***
— Мина, — стоило двери открыться, как ты увидела свою милую, вечно улыбающуюся подругу, — привет, — тебе и хотелось бы приподнять хоть один уголок губ, но не вышло, от слова «совсем». Она поздоровалась в ответ, но ты даже не услышала, как Мина назвала твоё имя. В твоей голове сидела обезьяна с тарелками и усердно била в них, вот только вместо музыкального звука в голове раздавалось имя: «Чимин, Чимин, Чимин…» Это самое отвратительное чувство на свете, когда одновременно хочется увидеть человека, а вместе с этим хочется, чтобы он нахрен улетел с этой планеты. — Эй, проходи скорее! Холодно же! — потянув тебя за рукав, подруга затащила в дом, после чего сразу закрыла дверь, — ну же! Раздевайся! Ты как раз вовремя! Ты, опешив, стояла в коридоре: «Что? Вовремя? — глаза распахнулись в немом ужасе, — я — последняя? Он уже здесь?» — уточняющий вопрос будто прозвучал от другого «я», какого-то глубокого, где-то из подсознания. Мина буквально стащила с тебя куртку и белый шарф, после чего взглядом указала на чёрные высокие ботинки. — Ого! А ты готовилась! — снова улыбнулась она и тут же двумя руками поправила свои тёмные короткие волосы. — Я? — ты немного растерялась, а после, встрепенувшись, принялась расстегивать молнии на обуви. Мина с искрящимся взглядом осматривала тебя с ног до головы! Чёрные капроновые колготки, чёрная кожаная юбка, что была выше колен, и молочно-белая кофта с длинными рукавами, на вид которая была очень мягкой. — Конечно ты! — Мина чуть подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши, — выглядишь как пушистое облачко! — протянула подруга и улыбнулась по весь рот. Но ты лишь хмыкнула на это и, опустив взгляд, как-то неловко улыбнулась. «Господи, и зачем я так неслась?» — действительно, зачем? Протяжно вздохнув, ты выпрямилась и поправила распущенные волосы. — Дай я обниму облачко! — резко выпалила подруга и уже в следующую секунду стискивала тебя в своих объятиях. — Оу, Мина, я… — Ничего не хочу слышать, — она будто бы знала, что ты собираешься сказать, поэтому дольше тебя обнимала, словно показывая, что не отпустит. — Стол и напитки ждут тебя! — Только меня? — ты едва усмехнулась, переведя взгляд на длинный коридор, мрак которого разбавлялся мерцанием светодиодных гирлянд. — В основном! — язык Мины будто «споткнулся», пытаясь изящно выстроить фразу, — несколько человек не смогли приехать, но… — кореянка отстранилась и взглянула на тебя, — ты же здесь! Я очень рада, что ты приехала, правда… — в последних словах чувствовалась искренняя благодарность и будто скрытые извинения за поведение человека, с которым Мина сама же тебя и познакомила. Сил на фальшивую радость не осталось. Просто ты устала. Устала уже от всего. Плавно сомкнув веки, ты едва болезненно нахмурилась: «Я устала, Чимин». В этот момент Мина приобняла тебя за пояс и, уложив твою голову себе на плечо, аккуратно погладила по волосам. Каждое её движение так и кричало: «Всё хорошо. Ты в порядке. Я с тобой. Всё хорошо», — вот только… ты в моменте распахнула глаза, как только острое осознание действительности пронзило тебя, словно шприцом со здоровенной иглой. Тебе вдруг захотелось, чтобы на месте подруги сейчас оказался совсем другой человек, а точнее — Пак Чимин. От ужаса подобной мысли ты отрицательно замотала головой и поскорее отстранилась от подруги. Если бы он внезапно оказался тут, то наверняка бы сразу обидел, причем сделал бы это весьма «ювелирно», чтобы заметить смогла это только ты. В какой момент между вами пробежала кошка? Ты, кажется, точно это мгновение упустила, в то время как у Чимина вредность и язвительность стали работать по расписанию.***
Ты стояла в ванной комнате, глядя на своё отражение в зеркале. «Мина, Мина, Мина… Боже, он уже здесь или нет? — ты скривила губы, заметив, насколько взмыленной и изможденной ты выглядишь, — пожалуйста, скажи, что он уже…» Фразы «пришел» и «не пришел» одновременно прозвучали в твоей голове и ты даже на секунду растерялась. К какому варианту «прислушаться»? Какой из этих голосов действительно твой? Поджав губы, ты едва свела брови к переносице, а затем коснулась ладонью области сердца. «Как-то странно стучит…» Действительно… почему? Скорее всего, твоё сердце просто больше не выносит всего «добра», что Чимин тебе накидывает чуть ли не лопатой. Но это ведь так на него не похоже. Тебе словно представили одного Пака Чимина, а через пару месяцев на его месте оказался недовольный близнец. Была мысль отправить его к интернам, что копошатся в головах людей, но это уж на самый крайний случай. Который, кажется, вот-вот наступит, если не предпринять попыток вырваться из этих отравляющих «дружеских отношений». Отношения сложно было назвать «дружескими», вернее, сложно было назвать их так ему, ты же считала это дружбой. Будто какой-то нереальной, ввиду ваших профессий, но всё же дружбой. Вы ведь даже не заметили в какой момент обменялись номерами и стали переписываться. Разница в ответах на сообщения исчислялась часами, но никого из вас это не напрягало. А на встречах общих друзей вы радовались, видя друг друга, и словно как ни в чем не бывало продолжали общение. Между вами были легкость, свобода и, что важно, доверие. И пускай легкость и свобода сошли на «нет», доверие всё ещё теплилось. Однако был ещё один важный «пункт», но ты будто не желала этого замечать, в то время как Чимин многими способами «кричал» об этом. В дверь ванной комнаты вдруг тихо постучали, и сердечко встрепенулось, будто бабочка, что сорвалась с цветка, почувствовав опасность. «Чимин…» — его имя тихонько пронеслось эхом в грудной клетке, чему ты сама удивилась. Значит, всё же хочешь увидеть? — Мина, я иду, — спешно проговорила ты и ещё раз осмотрела себя в отражении. — Это не Мина… — раздался мужской голос с той стороны двери.***
Счастью не было предела, когда ты встретила Минхо. Да уж… этому доброму весельчаку под два метра ростом ты была искренне рада и, кажется, даже немного воспрянула духом. С ним ты знакома немного меньше, чем с Чимином, кажется, всего лишь на несколько месяцев, но приятельские отношения между вами «цвели и пахли». Минхо, как и Мина, частенько сглаживал «конфликты», которые разжигались, стоило вам с Чимином столкнуться взглядами. Ты была ему по-человечески благодарна, вот только легче от этого не становилось. Любой, кто пытался «сгладить конфликт», будто бы наклеивал пластырь на бомбу с обратным отсчетом, и чем больше было пластырей, тем быстрее таймер стремился к нулю. — Я очень рад, что ты приехала, — приобняв тебя и отстранившись, Минхо оглядел тебя с ног до головы, — прекрасно выглядишь, — подмигнул он. — Да брось, — усмехнулась ты, после чего по-дружески толкнула его в плечо, — я выгляжу как женщина, у которой десять детей и столько же работ. — Заметь, как успешная женщина, у которой десять детей и столько же работ, — рассмеялся Минхо. Забавно… когда он улыбался и смеялся, то становилось как-то спокойно и тепло, как когда-то с Чимином. Твоего лица коснулась тень тоски, в груди снова едва защемило, после чего потеплело, будто там мягким комочком зародилось желание снова посмотреть на улыбающегося Чимина. Улыбающегося для тебя. Тебе нравилась его улыбка, особенно, когда вы сидели немного в стороне от «общей тусовки» и говорили о чем-то своём. Тебе нравилось, как он, находясь рядом, улыбался, смеялся, периодически касаясь твоего плеча своим, как Пак иногда переходил на шепот и будто доверял тебе секрет, хотя, на самом деле это информация могла быть о том, что один из его друзей снова начал храпеть. Ты слушала, прикрывала губы кончиками пальцев и старалась не рассмеяться в голос. И кто бы мог подумать, что эта вуаль эйфории будет так бесцеремонно содрана самим создателем? — Так, прекращай грустить, — голос Минхо вывел тебя из воспоминаний, заставив вздрогнуть. — А… — замешкалась ты и накрыла ладонью лоб, — да… где тут выпивка?***
Дом был наполнен мягким светом гирлянд, что разбавлял темноту, музыкой, что лилась из колонок и, проникая в сердца людей, оставляла там магическую звёздочку для исполнения желаний. Было много вкусной еды, напитков, как алкогольных, так и обычных. Мина постаралась, чтобы все гости чувствовали себя комфортно и прониклись духом Рождества… Однако не все смогли это разделить. Пак Чимин находился на первом этаже на кухне в поисках новой бутылки виски. Не сказать, что предыдущую он выпил… Чимин только что приехал, не успел перешагнуть порог, как на него нацепили дурацкий свитер с оленями и рождественским венком, на голову ему напялили ободок со светящимися рожками, а кроме того… стоило ему потянуться палочками за едой, как Мина тут же отправила его за новой бутылкой алкоголя. Чимин, естественно, повозмущался немного, но всё же пошел, решив, что найдет бутылку, и, может быть, даже уединится где-нибудь с «ней» и выпьет в гордом одиночестве. Что-то сегодня у него абсолютно нет желания веселиться. Звезда Кореи начала бурчать себе что-то под нос, но продолжала поиски заветной бутылки. Привычные ругательства, что слетали с губ, были не в адрес хорошо спрятавшейся бутылки, а в адрес гостьи, ради которой он приехал, но с которой пока так и не встретился. Так было часто. В последнее время на «общие встречи» Чимин приезжал исключительно в надежде встретиться с тобой, извиниться за своё поведение и наладить общение, но каждый раз всё шло наперекосяк… С каждой встречей он разрушал то, что магическим образом появилось между вами. — Наконец-то… — отыскав бутылку, он, не долго думая, открыл её и влил содержимое в свой рот прямо с горла. Однако, стоило ему сделать один глоток, как Пак тут же начал кашлять и плеваться. «Фу! Что за пойло?!» — Чимин мысленно проклял производителя, после чего поспешил в ванную комнату на первом этаже, что была недалеко от кухни. Он пытался отмыть свой рот, однако сделал только хуже. Каким-то образом Пак Чимин провонял алкоголем так, будто пил 24\7, причем умудрился остаться трезвым. Ну что за вечер?! Приехал на «вечеринку», когда все уже разбились по компаниям и каждый говорил на будничные темы, вместо нормального алкоголя какое-то паленое бухло, а ко всему прочему… нет человека, о котором он не может перестать думать вот уже который месяц. Пак, грубо вытерев тыльной стороной ладони рот, часто задышал и посмотрел на себя в отражении. Когда он успел стать настолько токсичным, что ядом уже пышет его собственное отражение? «Я устал…» — вдруг промелькнула в его голове мысль, слегка уколов сердечко булавкой.***
Последние пару месяцев дались особо тяжело. Пак Чимин словно слетел с катушек. Слова и фразы стали «бить» резче и жестче, теплая улыбка больше не касалась его пухлых губ, а черты лица будто и вовсе огрубели. «Чимин, что случилось?» — сообщение, что бывало проскальзывало от тебя в его сторону, вот только честного ответа Пак никогда тебе не отправлял. Конец декабря, ты очень устала и всё, что тебе сейчас нужно было, — персональная бутылка шампанского, приятная компания и… «Пак Чимин!» — добавил внутренний голос, который, кажется, уже был пьян. — О! — на большом столе в кухне ты заметила единственную открытую бутылку, — вроде не шампанское, — ты сощурилась в темноте, а затем подошла ближе, — фу… — понюхав алкоголь, ты поворотила носиком, тебя аж пробрало от мерзкого запаха. «Наверняка это стоит дохера, а на вкус как пойло, сделанное дилетантами у себя на заднем дворе». Хотя… какая сейчас уже разница? Ты слишком устала, сегодня закрыла смену, так что… можешь спокойно напиться и забыться. Кивнув сама себе, ты принялась искать чистую стопку. Ты отвернулась буквально на секунду. На одну чертову секунду! Ну почему этого хватило для того, чтобы, обернувшись, ты увидела Чимина собственной персоны? Ты едва ли не вскрикнула, будто увидев призрака, а пальчики чуть не выпустили стопку. Он стоял с противоположной стороны стола, небрежно сунув руки в карманы темных джинс. Пак смотрел на тебя чуть исподлобья, слегка опустив подбородок. Сейчас, как обычно в последнее время, его выражение лица говорило о том, что тебе лучше исчезнуть из его поля зрения в ближайшие пару секунд, а в подтверждение этого рожки на ободке замигали. Сердце вдруг начало гулко отдаваться в груди, словно отсчитывая те самые секунды. Ты будто не знала, как на это реагировать, но… «Да к черту!» — цокнув и вздохнув, ты звучно поставила стопку на стол и принялась выливать туда содержимое бутылки. — Как всегда закладываешь за воротник? — пренебрежительно буркнул он так, что его голос едва оказался громче музыки в доме. — Пожалуйста, скройся в темноте, — резко выпалив слова, ты шумно вздохнула, а затем отставила бутылку. — Что? — Пак моментно уставился на тебя, и лицо его покрылось гримасой недовольства. Твои брови тут же взлетели на лоб, и ты произвольно прикусила нижнюю губу: «Я сказала это вслух…» — разум постарался было тебя оправдать, только вот сил на это не нашлось. — Ничего, — пробормотала ты и взяла стопку в руку, а затем пошла вдоль стола влево, дабы поскорее покинуть кухню. — Эй! — гримаса исчезла с лица, а в глазах блеснула пугливость. Пак резко рванул в твою сторону и будто горой вознесся перед тобой. В раздражении сомкнув веки, ты шумно втянула носом воздух: «Я устала, Пак Чимин». Не нужно было ходить с термометром, чтобы ощутить, насколько атмосфера накалилась, стоило Паку оказаться на расстоянии пары шагов от тебя. Взглянув на молодого мужчину, выражение лица которого выражало искреннюю растерянность, а вместе с тем и нерешительность, ты в который раз тяжело вздохнула. Отведя взгляд, ты сосредоточилась на стопке. Уж лучше было сейчас оказаться рядом с Минхо, однако ноги не торопились уносить тебя с кухни. — Ты хочешь поиграть в догонялки? — устало спросила ты. — Не хочу я ни во что играть! — фраза прозвучала жестче, чем должна была, будто от возмущенного сердца, которое уже порядком извело хозяина. Ты не видела, но… как он смотрел сейчас на тебя! Как жаждал заполучить твоё внимание, каким огнем в груди горело желание сказать тебе о том, что он тоже устал, устал от вечных конфликтов, источником которых сам и являлся. — Тогда дай мне пройти. Меня ждёт… — договорить, как обычно, тебе не дали. Короткие волосы Чимина, кажется, немного воспарили, а рожки на ободке засветились ярче, когда он услышал эти слова. — Тебя вечно кто-то ждёт! И вечно этот Мин… — Пак всплеснул руками, да так, что запах этого паршивого алкоголя дошел до тебя. — Господи, — ты поморщилась, резко перебив его, — когда ты успел так накидаться? — Да я вообще не пил! — с обидой ответил Пак, нахмурившись от негодования. — Ну так выпей, — наблюдая за переливающейся под светом огоньком жидкостью в стопке, равнодушно сказала ты. Кажется, ты впервые услышала подобие рыка от самого ангельского представителя известной группы, но должного действия это не возымело. — Ты опять идешь к нему? — Пак чуть не оглох от собственных барабанов в ушах. Неужели у него закончились силы всё держать в себе и он готов сказать правду? Несмотря на то, что температура атмосферы между вами уже, казалось, достигла 451 градуса по Фаренгейту, ты вяло склонила голову набок и будто нехотя подняла взгляд. — Чимин… — свободной рукой ты осторожно потерла глаза, — я не хочу больше говорить с тобой и отвечать на твои глупые вопросы… — Ты думаешь, я этого не заметил? — с обидой спросил он, в недовольстве сложив руки на груди и сделав крохотный шажок в твою сторону. — Я без понятия, что ты там заметил, а что нет, — слова звучали на удивление безразлично, — я просто… — взгляд заметался по кухне, — пф-ф-ф… — ты провела рукой по волосам, — просто дай мне уйти, — последние слова прозвучали на полтона ниже и будто с мольбой. Чимин не успел сгенерировать ответ. Сердце просто произнесло ответ за него. Четко, коротко и ясно. — Нет. Это слово будто окатило тебя ледяной водой с головы до самых пят, и по телу пошла рябь, как на озере от капли. — Что? — ты заметно нахмурилась и, кажется, приготовилась вступить в баталию, почувствовав жжение в грудной клетке. — Я сказал нет, — уверенно повторил Пак. — Да какая к черту разница, что ты там сказал?! — и вот, снова зажегся бенгальский огонь. Ярко, резко и так… красиво. Ты с силой поставила стопку на стол, да так, что жидкость внутри выплеснулась на поверхность. Пак вздрогнул от неожиданности. Он что, пробудил Цербера внутри тебя? В целом, пожалуй, это и была его цель, однако… за первой целью скрывалась вторая, на которую вот уже несколько месяцев смелости не хватало. — Говори, что хочешь, только отстань от меня! — ты решительно сделала шаг в его сторону, — отстань! — чуть приподнявшись на мысочки, прокричала ты ему в лицо. Чимин наблюдал за тем, как бенгальский огонь вспыхнул гневом. Он видел, как заблестели твои глаза, почувствовал, что, подлей ещё немного «масла», и фитиль одномоментно полностью загорится. — Сколько можно, Чимин? Сколько можно?! — не то алкоголь, не то смелость, не то отчаяние поглотили тебя с головой и ты перешла в атаку, — сколько ты будешь меня подначивать, а?! — ты сделала шаг и толкнула его ладонями в грудь, из-за чего Паку пришлось сделать шаг назад, — сколько ты ещё будешь делать мне больно?! — твой голос звучал в высоких тональностях, но музыку будто сделали ещё громче, — что ты хочешь от меня?! Что?! — снова толчок в его грудь, — если тебе есть, что сказать, так скажи мне это уже! Чимин! — ты опять его толкнула, только уже слабее, — Чимин, — голос дрогнул, — я устала, Чимин, я больше… больше не могу… — так честно и искренне. Бенгальский огонь будто бы стал догорать. Пак стоял напротив и смотрел на результат своего «труда». До чего он довел тебя? Как эмоционально вымотал? А всё из-за чего? Из-за того, что не хватило смелости сказать главного и вместо того, чтобы как-то решить вопрос, он принялся вести себя, как закомплексованная малолетка? Ты сейчас стоишь перед ним и изо всех сил держишься, чтобы не заплакать. Твоё тело едва ли не пробивает мелкая дрожь, но ты всё же продолжаешь стоять и смотреть ему в глаза, желая лишь одного… Выражение лица молодого мужчины, что едва смягчилось, вдруг стало серьезным, более того, сердитым. — А я могу? Я могу?! — он сделал шаг навстречу, а ты сама — назад. — Ты думаешь, мне нравится это? Думаешь, я такой садист? — снова шаг, снова ты — назад. — Что? — ты в недопонимании замотала головой, — конечно тебе нравится! Ты будто питаешься страданиями других людей! Моими страданиями! — Неправда! — в сердцах выкрикнул он. И как же ему сейчас захотелось сократить расстояние между вами до нуля. — Да мне уже всё равно, — скривившись, ты постаралась его оттолкнуть в сторону и пройти, — дай я уйду. — Я сказал нет, — не смотря на свою комплекцию, хватка у него оказалась мощной, да и сил поставить тебя на место было предостаточно. — Ф… Чимин, мне больно! — ты вдруг болезненно поджала губы и перевела взгляд на левое плечо. И стоило тебе это произнести, как пальцы мужчины разжались, а в груди его начало саднить. Ну почему последние месяцы у него получается только причинять тебе боль? Как он позволил себе подобное действие в отношении тебя? В отношении девушки, которая заставляла его сердце участвовать в «скачках». Законы физики играли с Чимином злую шутку. Чем больше он пытался быть с тобой мягким и нежным, тем больше получалось наоборот. — Извини, — растерянно и неожиданно для себя проговорил Пак, и сердитость испарилась, словно утренний туман, а показатель температуры на термометре стремительно стал падать. — Что? — ты плавно перевела взгляд на Чимина и осторожно потерла своё плечо, — что? — ты не поверила собственным ушам. — Извини, — повторил он тише и, опустив глаза в пол, снял ободок и провел рукой по своим пышным коротким волосам. Чимин стал усиленно ладонями будто умывать своё лицо, словно хотел смыть с себя все эти маски и гримасы. Ты стояла напротив него и неотрывно смотрела на Чимина, моргая, как механическая кукла. Что он только что вообще сказал? — Извини… — опустив ладони, так мягко проговорил мужчина и произвольно потянулся к тебе рукой, но ты неосознанно сделала шаг назад, затем ещё и ещё. «Что?» — от услышанного ты зажмурилась и, не поверив, покачала головой. Он извиняется за то, что сделал сейчас? А как же остальное? Впрочем… сил больше нет. Не хочется снова прогонять все сцены в своей голове, не хочется вспоминать это в рождественский вечер. Прокручивать это без конца в голове сродни с тем, чтобы держать фитиль горящего бенгальского огня. Каким бы прекрасным не было зрелище, это обжигает, настолько, что боль пробирает до самых костей. Ты не услышала, как он позвал тебя по имени, не услышала, каким мягким и тихим сделался его голос, не заметила, как он оказался непозволительно близко к тебе. — Извини меня… — раздалось у самого уха. От шепота, что когда-то был приятен сердцу, по телу пробежались мурашки, да такие, что мелкие волоски на теле встали дыбом. Ты плавно подняла веки и увидела буквально перед своим носом Чимина. «Я так скучаю по тебе», — эта фраза пролетела в голове у обоих. Вы не были знакомы долго, но почему-то после первой встречи у вас сразу появилось чувство, что знаете друг друга лет двести. Однако это не помогло отвести проклятие пробежавшей между вами черной кошки. — Прекрати изводить меня… — глядя в твои глаза, довольно-таки устало произнес мужчина, — пожалуйста… В свете рождественских огоньков, когда Чимин был так близко, ты будто только что заметила изможденность, которую ещё недавно видела в отражении зеркала. — Ч-что? — ты разглядывала его лицо, будто вы находились в долгой разлуке и только что встретились. Ты внимательно всматривалась в знакомые черты и слабо улавливала смысл того, что Чимин тебе говорил. — Прекрати изводить меня, — прошептал он, — пожалуйста… — едва слышно была произнесена фраза, после чего Чимин сделал тот самый крохотный шажок и без разрешения коснулся лбом твоего правого плеча. Ресницы широко распахнулись, ты только приоткрыла губы и задержала дыхание, когда мужчина совершил это действие. Это… точно Пак Чимин? Тот самый, с которым ты познакомилась? Да, это совершенно точно был он. Пак Чимин, который тоже устал, у которого закончились эмоциональные ресурсы, который просто хотел получить в качестве подарка на Рождество всё твоё внимание и, естественно, тебя. Но как же не хватало смелости! Даже сейчас, когда ты не видишь его лица, как сильно ему хотелось тебя обнять, но руки будто онемели от страха. А вдруг ты отвергнешь? В целом, опасение было не напрасным, ведь четыре месяца ваши отношения не расцветают, а чахнут, если не сказать, что растворяются. — Чи… Чимин… — ты стояла неподвижно, будто боясь спугнуть этого измученного зверька, который нашел немного покоя у тебя на плече. — Я устал, — на выдохе произнес он, всё ещё не решаясь обнять тебя и прижать к себе настолько крепко, насколько это вообще возможно. Огоньки на кухне автоматически переключились на другой режим и сейчас то плавно загорались, то плавно затухали. Ты смотрела на рождественские огонёчки, не моргая, едва приоткрыв губы. Ты боялась даже сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы произнести слово. Тело наливалось свинцом, хотя коленки, кажется, вот-вот начнут трястись. Ушки сосредоточились лишь на словах, которые говорил Чимин, а стук сердца заглушил музыку в доме. — Я больше не могу… — сказал Пак, как только огоньки погасли и кухня скрылась под покровом мрака, — не могу и не хочу видеть тебя с другим… — Что? — сделав резкий вдох, ты задала вопрос, стоило огонькам снова засветиться, — о чем ты? Но Пак молчал, ровно до момента, пока в кухне снова не стало темно. — Ты думаешь, я не вижу, как смотрят на тебя другие мужчины? Думаешь, я не знаю, кто тебя провожает и подвозит до дома? Ты думаешь я… — и он снова замолчал, стоило огонькам засветиться. «Чи… Чимин…» — твои ноги уже готовы подкоситься. Сердце начало биться быстрее и громче, а ещё… ты начала чувствовать сердцебиение Чимина, которое скакало будто от приступа аритмии. Молодой мужчина будто желал чего-то так сильно, но вместе с тем сам же мешал исполнению своего желания. Но когда, если не сейчас? Он позвал тебя по имени, как только снова стало темно, а затем сказал фразу, которая попросту выбила тебя из колеи. — Я не хочу делить тебя ни с кем, — собрав всё мужество «в кулак», он прошептал это тебе на ушко, а после нежно обнял и прижал к себе. Ты едва смогла сделать вдох, когда огоньки загорелись. И ты не дышала, пока лампочки переливались мягким светом. — Что? — ты не узнала собственный голос, который дрожал так, словно стекло в окнах под действием урагана. Чимин зажмурился со всей силы, подумав, что ты посчитала его слова глупостью. Отступать сейчас было довольно-таки неумно и, стоило кухне погрузиться в темноту, как молодой мужчина продолжил до ужаса нелепое и неловкое признание в собственных чувствах. Ты почти не моргала, глядя куда-то сквозь пространство. Слышать от Чимина подобное было сродни… невозможному. Ты ему нравишься. Очень нравишься. Настолько, что желание быть с тобой рядом сыграло с его сердцем злую шутку. Чимин в сотый раз извинялся, затем повторял причину, почему вел себя как последний дурак, а ты продолжала молчать. Поверить было сложно в то, что сказал Пак. Как это вообще возможно? Запрет на «влюбленность» ты поставила себе практически сразу, как вы стали общаться. Только дружба и ничего более. Ты была уверена, что всё так и будет продолжаться, по крайней мере, ты будешь держать свои чувства в уздечке и, на крайний случай, у тебя всегда есть «очки», за которыми всегда можно спрятаться. Но ты просчиталась в чувствах молодого мужчины. Думать «за» кого-то — плохая идея, решать «за» кого-то — ещё хуже, последствия потом могут накрыть словно цунами. Впрочем… так и случилось. Последствия настигли, но не в форме разрушительного тайфуна, а в виде Чимина с «бенгальскими огоньками». Он снова позвал тебя по имени, но вдруг загорелись огоньки. Твоё молчание казалось ему невыносимым. Мысленно Пак умолял тебя сказать что-нибудь, ну хоть что-нибудь. Уж если не ответишь взаимностью, то хотя бы скажи об этом. И только помещение скрылось под вуалью мрака, как кухню наполнил твой облегченный выдох. Ты обняла Чимина в ответ и коснулась подбородком его плеча. Стоило тебе это сделать, как тысячитонный груз упал с плеч этого «сахарного мальчишки». Пак издал облегченный выдох, после чего осторожно погладил тебя по спине. — Чимин… — тихонько позвала ты его, не в силах оторваться даже на секунду. Сердца стучали в одном ритме и казалось, что их только что связали волшебной нитью. — Чимин… — прошептала, после чего шоры чувств упали на твои глаза и ты понежилась щекой о его плечо. Как же гулко бьется твое сердце, как же жарко от крови, что буквально закипела от слов Пака, как же легко стало дышать… Только Чимин сказал то, что было у него на сердце, как всё встало на свои места. В голове будто пролетала пленка с кадрами тех самых конфликтных встреч, но словно показано всё было со стороны. И становилось понятно, что Чимином руководствовали ревность и страх быть отвергнутым. Но как же ты могла не замечать его чувств? Он настолько умело всё скрывал? Или же ты просто очень была увлечена работой и до остального, как обычно, не было дела? Вы вдвоем накуролесили столько, что уже и не понять, кто прав, кто виноват, да и стоило ли вообще это делать? Может быть, стоит поддаться чувствам и впервые за четыре месяца вкусить немного счастья? Пак, мягко улыбнувшись, немного отстранился от тебя и, нежно коснувшись ладонями твоего лица, посмотрел в глаза. Твои губы дрожали, а глаза переливались будто снежинки под светом Луны. Молодой мужчина даже не мог представить, что ему может быть настолько легко и хорошо, когда он признается, когда скажет тебе о своих чувствах, когда сможет вот так спокойно касаться тебя, когда можно будет не придумывать язвительных фраз, чтобы привлечь твоё внимание. Ты сейчас перед ним, одна единственная. Большего и не надо. Чимин, в глазах которого взрывались вспышки фейерверков, улыбнулся чуть шире. Наконец-то… спустя столько времени улыбнулся тебе. И слов не было, чтобы описать, как сильно ты скучала по этой улыбке, как сильно ты скучала по нему самому, как сильно ты скучала… — Прости меня, — вдруг произнес он, немного усмирив улыбку, после чего, совсем не отдавая себе отчета, вдруг мимолетно чмокнул тебя в губы. От неожиданности ты распахнула широко глаза и будто избавилась от чар Медузы Горгоны. Твоё замешательство и молчание вызвали у Чимина очередную улыбку. Он усмехнулся и, снова обняв, прижал к себе. — Прости… — в который раз за вечер он произносит это слово? «Ты не представляешь, как давно я хотел это сделать», — только подумал Пак, как в грудной клетке будто разлилось что-то теплое, будто рождественский огонек очутился там и стал озарять всё своим светом. — Ты рядом, — тихо-тихо произнес Пак. «Конечно я рядом», — про себя сказала ты, уткнувшись лбом в ложбинку у шеи. И пускай придется много говорить, всё обсуждать, скорее всего объясняться надо будет и перед Миной, но, возможно, все и так давно уже всё поняли, разве что ждали, когда же ты откроешь глаза и заметишь самого Чимина. По-хорошему, за всё, что он сделал за эти четыре месяца, Пак заслужил, как минимум пару подзатыльников, но с наказанием ты разберешься потом. Всё, что хотелось сейчас, наслаждаться теплом мягкого, яркого бенгальского огня по имени Пак Чимин…