Всё началось с поцелуя

Виктор начал подумывать, что пора бы перестать совать язык Джейсу Талису в рот. Не то чтобы совать его туда не нравилось… в общем-то, в этом проблема и заключалась. В том, что у Джейса Талиса был самый прекрасный на свете рот, и самые прекрасные на свете губы, и ладони-то он непременно клал Виктору на бёдра — по-светски уважительно, осторожно, ни на волосок ниже. Большие такие ладони. Большие, мозолистые и тёплые. Кстати, о ладонях Джейса Талиса тоже пора перестать думать. Но сперва — перестать думать о его губах. И перестать поддаваться своим дурацким порывам сделать что-то с этими прекрасными губами. Перестать постоянно к ним липнуть, то есть… перестать целовать. Да. Пора уже перестать целовать Джейса Талиса. Пожалуй, стоило бы и Джейса как-то отвадить от поцелуев… хотя с научной точки зрения это будет уже следующий шаг к решению маленькой проблемки Виктора. Пусть даже посложнее первого и к тому же за пределами зоны его влияния. Как Виктор дошёл до такого? Ну конечно же — благодаря эксперименту. У них вот только что первое растение продержалось подольше, а не сгнило мгновенно — не так чтобы сильно долго, правда, но подольше. Уже прогресс. Джейс так красиво и заразительно радовался, что, когда он повернулся, Виктор просто… его поцеловал. Джейс застыл. Джейс застыл — и Виктор, отстранившись, кинулся объясняться. Ну, может, объясняться — это слишком сильное слово. Если уж на то пошло, он кинулся врать. И врал он воодушевлённо и обстоятельно. О том, что именно так заунцы выражают радость. А потом ещё и приплёл, что это дружеское приветствие такое. В самом конце. Потому что даже когда Виктор упирался в самое дно, он всегда находил фонарь и кирку, чтобы продолбиться ещё глубже. Джейс Талис не был идиотом. Если что. По размышлении Виктор пришёл к выводу, что проблема заключалась в доверчивости Джейса, а вовсе не глупости. Доверчивости и такой необходимой для учёного способности признавать собственное незнание. Ведь Джейс ничего не знал о Зауне — тогда как Виктор, естественно, был экспертом. Поэтому Джейс доверился суждению Виктора и позволил себя целовать. И целовать часто. Виктор с трудом списывал своё рвение на обычный энтузиазм. Он поцеловал Джейса, когда тот принёс чай правильной температуры. Он поцеловал Джейса, когда эксперимент показал статистически значимые результаты. Он поцеловал Джейса в саду Кейтлин, потому что тот ужасно обрадовался вечеринке, втайне устроенной в честь дня его рождения. А когда Джейс успешно продавил через Совет закупку дополнительного оборудования, Виктор прижал его к столу и целовал до тех пор, пока из коридора не послышались шаги. Только тогда Виктор с неохотой отстранился и пробормотал, что пилтошки не поймут обычаев Зауна; Джейс едва успел согласно хмыкнуть, прежде чем в лабораторию вошёл курьер с извещением. Джейс тоже целовал Виктора, но как-то скромнее. Виктора терзало слабое, но ужасное подозрение, что Джейс выверял своё поведение по поведению единственного знакомого ему заунца, и как же это… было в духе Джейса Талиса. Чтоб его. Джейс целовал Виктора, когда тот заходил в лабораторию или когда они оставались наедине, — похоже, в качестве запоздалого приветствия, чтобы не смущать «ничего не понимающих пилтошек». Целовал, когда Виктор возвращался с рынка или со встречи с мастерами; в конце концов, нельзя же было все политические игрища сваливать на Джейса. Это стало настолько привычным, что каждый раз их словно тянуло друг к другу невидимой силой, — а ведь Виктор даже не мечтал, что у него когда-нибудь такое будет. Так что нет, он не собирался мешать Джейсу Талису целовать его. Но себя надо было как-то взять в руки. Вот сегодня. Обязательно. Сегодня он обязательно сдержится. Сейчас Джейс на собрании Совета, но когда он вернётся, Виктор просто… Дверь открылась, оборвав мысль на середине, и Виктор отложил её на дальнюю полку сознания, как книгу, которую стоит обязательно перечитать. Перечитать столько раз, сколько понадобится, чтобы затвердить её наизусть. Джейс остановился позади и приобнял Виктора за плечи. Виктор запрокинул голову навстречу уже наклонившемуся Джейсу. Поцелуй получился перевёрнутым, вроде бы странным и неуклюжим, но у Виктора в груди всё равно потеплело. Джейс посмотрел на него с нежностью, как смотрел всё чаще и чаще в последнее время — Виктор старался об этом не думать, — а потом улыбнулся краешком губ. Виктор вскинул бровь. Это выражение лица предвещало неприятности. Сейчас бы Джейсу уже отойти, однако он продолжал держать Виктора за плечи. — Знаешь, у меня сегодня состоялся прелюбопытнейший разговор. — Скажи сперва с кем, а потом я решу, хочу я про это слушать или нет, — буркнул Виктор. — С шерифом Маркусом. — Не хочу. Джейс отстранился, но не успел Виктор затосковать по его рукам, как тот развернул стул и аккуратно придвинул спинкой к столу. Виктор всем своим видом показал, что кого-нибудь другого за такие вольности он бы уже стукнул, но Джейс в кои-то веки ни капли не смутился. — Нет уж, думаю, про это тебе захочется послушать. Он давал урок. — Вряд ли я воспылаю желанием сходить на урок шерифа Маркуса. С меня вполне хватило занятий у Хеймердингера. — Урок о Зауне. Виктор онемел. Видимо, он чем-то выдал, насколько ему стало не по себе, — Джейс отступил назад, давая ему возможность уйти, и сложил руки за спиной. Очевидно, чтобы не выдать своё волнение или не потянуться вслед. Чтоб его. Виктор вздохнул. — Это уже лишнее. — Я… — Иди сюда. Джейс медленно и осторожно встал на колени. У Виктора мозг вскипел, отказавшись признавать, что Джейс, чтобы не нависать над ним, только что… Серьёзно? Прямо вот так? Джейс Талис как он есть. Хочет поговорить, глядя в глаза. Чтоб его. — Почему ты соврал? Виктор ожидал обвинения, а вовсе не вопроса. Он скептически взглянул на Джейса — что, правда? Нет, ну правда? — Я ценю твою скромность, но не может быть, чтобы ты не догадывался, почему так и тянет изобрести пару-другую причин, чтобы целоваться с то… Джейс не дал ему закончить. Таких поцелуев у них уже было под сотню — хотя нет, наверняка больше сотни, Виктор никогда не мог ими насытиться… да и как тут насытишься, когда тебя целует Джейс Талис? — Я знал, — прошептал Джейс, прервавшись. Виктор захлопал ресницами — он ещё не пришёл в себя. — Что-что? — Я знал, — повторил Джейс, — что ты этого хотел. Не то, что ты врал. Но ты бы точно не стал меня целовать, если бы не хотел. — …то есть всё это время… — По крайней мере, с моего дня рождения, — уточнил Джейс. Виктор любил и ненавидел такой его тон — уверенный, почти что небрежный. — Ты сам вытащил меня в сад. — Но почему ты ничего не сказал? — Считал, что ты не готов вроде как, — скромно признался Джейс. — Но до тебя ведь могли дойти слухи, что я побывал на уроке, и ты мог догадаться, что я узнал, и ты мог решить, что я не хочу тебе говорить, и тогда… Виктор поцеловал его, просто чтобы заткнуть, и зарылся ладонями в его волосы. — Это самое… идиотское и самое милое, что я слышал в своей жизни. — Он отстранился, но рук так и не убрал. — Я люблю тебя. У Виктора отвисла челюсть. Только когда на лице Джейса начал проступать искренний страх, Виктор умудрился выдавить: — Отбой. Ты только что задал новую планку. Джейс фыркнул, но как-то сдавленно. Виктор поцеловал его снова, успокаивая. — Почему же ты ничего не сказал? — прошептал он. — Я… — Боялся. Знаю. Вижу теперь. Мог бы и раньше увидеть. — Виктор… — Да. — Виктор уловил, как дрогнул голос Джейса. — Я тоже тебя люблю. Забыл, что для тебя это неочевидно и тебе нужно это услышать. Я люблю тебя, Джейс Талис. Когда Джейс снова наклонился, Виктор решил, что, пожалуй, больше никогда не перестанет целоваться с ним. Этот план понравился ему куда больше предыдущего.