Неизменное.

Драсте, дорогие мои. Дела обстоят так: Децибел пизданулся, и да, кроссовер именно такой. Суть системы в этом конкретно фике трогаться почти не будет - на то у меня планируется грандиозное миди. А так просто очень хотелось чего-нибудь на парочку настрочить. Конец первого семестра жизни в Академии, ребята топают отрываться в город. Вот такие вот пироги. И да, если что, Нап пылает чувствами к этой суровой персоне уже продолжительное время, весь курс, считай. Так что наплюем на отсутствие логики в его поведении. Вообще наплюем на логику. Ах, и да. Кто пришел почитать чисто порнушку – прокрутите 80% фанфика. - Пш! Наааап! Политик аж подскочил на кровати, ибо успел задремать вопреки обещанию. Бальзак на кровати в другом конце комнаты что-то протянул и даже перевернулся на другой бок, но на этом активность потревоженного Критика прекратилась, и он снова мирно засопел. Выскользнув из-под одеяла и по-тихому нацепив одежку да массивные черные ботинки, Наполеон прокрался к окну – то уже было открыто, а Джек сидел на подоконнике, запустив лапу в свой рыжий ирокез и лучезарно улыбаясь: - Уверен, что мне не нужно тащить ключи у Драя? - Заткнулся бы, - Наполеон выглянул из окна Гаммийского корпуса, смерив расстояние. Месяц назад он бы, пожалуй, и посидеть бы на такой высоте не удумал. – Бальзак же уже научил меня... Джек спрыгнул с подоконника на пол, разворачиваясь спиной: - Я разрешаю забить на гордость, пока ты со мной. Запрыгивай. Политик оскалился почти умиленно, устраиваясь на спине друга и хватаясь за его плечи – разумеется, он сам уже достаточно контролировал свою душу, дабы без травм приземлиться. А вот за точность приземления и тишину никто не отвечал. А так оставалось зажмуриться в предвкушении, прижавшись к лучшему другу – тот в следующий же момент, не предупреждая и не медля, перемахнул через подоконник. - И кто еще с нами? Ветер свистел в ушах и глаза слезились - первые минуты поездочки на спине друга Наполеон всегда был преисполнен восторгом, а после жуткая скорость, которую был способен развивать Предприниматель, начинала выводить из себя. Полезный навык, правда. Иногда и завидно становилось, пусть жизнь Джека существенно осложнялась запретом Драя пускаться в запредельные скорости на территории Академии. - Дон и Гюго обещали выбраться. Может, Гамлет пойдет. Гексли... - Я всю жизнь мечтал потусоваться с Преподавателем, - сдержанно хмыкнул Наполеон, склоняя голову, дабы ветер не так бил в лицо. - Тебе не хватает того, что мы живем с двумя в одной квартире? Тусуйся – не хочу! – с искренним удовольствием отметил Предприниматель, перемахивая какое-то ограждение. – Жуков обещал быть... Наполеон закашлялся, возмущенно взвыв: - Тогда какого черта ты не сказал мне об этом сразу? - Ты бы не пошел с нами, - вполне логично отозвался Джек. – А теперь у тебя нет выбора. До Академии ты дотопаешь к утру, если повезет. Уже бросил надежду стать его напарником? - Это не «надежда». Мне нужно лучшее оружие, - злобно стиснул акульи челюсти Политик. – Не отвлекайся. Думаю, вписаться во что-нибудь на такой скорости – смертельно. Гексли с Дон Кихотом уже запилились за барную стойку – первый, хохоча, выслушивал рассказы второго. Разумеется, они явились на место первыми – это ученикам приходилось ждать отбоя. Учитывая, что почти каждый из них обитал в главных квартирах четырех корпусов и так или иначе должен был прошмыгнуть мимо своих соседей из преподавательского состава. Разве что Жуков сразу прямо заявил Максу, что планирует ночью свалить в город, и за свою прямоту и честность получил официальное разрешение и Академию покидал через главные ворота. * * * - Извини, я не танцую, - любезно улыбнулся Маршал девушке, которая сидела с ним рядом, периодически что-то восхищенно обсуждая с Гамлетом. – Ты иди, я отсюда никуда не денусь. Шатенка обиженно надула блестящие губки, но таки отступила в сторону – развернувшись, столкнулась почти нос к носу с Наполеоном, подрулившим к барной стойке. - А я, между прочим, очень даже танцую, - он заулыбался, протянув девушке руку. - О Господи! Это настоящее? Первый же вопрос на торжествующую улыбку – Наполеон и не обиделся, что изначально не восхитились им, а обратили внимание на нечеловеческую пасть. Проведя языком по угловатым зубам, мило протянул: - Тебе я могу разрешить проверить это лично, если желаешь. Наставник потыкал Жукова в плечо, указывая на творящееся безобразие: Наполеон уже приобнял даму за талию, нарочито не затерявшись с нею в толпе танцующих. Поближе. На виду. - Он, наверное, не понял... - Маршал приподнялся, пытаясь поймать взгляд Политика. - Как раз-таки понял, - Гамлет поправил челку, заулыбавшись. – Он постоянно ошивается рядом и прекрасно видел, что она весь вечер с тобой. - Значит, потанцует ее и вернет на место. А какие могут быть варианты? Взгляд у Наполеона восхищенный, хищный и самодовольный. И крутит девушку он в руках уверенно, касаясь мимолетом приятно и метко. Внешность необычная. В итоге, смеясь, он даже раззявил пасть, позволив девушке пальчиком проверить остроту передних зубов. Та смеялась и удивлялась, а потом к барной стойке подошла уже с Политиком, позволив заказать себе выпивку. - А ты ведь с Жуковым, да? - О, так вы знакомы? – шатеночка отпила из бокала, заулыбавшись. - Разумеется! Мы учимся вместе. В одной общаге обитаем. Как думаешь, он не особо разозлится на меня? - За что ему на тебя злиться? Девушка улыбается, когда Политик берет ее за руку и, наклоняясь, целует в щеку, мурлыкнув: - Например, за это. - Ах, так ты не понял! – девушка чуть покраснела, посмеявшись, и сделала еще пару глотков. – Мы только этим вечером и познакомились. Мы не пара. Наполеон аж почувствовал, как его обжег тяжелый взгляд карих глаз с другого конца барной стойки. - По-моему, на место ее никто не вернет, - очень логично заключил Гамлет, когда Политик притянул к себе захмелевшую девушку за полноценным поцелуем. – Эй, Жук, стоять! На вопль Гамлета обернулись Дон с Гексли: первый сразу метнулся за Маршалом, который, тактично распихивая людей, продвигался через толпу к уже отпустившему девушку Наполеону. Тот почти сразу шепнул ей, чтоб она отошла, едва увидел, какое грозное существо соизволило встать из-за барной стойки. Девушка решила, что лучше послушаться, сразу как-то испарившись и оставив Политика торжествующе лыбиться в лицо надвигающейся угрозе. - Какого черта ты себе позволяешь?! - Я позволяю себе красивых девушек. Ей все равно было скучно в твоей компании. Дон вовремя схватил Маршала под локоть. Воистину, откуда-то из воздуха возник Джек, отчего Жуков готов был взвыть: Предприниматель оказывался рядом каждый раз, когда был шанс впечатать кулак в наглую блондинистую морду. - Просто будь осторожней. В таком людном месте ты же не сможешь защищаться, так? - А ты будь поспокойней. Может быть, и не будешь распугивать всяческих очаровательных дамочек. Наполеон заулыбался уже предвкушающе, когда Маршал напрягся, словно приготовившись отбросить Дона в сторону и устроить здесь очаровательную замануху. Едва ли не задрожал от сдержанного ликования: будучи под градусом, он всегда жаждал какого-нибудь жестокого экшена. Будь то драка, или жаркие объятия где-нибудь с прелестной девушкой. Жуков выдохнул коротко, в момент расслабившись: - Гуляй пока. Наполеон вздохнул с видом явного разочарования. Ему что-то на ухо шепнул Джек, и, пожав плечами, блондин с очаровательной лыбищей подмигнул Маршалу и таки развернулся, ретируясь вместе с другом. Гамлет, лениво потягивая какой-то цветастый коктейль через соломинку, положил руку на плечо Жукова, успокаивающе похлопав: - Ты же прекрасно знаешь, что он просто нарывается на твое внимание. - Нарвется же. Мне не жалко, - проводив взглядом блондинистую голову, которую Джек уволок в другой конец бара, Маршал тряхнул плечами – Дон Кихот отступил, отпуская его. - Не жалко... Внимания? – рассеянно уточнил Наставник и покачал жидкость в бокальчике, наблюдая, как Дон, потеряв к происходящему интерес, вернулся к Гексли, который затирал что-то компании девчат. - Наполеона. Что самое отвратное: сейчас, на другом конце помещения Джек уже куда-то пропал, а у стены Политик зажимал предмет их несостоявшейся потасовки. И предмет не был против. Жуков, расплачиваясь за Гамлета (машинально, скорее, когда тот мимолетом что-то промурлыкал о вот той зелененькой и вкусной штучке, которую ему очень надо), мог поклясться, что Наполеон в какой-то момент обернулся через плечо и оскалился в самой наглой усмешке из всего своего арсенала. * * * - Если что, Гексли, Гюго и Дон могут взять тебя с собой, - Джек, выходя на свежий воздух из прокуренного помещения, продолжил распинаться перед другом. – Я пробегусь до Академии один, мало ли... Хмельные ядрено-оранжевые глаза даже удивленно расширились. Наполеон же следовал за ним шаг в шаг, когда его, вконец упившегося, Джек таки уговорил на поехать до-дому-до-хаты. Тем более, названные им персоны уже стояли на крыльце и ожидали такси. - Нап? – Джек для верности даже заглянул обратно в бар – Политика не обнаружилось. По идее, как хороший друг, Предприниматель ощутил порыв поискать потерявшегося по дороге блондина. Но вывод напросился вполне логичный: простых смертных бояться нечего ему, несмотря на то, что по прямой ходить нынче Политик уже был неспособен. На худой конец, если с ним и случилось бы что-нибудь, это бы услышали. Все без исключения. А вытаскивать его из какого-нибудь угла, насильно отрывая от какой-нибудь красотки – слишком жестоко. Так что Джек успел попрощаться с еще парой вышедших на улицу знакомых из Академии, а затем, предвкушающе заулыбавшись, сорвался с места – он давно жаждал потренировать скорость как следует. Под градусом так еще веселее. В любом случае в Академии он окажется первым. - Ты мне руку прокусил! – злобно и болезненно прошипел Жуков, одергивая ладонь от пасти – собственно, рука переместилась на шею. Проволочив так еще несколько шагов, он наконец с удовлетворенной ухмылкой впечатал Наполеона в стену. Аккурат возле запасного выхода. Политик на некоторое время выпал из реальности еще с момента, как чужая ладонь хватанула за рот, вторая рука просто крепко обхватила, и его резко рвануло от Джека назад почти на выходе. Выпал настолько, что в сдавленное мычание точно не мог бы вложить дыхание души, так что пару раз пихнул нападающего. Вяло. Ибо личность этого самого нападающего была установлена сразу. А вероятность, что Политика, подающего большущие надежды ученика, покалечит тот, кто живет в одной квартире с Директором Академии, крайне мала. Наполеон даже виноватое чечло состроил, с сожалением глянув на кровящую ладонь Маршала. Воистину, тому же не стоило рассчитывать, что пасть с торчащими почти во все стороны акульими зубами можно зажать без подобного риска? - Отвали от меня, - лениво отмахнулся Наполеон, прищурив зеленые глазищи и попытавшись бочком ретироваться и избежать наступления. – Я не хочу тратиться на такси, а наши ждать не станут... - Не дождутся, даже если станут, - умиленно пообещал Жуков, ласково заулыбавшись. Ладони впечатались по обе стороны от головы Политика. Черт, а ведь на стене останется кровавое пятно... - А еще я думаю, что здесь вполне можно закончить начатое в баре. Без риска, что ты, наш чрезвычайно-талантливый-ученик, вырубишь всех людей в здании с перепуга. - Ты так разозлился из-за той дамочки? – личное пространство пока еще позволяло Наполеону поднять руки и недвусмысленно так пошевелить пальцами в воздухе. – Зря. В ее фигурке было бы все замечательно, если б не огромные подкладки в лифаке... - Мне плевать на эту дамочку. Вот теперь личное пространство Политика резко сократилось – выставленные ладони аккурат уперлись в грудь Жукова, но отпихнуть от себя не получилось. В любом случае брюнет смотрел сверху вниз, тактично нависая над на долю запаниковавшим Наполеоном. Неприятно. Когда рядом этот грозный тип, пережить можно. Даже когда совсем близко. Почти можно. А когда спиной вжимает в холодную стену, да и попытка дернуться вбок – глупое дело – определенно, это ощущение похоже на панику. Ведь Политик терпеть не мог ограничений своей физической свободы, и пусть полноценным испугом свою реакцию назвать он точно не мог, дыхание перехватило от дискомфорта ситуации в общем. - Вот видишь. Ты меня боишься, – удовлетворенно мурлыкнул Маршал, отмечая напряженный и вопросительный взгляд зеленых глазищ соперника. - Это даже скучно. Я не люблю бить пьяных и перепуганных мальчишек... Возмущенное «ах» на вдохе – Наполеон таки попытался отпихнуть от себя брюнета, но в следующий момент руки оказались прижаты к стене уже за запястья. Политик, подбирая слова, раздраженно запыхтел, с вызовом глядя на Жукова. В следующий момент: глубокий вдох. Неосмотрительно со стороны оружия было оставить открытым рот тому, кто может вырубить его одним криком, так что, задержав дыхание, Наполеон нашел в себе силы ухмыльнуться самодовольно, мол, попробуешь ли вякнуть еще что-нибудь? - Кричи, если хочешь, - равнодушно отозвался на эту молчаливую угрозу Жуков, наклоняясь совсем вплотную и проурчав на исколотое где только можно ухо. – Ты раздражаешь меня. Короткий судорожный выдох со стороны повелителя – брюнет на деле дернулся назад, даже отпуская руки Политика и очевидно концентрируясь, дабы не сшибло воплем, ибо ожидал атаки. А Наполеон же, тихо ойкнув, как-то машинально зажал себе рот. Повисла до жути неловкая пауза. - Извращенец, - почти без изумления подытожил Маршал, почему-то не отходя дальше. - Иди к черту. - И способы привлечь мое внимание у тебя наитупейшие. - Да твою ж мать! – Наполеон наконец вспыхнул до ушей, двинувшись назад, пожалуй, полагая, что сможет при большем напоре пробиться куда-нибудь через стену. – Ты-то тут причем? Маршал довольно мило умудрился приподнять брови, тактично опустив взгляд на предмет неловкой паузы. Предмет, недвусмысленно натягивающий ткань брюк, был в следующий момент скрыт ладонями Наполеона, которого таки разобрало на попиздеть. По крайней мере, после долгого и упорного молчания, воистину прорвало: - А у тебя наитупейшая привычка считать себя пупом земли! Лучшее-оружие-академии, самый-желанный-напарник! И ни разу это не из-за тебя, я... - Я и не говорил, что что-то из-за меня, - тихо протянул Жуков, собственно, почти не прерывая гневную тираду. - ... просто буквально несколько минут назад я прощался с понравившейся тебе дамочкой, и знаешь что? Довольно неплохо мы с нею попрощались! – Нап демонстративно фыркнул, поведя плечами. – Разумеется, она выбрала бы меня, учитывая, какой неотесанный грубиян... Наполеон заткнулся в следующее мгновение – затылком снова неслабо приложился о стену, когда дернулся назад, почти губами ощутив чужую усмешку: - Значит, эта дамочка действительно была до ужаса хороша? Судорожный вдох, а зеленые глаза расширились изумленно. В мыслях пронеслось исключительно обиженное «читер», когда теплый выдох действительно обжег губы, а карие глаза сощурились в издевательски-веселой манере. - А по-моему, кого-то чертовски заводит, когда его прижимают к какой-либо поверхности... - Идиот?! – договорить было не дано, ибо Наполеон действительно взвыл, упираясь ладонями в плечи Маршала. – Я.... - Или кого-то заводит именно факт того, что это делаю я. Набравший воздуха Политик не успел выкинуть ответную реплику: разоблачающая прямолинейность грозилась подкосить и без того дрожащие ноги. Определенно не от страха. Алкоголь? Дверь запасного выхода скрипнула – Гамлет, пошатнувшись, лениво свесился через перила, сдувая с глаз растрепавшуюся черную челку с ядрено-яркими зелеными прядями: - Жук, ты скоро? Я... Деньги закончились, а ехать.. Пффф, с теми я не хочу-у... - в какой-то момент хмельной взгляд изумрудных глаз сконцентрировался на происходящем. – Опа. Ладно. Я передам Максиму, что к утру вас не будет. Жуков потянул было руку в сторону Наставника, который, опираясь о перила, пытался прицелиться и направить свое хрупкое пьяное тело обратно в бар – в следующий момент уже сам вскрикнул от неожиданности, когда, собравшись, Политик мягко шибанул его дыханием души через ладони. Это получалось куда сложней, чем голосом, но было бы жалко зацепить Гамлета; в следующий момент Жуков замер на пару мгновений, раздумывая. Бежать за сорвавшимся с места черт-знает-куда Наполеоном, или... Да черт с ним, дверь за Гамлетом-то уже закрылась. А несмотря на принадлежность к мужскому полу, уж этого трапа несомненно кто-нибудь еще напоит, если он пожелает, да и бояться за него не нужно. * * * Грохот – какая-то скамейка пополам переламывается, когда от нее отталкиваются, вкладывая силу дыхания души. В любом случае в четыре утра парк достаточно безлюден. Нет преподавателей, нет вечно мешающегося Джека, так что помериться силами – самое место. Наполеон спотыкался каждое третье движение, но чудом уворачивался от выстрелов, когда Жуков, решив, что нагонять его смысла нет, наконец преобразил свои руки в боевое оружие. Дулом этого оружия Наполеон и огреб по зубастой челюсти, когда ему пришлось затормозить из-за взорвавшегося сгустка энергии почти пред ногами. - Бальзак неплохо над тобой поработал, - почти с удовольствием отметил Жуков, когда на такой удар – исключительно разбитая губа соперника. – Ты не настолько безнадежен. Следующий удар блокирован, Политик зашипел от ощутимого разряда через руки, таки раззявив пасть в следующие моменты и разразившись воплем. Жуков отпрыгнул в сторону на подкосившихся ногах – он был готов. Но в любом случае перед глазами двоится, в голове – отвратное гудение, которое не особо помешало отразить следующий удар, правда обжечь дыханием души не светило. - Ты же теперь не успеешь за мной. Силуэт пред глазами расплылся: мир, казалось, просто вертелся вокруг. Типичные вертолеты после жестокой пьянки. Маршал правда ненавидел эффект от голоса этого наглого существа. Удар под колени – теперь мир точно перевернулся, но чудом Жуков не упал навзничь, а даже пальнул наугад, умудрившись трансформировать руку; по дулу тут же прилетело с ноги. За эту ногу Наполеон и был схвачен, и в несколько оборотов, чудом не навернувшись, придав зверское ускорение и отпустив, Жуков таки откинулся на траву, тряхнув головой и пытаясь прийти в себя. Судя по грохоту, Политик вмазался во что-то весьма ощутимо. Поднимаясь через пульсирующую боль в голове, одним прыжком на раскинувшееся возле дерева среди поломанных веток тело. Наполеон ухмыльнулся, хватая оружие за воротник рубашки; на себя, притягивая и устало скалясь: - Меня так раздражает, когда ты прав. Серьезно. Мягкое прикосновение к губам, следом угловатые зубы прихватили нижнюю губу Маршала, чудом не прикусив до крови. Удар дыханием души. Жуков отпрыгнул в сторону, уже почти оклемавшись; удар с кулака у Наполеона сильный, но приходится по плечу, и эта же рука в следующий момент оказывается заломана, а телом блондин впечатывается в то самое дерево. Горячее дыхание со спины. Ноги правда грозились подкоситься, когда Маршал с тихим смешком прикусывает через одежду его плечо. - Я же сейчас снова закричу. - Я не сомневаюсь в этом. Кое-как пихнулся ногой, таки оттолкнув от себя; двое замерли друг напротив друга, напряженно выжидая. Разумеется, первым бросился Наполеон; синхронно было решено драться человеческими силами. Забавное решение, когда один выше второго почти на голову, но каким-то чудом подножку подставить умудрился именно Политик. В любом случае на траву повалился вместе с Жуковым, сцепившись и перекатываясь – красная футболка точно со спины будет перепачкана. Но возмутиться этому не успел, так что теперь в отместку за губу тяпнули его. Маршал на самом деле опасался его целовать; но в итоге оказалось, что острых зубов избегать вполне можно, едва блондин разомкнул пасть, пропуская и позволяя пробно обвести верхний шарик штанги языком, цепляясь следом за плечи Жукова и самостоятельно его целуя. Зубы смыкаются судорожно пару раз – глупо было бы мысленно сравнивать. Совсем недавно – та девушка в углу, пластичная и приятная наощупь. Мягкие пухлые губы, теплая, упругая грудь под ладонями. Какие-то приторно-сладкие духи, от которых едва ли не слюна течь начинает, покуда ведешь губами по тонкой шее. Жуков. Полнейший придурок, грубый и тяжелый. И целуется он грубо, и если еще раз укусил бы, Наполеон точно сомкнул бы зубы, дабы жизнь медом не казалась. И пальцы руки по боку проходятся грубо, с болезненным нажимом. Чертовски горячие, между прочим, пальцы. И следом по обнаженной коже, обжигая касаниями где-то в районе живота, задрав футболку. К черту остатки здравомыслия и самоконтроля, под этими руками невозможно не застонать даже от таких прикосновений. Почти шутливый и формальный удар, и Жуков покорился, словно бы поэтому отстраняясь, позволяя Политику снова вскочить. Несколько шагов – переплестись пальцами, в очередной раз пытаясь завалить друг друга, в какой-то вялой и наигранной борьбе. Ближе, урвать еще один поцелуй, и Маршал наклонился, освобождая руку, дабы отодвинуть мешающиеся кудрявые патлы повелителя, запечатлев болезненный укус на шее. За этим следует уже не на шутку возмущенный вопль и отработанный подзатыльник; Наполеон сразу же хватает за волосы, заставляя отодвинуться от своей шеи, а свободной рукой бестактно и с самодовольным ликованием отмечает напряжение соперника довольно ласковым прикосновением. - Тебе обязательно делать мне больно? – Политик повел плечом, до сих пор ощущая пульсирующую боль от укуса. - И никак иначе, - Жуков ухмыльнулся, шумно выдохнув, когда чужая рука снова прочертила по грубой ткани джинсов. – Пожалуй... - Тебе пора бы их расстегнуть, - зеленые глаза сощурились лукаво и торжествующе. - Подумай о себе для начала. Наполеон увернулся, когда Маршал сделал рывок в его сторону – чуть вбок, пропуская и следом толкая всем весом. Снова на землю, ну, по крайней мере, теперь на спине расположился Жуков, очевидно поддавшись и потянув Наполеона на себя; дабы не просто завалиться сверху, кое-как успел переступить ногой, в итоге по сути усевшись на оружие. - Так в чем я был прав? – припомнив Политику его реплику, протянул Маршал, на удивление нежным движением проводя по рукам вверх до плеч, потянув на себя. - Заткнись уже, будь так любезен... - И не подумаю. Руки Жуков тактично переместил на бедра устроившегося сверху блондина, двинувшись и позволяя тому ощутить себя через одежду. Наполеон задержал дыхание, опираясь ладонями о широкие плечи брюнета. - Тебя так трясет еще с момента, как ты оказался у стены. Как ты мог драться-то в таком состоянии? Политик раззявил пасть, собираясь сострить что-то в ответ – зря. На следующее движение, когда Жуков уже с силой надавил на его бедра, заставляя совсем прижаться, он смог отозваться шумным выдохом – пожалуй, еще немного, и он дотянул бы до стона. - Еще слово, и я заткну тебе рот. Или перекушу язык. Ты будешь захлебываться кровью, а я воспользуюсь твоим телом и брошу тут подыхать, - хрипло протянул Наполеон, поднимаясь и стаскивая с себя перепачканную футболку. - Ты будешь расстроен, если моим телом придется пользоваться, покуда я буду сосредоточен на своем поврежденном языке, - невинно подметил Жуков. Чертовски верно подметил. - Так что насчет моей правоты? Ведь ты все это время... - Хотел себе самое лучшее оружие в Академии. И буду хотеть, разумеется. А Наполеон нарочито уселся, изогнувшись – плевать, что знает, что мужское тело вряд ли впечатлит Маршала. В любом случае уж с физической точки зрения он считал себя более чем восхитительным. На прикосновение горячих ладоней к торсу он прогнулся, запрокидывая голову. Рассудив, наверное, что со стороны будет выглядеть чертовски красиво, особенно учитывая золотистую гриву, почти до лопаток. Пусть Жуков и любуется. В любом случае, сидя сверху, он уже имел под собою один весомый и ощутимый аргумент в пользу того, что хваленая натуральность Маршала таки допускает исключения. Еще бы не допускала. - Неверно. - Что-что? Я предельно честен! – убедительно протянул Политик, наклоняясь к нему. - Ты всегда испытываешь подобное к потенциальным напарникам? – Жуков заухмылялся. – То-то Бальзак с момента, как стал работать с тобой, такой забитый.... - Боже мой. Просто заткнись. Наполеон потянулся за очередным поцелуем – Жуков повернул голову, вцепившись пальцами одной руки в его подбородок и чуть отодвигая под разочарованный стон. Вторая рука скользнула по подтянутому животу вверх, до груди; блондин невольно дернулся, когда пальцы Маршала мягко сжали сосок. - Так что там насчет лучшего оружия? – потянул на себя и сам подался вперед, запечатлев на бледной коже шеи теперь на удивление осторожный поцелуй. - Черт бы тебя побрал, Маршал. - Так ты хотел... - Тебя, черт возьми, тебя. Рывком – иная позиция, и трава на удивление мягкая, даже не царапает обнаженную спину. Наполеон выгибается, тихо зашипев от чувственных укусов, пришедшихся на плечи. Как-то умудрился дрожащими руками ловко расстегнуть рубашку оружия, скользнув по крепкому торсу пальцами и задержав дыхание: от самого ощущения его под пальцами по телу волной прошел нестерпимый жар. Неправдоподобно сильно, учитывая, что сексуальными или приятными на прикосновения мужские и накачанные тела точно не находил. Может, доля эстетического удовольствия, совсем небольшая. И львиная доля крышесносящего осознания силы Маршала. Пожалуй, дыхание свело на нет именно второе. - Ты слишком паникуешь, - Жуков заулыбался, когда Политик одернул руки, задыхаясь и в самом деле испугавшись своей реакции. – Ведь ты сам... - Вот именно, дорогуша, - на раскрасневшемся лице довольно забавно сейчас смотрелся вымученный самодовольный оскал. – Я сам хотел и, собственно, просто получаю желаемое. Маршал ухмыльнулся, чуть переступая и перемещаясь пониже. Толком не целуя, а просто пробормотав, касаясь губами бледной кожи пресса: - Может, и так. Но факт этого определенно приводит тебя в ужас. - Заткнись. Пальцы – в темные волосы, наверное, сжимая болезненно; прогнулся, затрепетав от ощущения довольно мягко скользящего по коже языка. Короткий укус – протяжный стон, который Политик услышал уже словно откуда-то со стороны. Его голос просто не может звучать так. Ужас был. Не от факта «получения желаемого», а от собственной невероятной реакции на происходящее. Пробивало все тело, насквозь, и едва ли не зубы стучали – у него-то, опытного и отличного любовника, полностью контролирующего себя в постели с прекрасными дамами. Какие-то отдаленно похожие ощущения: когда-то давно, в первом месяце обучения в Академии. Просыпаясь и едва ли не навернувшись на ватных ногах, бегом в душ – смывать и без того быстро улетучивающиеся картинки сна. Тогда еще конкретный шок был с того факта, что в сих картинках присутствовал непосредственно этот наглый и лохматый. После подобные сны стали делом привычным, и благо рядом был Баль, которому всегда можно было излить душу и смириться с какой-то безысходной стабильностью и неизменностью до абсурда глупого чувства. - Эй, стоять! Даже не вздумай! Такое ощущение, что на теле уже не было живого места. Маршал кусался больно. В меру больно для обладателя вполне себе высокого болевого порога; Наполеон уже был готов буквально растаять под ним, извиваясь и подставляясь. Разве что отрезвил тот факт, что Жуков, судя по всему, самостоятельно смочив пальцы, отодвинул ткань ярко-красного напского белья и коснулся меж ягодиц, сразу же получив в челюсть коленом. - Не вздумай? Ты предлагаешь мне... - Черт, давай я сделаю это руками. Или ртом, - блондин аж присел, невинно оскалившись - в принципе, реакция на предложение воспользоваться зубастым ртом была вполне предсказуемой. – Я серьезно! Обратно на траву; зато теперь, отбрыкиваясь, можно было ощутить, насколько хорошо может Маршал фиксировать при желании. - Расслабься и еще трижды повтори себе, что ты хотел этого сам. Отвратительно и больно. Не так, как от зубов этого чудовища, но все-таки больно. И в очередной раз Жуков огребает с колена, когда сквозь зубы хихикает, что, судя по всему, Наполеон желал поймать в клубе именно мужика; возмущенное шипение Политика на тему того, что следить за собою можно как следует и перед свиданием с девушкой, он проигнорировал, фиксируя теперь и вторую ногу. В любом случае распинаться дальше блондин не стал, зашипев и изогнувшись. - Видишь, ничего страшного. Уже два. Я читал, что так будет лучше… - С каких пор наш знатный натурал читает о подобном? – Наполеон закусил губу, зажмурившись. - Знаешь... - Маршал хохотнул, наклоняясь к нему и довольно мило целуя в щеку. – О подобном можно читать и перед свиданием с девушкой, если ты не в курсе. Целоваться с Жуковым приходится часто. Зато у него в эти моменты занят рот и он воздерживается от язвительных комментариев. Да и это лучший выход, когда сказать в ответ уже нечего, и не хочется над этим думать. Политик изогнулся, уже позволяя не наваливаться на свои ноги и наоборот подставляясь, дабы было удобнее. К черту. Боль – не то, на что нужно было бы обращать внимание в такой момент. Его Жуков. Черт возьми, он со своим Жуковым. Здесь. Хотя, вот локация раздражала серьезно. Наполеон судорожно втянул сквозь зубы воздух. Тот двигает рукой грубо, резко, ощущение какое-то крышесносящее и выворачивающее. Пожалуй, о чем он не расскажет Бальзаку – так именно о том, как выламывало тело удовольствием от ощущения чужих пальцев. Еще дольше, и нетерпеливый стон на выдохе, почти в чужие губы, сразу же прерывая поцелуй и злобно отводя взгляд. - Если ты уже так реагируешь... Пожалуй, последующее для тебя будет особенно ощутимо. На очередное «заткнись» - тихий смешок, звук расстегивающейся ширинки. Кроме «матерь божья» и «неужели это творится на самом деле» в голове уже ничего не осталось. А еще дикий, бешеный пульс в висках. Перенапряжение в теле, жуткое возбуждение, оправданный испуг от ощущения того, как Маршал уперся в него сзади своим членом – о, да какая к черту подготовка. Наполеон распахнул глаза на деле испуганно. Либо воображение в меру неопытности подбрасывало подобное ощущение, либо параметры правда были почти несовместимы. - Ч-черт возьми, да какая баба согласится спать с таким... чудовищем? - Ну, сегодня в баре согласилась одна блондинка. Зубастая. Политик завыл от возмущения, точнее, он точно хотел что-то сказать, сматериться на этого остряка, как минимум, но получился исключительно жалобно-протяжный стон, ибо Жуков двинулся вперед, стискивая и вжимая его в землю так, что дернуться как-то в сторону возможности просто не было. - Больно? Наполеон заскулил сквозь зубы, покрепче обхватывая ногами Маршала за пояс, не позволяя двинуться. Пожалуй, позволь ему Жуков кончить ранее, сейчас он бы поорал от праведного возмущения. А на боли концентрироваться как-то не особо получалось, когда даже пальцы на ногах сводило от напряжения. - Тебе лучше мне ответить, - заметил брюнет, с силой двинув бедрами – попытка зафиксировать чужое сильное тело ногами была Политиком с чувством провалена. – Я не собираюсь тебя жалеть. Тихий вскрик, за которым Наполеон стиснул зубы, поворачивая голову и упрямо жмурясь. Жуков наклонился к нему, проурчав на ухо горячо и чертовски ощутимо: - В таком случае, держись. Медленно. На самом деле медленно, словно обещание «не жалеть» временно милостиво перенесли, а Политик упорно зажимал себе пасть ладонью. Свой голос со стороны звучал до мерзкого жалобно и откровенно. Он бы и не узнал этот голос, так что заткнуть. Кричать в постели таки положено исключительно девушкам. Даже под такими типами. Очередное плавное движение; в какой-то момент, судя по всему, решив, что если Наполеон притих – все в порядке, Маршал поднялся, вцепляясь пальцами в чужие бедра. Он, кажется, даже успел предупредить его, прежде чем железной хваткой фиксируя его конечности, сорваться на ритм, кажется, бешеный. По крайней мере воздух из легких блондина выбило на раз – казалось, что в самом деле искры из глаз полетят, и зажимать пасть правда было бесполезно, когда настолько сильно... хорошо? Он резко стиснул пояс Маршала ногами, заставляя его наклониться обратно и хоть немного притормозить. - Черт, стой, стой-стой-стой! – половина слов на вдохе, Политик стиснул пальцы на его плечах, взвыв. – Подожди, подожди, я слишком... Не договорил, смыкая пасть и замычав; Маршал резко вернул прежний темп, вколачиваясь действительно уже чертовски грубо, одной рукой вдавливая Наполеона в землю и почти не позволяя дернуться. - ... слишком? Нап изогнулся, насколько было возможно при железной хватке – зубастую челюсть раскрыл, но без крика, задержав дыхание, звонко щелкнув штангой об зубы – на выдохе почти полноценный крик, и теперь Жуков действительно вцепился в тело, забившееся под ним. - Хм. Даже так? – Политик, откинувшийся на траву и судорожно облизывая пересохшие губы, поднял на брюнета ленивый взгляд, а тот с улыбкой подытожил. – Собственно, я тебя предупреждал. Предупреждал о том, что это будет чертовски ощутимо? - ... о том, что я не собираюсь тебя жалеть. Жуков двинулся, позволяя Наполеону ощутить, что еще нуждается в продолжении; глаза повелителя на мгновения отразили почти полноценную панику, и тот собирался что-то выдать, но рот его зажали в следующий момент. - Тшш. Слышишь? Что за досада. Я не понимаю, какого черта кто-то может забыть здесь в это время... Оружие отстранилось от него, резко дергая за руку на себя и заставляя подняться – ноги у Наполеона, собственно, как и предполагалось, подкосились. Где-то за живой изгородью на самом деле слышались шаги, там, где рядами шли скамейки. Политик оказался впечатанным почти лицом в дерево аккурат де возле этой изгороди; пальцами в кору – довольно неприятно, но так по крайней мере можно было устоять на ногах. - Не думаю, что ты жаждешь привлечь их внимание. Еще полицию вызовут, чего доброго. - Я полагаю... В таком случае я все-таки буду способен ретироваться, - так же шепотом огрызнулся блондин, зажмурившись от того, как жестко вцепились чужие пальцы в бедра. - В таком случае все будет на твоей совести. Одну руку Маршал грубо запустил в светлую гриву, ощутимо потянув на себя – слишком сильно, аж дыхание перехватило. Вполне вовремя перехватило, ибо в противном случае на следующее резкое движение Наполеон бы точно не отреагировал молча. Слишком болезненно после недавно испытанного, и телу однозначно требовалась хоть небольшая передышка. А пока оставалось исключительно заскоблить пальцами, стиснув акульи зубы. - С твоей стороны грех не наслаждаться тем, чего ты сам хотел, - вполне верно заметил Маршал, склоняясь к нему поближе. - А твое дело – просто молча исполнять то, чего я хотел, - прошипел повелитель, склоняя голову. Воздух из легких выбивало с каждым толчком, глаза мерзко слезились. Наполеон замер, пытаясь как-то сосредоточиться на ускользнувшем удовольствии. Усмехнувшись, Жуков ощутимо в следующий момент сомкнул зубы на его плече; блондина дернуло отчасти от боли, но далее – на удивление мягко и нежно языком по месту укуса. - Так уже лучше? – почти внимательно переспросил Маршал. Этот шепот Наполеон, кажется, ощутил затылком. - Лучше? У меня такое ощущение, что я сейчас умру, - также тихо огрызнулся. Маршал хохотнул, запечатлев поцелуй меж выступающих лопаток. Шаги удалялись; так что в следующий момент можно было снова тяпнуть, не боясь, что повелитель вскрикнет. В любом случае, вспыхивал Наполеон чертовски быстро. Возможно, из-за того, что это был именно Жуков. По какой еще причине голос может срываться на такие умоляющие интонации, а от чужого дыхания со спины собственное дыхание вовсе отказывать? * * * - Я бы извинился... - Иди к черту. Боже мой... - ... Я не буду извиняться, и лучше вызову такси до Границы, да? Наполеон шел с Жуковым под руку, пошатываясь и скривив измученную болезненную гримасу. Тот набрал номер, убирая телефон в задний карман брюк, таки подхватил страдальчески охающего повелителя на руки. - Это даже... Романтично. - А теперь уже ты заткнись. Это минутная слабость. - Эта слабость была... - Политик покрепче обхватил шею Жукова, зажмурившись. – По меньшей мере двухчасовая слабость, но я не уверен... Сколько сейчас. Расплачиваться за такси тоже приходится Жукову. Он поклялся себе, что потом таки потрясет Гамлета на предмет пустого кошелька. А Наполеона... Нет, уж по территории Академии он тащить его не собирался. - Можешь даже не пытаться подобрать красивые слова, - вполне здраво заявил Наполеон, уже на полпути протягивая руку оружию. – Я сам скажу. Ничего не было. Ничего не изменится. Маршал испытал, наверное, что-то близкое к облегчению, когда пожал протянутую руку. Разве что Наполеон, еще не отпустив, с привычной хищной улыбкой пообещал. - Я все равно добьюсь тебя, - Политик тихо охнул на очередной кочке по дороге, сматерившись на водителя, и тут же поправившись. – Ты все равно понимаешь, что я – самый достойный напарник. Ведь так? - Вполне возможно, - Жуков даже заулыбался. Да. Уж после такой фразы со стороны Наполеона он мог быть уверен, что ничего не изменилось и не изменится. - Я... - начал было Бальзак, когда, пошатываясь, Наполеон вышел из душа. Но сразу же осекся, - не буду спрашивать тебя ни о чем, просто завтра мы выезжаем на задание. Наполеон, рухнув лицом в кровать, соизволил поднять большой палец вверх. Бальзак тихо хмыкнул, уткнувшись обратно в электронную книгу. Политик все равно попозже выложит ему все, едва отоспится и придет в себя. А пока он молчит, надо пользоваться моментом и наслаждаться тишиной, чем Критик и занялся под мирное сопение.