Всё, что ты мне дашь

      К счастью, орки занимались обустройством новой комнаты, а в спальне никого не оказалось. Застыв перед зеркалом, принцесса так и так заглядывала через собственное плечо. Её спина по-прежнему ныла и болела, но была девственно чиста. Ни шрамов, ни малейших синяков. Будто кто-то прикрыл их новой кожей, спрятав от посторонних глаз!       - Что же ты наделал? – прошептала Лютиэн, вспомнив, как Саурон водил пальцами по этим шрамам. А ведь она тогда считала, что он просто над ней издевался. Неужели, лечил? И как же это не вовремя!       Сауронова подстилка… Почему её так назвали?! Между ней и этим чудовищем совершенно ничего не было!       Оставив зеркало в покое, девушка уселась на кровать и внезапно схватилась за голову.       Ну, конечно! Ведь вся крепость думает совершенно иначе! Кто-нибудь из орков рассказал пленным нолдор кучу небылиц, и эльфы в неё поверили. А тут ещё и платье. Хорошо, что среди них не было синдар. И её родители никогда про это не узнают…       Отец и мать. Последнее время Лютиэн старалась о них не вспоминать. Вина обоих в смерти Берена выглядела слишком очевидной. Да и что несчастная эльфийка могла им рассказать? Что лежит в одной кровати с приспешником Моргота?       Сауронова подстилка.       Устав об этом думать, принцесса потрясла головой. Просто нужно сосредоточиться на других вещах. О чём говорили Саурон и балрог? О каком-то союзе Маэдроса? Будто бы отец захочет в него вступить и начнёт всех торопить?       В принципе, всё казалось понятным. Не желая смерти своей дочери, Тингол не рискнул напасть на Тол-ин-Гаурхот, а договорился, чтобы это сделали нолдор. Но что в таком случае заставит его пойти на Ангбанд, плюнув даже на судьбу несчастной заложницы? Быть может, ответное обещание? Услуга за услугу? И если столько нолдор погибло при попытке её спасти, король Дориата не сможет им отказать!       Столь очевидная мысль вызвала у Лютиэн настоящий страх. Но страх совершенно не за себя. И как бы гордость этому не противилась, но она всё же решилась связаться с отцом.       Почему-то осанвэ давалось ей с трудом. Слишком долго эльфийка пыталась отгородить свой разум от остального мира. А может тоже самое совершил и её отец? Так или иначе, но в итоге она всё же уловила его мрачные мысли:       - Это ты, дочь? - король Дориата был до странности спокоен.       - Это я. И я просто хочу тебя предупредить. Враг знает о том союзе, что вы заключили с Маэдросом. Я пойму твою решение, даже если это повлечёт мою смерть. Но, пожалуйста, не надо никого торопить. Позволь им, как следует, подготовиться и всё рассчитать. Саурон надеется, будто ты…       - Можешь не продолжать, - прервал её Тингол. – Я прекрасно понял, на что он надеется. Думает, мы затянем с подготовкой, позволив ему восстановить свою крепость? Ничего не выйдет, Лютиэн. Ты и эта мразь должны ответить за тот позор, которым вы покрыли моё честное имя.       - Мы?! – осознав смысл сказанных слов, девушка мгновенно поняла, что её отцу уже всё известно. – Что за бред тебе рассказали?!       - Бред? – спокойствие короля Дориата начало откровенно пугать. – Кое-кто из пленных эльфов умудрился сбежать, поведав мне, как мило вы проводите время. Сначала смертный, теперь тёмный майа… У тебя довольно странные вкусы.       - Но всё это неправда! Мы с ним никогда…       - Никогда не спали в одной кровати?       Лютиэн всхлипнула, будучи не в силах ему соврать.       - Мне всё понятно, дочь, - подвёл итог её догадливый отец. – И я в последний раз использую это слово. Если твой благодетель не убьёт тебя, как он мне грозился, и ты попадёшься в наши руки, клянусь, я сделаю это сам. Я запрещаю тебе возвращаться в эльфийские земли. Запрещаю под страхом смерти.       - Но отец! – принцесса попыталась снова его позвать, только связь уже разорвалась. И восстанавливаться больше не желала. Похоже, что Тингол закрыл свой разум от всех.       Саурон вернулся в их покои ближе к ночи. Лютиэн за это время уже успела выплакать все слёзы, но её глаза оставались слегка опухшими. Что, впрочем, казалось не сильно заметно при тусклом сиянии свечей.       Тёмный майа приветливо улыбнулся, ещё раз заценил новенькое платье, а потом подошёл к зеркалу и поманил принцессу к себе.       - Подойди сюда.       Ожидая какой-нибудь подвох, эльфийка нехотя повиновалась.       - Я решил, что твой наряд просто необходимо кое-чем дополнить, - пояснил хозяин Тол-ин-Гаурхота, доставая из кармана нечто блестящее. – Ну-ка, повернись.       Лютиэн повернулась к нему спиной, и на её грудь тут же было водружено массивное ожерелье из крупных изумрудов, украшенных множеством мелких алмазов. Ожерелье такой тончайшей работы, что любой правитель Средиземья не отказался бы иметь его в своей сокровищнице. Только принцессу сегодня ничего уже не радовало. Хорошо ещё, что Враг не вручил ей свой подарок перед походом в тюрьму.       - С кого ты это снял? – поинтересовалась девушка, брезгливо осмотрев красивые зелёные камни.       - С трупа одной упрямой эльфийской особы, которую поимели десять орков подряд.       Вытаращив глаза, Лютиэн ахнула и с силой дёрнула за ожерелье. Но оно оказалось на редкость крепким. Явно обрадовавшись её реакции, Саурон пояснил:       - Это всего лишь шутка. Можешь успокоиться, ожерелье сделал я сам специально для тебя.       - Эта шутка совершенно идиотская! – принцесса всё ещё сомневалась. - Ты умеешь делать такие вещи?       - Раньше я служил у Ауле. И такие вещи были обычной моей работой.       - Вот как? Тогда почему ты не носишь их сам?       - Вещи делаются для кого-то, - майа поправил своё творение, поскольку эльфийка успела его перекрутить. – Предположим, я создам кучу ожерелий. Мне обвешаться ими, как то делают танцовщицы из числа людей? Или раздавать оркам? А может, открыть лавку и начать торговать?       - Как на счёт Тхурингвэтиль? – фыркнула девушка, вспомнив о мерзкой летучей мыши.       Саурон закатил глаза.       - Я тебя умоляю! Эта стерва решит, будто я собираюсь к ней свататься.       - Из вас вышла бы неплохая пара, - Лютиэн опять схватилась за подарок и попыталась его расстегнуть. – Я ни за что это не приму.       Но майа тут же выкрутил ей руки.       - Моя воля не обсуждается. Если ты откажешься носить то, что тебе дают, я прикажу устроить очередную порку. И это не шутка.       Вмиг похолодевший голос Врага дал понять принцессе, насколько он серьёзен. Впрочем, Саурон также быстро подобрел. А его внимание плавно переключилось с ожерелья на новое платье. Выпустив руки девушки, хозяин крепости взялся развязывать мудрёные тесёмки.       - Так-так… Сейчас я во всём разберусь. Эту верёвочку сюда… Эту туда…       Сообразив, что её раздевают, Лютиэн задёргалась, но сопротивляться не стала. Приближалась ночь, и они проходили через это уже много раз.       Умудрившись ничего не порвать, майа аккуратно снял с неё одежду, оставив в одном ожерелье. А потом, как обычно, усадил на кровать и сунул в руки лютню. Покорно взяв инструмент, эльфийка принялась играть, стараясь не смотреть, как раздевается он сам.       - Разве тебе совсем не интересно? – полюбопытствовал Враг, заметив её опущенный взгляд.       - Ты – не мой муж, чтобы я на тебя глазела, - ответила принцесса, сосредоточив всё своё внимание на тонких струнах.       Издав короткий смешок, Саурон залез на кровать, но вместо того, чтобы лечь, опять пристроился сзади. И через некоторое время Лютиэн вновь ощутила, как он водит пальцами по её невидимым шрамам.       - Зачем ты их вылечил?       Глупый вопрос заставил майю ещё раз усмехнуться.       - А ты собиралась всю оставшуюся жизнь ходить с изуродованной спиной? Я слишком люблю красоту, чтобы это допустить.       - Но я продолжаю чувствовать боль.       - Потому что твои раны довольно глубоки. Я же хотел добиться чисто внешнего результата. Если бы я полностью лечил всех, кого порол, то какой в этой порке был бы смысл?       Лютиэн кивнула, но всё же спросила ещё:       - Тогда чего ты добиваешься сейчас?       Враг коснулся губами её плеча и тихонько промурлыкал:       - Мне просто понравилось гладить тебя по спине.       Эльфийка с трудом сдержала дрожь и ненадолго прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Её музыка сразу же сбилась.       - Но что тебе это даст? Ты же знаешь! Эльфы любят только один раз! Моё сердце уже разбито. И у тебя не будет ни единого шанса!       - А я исхожу из того, что ты не просто эльфийка, а наполовину майэ, - терпеливо объяснил Саурон.       - Разве майар дано полюбить больше одного раза?       - Нет, - согласился Враг. – Мы, как и эльфы, любим один раз. Но помимо любви нам всё-таки дана возможность получать телесное удовольствие, характерное больше для людей. Именно это я и пытаюсь тебе продемонстрировать.       - Раз я уже полюбила, я не смогу предать своего избранника, - возразила Лютиэн, перестав играть.       - Вы успели обменяться частью своей души?       - Что ты имеешь в виду?       Саурон ответил не сразу. Для начала он дотянулся до своей прикроватной тумбы и извлёк оттуда какой-то флакон. Эльфийка сидела к нему спиной и ничего не видела, но вскоре ощутила, как майа втирает в её кожу нечто маслянистое и пахучее. Наконец он снова заговорил:       - Когда айнур любят друг друга, они начинают испытывать постоянное желание находиться рядом. И в какой-то момент это желание становится настолько невыносимым, что они совершают обмен частью себя. Таким образом, это позволяет нам всегда быть вместе. Даже если придётся жить в разных концах мира. Данный обмен считается заключением брака.       Куда он клонит, принцесса поняла не сильно.       - Но отец не позволил мне и Берену заключить брак…       - Это не важно. Я говорю о браке духовном. Подарил ли Берен тебе часть своей души? Отдала ли ты ему тоже самое в ответ?       Лютиэн неуверенно кивнула.       - Полагаю, что да. Но он был всего лишь человек. Едва ли он мог сделать это в той степени, о которой ты толкуешь.       - Люди вполне на такое способны, - возразил Враг, как можно нежнее водя руками по её спине. – Другое дело, что их чувства бывают недолговечны. Сегодня отдал, завтра забрал назад. Но ты не ответила точно. Ты ощущаешь, что его душа находится здесь и сейчас вместе с тобой? Или же, напротив, тебя гложет постоянная внутренняя пустота?       Теперь принцесса смутилась. Неужели, всё это - правда?       - Его здесь нет, - тихонько прошептала она. – Я чувствую только пустоту.       - Значит, брак вы не заключили, - Саурон явно обрадовался. – Ваши отношения были не столь длительны. И ты всё ещё можешь заполнить эту пустоту кем-то другим.       - Кем-то, вроде тебя?       - Я не предлагаю выходить за меня замуж. Я предлагаю тебе неплохо провести время. Продолжай играть.       Вспомнив про лютню, эльфийка вздохнула и опять сосредоточилась на струнах. Что угодно, только бы забыть, кто сидит у неё за спиной. За все эти дни девушка успела заприметить забавную тенденцию. Тихая спокойная мелодия быстро делала её тюремщика таким же тихим и спокойным, позволяя быстрее заснуть.       Но сегодня майа оказался упорнее, чем обычно, продолжая втирать в свою пленницу пахучее масло. Он больше не говорил, что позволило ей полностью отдаться собственному занятию. Чужие руки и незнакомый, но приятный аромат не вызывали у Лютиэн ни капли страсти, но дарили странную умиротворённость.       Принцесса настолько погрузилась в игру, что даже пропустила тот момент, когда ладони Саурона проскользнули вперёд и принялись втирать маслянистую жидкость прямо в её грудь. Лишь когда его рука неторопливо поползла к ямке на шее, эльфийка резко дёрнулась, едва не выронив инструмент. Память быстро подкинула ей похожую картинку. Только там она была прикована к стене, а вместо флакона фигурировало мыло.       Ощутив чужой страх, майа обнял Лютиэн за талию, прижал к себе и просидел так около минуты, стараясь свести все её опасения на нет. Дождавшись, пока пленница перестанет дрожать, он тихонько прошептал ей на ушко:       - Я обещал, что ничего с тобой не сделаю. Если ты сама этого не захочешь. Доверься мне.       Девушка покорно кивнула. Доверять ему? Нет ничего глупее. Но что ещё она могла поделать?       Тёплые руки Врага опять заскользили по её телу.       - Не забывай играть, - напомнил он, заметив, что мелодия в очередной раз начала сбиваться.       Лютиэн продолжила перебирать струны, хотя пальцы слушались всё хуже и хуже. Одной рукой Саурон обхватил её за грудь, а вторая поднялась к лицу и, пройдясь по девичьим губам, легонько проскользнула между ними. Впав в полное замешательство, принцесса протестующе замычала, и именно в этот момент в её голове послышался до боли знакомый голос собственной матери:       - Дочь, мне нужно срочно с тобой поговорить! Пожалуйста, не разрывай эту связь. Твой отец рассказал мне какие-то ужасные вещи. Но я знаю, что ты на такое неспособна. Просто скажи мне, что всё это неправда, и я клянусь…       Принцесса ещё не успела ничего ответить, а королева Дориата внезапно умолкла. Умолкла, уловив в её разуме какую-то часть происходящего действа.       - О, Эру! – воскликнула Мелиан, похоже, догадавшись, насколько она не вовремя. И очередная связь тотчас была разорвана.       - Мама! – Лютиэн всё же попыталась её окликнуть, но безрезультатно. Королева Дориата поступила ровно также, как до этого её супруг.       Резко возвратившись к реальности, их дочь вдруг осознала всю низость собственного положения. Включая наготу, бесстыдные ласки и пальцы Врага у себя во рту. Сауронова подстилка! Громко всхлипнув, эльфийка вырвалась из рук своего тюремщика, вскочила с кровати и схватила брошенное платье.       Хозяин крепости недоумённо хмыкнул. Всё так хорошо начиналось… И что теперь? Неужели он опять где-то ошибся?!       - Эй? – тихонько позвал майа, тоже встав с кровати и осторожно коснувшись её плеча.       Но Лютиэн отшатнулась в сторону, продолжая нервно теребить собственную одежду.       - Не смей ко мне подходить! – крикнула она, медленно пятясь к двери. – Это всё из-за тебя! Только из-за тебя!       Проклятое платье умудрилось полностью запутаться, и тогда принцесса просто прижала его к себе, пытаясь прикрыться. Враг приближался, сохраняя ощущение грации даже без одежды. Его голос прозвучал подчёркнуто спокойно:       - Если ты меня обвиняешь, то хотя бы объясни, в чём конкретно.       - Все эти эльфы… - девушка была не в состоянии вразумительно связать и нескольких слов. – Все они считают, будто я… Я просто твоя подстилка! Даже… Даже мои родители… Мой отец отрёкся от меня… Это твоя… Твоя вина!       Одна из бровей Саурона заметно поползла вверх. Так вот оно что! Похоже, его план успешно сработал!       Огорчало одно. Влепить истеричке по морде сегодня не удастся. И даже поход к Тхури придётся отложить. Ведь далее по плану ему отводилась роль заботливого утешителя.       - Разве это я запрещал тебе любить? Разве я заставлял твоего возлюбленного идти на смерть? Или может это я вынудил тебя прийти в мою крепость? Нет, Тинувиэль. Это были твои родители. И если правители Дориата оказались настолько бездушны, в этом тоже нет ни капли моей вины.       - Но ты… Ты заставил меня делать это… это… с тобой…       Саурон подошёл к ней.       - «Это»? Разве ты что-то делала? По-моему, что-то делал только я. Или ты про игру на лютне? Хорошая причина, чтобы отречься от собственной дочери.       - Но я… - язык эльфийки по-прежнему ей не подчинялся. – Я позволила тебе…       - Ты не можешь ничего мне позволять, ибо хозяин тут я, - напомнил майа, хитро вывернув всё наизнанку. – Таким образом, в том, что сделали твои родители, нет ни моей вины, ни твоей. Поняла?       Принцесса неуверенно кивнула, а потом опять начала плакать. Приобняв её за плечи, Враг повёл свою пленницу обратно к кровати. И вырвав из рук ненужное платье, уложил девушку в постель.       Где-то к концу ночи он всё-таки успел побывать у Тхури, растратив на неё весь свой любовный пыл и запас эльфийского вина. Но уже с утра стало ясно, что день не задался. Выспаться Саурон толком не успел, а голова трещала, не желая лечиться никоим образом. И это в добавок к недовольной Лютиэн, обнаружившей на его шее очередной след от зубов.       - Ей ты тоже пальцы в рот пихал? – фыркнула принцесса, едва заметив красноватый укус.       - Думаешь, мне больше нечего пихнуть? - ляпнул майа первое, что пришло в голову, о чём тут же сильно пожалел.       Покинув кровать, Лютиэн начала быстро одеваться.       - Мерзость какая…       - Это что, сцена ревности? – усмехнулся Враг, развалившись на подушках. – Прости, детка, но, если ты забыла, я – мужчина. Я не виноват, что созданное мною тело странным образом реагирует на женщин. И я не могу постоянно утешать плачущих девиц, ничего за это не получив.       - Будто кто-то тебя заставлял! Какой смысл продолжать весь этот фарс?! Теперь я не нужна тебе даже как заложница! Если я вернусь в Дориат, мой отец убьёт меня сам!       - Значит, тебе не надо никуда возвращаться. Ты можешь спокойно оставаться здесь. Не как заложница, а, скажем, как моя…       - Как твоя что?!       Тёмный майа поморщился и потёр виски.       - От этой постоянной болтовни у меня болит голова. Иди в свою комнату и займись каким-нибудь делом.       Закончив одеваться, Лютиэн в наглую заявила:       - Ничего не выйдет. У меня не хватает ниток. И чтобы сделать новые – мне необходима шерсть.       Оранжевые глаза Врага недоуменно моргнули, но тут же захлопнулись, а голова наполовину скрылась под тёплым одеялом. Тем не менее, он всё же спросил:       - Что ещё за шерсть?       - Волчья. Твой орк рассказал мне, что из них лезет полно шерсти. Нужно, чтобы кто-то её вычёсывал.       - И, по-твоему, этим должен заниматься я?       Принцесса пожала плечами.       - Говорят, что они никого не слушаются. А если бы ты на них рявкнул…       Слова Лютиэн были прерваны громким стуком в дверь.       - Ну, кого там принесло? – Саурон натянул одеяло ещё сильнее. – Пойди – открой и узнай, в чём дело. Но скажи, что меня нет.       - Ключ, - попросила эльфийка, с готовностью протянув руку.       Издав стон, тёмный майа всё же отдал ей ключ, и девушка скрылась в соседней комнате, переделанной под гостиную. Выход из общих покоев после всех перестроек находился теперь там.       Хозяин Тол-ин-Гаурхота нехотя прислушался. Поначалу разговор принцессы с неизвестным визитёром был тихим, но он быстро начал переходить на повышенные тона. И вскоре до ушей Саурона донёсся громкий крик:       - Ах, нет?! Очень хорошо, что его здесь нет!       Голос, срывающийся на визг, явно принадлежал Тхурингвэтиль.       - Сейчас же убирайся! – потребовала Лютиэн, но, похоже, безрезультатно.       - А я-то, дура, понадеялась, что после такой шикарной порки он отправит тебя обратно в темницу! - летучая мышь быстро выходила из себя. - Но вместо этого он тебе и платьишки дарит, и побрякушки на шею… Интересно, с чего бы это?!       - Не твоё крысячье дело! – ответ эльфийки заставил майю закрыть рот ладонью, чтобы не рассмеяться.       - Ошибаешься, бесстыжая мразь! Я не собираюсь делить своего мужика ни с кем другим!       - Ты настолько уверена, что он твой?! Так почему же он не дарит тебе ни платьишек, ни побрякушек?!       Сразу после этого из соседней комнаты донёсся какой-то шум.       - Я не продаюсь за такаю мелочь! – парировала Тхури, не забыв при этом добавить: - В отличие от тебя!       Грохот и возня заметно усилились.       - Убирайся из наших поко… – голос Лютиэн резко оборвался, а потом раздался вскрик. – Ай!       - Ах, из ваших?! – что-то тяжёлое упало на пол и со звоном разбилось. – Ты тут за хозяйку?! Ну, так вот тебе повод для уборки!       Дальше послышался грохот и новые крики. Не желая вылезать из кровати, Саурон решил прибегнуть к своему магическому зрению, дабы не пропустить такое чудесное зрелище. Но когда дерущиеся женщины своротили стол и шкаф, понял, что пора вмешаться. Нехотя выбравшись из-под одеяла, майа натянул халат и вышел из спальни.       Тхурингвэтиль сидела сверху на Лютиэн и била её головой об пол. Правда, эльфийка всё же умудрилась дотянуться рукой до выпавшей из шкафа бутылки из-под вина и со всей силой ударила ею по своей обидчице. Утратив на какое-то время способность ясно соображать, Тхури пошатнулась и тоже едва не рухнула, однако была схвачена сильной рукой своего хозяина и поставлена на ноги.       - Я обещал, что не буду вас разнимать, но мне стало жалко разломанной мебели, - строго произнёс Саурон, оттаскивая оборотня от принцессы.       - Убирать не буду, - сразу заявила «летучая мышь», вырываясь из его рук. – Потому что ты устроил бардак в моей спальне!       - Что ж, полагаю, это честно, - майа кивнул. – Приношу свои извинения.       - И можешь больше не приходить! Потому что я всё равно тебя не пущу!       Услышав столь страшную угрозу, мужчина тут же напомнил:       - Это моя крепость. Куда хочу, туда и прихожу.       - Твоя, - согласилась Тхурингвэтиль. – И в ней действуют твои законы. В частности, ты лично запретил любые непристойные домогательства и развратные действия, направленные против соратниц Мелькора без их на то согласия. Или твои законы одинаковы не для всех?       Поняв, что проиграл, Саурон усмехнулся и покорно склонил голову.       - Хорошо, детка. Раз ты так сильно хочешь формализма… Я не зайду больше в твои покои без твоего согласия. Будь добра и ты не заходить в мои. А не то я привлеку тебя за незаконное проникновение в чужое жилище.       - Больно оно мне надо! – гордо выпрямив спину, Тхури пошагала к двери. – Здесь слишком воняет эльфами!       Дождавшись, пока за ней закроется дверь, майа подошёл ко всё ещё сидящей на полу Лютиэн и помог ей встать.       - Миленькая драка, - отметил он, коснувшись царапин на её лице. – Кажется, мне снова придётся тебя лечить.       - Да пошёл ты! – также гордо выпрямившись, принцесса направилась в спальню, но была схвачена за руку.       - Ключ, - напомнил Саурон, протянув ей ладонь.       - Ах, да… - девушка притворно огляделась. – Кажется, я где-то его обронила.       Но Враг просто притянул её к себе, сунул руку в вырез на платье, как следует там пошарил и извлёк искомый предмет.       - Должно быть, завалился во время драки, - промямлила Лютиэн и быстро сменила тему. – Между прочим, эта дрянь порвала оборки моего подола! Это я к тому, что мне нужны нитки. А для изготовления ниток – волчья шерсть!