерного зрения и ручного отбора целей. В идеале каждый раз, как я куда-нибудь стреляю, система дополняет базу данных врагов, а потом экстраполирует выводы. Однако в последнее время мы частенько сражались с этими недоделанными пасечниками из АИМ, и костюм решил, что ненавидит всё жёлтое. Стив рассмеялся: — Мне их столько переколотить пришлось, что теперь я тоже ненавижу жёлтое. — Да оно и понятно! Но я бы предпочёл, чтобы мой ИскИн перестал видеть мишени в пожарных кранах и дорожных знаках. Стив ещё спросил, как это можно исправить, и Тони пустился в объяснения, попутно снова занявшись кодом. Тогда-то он решил, что Стив через несколько минут сам отвлёкся и перестал слушать. Но сейчас Стив и не думает менять тему разговора, как будто ему на самом деле интересны все эти технические новшества. Тони с трудом верится, что он столько всего тогда наговорил. Стив оглядывается и замечает его взгляд. Он улыбается, и на миг весь мир отступает. Словно Тони откинул лицевую пластину после долгого полёта во тьме, и первый луч солнца коснулся кожи. — Откуда вы всё это узнали? — недоумевает сосед. — Тони. Каждый день моей жизни он вдохновляет меня. Тони краснеет. «Это уже немного перебор, Стив». Хотя из его уст это звучит правдиво. Как же Стив красив в костюме. Тони хочется сорвать его и исцеловать всё то, что под ним. Ещё хуже от того, что на Стиве сейчас выбранная Тони одежда — по-светски элегантная, но при этом соответствующая образу художника: костюм с напоминающим ретро покроем, отлично сидящее по фигуре пальто из верблюжьей шерсти и водительские перчатки из оленьей кожи. Тони не сказал Стиву, сколько всё это стоит: успел выставить его из благородно пахнущего кедром ателье, прежде чем мастер затронул деликатную тему банковских карт и ценников. После ужина звучит ещё несколько речей. Когда возобновляются разговоры, ансамбль начинает наигрывать рождественские мелодии в джазовой обработке. Тони не собирается танцевать со Стивом. Он знает, что это прямой путь к безнадежно тоскливым мечтам. Стив, должно быть, отличный танцор. Тони брал уроки с тех пор, как научился самостоятельно завязывать шнурки, но с естественной грацией Стива ничто не сравнится. Внезапно Тони замечает Сансет на противоположном краю зала. Нет уж, он не в настроении общаться с бывшими, особенно в такой безмятежный вечер. — Потанцуем? — Тони протягивает руку. Стив отрывается от уже укушенного изящного пирожного, откладывает его на тарелку и кивает. Тони думает, что по его лицу всё видно. Жалкое зрелище: он ведь не самый хороший актер. Сразу понятно, что для него всё происходящее до ужаса реально. Стив оглядывается в поисках салфетки, не находит её и — о чёрт, это просто нечестно — украдкой слизывает с пальцев прилипшие крошки. — Прости. — К счастью, Стиву кажется, что шок на лице Тони вызван его плохими манерами, а не коротким замыканием в мозгу. А потом он нежно и чуть ли не застенчиво принимает руку Тони. Стив танцует идеально, как и ожидалось. Он ведёт как дышит, и Тони с радостью ему это позволяет. Только когда песня подходит к концу, Стив вспоминает, что танцует с мужчиной. Он запинается, на миг передаёт ведущую роль Тони, и они тут же стукаются коленями. — Забыл спросить, — извиняется Стив и, непринужденно кружась, уплывает вместе с Тони в угол танцпола, чтобы никому не мешать. — Никогда ещё не танцевал с парнем, правда. — Ничего, лучше продолжай пока в том же духе. — Тони поглаживает Стива по плечу, чтобы расправить несуществующую складку на отвороте. — А как следовать за партнёром, я научу тебя в другой раз. — Буду ждать. — Стив тут же отводит взгляд и прикусывает губу. Тони хочет зажмуриться и слиться с мраморной колонной позади. Никакого другого раза не будет. Есть только сегодня. Замолкают последние ноты, и раздаются редкие вежливые хлопки. Стив снова привлекает Тони к себе и утягивает его обратно на танцпол. На этот раз мелодия медлительно-тоскливая — чего Тони совсем не надо. Но уже поздно, остановиться просто невозможно. Приходится продолжать рвать сердце на части с каждым шагом. Тони приникает к широкой груди Стива, чувствуя себя Золушкой. Стоило прийти в костюме Железного человека — тогда можно было бы потерять на лестнице правый ботинок, и Стиву пришлось бы рыскать по всему городу в поисках мужчины с ногой в десять с половиной дюймов. Жаль только, что Стив уже знает, кто такой Железный человек, а то бы очень романтичная история получилась. — Вот бы это было по-настоящему, — шепчет Тони. Он устал и измучился от необходимости притворяться счастливым обладателем того, о чём так долго мечтал. — Вот бы кто-нибудь любил меня настолько, чтобы признаться в своей ориентации, вот так… запросто. Стив поймёт. Он был свидетелем всех отношений, в которых Тони со свистом прокатывали, — ослеплённый любовью идиот, что с него взять. Стив не станет допытываться, кого Тони имел в виду. И не поднимет Тони на смех за то, что тот размяк, ведь Стив хороший и добрый. Тони никогда не будет его достоин. Но зато он спокойно может сказать Стиву, что хочет, чтобы его обнимали так каждый вечер. Стив сглатывает и откашливается. — У тебя всё это будет. Обязательно, Тони. А до тех пор у тебя есть я. — Только до полуночи, — вздыхает Тони. — Потом ты превратишься в тыкву. — По-моему, в сказке было не так. — Ванда — моя фея-крестная. Она сделала тебя из чучела, завёрнутого в американский флаг. Прости, надо было раньше признаться. — Как скажешь, Шлемоголовый, — произносит Стив тихо, чтобы никто вокруг не услышал компрометирующее прозвище. Тони чудится, что Стив поцеловал его прямо над ухом, хотя тот наверняка просто осматривался. Ну конечно… конечно, он не стал бы так играть на публику. Такого просто не может быть, как бы Тони ни хотелось… Тони так и не удаётся это прояснить: в ту же секунду в окно на генетически модифицированных оленях влетает полдюжины головорезов-пасечников в костюмах АИМ. И те вместо жёлтого покрашены в праздничный зелёный. Ну конечно же. «Похоже, это и правда моя жизнь». Радость-то какая. Что ж, по крайней мере, Тони избавится от романтической агонии, которую сам накликал на свою голову.***
— Ты наконец-то предложил Стиву встречаться, а мне не сказал? — Джен пинает Тони в лодыжку под столом. — Нет, ты что! — вздрагивает Тони. Он ещё даже кофе в себя не залил. — Я слышала иное. — Джен откусывает почти половину от пончика с ванильным кремом. Оставшейся половиной она машет в воздухе, не давая Тони и шанса объясниться, и продолжает сама, толком не прожевав: — До меня донесли, что надвигается публичный скандал, затрагивающий Мстителей, причиной которому ты, а точнее, твой спутник на рождественском приёме в Рокфеллер-центре, а ещё точнее, тот факт, что это именно спутник, а не спутница. А потом я узнала, что это Стив! Благодаря инстаграму! — Это не… — Тони, мы вообще друзья? Друзьям обычно рассказывают, что идут на свидание с человеком, по которому годами сохли! — Годами? — хрипло повторяет Тони. Формально Джен права насчёт продолжительности этой влюблённости, но Тони никогда ни о чём таком ей не говорил. Всю ситуацию со Стивом он держал в тайне даже от Мстителей, боясь, что она может разрушить отношения внутри команды, — ну и заодно оберегая всех от излишней неловкости. Лучше бы он заранее сообщил Джен о своём плане. Тогда она бы не дразнила его сейчас. Ему и так хватает душевных терзаний после вечеринки — так мало того, вчера же ещё какой-то АИМовский олень влетел рогами прямиком ему в грудь. Сегодня утром Тони встал с ощущением, что у него болит просто всё без исключения. — Я рада за тебя, дурашка. — Джен снова кусает пончик и улыбается с набитым ртом. — Я не приглашал Стива на свидание! — не выдерживает Тони. У Джен вытягивается лицо. Тони не хочет её разочаровывать, но ему тоже здоровая порция разочарования перепала, если это может служить хоть каким-то утешением. — Это было не по-настоящему… всё не так, между нами ничего нет. Мне нужна была защита от Сансет, и он предложил свою помощь. Мы не встречаемся, — несчастно признаётся Тони. К его изумлению, Джен берёт его за руку. — Тони, мне так жаль. — Нечего тут жалеть! Ты сделала объяснимую ошибку насчёт наших отношений со Стивом. Хорошая же история, согласись! Как мы притворялись, что вместе, чтобы спасти мою репутацию. — Тони пытается усмехнуться, но, кажется, ему в глаз что-то попало. — Почему ты не хочешь сказать ему о своих чувствах? — Джен, не обращая внимания на безупречное с точки зрения логики заключение Тони, сжимает уже обе его руки. — Мы просто друзья, — возражает Тони. — Даже если я ему что-то скажу, ему нечего будет мне ответить. Так зачем признаваться? — Вот. — Джен пододвигает к нему глянцевую фотографию, аккуратно огибая апельсиновый сок и коробку пончиков. Похоже, Джен вырвала страничку из какого-то жёлтого журнала, чтобы всем её показывать. — Посмотри на лицо Стива. Стив и правда кажется ужасно счастливым, и это явно не напоказ. Тони даже не глядит в его сторону, а пожимает руку Фудживары, с которым только что обсуждал «Старк Интернешнл». Стив легко и мечтательно улыбается, приобнимая Тони за поясницу. Для постороннего наблюдателя они сошли бы за пару в самой горячей поре влюблённости. В этот момент на кухню заходит Стив. Его ещё влажные после душа волосы торчат во все стороны. Нависнув над Тони, он берет коробку сока, наливает себе стакан, потом дружески кладёт ладонь на плечо Тони и всматривается в фото. — О, это же мы. — На губах Стива появляется та же лёгкая мечтательная улыбка, что на фотографии. Джен с намёком перехватывает взгляд Тони — «ну что, видишь? я права!». — Убедительно мы сыграли, правда? — Тони никогда в этом не признается, но ему нравятся случайные прикосновения Стива. Порой он даже притворяется, что за ними стоит нечто большее, чем дружба. Когда он полностью отдаётся своей слабости, то представляет, что именно так по-домашнему они бы вели себя каждое утро, если бы были вместе много лет. Джен беззвучно шевелит губами: «Идиот, скажи ему!» Стив усмехается, вздыхает и опускает руку. — Я бы с радостью остался, но я вызвался добровольцем помочь в библиотеке. Проходя мимо, он замирает рядом с Тони и убирает ему за ухо прядь волос. Именно туда, куда почти-что-то-ли-поцеловал-то-ли-нет вчера. Тони подавляет рефлекторное желание вздрогнуть. У Джен брови взлетают вверх. — Э… пушинка прилипла. — Стив розовеет. — Я снял.***
Хрупкое равновесие между Стивом и Тони разрушают вовсе не красноречивые ободряющие взгляды Джен. И не взрыв пересудов в твиттере. А — внезапно! — чёртовы вездесущие рождественские песенки, разошедшиеся во всю мощь через несколько дней после приема. Тони сидит в гостиной и листает инструкцию к телевизору, пытаясь разобраться, что надо перепаять в универсальном пульте, чтобы кнопки громкости наконец заработали. Стив подписывает рождественские открытки. По радио играют O Holy Nights и Jingle Bell Discos. Вдруг в эфир дают ту самую песню, под которую Тони и Стив танцевали. Тони машинально поднимает взгляд и перехватывает ответный взгляд Стива. Между ними повисает мучительное молчание; невидимый маятник замирает ровно посередине. Стив надевает колпачок на ручку. Раздаётся тихий стук — это ручка опускается на стол. Тони сам слышит, как срывается у него голос. — Потанцуем?