Ива

— На.       Если кто-то спросит, как они с Тео оказались в парке, на одной поляне и, уж тем более под одним деревом, Лиам без промедления ответит, что вообще — то сам еще не знает, но очень старается это выяснить.       А вообще, виной всему стала ярмарка, которую почему — то решили провести именно в этом парке, выигранное сражение против охотников, выходной, который решили провести, собравшись всей стаей, Скотт и апатия. Да, она тоже. Но в основном это был Скотт.       Лиам вообще не запомнил, что это была за ярмарка, но судя по изобилию выпечки, она была связана с едой. Его просто силком притащил сюда Скотт, аргументирую это тем, что « Лиам! Это укрепит командный дух стаи!» и «вообще — то, это было запланировано с тех пор, когда объявили о проведении этой ярмарки!»       В другой день Данбар с радостью принимал участие в поедании булочек, но не сегодня. Сегодня у Лиама был такой день, когда все люди были его самыми главными врагами наряду с шумом, весельем, гомоном и всем тем, что ему обычно нравилось.       Апатия редко нападала на юного бету, но если такое случалось, то пиши пропало. Лиам мечтал скрыться от чужих глаз, забот и просьб, дел и, даже, самое страшное — стаи. Он мечтал выкинуть из головы все мысли, почувствовать свободу или лучше всего — лечь спать, с головой укрывшись одеялом.       Но так или иначе, несмотря на временную ненависть к людскому роду и мечтам обратить весь мир в прах, Лиаму пришлось переступить через себя. Мейсону каким — то чудом удалось затащить его и Тео в палатку, в которой надо было готовить булочки самому. Тео хоть еще не являлся частью стаи, но относиться к нему стали значительно лучше. Мейсон и Кори были одними из первых, кто поменял свое мнение насчет химеры. Лиам был самым первым, он знал, что Тео изменился. — Будет весело! — сказал Мейсон. Лиам не был так в этом уверен, но ничего не сказал, просто молча последовал за другом. Тео отпустил шутку о том, что маленькая бета наконец спокойна, но Лиам проигнорировал этот выпад.       После адских мучений с готовкой, кучей саркастических замечаний Тео, которые неведомым образом разгоняли тоску, ведь надо было поставить Рейкена на место. Лиама утащил Стайлз, чтобы тот помог построить ему сладкую башню из пирожных. Настроение медленно, но верно падало еще ниже, вводя Данбара не в апатию, а в раздражение и депрессию. Потому, как только представился шанс сбежать, он непременно им воспользовался. — Скотт, придурок, — тихо рычал бета, пробиваясь сквозь толпу. Если бы не он, то Лиаму не пришлось бы сейчас мучиться. А вообще, ему нужно было найти какое — нибудь тихое место, где он смог бы переждать еще час, и потом с чистой совестью отправиться домой и заниматься самокопанием, или спать. Где — то поблизости маячила рыжая макушка Лидии, бурчание Малии и вопли неугомонного Стайлза. Лиам, наконец, заприметил свободную поляну и, главное, красивую иву, у корней которой можно было удобно сесть.       Лиам блаженно расслабился в тени ивы. Он прикрыл глаза от удовольствия и того, что наконец, может быть в спокойствии.       А потом пришел Тео с небольшим пакетом в руках и все испортил. Он сел рядом (что удивительно, ведь они никогда раньше не сидели так близко по доброй воле) и смерил бету долгим, нечитаемым взглядом.       Данбар недовольно нахмурился и собирался уже попросить химеру найти себе другое место для отдыха, ведь оно его, и вообще он первый его заприметил, но Тео резко поднял пакет на уровень глаз Лиама, а потом чуть ли не выколол ему их, пихая этот самый пакет в лицо. — На, — коротко бросил химера, нахмурив брови и отворачиваясь. — Что это? — спрашивает оборотень, глядя на Тео с недоумением. Он подавляет в себе желание убить Рейкена и заглядывает в пакет. Он оказывается наполнен булочками.       Сердце Лиама подозрительно быстро стучит, потому что, он погружен в апатию и депрессию, и такие чувства совершенно не подходят для этих состояний. — Это булочки с яблоками, -как маленькому поясняет Тео. — Я знаю! — неожиданно кричит Лиам, а потом растерянно и смущенно моргает, — но…зачем? — Сил уже нет смотреть на твою печальную рожу. Даже больше, чем когда она у тебя веселая, так что ешь и улыбнись. Не порть настроение.       Тео явно недоволен, Лиам видит по его выражению лица и чувствует, но…       Сердце ускоряется и без того бешенный ритм, когда на щеках Рейкена расцветает еле заметный румянец, а сам он трет глаза, пытаясь скрыть свое смущение.       «Ешь и улыбнись» — проносится в голове Лиама, и он, действительно, улыбается. Широко и так ярко, как не улыбался, наверное, никогда. И никому. По телу проходит дрожь, а потом, словно по щелчку- приятное тепло и жжение в районе сердца. — Тео-о-о!!! — депрессия испаряется, как будто ее и не было вовсе, и Лиам с удивлением понимает, что прогнал ее никто иной, как Тео Рейкен — саркастичная заноза, бесящая своей невозмутимостью и нахальной улыбочкой для каждого. Тео Рейкен — язвительная сволочь, заставляющая его громко злиться и ругаться, неумело язвить в ответ и припираться, пока в спину не уткнется убийственный взгляд Скотта, а над ухом не прозвучит его не менее устрашающий голос.       Лиам налетает на Тео с крепкими объятиями и поваливает его на землю. Щеки Тео стремительно краснеют, а он сам пытается отпихнуть бету, который вцепился в него мертвой хваткой. — Да отвали же ты, коротышка! — шипит Тео, — все, я передумал! Отдай булочки и сиди страдай! — Ну, не-е-е-т, — тянет Лиам, еще крепче прижимаясь к химере. Практически лежит на нем, но Лиаму все равно. Энергия вновь бьет ключом, а жажда истребления рода людского исчезает. Вместо этого Лиам вспоминает палатку, где, кажется, продаются его любимые конфеты, которыми он теперь просто обязан угостить Тео. — Вот же ненормальный, — бурчит Тео. Он уже не вырывается из объятий Лиама, уяснив, что сделать он этого не сможет и теперь просто ждет, когда же тот сам соизволит отпустить его. На лице Рейкена странная смесь из раздражения, смущения, недовольства и радости, и он сам смыкает руки на спине Данбара, обнимая в ответ. — Обожаю тебя, Тео! — радостно выдает Лиам, подскакивая на ноги. Он подхватывает пакет с булочками и хватает Тео за руку, заставляя того застыть. — Это было мое самое глупое решение, -фыркает Рейкен, когда Лиам тянет его за собой. Он не сопротивляется, лишь ворчит и отпускает едкие комментарии. — Это было самое лучшее, — поправляет бета, — решение в твоей жизни, Тео! — Помощь в поднятии духа неугомонному, вечно влипающему в неприятности парню, вырабатывающему столько энергии, сколько не вырабатывает ни одна электростанция в мире? — притворно — вежливо спросил Тео, — уж точно нет. Я возродил монстра. Лиам недовольно цокает, сильнее сжимая ладонь химеры. Тео закусывает губу, напускает на себя вид, будто он великомученик и, вообще, его надо спасти от Лиама, но при всем при этом, он сжимает ладонь Данбара в ответ и следует за ним.       У Лиама в животе вдруг появляется рой бабочек, неистово машущих крыльями, на лице появляется румянец, но сердце наполняется непонятной нежностью.       Он волнуется, но Тео крепко сжимает его ладонь, и Лиам успокаивается. Судя по смущенному, но вполне себе довольному лицу Тео, он чувствует тоже самое. И этого более чем достаточно.