Океан в капле

Сестры Мариолы были больше похожи на мать: невысокие, объемные в областях груди и бедер, карамельно смуглые, черноволосые, обладательницы миндалевидных темных глаз с поволокой. У каждой были густые, длинные ресницы и широкие брови, Захра — вторая из дочерей четы Гайос, могла похвастаться так же родинкой на щеке, а самая младшая — Людвика, — учащаяся в старшей школе, откровенно кичилась своими косами, доходящими почти до пояса. Девушки были весьма милы, однако до уровня привлекательности Мариолы, унаследовавшей самое лучшее от родителей, не дотягивали, поэтому каждая старалась нарядиться поярче, понаряднее; братья Аспид — Марсель и Винсент — только посмеивались, глядя на сестер, каждая из которых призывно улыбалась Кевину, томно трепеща ресницами. Смешавшийся аромат их духов был настолько удушливым, что суперу было сложно стоять рядом с девушками; он пытался незаметно уйти в сторону, скрыться в саду или в малой гостиной, однако везде его поджидали: Захра или Табия цепко хватали его под локоть, норовя увести в сторону, подальше от зорких глаз миссис Гайос, которая к младшим детям относилась гораздо строже, чем к Мари. Младшую, явившуюся в коротком розовом платье и сандалиях на шнуровке, женщина увела переодеваться, не обращая внимания на ее слезы и жалобы; Людвика капризно причитала до тех пор, пока из кабинета не вышел мистер Гайос; тогда уже девушка сама опрометью взлетела по лестнице и ринулась в свою комнату, насмешив старших братьев. Захра и Табия, пользуясь отсутствием родителей, тут же зажали Глубину с двух сторон, от чего он ощутил себя корюшкой, оказавшейся между двух китов. Девушки, конечно, не могли похвастаться такими габаритами, но напирали так сильно, что у Кевина закружилась голова. — Расскажете, как вы познакомились с Мари? — проворковала Захра, хлопая ресницами столь интенсивно, что супер ощутил налетевший на него порыв ветра; Табия, первокурсница университета, наигранно рассмеялась и похлопала Глубину по руке. — Наверняка, встретились на съемках. Или в Башне. Мари у нас больше нигде особо и не бывает, — произнесла она будто бы в шутку, однако Кевин понял, что младшие сестры завидовали Мариоле. Может, и не тому, что она встречалась с Глубиной, однако ее карьера, успешность и внешние данные, которые ничуть не портили змеиные глаза и раздвоенный язык, заставляли девушек чувствовать, словно они не достаточно хороши. Аспид была единственным супером в семье, ген V больше не проявился ни в одном из детей четы Гайос, и младшим сестрам Мари отчаянно хотелось выделиться, доказать, что они ничуть не хуже ее. Только Кевин не понимал, при чем тут вообще он. Нахера ему терпеть ужимки этих девиц, если супер представился им как будущий муж Мариолы? На что они блять рассчитывали? Что Глубина тут же упадет лицом в декольте одной из них? Или предложит им поплавать голышом? А, может, вовсе уговорит на групповушку? Кевин видел, что они пытались кокетничать, прижимались ненавязчиво, но касались то руки, то его плеча, льстиво заглядывали в глаза и смеялись, даже когда он ничего не говорил. В компании Захры и Табии суперу быстро стало душно, однако пытаться выскользнуть из хватки было бесполезно, разве что грубо отталкивать девушек, а Глубина не хотел выглядеть грубияном. Обычно его всегда выручала Мари, но сегодня девушка была занята на съемках для рекламы купальников, а миссис Московиц уехала на экскурсию вместе с одной из ее многочисленных тетушек; родственников, дальних и близких со стороны матери Мари, была чуть ли не половина Каира, и все они весьма сердечно встретили Кевина и его мать. В друзья не набивались, но держались радушно, охотно принимая их в гостях; миссис Московиц целыми днями пропадала в городе, то гуляя по магазинам, то навещая кого-то из знакомых семьи Гайос, и удивительно быстро привыкла к изнуряющему зною. Сам Кевин предпочитал выходить из дома только в бассейн, плавал в футболке, чтобы не смущать никого видом своих жабр. Супер не столько боялся, сколько не хотел, чтобы на него глазели; одно дело, когда на него смотрели мама, Мари или доктор, а совсем другое — сестры и братья Аспид. Жабры были слишком интимной частью тела, Глубина уже не считал их отвратительными и смирился с тем, что он такой, какой есть, однако публично демонстрировать был еще не готов. Может, никогда и не будет готов; Кевин не нуждался в сочувствии, жалости или поддержке, ему было достаточно и того, что Мари нравилось играть с его жаберными отростками, смазывать жесткие створки увлажняющим бальзамом и перебирать лепестки маслянисто скользкими пальцами до тех пор, пока супер не кончал. Пальчики Мариолы — это лучшее, что когда-либо в нем бывало. — У тебя же не было серьезных отношений до Мари? — Захра крепче сжала локоть Кевина, вырвав его из задумчивости. — Ох, прости… Я забыла о твоей первой жене. Как ее?.. Карисса? — Кассандра, — подсказала Табия, коварно усмехаясь. — Не удивлюсь, если развод случился по вине Мари. Она ведь такая роковая женщина. Табия манерно закатила глаза, после чего рассмеялась вместе со старшей сестрой, но обе девушки дружно замолчали, когда Кевин стряхнул их цепкие пальцы со своих рук и отошел в сторону. — Я бы все равно развелся. Это было решено еще до встречи с Мари, — пояснил он, передергивая плечами; его футболка насквозь пропахла приторными духами Захры и Табии, и ее хотелось снять и выбросить к херам, предварительно замочив в отбеливателе, чтобы прогнать этот удушливо-сладкий запах; Табия мило надула губы, играя браслетом, состоящим из широких звеньев, усыпанных желтыми топазами. — А я думала, она увела тебя из семьи. В этом есть что-то такое… Девушка щелкнула пальцами с черно-золотистым маникюром. — Опасное и романтичное. — А я бы не стала связываться с женатым, — заявила Захра, — даже, если бы он находился на пороге развода. Сестра Мари хитро покосилась на морщившего лоб Кевина, глубоко вздохнула, дразня виднеющейся в вырезе сдобной грудью. — Я предпочитаю холостых и свободных мужчин. Чтобы он был только моим, — пояснила Захра и покраснела, сокрушенно вздохнув, — только все, кто мне нравится, уже несвободны, а я не собираюсь драться за парня, как бы хорош он не был! — Это она про Хоумлендера, — счастливо сдала сестру Табия и вредительски захихикала, когда румянец Захры, похожий на акварельные мазки, полыхнул ярче, отчего девушка стала похожа на перезрелый помидор, — она со средней школы по нему фанатела. Как-то даже с одной девчонкой подралась за его автограф. — Не говори ерунды, — рявкнула Захра и подалась навстречу Кевину, вновь пытаясь взять его под локоть, однако супер предусмотрительно зашел за низкий столик с украшенной мозаикой столешницей и сделал вид, что интересуется разложенным на тарелках печеньем. Марсель и Винсент наблюдали за ними, без стеснения поедая поп-корн из керамической миски; изредка они обменивались лукавыми взглядами и косились в сторону кухни, откуда доносились ароматы специй, пекущихся лепешек и тушеной в меду курицы. Мистер Гайос продолжал отсиживаться в своем кабинете в обществе сигарет и крепкого кофе, а миссис Гайос звучно отчитывала Людвику на втором этаже на причудливой смеси арабского и английского языков. Кевин вздохнул, украдкой покосившись на часы; когда уже приедет Мари? Он соскучился! А мама… пусть погуляет еще пару часов, миссис Московиц следует развеяться, чтобы было, что рассказать соседям по возвращении в Америку. Мама Мари предлагала миссис Московиц пожить у них, но женщина была слишком привязана к своему простому двухэтажному домику, где прожила столько лет; супера радовало, что его мама так легко и быстро поладила с родителями Мари; Вацлав Гайос держался несколько обособленно, но, скорее всего, потому что понял, что с двумя женщинами ему не справиться. Глубина не сомневался, что его будущий тесть со временем оттает; мистер Гайос обожал Мари; для них обоих будет лучше, если мужчина станет более мягко относиться к избраннику старшей дочери. — Она еще просила Мари познакомить ее с Хоумлендером. И взять с собой в Башню, — продолжала ябедничать Табия, пока ее старшая сестра все сильнее свирепела с каждым сказанным словом, — была уверена, что он в нее влюбится, едва увидев. Забыла, что при этом будет присутствовать Мари, а рядом с ней мы все равно, что жабы. — О да, ты та еще жаба, — прошипела Захра и медово улыбнулась Кевину, — Табия в четырнадцать лет решила, что ей не нравятся парни и принялась убеждать себя и окружающих, что отныне она исключительно по девочкам. А все из-за того, что парень, который ей нравился, начал встречаться с другой. И он даже не знал об ее чувствах! Дурочка просто молчала и злилась на весь мир, а потом решила, что отношения с девушками построить легче, и не придумала ничего лучше, чем запасть на Королеву Мэйв! Последнюю фразу Захра буквально выкрикнула в перекошенное от ярости лицо Табии, которая подбоченившись, негодующе поджала губы. — Зато я с самого начала была права: Мэйв больше нравятся женщины! — Потому что Хоумлендер ее послал! — обличающе изрекла Захра, сияя торжеством в глазах, и повернулась к Глубине, обескураженно грызущему песочное печенье с орехами; Марсель и Винсент вовсю хрустели поп-корном, глядя на перепалку сестер, словно боевик. — А я говорила, что они не пара! — Какая разница, — поморщилась Табия, — все равно он начал встречаться с другой, а не с тобой. Все загаданные желания на дни рождения и Рождеством псу под хвост… — Это Мари виновата, — пожаловалась вдруг Захра, и Кевин едва не подавился миндальным рожком. С какого это хера его змейка в чем-то виновата? Захре стоило радоваться, что она не связалась с Джоном, который на самом деле тупой, бессердечный долбоеб; признаться, супер немного переживал за Дейдру, которая встречалась с Хоумлендером по-настоящему, а не ради съемок; блондинка была дорога Мари, и Кевин не хотел, чтобы с девушкой что-то случилось. За Лину, как ни странно, Глубина не беспокоился, потому что дальше переписки у них с Нуаром пока дело не зашло, однако Кевин невольно присматривался к суперу; на всякий случай. А то сейчас он молча рисует картинки и строчит письма на несколько листов, а потом так же без слов будет вскрывать какую-нибудь проститутку в придорожном мотеле. — Если бы Мари меня с ним познакомила, это я сопровождала бы его на премьеру, а не Дейдра! — выдала Захра; Марсель на столь вопиющее заявление фыркнул, Кевин чуть не уронил надкусанное печенье, а Табия совершенно оскорбительно рассмеялась. — А с Дейдрой он сам познакомился. Помнишь, нам Мари рассказывала? — Ну и что? — губы девушки плаксиво задрожали. — Хочешь сказать, я хуже ее? Всю жизнь я была в тени Мари, теперь еще и ее белобрысая подружка отпихнула меня в сторону. — Зизи, перестань, — попросил Винсент, нахмурившись, — несешь черт знает что. Дейдра перед тобой точно ни в чем не виновата. И Мари не обязана устраивать твою личную жизнь. — Говоришь, как неудачник, — отмахнулась Захра и мстительно прищурилась, — просто тебе самому нравится Дейдра, признайся! С самого начала она тебе приглянулась, но мой младший братишка трус и так и не решился пригласить ее на свидание, а теперь понимает, что ему ничего не светит! Кто в своем уме предпочтет Винса, когда может иметь Хоумлендера? Марсель расхохотался, заваливаясь набок на диване; он был вторым из детей Вацлава и Исмы Гайос, уродившимся лицом в отца; от матери он не унаследовал ничего, в отличие от Винсента, невысокого и крепко сбитого, с широкой шеей и развитыми плечами регбиста. Черты лица у него были не в пример грубее и тяжелее, глубоко посаженные глаза смотрели за старшую сестру с угрюмой обидой, рот сжался в тонкую линию совсем по-отцовски, а густые брови сомкнулись над переносицей; обтерев руки о джинсы с прорехами на коленях, парень встал, угрожающе выставив вперед голову. Кевин на всякий случай отошел подальше, прихватив тарелку с печеньем, Захра упрямо скрестила руки на груди, а Табия волнительно кусала ноготь большого пальца, переводя взгляд с брата на сестру и обратно. — Скажешь, что я не права? — голос Захры нервозно звенел; Винсент дернул кадыком, сглатывая. — Права. В отношении меня. А твоя блажь с Хоумлендером всех уже изрядно достала! — То есть, только Мари можно встречаться с суперами из Семерки, да? — побагровела от возмущения девушка. — Я для них не достаточно хороша?! — Я не состоял в Семерке, когда познакомился с Мари, — тихо напомнил Глубина, однако на него не обратили внимания; родственники буравили друг друга неприязненными взглядами, Табия смотрела на них круглыми глазами, в которых плескался кровожадный азарт, будто девушка жаждала крови и драки, а самого Кевина ухватили за пояс джинсов и утянули на диван. Супер плюхнулся на вышитые подушки рядом с Марселем, едва не рассыпав печенье, и опасливо взглянул на парня, который проворно цапнул с тарелки инжирный рулет. — Лучше не стой в эпицентре ярости, а то еще попадешься им под руку, — тихо посоветовал Марсель. Глубина сглотнул; Винсент выглядел довольно угрожающе, а Захра сверкала глазами так, словно готова выцарапать ему глаза. Табия разве что не подпрыгивала от предвкушения, теребя в пальцах схваченную со стола салфетку. Казалось, что они вот-вот бросятся на друга, сцепятся, как дворовые коты, и примутся кататься по гостиной, громя все вокруг, пока их не окатят холодной водой. Супер забрался с ногами на диван, вжимаясь спиной в подушки; по-хорошему следовало бы их разнять, как-то успокоить импульсивную Захру, а Винсенту посоветовать забыть о блондиночке и поискать ту, за которой сумочку таскает не парень с парой лазерных пушек в башке, но Кевин сидел и молчал, обсыпаясь крошками от печенья, запихивая миндальные рожки в рот один за другим. Марсель не отставал от него, опустошая миску с поп-корном. — И часто у вас так? — шепнул Глубина, склонившись к парню. Марсель хмыкнул. — Постоянно. То и дело цапаются, но быстро мирятся. Девчонки еще и рыдают потом, утешают друг друг друга. — Захра действительно так запала на Хоумлендера? — не поверил Кевин; он знал Джона совсем с иной стороны и не понимал, чем же этот псих так привлекал людей: познакомься с ним поближе — и решишь сбежать на другой конец страны, лишь бы быть подальше от Хоумлендера. — Больше из вредности и упрямства продолжает за него цепляться. Мари же супера подцепила, — Марсель ухмыльнулся, — значит, Захре нужен кто-то покруче. — Ну… А-Трейн вроде свободен. Могу их познакомить, но… — глядя на девушку, раздувающую ноздри, словно разъяренный бегемот, Кевин сомневался, что Реджи решит продолжить их общение; а сводить их ради того, чтобы Захра могла похвастаться свиданием с супером, было как-то неуважительно. — Нет, Захра хочет быть лучше Мари, соответственно, на меньшее, чем Хоумлендер, не согласна, — покачал головой Марсель и, заметив обескураженное лицо Глубины, толкнул его локтем в бок, — да не волнуйся, она просто чванится. Немного остынет, и все нормально будет. Просто… Парень закинул в рот пригоршню поп-корна и заговорил уже с полным ртом, с аппетитом работая челюстями. — Мари у родителей любимый ребенок. Не думай, будто на остальных им плевать, но Мари всегда была и будет для них на первом месте. — Ну… — Кевин замялся, не зная, что на это сказать. Понятно, почему он сам любил Мариолу, не замечая ее младших сестер, однако от мистера и миссис Гайос такого не ожидал. Особенно от Исмы, которую счел доброй и заботливой. — Это со стороны Мари кажется чем-то таким экзотическим, вся из себя такая… — Марсель поерзал на диване, неуклюже изгибаясь. — А когда она родилась, не могла толком дышать самостоятельно: неправильное строение гортани, раздвоенный язык. «Vought» оплатили операцию, так как компания наблюдала беременность мамы. Отец с самого начала к ним обратился, как только узнал, что ребенок будет с геном V. Отсюда и наш первоначальный капитал. Парень с глумливой усмешкой обвел руками роскошно обставленную гостиную: ковер в синих и золотистых тонах, имитацию фрески во всю стену, вызолоченный светильник с плафоном, имитирующим ветки пальмы, украшенные эмалью и бирюзой статуэтки. — Можно сказать, что все это появилось благодаря Мари. Как, впрочем, и мы все. — В каком смысле? — не сообразил Кевин; Марсель утомленно закатил глаза. — Папа позволил типам из «Vought» изучить способности Мари. Поэтому ему до сих пор перед ней стыдно. И маме тоже. Вот они и пытаются как-то компенсировать то, что первые годы жизни Мари провела под наблюдением врачей. — А вы тут причем? — Думаешь, родители рискнули бы завести столько детей, не будь у них денег? — Марсель неприятно осклабился. — Отец тогда хорошо заработал. Знаешь, он в самом деле талантливый химик, разве что был эмигрантом, как и мама, а без визы в США непросто. Но нам повезло — мы уже родились американцами, так что глупо жаловаться. Как и на то, что на первом месте в нашей семье Мари. Это девчонки себе в головы всякую херню вбили, а нам с Винсом и так хорошо. Подбросив зерно поп-корна в воздух, парень ловко поймал его ртом и весело взглянул на Кевина, прищурив один глаз. — И в том, что Мари модель, для нас с братом сплошные плюсы. Ты же видел ее подружек — закачаешься! — Видел, — супер равнодушно пожал плечом, — но для меня Мари лучше всех. — Ну, да, Мари красотка. Но слишком тощая. Я предпочитаю более фигуристых, — пояснил Марсель, — а вот Винс любит блондинок. Он давно к Дейдре неровно дышит, еще когда совсем сопляком был, начал о ней вздыхать, но, как видишь, опоздал. — Может, встретит еще другую блондинку, — неуверенно предположил Кевин, прокручивая в голове сказанное Марселем; он примерно так и полагал, что суперы появились благодаря «Vought International», однако то, что родители Мари позволили ученым компании изучать их ребенка, как-то не укладывалось в голове; но если у Мариолы были проблемы со здоровьем, то, может, это было к лучшему? Так его змейке помогли… Глубина потер подбородок, сосредоточенно морща лоб; откуда в «Vought» знали, что родится ген-активный ребенок? Раньше Кевин не особо интересовался подобными вопросами, но если у них с Аспид будут дети, то они же будут суперами? А если с ними тоже будет что-то не так? Придется отдавать их «Vought International»? Кевин не собирался позволять изучать своих детей, даже если у них будут хвосты и рыжие волосы, как у долбанной Ариэль! — Если родители раньше с невестой не подсуетятся, — веско произнес Марсель, — они ведь и брак Мари хотели устроить. Тем более, они с тем парнем встречались, но как только заговорили о свадьбе, Мари заартачилась и порвала с ним. А ведь он друг отцовского компаньона, очень уважаемая семья в Каире. — Надо же, — вяло пробормотал Кевин, едва слыша собственные мысли за шумной ссорой Винса и Захры и болтовней Марселя. — Ага, — парень закивал, — Демир планировал жениться, думал, Мари будет вне себя от счастья, а она не только его бросила, но вскоре с тобой связалась. Марсель ехидно прищурился, блестя темно-карими глазами. — На отцовский бизнес это не повлияло, но Демира Мари, конечно, сильно уколола. Тем более, что они встречались почти два года. — Ну и хуй с ним, — огрызнулся Глубина; станет он еще беспокоиться из-за какого-то уебана! Кевин был уверен в Мари, в своих чувствах к ней и том, что у них все абсолютно взаимно, поэтому бывший девушки мог сразу прямым курсом отправляться нахуй. У Кевина тоже была бывшая, причем ебанутая на всю голову; Кэсс никак не могла смириться с разводом, давала интервью всяким желтым изданиям в надежде привлечь внимание к своей персоне, но только все сильнее становилась похожей на городскую сумасшедшую. Если этот Дамир попытается влезть в их отношения или как-то испортить Мари настроение, Глубина скормит его Гектору. — Не боишься, что Мари и тебя отошьет, если заговоришь о свадьбе? — вкрадчиво осведомился Марсель; Кевин хмуро отставил тарелку с печеньем. — Мы об этом уже говорили. Решили не торопиться. Но мне хотелось бы, — супер улыбнулся, — будет охуенно назвать Мари своей женой. Парень ошарашенно присвистнул. — Дела… — протянул он. — Вот уж не думал, что кто-то, вроде тебя, сумеет сладить с этой гадюкой. — Она не гадюка, — взвился Кевин; Марсель досадливо скривился. — Ладно, Аспид! Я все время путаюсь в этих гадах. — Ты свою родную сестру гадиной назвал? — процедил Глубина, сжимая кулаки. Бить брата Мари за глупый пиздеж он не собирался, однако градус его расположения к парню изрядно понизился; Марсель почесал в затылке, виновато состроив брови домиком. — Я не это имел в виду. Мы все любим Мари. Даже девчонки! С тобой они дразнятся и лаются между собой так, больше для тонуса. Просто… Парень рассеянно пожал плечами и дурашливо улыбнулся. — Странно, что между тобой и парнем, с которым они были вместе несколько лет, она выбрала тебя. — Это значит, я устраиваю ее больше, чем Дамир. Ничего странного, — отрезал Кевин; Марсель примирительно вскинул руки. — Ладно, ладно, не кипятись, супер-бой. Я понял, что у вас с Мари все отлично. И я рад. Правда. Честное слово! Попробовал бы я слово против сказать, мама бы мне устроила небо в алмазах, — бесшабашно усмехнулся парень, — но зато теперь всем девчонкам теперь только суперов подавай. Все сыновья папиных друзей в пролете. — Суперов много, — обронил Кевин, не уточняя, что многие из них были теми еще ебланами; сам Глубина был не в счет, он изменился из-за Мари и ради Мари, но некоторые творили всякую херню и не думали останавливаться, просто потому, что могли, и им все это нравилось. Но с дочерями Гайоса такое не пройдет — не тот уровень у их семьи. Подумать только, а ведь когда-то они были обычными эмигрантами; а миссис Московиц большую часть жизни жила как мать-одиночка. Зато теперь ее сын снова занял место среди супергероев и собирался связать свою жизнь с чудесной девушкой. Глядя на бросавшуюся на младшего брата Захру, Кевин невольно порадовался сдержанности Мариолы, хотя временами обижался на девушку за ее хладнокровие. Но лучше так, чем терпеть и слушать яростные припадки Захры. Глубина бы ее и неделю не выдержал. — Ты такой придурок, Винс, — девушка презрительно отвернулась, — ты всегда был на стороне Мари, что бы ни случилось, ты поддакивал ей. Надеялся, что старшая сестренка поможет тебе с Дейдрой? Облом вышел! — Хватит уже, Зизи, — поморщился Винсент и скупо улыбнулся, — иначе Кевин расскажет Хоумлендеру, какая ты гарпия на самом деле. Захра шумно вздохнула, втягивая воздух через рот, перевела взгляд на Глубину, почесывающего шею; супер мысленно унесся далеко, домой в Нью-Йорк, в дом Мариолы, который уже считал своим, и предвкушал, как они с моделью останутся наедине. Никаких родственников, громогласных разборок и выяснений отношений; только они вдвоем и их осьминожки — так они называли упругие силиконовые страпоны, сделанные в виде щупалец. Кевин глупо хихикнул, вспомнив, как они с Мари развлекались перед отъездом, но непроизвольно передернул плечами, оказавшись под прицелом взглядов всех присутствующих в комнате. Супер часто заморгал, отодвигаясь к краю дивана; Захра, раскрасневшаяся, с молниями, мелькавшими в черных глазах, шагнула к суперу с видом палача, готового привести смертный приговор в исполнение. — Ты же не станешь говорить Хоумлендеру о наших маленьких семейных разногласиях? — отдуваясь, спросила девушка; Кевин втянул носом воздух: ничего себе «маленькие»! Мари лишний раз не повышала голос, а ее младшая сестра едва гостиную громить не начала! Поежившись от испытующего внимания остальных, супер приосанился. — Не уверен, что вообще буду с ним разговаривать. Наши графики редко совпадают. Захра капризно скривила губы. — Говоришь прямо как Мари. Хотя совершенно не удивлюсь, если на самом деле Хоумлендер с тобой даже не общается. «Vought» тебя вернули из жалости или ради любопытства, а как основной актив ты больше не актуален. Я сама слышала, как папа говорил с кем-то по телефону! Он так и сказал: Старлайт для компании важнее, чем этот неудачник! Кевин усмехнулся; раньше он бы огорчился, ведь его снова ткнули носом в ошибки и собственную неполноценность, однако эта избалованная девица попросту вываливала на него свои комплексы. Захра пасовала перед старшей сестрой при жутких змеиных глазах и раздвоенном языке Мари; Хоумлендер ни за что не стал бы мириться с подобными сценами, так что малышка Захра не задержалась бы в Башне. — Зизи, ты перегибаешь, — шепнула Табия, несколько подрастеряв свой задор; девушка зло оскалилась на младшую сестру. — Хватит звать меня этой чертовой собачьей кличкой! — Почему? Ведешь себя ты, как та еще сука, — заметил Марсель, подмигивая ощетинившейся Захре; Винсент измученно потер лоб. — Может, хватит уже? Твои истерики уже всех достали. Вместо того, чтобы бросаться на нас, высказала бы все Мари. — Она ничего ей не скажет, — проказливо хихикнула Табия, — вы же знаете, Зизи боится Мари. — Вот еще, — возмущенно вскинулась девушка, — никого я не боюсь! А с Мари бесполезно разговаривать, она меня не поймет! — Так никто не понимает, чего ты так взъелась… — развел руками Винсент. — Устроила непонятно что на пустом месте. — Это я — пустое место получается?! — вскипела Захра, уперев кулаки в пышные бедра. — Ну, спасибо, братец. Мало того, что родителям до меня дела нет, так еще для тебя «пустое место»! — Зизи, лучше успокойся, пока мама не вернулась. Иначе опять поругаетесь. А если еще папа на шум выйдет, то вообще беда, — Табия покачала головой, бросая на Кевина страдальческие взгляды, и попыталась улыбнуться. — Я бы посоветовала не слушать Зизи, но, боюсь, она так кричит, что ее слышно на другом конце Эль Сараят. — Конечно, зачем меня слушать? — подхватила Захра. — Ведь есть Мари! На нее все смотрят, к ней всегда прислушиваются, ведь она у нас произведение искусства, а мы так, жалкие копии!.. — Что-то я не помню, чтобы Мари хоть раз вот так вопила и топала ногами, как ты, — отчеканил Винсент, а Глубина, поглощенный в мысли о Мари, смазано кивнул. — Тем более, что она действительно красивее тебя. Тишина, наступившая в гостиной, показалась суперу оглушительной; весь пыл Захры испарился, она прижала руки к груди, посерев лицом, после чего горестно всхлипнула, но уже через секунду выбежала из комнаты с перекошенным от гнева лицом. Табия кинулась за сестрой, обвиняюще округлив глаза на Кевина, а Винсент взъерошил волосы, пока восхищенный Марсель бил Кевина ладонью по плечу. — Парень, ну, ты даешь! — выдохнул старший из братьев Мари. — Это просто контрольный в голову! Захра после такого не скоро оправится! — А что я такого сказал? — непонимающе протянул супер. — Это же правда. Мари самая красивая из сестер, а они это понимают и бесятся. И вообще было бы странно, если бы я, состоя в отношениях, начал бы расхваливать других девчонок, как бы хороши они не были. Запоздало вспомнив, что находится в доме семьи Мари, Кевин втянул голову в плечи. — А… проблем не будет из-за того, что Захра так вспылила? Еще и я сказал… зря, наверное… — Что Мари — красотка, и так все в курсе. Весь мир на ее фото в бикини любуется, — Марсель передернул плечами, — знаешь, немного коробит, когда почти все твои друзья и знакомые если не передергивают на ее снимки, то прямо задалбливают просьбами познакомить. Или рассказать, совсем она змея или все-таки частично. Заебали… — Мари не змея, — нахмурился Глубина; Винсент тяжело упал на диван, устало вытянул ноги. — Да, а Захра не ведет себя, как бешеная, — вымученно пошутил он; взгляд парня был грустным, Кевин невольно посочувствовал ему, выросшему среди столь буйных и бойких сестер. — Прости за нее. Она не думает, что несет, когда злится, а злится она часто. Вечером придет извиняться, вот увидишь. — Кстати, мы ведем запись извинений Зизи за ее косяки, — заметил Марсель, — пока что ни дня не было без каких-нибудь происшествий. Хотя мы ей обещали браслет за день без истерик. — Может, стоит ставку повысить? — предложил Винс; Марсель поджал губы. — Что? Браслет и серьги? — Нет, побрякушек у нее и так полно, — Винсент с озорно блестящими глазами подался навстречу к Кевину, — может, сумеешь провести Захру в Башню, а? Ей много времени не надо, она за полчаса все сто этажей обойдет, но выцепит Хоумлендера. — И пойдет сразу нахер, — отчеканил Марсель, смерив младшего брата скептическим взглядом, — ты что? Парень отвесил Винсу подзатыльник. — Думаешь, Хоумлендер на нее перекинется, а Дейдру тебе оставит? Винсент смущенно улыбнулся. — Мечтать не вредно. — Слова типичного дрочера на фотки… — пробормотал Марсель и засмеялся, когда брат набросился на него с тумаками; парни боролись не всерьез, однако Кевин на всякий случай отсел от них в кресло, прихватив с собой тарелку с печеньем. Миска с остатками поп-корна опрокинулась, рассыпав зерна по темно-синей бархатной обивке, Марсель полузадушенно хрипел под нависшим над ним Винсентом, вяло отбиваясь, а Кевин грыз песочное печенье с кунжутом в белом шоколаде, несколько отстраненно думая, что большая семья — это утомительно. Только вот одних их с Мари уже не оставят: он слышал, как их матери украдкой обсуждали свадьбу, шептались о внуках под мятный чай со сладостями и дружно плакали, вспоминая, как Кевин и Мариола были маленькими. Глубина не хотел, чтобы об его проблемах в детстве слишком много говорили, но… это же мама. Ей с ним тоже было нелегко; зато теперь все точно будет замечательно. На лестнице раздались шаги, и братья Гайос замерли, настороженно прислушиваясь; заметив спускающую в гостиную мать, оба чинно сели, сложив руки на коленях, и с видом примерных мальчиков улыбнулись запыхавшейся женщине, чью голову покрывал золотисто-красный платок с бахромой. — Невозможная девчонка, — простонала Исма Гайос, прижимая пальцы к вискам, — так и осталась сидеть в этом своем платье. И когда только успевает покупать эти тряпки?! — У Мари вроде было точно такое же, — припомнил Винсент; миссис Гайос утомленно покачала головой. — Мари тоненькая, как травинка, на нее что не надень, все будет хорошо смотреться. А девочки в меня пошли. — Мари тоже очень на вас похожа, — заметил Кевин; Исма растроганно улыбнулась. — Спасибо, дорогой, но я никогда не была такой ладной, как Мари. Кость у меня широкая, а все остальное — еще шире. — Ну, мистер Гайос же клюнул, — весело отметил супер, от чего женщина вспыхнула и нервно хохотнула, теребя край платка, живописно спадающего на плечо. — Как рыбка на крючок, — подчеркнул Марсель, чье лицо приобрело крайне зловредное выражение. — Кстати, о рыбах! Я привез таких отменных марлинов! Живых! Уже отнес на кухню, чтобы их приготовили к ужину. Горло Кевина перехватило спазмом. — Марлинов?.. Живых?.. — переспросил он, еле шевеля онемевшими губами; пока он тут сидел, выслушивая истерики припадочной суки, в этом доме происходило убийство! И вместо того, чтобы помочь, Глубина жрал печенье; восхитительное, конечно, но это сути не меняло! Супер ошарашенно уставился на блаженствующего Марселя, который ел поп-корн, собирая его прямо с обивки дивана, едва борясь с желанием бежать на кухню, чтобы попытаться хоть кого-то спасти или не позволить и дальше издеваться над трупами, как миссис Гайос церемонно расправила складки на платье, присаживаясь в кресло. — На ужин будет баранина и курица, — повелительно изрекла женщина, — меню обговорили заранее, а менять все в последний момент слишком хлопотно. — Ну, их же можно будет приготовить и завтра, — издевательски предположил Марсель, однако его изуверская улыбка померкла под взглядом матери. — Никакой рыбы, — распорядилась миссис Гайос, — очень мило, что ты постарался, но Мари просила… — Опять Мари… — поморщился парень. — Последнее слово всегда остается за Мари. — Последнее слово остается за мной. Я хозяйка дома, и терпеть твои шалости я не намерена. Учти, Марсель: я не допущу, чтобы наши гости чувствовали себя неловко из-за глупых розыгрышей. — Мам, это всего лишь рыба, — проворчал Марсель, — я хотел марлина на ужин. Мои желания в этом доме никого не интересуют, да? — Милый, не будь эгоистом, — упрекнула старшего сына миссис Гайос, — если так хочешь рыбы, можешь съездить в город. — Теперь я еще и уезжать должен… Блеск! — Ведешь себя как ребенок, — подчеркнул Винсент и увернулся от кулака парня, метившего ему в плечо. — Между прочим, мы этих марлинов вместе покупали! — прорычал Марсель; миссис Гайос поперхнулась воздухом от удивления. — Винс, как не стыдно?! Ну, что за ребячество? — Мам, мы ничего такого не хотели… просто… — Винсент замялся. — Просто реакцию посмотреть. Когда мы были в Таиланде, Мари ела змей и даже ни разу не подавилась. Вот мы и подумали, что Кевин… — Я сначала осьминогов хотел купить. Или креветок. Устрицы тоже ничего, — в голосе Марселя вновь проскользнули ядовитые нотки, — так забавно их есть, пока они еще живые. — Убийца, — выплюнул Глубина, кривясь от привкуса желчи, разлившегося на языке. — Когда мы были в Японии, рыбу разделали на сашими так, что я видел, как бьется ее сердце, — издевательски продолжил Марсель, — и пока я ел, она еще дышала. — Хватит! — миссис Гайос хлопнула ладонью по подлокотнику кресла. — Вы с Захрой выбираете крайне сомнительные способы привлечь внимание. Все пытаетесь кого-то посильнее уязвить, лишь бы вас заметили. — Так ведь работает же, — выдал Марсель и резво соскочил с дивана, однако его мать оказалась на удивление проворнее парня; миссис Гайос ухватила старшего сына за ухо, вынуждая его склониться вслед за его рукой, и потрепала Марселя, словно нашкодившего щенка. — Черт, мам! Ну, мама! — пыхтел парень. — Я уже слишком взрослый, чтобы таскать меня за уши! — А ведешь себя как ребенок! Еще и брата на всякие пакости подговариваешь! Шалопай! — У него свои мозги есть. Нечего меня одного делать виноватым, — мятежно выдал Марсель; несмотря на то, что он был почти на голову выше матери и легко мог вывернуться из ее хватки, парень топтался рядом с женщиной, плаксиво морщась. — Винс мог бы меня остановить… — Я говорил, что это плохая идея, — заявил Винсент и втянул голову в плечи, состроив рожицу, когда миссис Гайос замахнулась на младшего сына, при этом не отпуская старшего. — Подхалим, — прохрипел Марсель и перевел на Кевина мрачный взгляд, словно это супер облажался, а не он, — видишь, как мне приходится жить?! Ни любви, ни уважения… и все из-за какой-то сраной рыбы! — Следи за языком! — ладонь миссис Гайос шлепнула парня по губам. — Что за выражения?! — Даже не матерное, — оскорбился Марсель и манерно пригладил растрепанные волосы, когда женщина отпустила его ухо, покрасневшее и несколько распухшее. Потерев мочку, Марсель по-детски насупился и сгреб с дивана пригоршню поп-корна, которую демонстративно закинул в рот на глазах у матери. — А знаете, что?! Я в самом деле поеду в город! Закажу себе жареную на углях дорадо и сожру. А еще мидий и креветок! Винс, ты со мной?! Парень повернулся к младшему брату; Винсент скрылся от взгляда Марселя за глянцевым журналом, на обложке которого модель, чью кожу покрывала золотая краска, изображала египетскую царицу на фоне оазиса и пирамид. — Я не голодный, — буркнул он; миссис Гайос, откинув на спину концы платка, погрозила старшему сыну указательным пальцем, сверкая перстнем с янтарем. — Чтобы к ужину был дома! Не собираюсь оправдывать тебя перед отцом и краснеть за моих детей перед миссис Московиц. Хорошо, что она еще не стала свидетелем ваших выходок. — Зато про выходки этого типа все как будто забыли, — процедил Марсель, презрительно поджав губы, от чего стал удивительно похож на отца; однако в следующую секунду лицо парня приобрело прежнее озорное выражение, и он весело подмигнул Глубине и, извернувшись, крепко поцеловал в щеку миссис Гайос. Женщина от неожиданности пошатнулась, захлопала ресницами, а после — тонко взвизгнула, когда Марсель сграбастал ее в объятия, приподнимая над полом. — Раз уж мне нельзя есть рыбу в собственном доме из-за парня сестры, могу я рассчитывать хотя бы на харису на десерт? — Не заслужил ты десерт с таким поведением, — проворчала миссис Гайос, но улыбнулась, поглаживая сына по щеке, который потянулся навстречу ее ладони, ластясь, будто котенок. — Езжай уже есть свою рыбу, проныра. — Я передумал, — пояснил Марсель, бережно поставив мать на пол, — я решил дождаться ужина. Быстро чмокнув готовую возмутиться женщину в щеку, парень танцующей походкой направился к лестнице; проходя мимо младшего брата, он попытался выдернуть из рук Винса журнал, однако Винсент, привыкший к чудачествам Марселя, успел уклониться и стиснул челюсти, когда парень потрепал его по волосам. — Младший братик, — пропел Марсель, заскакивая на первую ступеньку лестницы, — если кому-то понадоблюсь, я буду у себя. — Иди уже, — выдохнула миссис Гайос, поправляя чуть сбившийся платок, и стеснительно улыбнулась Кевину, краснея щеками и шеей. — Вот каково быть матерью взрослых болтунов. Вырос выше меня, а кажется таким еще мальчишкой… — Мэм… — Глубина прочистил горло прежде, чем заговорить, — если марлинов не стали разделывать как тела в морге, то… куда они делись? — Я отправила нашего водителя выпустить их в море, — женщина вернулась в кресло, отдуваясь и переводя дыхание; серьги в виде ажурных полумесяцев раскачивались в ее ушах. — Не переживай, дорогой, с ними все будет в порядке. Уверена, они уже далеко от берега. — Наверное, — супер почесал висок, надеясь, что марлинов в самом деле отпустили в открытые воды, а не перепродали в какую-нибудь закусочную, но не стал высказывать свои опасения вслух и благодарно улыбнулся Исме Гайос. — Спасибо, мэм. Вы зашибенная! — О, пустяки, — зарделась миссис Гайос; краснела она быстро и ярко, но румянец женщине шел намного больше, чем ее дочери Захре. А вот Мари почти не краснела; разве что совсем немного и во время секса. Винсент зыркнул на супера поверх журнала и сполз в кресле, практически устраиваясь в нем лежа, вытянув ноги, обутые в сандалии поверх фирменных носок Gucci; достав из кармана широких шорт цвета хаки смартфон и портативные наушники, парень включил музыку и погрузился в чтение журнала; Кевина это порадовало: значит, он мог поговорить с мамой Мари на некоторые темы, которые вслух при ее брате было бы неловко обсуждать. — Знаете, мэм… — Глубина подался навстречу женщине, вопросительно изогнувшей брови. — Да, милый, я тебя слушаю. — Марсель сказал… — только супер заговорил, как у Исмы негодующе затряслись щеки. — Не слушай этого болтуна. У него язык без костей. — Он сказал, что способности Мари изучала «Vought», — негромко произнес Кевин; женщина заметно побледнела, однако нашла в себе силы изобразить улыбку. — Да, мы с мужем… — она прерывисто вздохнула, складывая подрагивающие руки на коленях. — Мы с Вацлавом обратились к компании, когда Мари родилась. Тогда лечением суперов в обычных клиниках не занимались, но даже если бы мы нашли врача, у нас не было бы денег… Страховка не покрыла бы и части расходов… А «Vought» нам заплатили… Пальцы миссис Гайос сжались в кулаки. — Должно быть, это ужасно звучит… — Не сказал бы, — Кевин рвано передернул плечами, — когда я был маленьким, мама тоже… ну… обращалась к компании. Иногда мне было тяжело дышать на суше, а когда все воспалялось, приходилось ходить к цетологам. — Нам тоже предлагали отвести Мари к герпетологу, — горько усмехнулась женщина, — Вацлав тогда вспылил, а у меня не осталось сил даже на злость. Я просто хотела, чтобы моя дочь могла дышать нормально. — Но сейчас ведь все хорошо, — Кевин робко улыбнулся; Винсент шуршал журнальными страницами, покачивая ступнями в такт музыки. — Значит, вы все сделали правильно. Миссис Гайос прижала пальцы к переносице. — Все равно это было… неправильно как-то. Мари была такой крошечной, а мы отдали ее в клинику почти на месяц без права посещения. Я ни спать, ни есть не могла, пока она не вернулась домой… зато потом сколько было счастья, когда она смогла самостоятельно дышать и есть, научилась говорить. В детстве она так потешно шепелявила! Я ни слова разобрать не могла! А вот Вацлав все понимал… Женщина тепло посмотрела на супера сквозь заблестевшие в глазах слезы и деликатно промокнула их уголком салфетки, стараясь не смазать макияж. Подумав с секунду, Кевин пересел со своего кресла поближе к маме Мари и несмело взял ее за руку; миссис Гайос мягко пожала его пальцы. — Ты не слушай сентиментальную старуху, — Исма коснулась щеки Глубины, — это все дела давно минувших дней. Нам обещали, что все будет безопасно и конфиденциально, а в итоге Мари пришлось спасать… Я так боялась, что ей будет тяжело в жизни, и с самого детства внушала Мари, что она красивая такая, какая есть. Вацлав от меня не отставал. Он обожает дочь. — Больше других? — спросил Кевин на грани шепота; миссис Гайос тихо рассмеялась. — О, узнаю слова Зизи. Вот уж кто у нас в семье ревнивица! — Я сказал, что Мари красивее ее, — сконфуженно признался супер, ожидая от женщины упреков и возмущения, однако Исма деловито кивнула. — Разумеется. Она же твоя невеста! Она и должна быть для тебя самой красивой! А Зизи стоит вести себя поскромнее, а то слишком много на себя взяла — перед чужими женихами зазнаваться. — Так это у нее не первый раз, да? — У Зизи норов тигрицы, — усмехнулась миссис Гайос, — пока за кнут не возьмешься, будет рычать и кидаться. Но она любит Мари, очень любит, и от этого мучается только сильнее. Хочет быть достойной старшей сестры, доказать, что она не хуже. — Она не хуже, она просто другая, — задумчиво протянул Кевин, — сравнивать их с Мари все равно, что ставить в один ряд форель и рыбу-каплю. Исма прыснула, прикрывшись уголком салфетки. — Ты только при Зизи такое сравнение не упоминай, а то грянет буря. Ей же хочется, чтобы не только мы ее заметили, Захра пытается и внимание Мари привлечь. К подругам ее ревнует. Дейдра теперь и вовсе для нее персона нон-грата. — Из-за Хоумлендера? — И из-за Винса — Зизи за брата обидно. А я буду рада, если у Дейдры все сложится благополучно. Она хорошая девочка, и они с Мари давно дружат. Ох, нужно не забыть купить для нее подарок!.. — Магнитик? — предположил Глубина и ойкнул, когда миссис Гайос дернула его за мочку уха. — Мужчины! Вашей фантазии только на магнитики и хватает! — Нормальный подарок, — захихикал супер, — и красиво, и полезно. — Еще бы футболку с пирамидами, — сердито качнула серьгами женщина, — тоже красиво и полезно! — А я для друга такую купил… — сквозь сдерживаемый смех пояснил Кевин; Исма Гайос неодобрительно прищелкнула языком. — Вместе с магнитиком? И, наверное, теми уродливыми статуэтками, которые продают на площади для туристов? — супер покаянно закивал, низко склонив голову, и зажмурился, когда его снова подергали за ухо. — Нет, это никуда не годится! Перед отъездом поедем по магазинам, подберем что-нибудь стоящее. Подарки должны радовать, а не просто пылиться на полке. Что нравится твоему другу, дорогой? — Одна девчонка из массовки, — выдавил Кевин, старательно сдерживая веселье; миссис Гайос больше не терзала его ухо, но смотрела так, что губы непроизвольно растягивались в улыбке; все-таки мама у Мари прелесть, уютная и хлопотливая, прямо как курочка; не самое лестное сравнение, но милое же. Курицы есть очень даже симпатичные. — Какой же ты охламон, прямо как Марсель, — женщина поднялась, разглаживая подол; ворот ее платья переливался золотистой вышивкой и красным стеклярусом. — Глаз да глаз за вами нужен, иначе такое натворите… Супер отвернулся, потирая шею; он и творил, пока не встретил Мариолу, однако не видел ничего предосудительного, чтобы подарить Беркуту дурацкую футболку. Приятель сам ее попросил, а заодно что-нибудь памятное для его мамы, а что может быть колоритнее броши в виде скарабея и статуэтки кошки? Однако теперь Глубина был уверен, что миссис Гайос подберет для них что-то особенное и наверняка дорогое; Кевин не хотел, чтобы женщина сильно тратилась, подозревая, что мистер Гайос это не оценит. Перед отцом Мари супер еще несколько робел; Вацлав не высказывал претензий, однако своим поведением демонстрировал пренебрежение к парню старшей дочери, при этом держась довольно любезно с его мамой, за что Глубина был крайне признателен. Миссис Московиц не отвечала за всю ту херню, что Кевину случилось натворить. — Да ладно вам, мэм, — беззаботно откликнулся супер, — я большой мальчик, сам разберусь. А футболка, между прочим, классная, Беркут такую и хотел. — Да, все вы взрослые, умные и важные, — когда миссис Гайос качала головой, бахрома на ее платке играла и переливалась, — настолько, что о других вообще не думаете. — Это вы о чем? — напрягся Глубина, вспомнив о Старлайт и Кассандре, но миссис Гайос заговорила о другом, и супер выдохнул: — Мне так сложно привыкнуть, что Мари во мне не нуждается. Самостоятельная, серьезная, уверенная в себе… ей без надобности, чтобы мать всюду вмешивалась и пыталась ее уберечь — Мари и без меня способна за себя постоять. Возможно, младшим детям я не додала заботы, но мне казалось, что Мари в опасности, и нужно быть рядом, чтобы моя девочка не чувствовала себя ущемленной. — Она не чувствует, можете не сомневаться, — заверил женщину Глубина; Винсент, углубившись в чтение журнала, тихо подпевал звучащей в наушниках песне. Кевин узнал мотив нового трека Беркута, выпущенного совместно с Тигровой Лилией. — И не волнуйтесь так за Мари. У нее теперь есть я, — продолжил Кевин, — а у вас еще пятеро детей, которые точно разнесут дом, если за ними не приглядывать. Женщина рассмеялась, однако ответить не успела: в гостиную тяжелой, как у солдата, поступью ворвалась Захра с пылающими гневом глазами и пятнами румянца на щеках. — Не знаю, что тебе про меня наговорили, но все неправда, — заявила она, тряся подбородком от негодования, — я… я вообще имела в виду другое! — По-твоему, мне больше поговорить не о чем, кроме как о тебе? — обронила миссис Гайос и взмахнула рукой, пресекая возражения дочери. — Хватит, Захра, даже не начинай. Лучше пойдем на кухню, поможешь мне с печеньем. Помнишь, как мы вместе пекли, когда ты была маленькой? — Мама, я не хочу, — заныла девушка, — у меня свежий маникюр! — Он готовке не помеха, — отрезала миссис Гайос, цепко ухватив дочь за запястье, — идем, ты уже, наверное, забыла, как плита выглядит. — А Мари ты готовить не заставляешь, — недовольно припомнила Захра. — Мари приехала не только отдыхать, но и работать! А ты ленишься целыми днями. — Имею право, у меня каникулы, — проныла девушка уже из коридора, откуда спустя минуту выглянула Табия; увидев, что супер по-прежнему сидит в гостиной и практически в одиночестве, не считая увлеченного чтением Винсента, девушка лукаво улыбнулась и одернула кофточку, свободную, летящую, но оголяющую живот и смуглое полное плечо. Одновременно с ней на лестнице появилась и Людвика, нацепившая безразмерный худи поверх того самого розового платья; едва заметив хищно настроенных девушек, супер вскочил и резво направился в сторону стеклянной двери, ведущей на задний двор. Бежать от сестер Мари можно только через забор, высокий, кованый, но, если он заляжет на дно бассейна, эти две прохиндейки до него не доберутся. Глубина почти дошел, преследуемый Табией и Людвикой, словно парой голодных барракуд, как заметил движение на подъездной дорожке через окно: Мариола, одетая в линялые джинсовые шорты, полосатый топ и легкую рубашку, накинутую на плечи, шла по выложенной плиткой дорожке, отражая солнце линзами широких солнцезащитных очков. В руке она несла небольшую сумочку и джинсовую кепку, на шее мерцала цепочка с кулоном в виде глаза Ра, а запястье обвивал кожаный браслет. Кевин круто развернулся, за секунду изменив направление, и кинулся на крыльцо: встречать Аспид, провожаемый разочарованными вздохами Табии и Людвики. — Все фигня, — выпалила Людвика и демонстративно выдула огромный пузырь из жвачки, который почти сразу же лопнул; втянув розовые обрывки в рот, девушка капризно зачавкала с выражением хмурого пренебрежения на круглом миловидном личике, — королева Мари в доме. Кланяйтесь ей все! — Мари у нас Аспид, но в тебе, похоже, яда больше, — едко заметила Табия; Людвика, не обидевшись и не рассердившись, скорчила кровожадную гримасу, не переставая жевать жвачку. — Потому что у нас не дом, а целое змеиное гнездо, куда по случайности занесло одну рыбу, — произнесла девушка намеренно громко, желая отвлечь Кевина, только супер их уже не слушал; он выбежал из дома, где воздух охлаждали постоянно работающие кондиционеры, прямо в каирский зной, подавился раскаленным от жары воздухом, от которого пересохли и жабры, и горло, и раскинул руки навстречу Мариоле. Девушка, откинув назад гладкие смоляные волосы, высунула раздвоенный язык, затрепетав кончиком в сторону супера, после чего улыбнулась и радостно прильнула к его груди. — С-скуч-чал по мне, дельфинч-чик? — прошипела она, мазнув языком по его подбородку; Кевин хохотнул, сорвавшись на хрюканье; в солнцезащитных очках девушки он видел свое искаженное, как в кривом зеркале, отражение. — Очень, змейка! Семья у тебя классная, но слишком шумная, — Глубина повернул голову, через плечо косясь на Табию и Людвику, жадно наблюдавших за ними через занавеску; девушки тут же отпрянули, но супер подозревал, что они снова начнут подсматривать, как только он отвернется. Мари улыбнулась, сморщив нос, и сняла очки; от ее немигающего взгляда у Глубины тут же сладко онемели колени. — С-скоро уж-же вернемс-ся домой, и они не будут так нас-с донимать — у девоч-чек уч-чеба, Марс-сель помогает отц-цу, а у Винс-са з-запланирована поез-здка в Норвегию с-с друз-зьями. — А твоя мама уедет с моей мамой в круиз, — дополнил Кевин, — и мы с тобой останемся вдвоем. Только ты, я… и наши игрушки. Глубина горестно поник плечами. — Мне их не хватает… — Я не с-собираюс-сь вез-зти вибраторы в дом моих родителей, — Аспид утешающе лизнула мочку уха супера; вышло влажно, щекотно и возбуждающе настолько, что захотелось немедленно снять штаны. — Но мож-жем придумать ч-что-нибудь, ч-чтобы немного с-скрас-сить наш-ш ноч-чной дос-суг. Кевин задрожал от предвкушения. — У тебя есть идеи, да, моя змейка? — Глубина влюбленно заглянул в лицо девушки, которая чмокнула его в нос и взяла за руку, увлекая к дверям дома. — Конеч-чно. Мне ж-же нравитс-ся радовать моего дельфинч-чика. — Тебе ведь радовать больше некого, — ревниво вскинулась Людвика, скрестив руки на груди и постукивая подошвой сандалия по полу, — только постороннего парня, забив на родную сестру! — Малыш-шка, я помню про то, ч-что обещ-щала поехать с-с тобой торговый ц-центр, — улыбнулась Мариола; в глазах Людвики вспыхнул алчный огонек. — А на вашу с Дейдрой и Линой вечеринку мне можно будет прийти? — Нос не дорос, — ухмыльнулась Табия и льстиво обратилась к старшей сестре, — между прочим, я сериал без тебя не досматриваю, а там уже вышли почти все серии. Осталась финальная в сезоне! — Девочки, — донесся из кухни голос миссис Гайос, — не поможете нам? Мы с Захрой задумали испечь лимонное печенье, и немного перестарались с тестом, нужна лишняя пара рук. — Не я! — звонко крикнула Людвика и сорвалась на бег, устремившись к лестнице; Табия успела только вздохнуть с искаженным от возмущения лицом и топнуть ногой, но обреченно ссутулилась, когда в холле появилась Исма Гайос в переднике, повязанном поверх платья, отряхивая от муки руки. — Мари, ты дома! — обрадовалась женщина. — Как прошла съемка? Уверена, что чудесно, ведь ты же у нас красавица… — Да, она красавица, а мы — уродливые младшие сестры, — процедила Табия, однако улыбнулась, морща переносицу, стоило Мариоле обнять ее за шею. — У меня с-самые крас-сивые младш-шие с-сестренки, — прошепелявила Аспид. — И ленивые, — припечатала миссис Гайос. — Идем, Таби, пусть сестра отдохнет после работы. — Спорим, что мое печенье будет самое вкусное, — прогнусавила Таби; потеревшись виском о щеку старшей сестры, она нехотя направилась к матери, сурово хмурившей брови. — Ну, да, — раздался недовольный голос Захры. — В прошлый раз отец о твое печенье чуть зубы не сломал. — Девочки, не ссорьтесь, — прикрикнула миссис Гайос, а Кевин спешно потянул Мариолу к лестнице, опасаясь, что и его могут привлечь к работе на кухне. А у него иная обязанность — сделать Мари счастливой, потому что сам он был счастлив настолько, что это казалось нереальным в кругу такой неудержимой семейки, с готовностью принявшей супера и его мать. Глубина чувствовал, что в доме Гайосов он действительно важен, что их с миссис Московиц не просто терпят ради Мариолы, а готовы впустить в свою жизнь, и это стоило очень многого, особенно, если принять во внимание не самое завидное положение супера в начале их отношений с Аспид. Зато теперь у него все охуенно, и Кевин справедливо полагал, что в этом есть и его заслуга: супер ведь старался, карауля тогда Мариолу в гримерке, а ведь мог забить, передернуть и уйти. Глубина крепче сжал изящную ладонь девушки, поглаживая ее пальцы. Зато теперь он точно никуда от нее не денется; кому-то может показаться, что Кевин решил довольствоваться тихой заводью, однако на самом деле он нашел свой собственный океан.