Приходить к тебе

Чем темнее пейзаж за окном, тем меньше людей остается в вагоне. Экипаж Авроры неспешно расходится по своим делам. Мельник о чем-то усердно спорит с Ермаком, параллельно стараясь настроить связь с "Ковчегом". Катя давно ушла укладывать Настю спать, а за ней подтянулся и Степан. (Вскоре из-за стены послышался какой-то его невероятный рассказ о спартанцах, храбро сражающихся за честь Московского Метрополитена.) Остальные бойцы разошлись кто куда. Кто-то лег пораньше, чтобы завтра с новыми силами вернуться в строй. Кто-то пошёл перекурить с Крестом — забыть о невзгодах хоть на какое-то мгновение. Остальных товарищей, которым повезло меньше — Тэтэшник забрал себе в помощники. Оружие чистить, мастерскую обустраивать... Остаться в общем вагоне повезло только двум. Князь, должно быть, своей невероятной харизмой и изворотливостью смог откосить от помощи в мастерской. Мол, герой, на мосту себя проявил, да и вообще... А Артём...Артёма, пожалуй, просто пожалели. Он, измученный от вечных нападков Мельника, испытаний на Волге и других радостей жизни — впервые за долгое время задремал в одном из кресел. Не совсем удобное место отдыха, но тревожить его не решились. Труп Героя Метро, погибшего от отсутствия отдыха никому не нужен. Князь задумчиво разглядывал страницы потрепанной книжки, найденной в вагоне после успешного угона у бандитов. Над книгой явно издевались как могли. Помятые страницы, нелепые карикатуры. О, тут и матные стишки имеются! Князь не сдержал смешка, прочитав один из них. — Слыш, Тёмыч, смотри что пишут, — увлекшись чтением данного непотребства, Князь совсем забывает о том, что Чёрный спит и, пожалуй, произносит слова слишком громко. Осознав всю ситуацию, Князь поджимает губы, выглядывая из-за книги и впиваясь в напарника взглядом. Неужели разбудит? Но нет. Артём спит так крепко, что фраза брошенная Игорем никак не тревожит его сон. Князь шумно выдыхает, прикрывая книгу и складывая её на столик. Взгляда от Чёрного, к сожалению, оторвать не может. Только хорошо присмотревшись, Игорь может заметить, как напряжен сейчас Артём. Его, по всей видимости, выдаёт сжатая челюсть и нахмуренные брови. Сам Князь снов не запоминает, но вспомнив судьбу Чёрного почти вздрагивает. Какие же кошмары должны мучать этого человека? Скулящее, протяжное чувство тоски разрывает парня изнутри и тот осматривается, в попытке найти то, чем можно укрыть Тёму. Не знает зачем, ему просто надо это сделать. Зацепив боковым зрением край пледа, лежащего на свободном кресле, Игорь быстро встает с места и схватив плед, подходит к спящему Артёму, переминаясь с ноги на ногу. Как это делается вообще?... То есть, просто прикрыть чертовым пледом, да? Князь и сам не понимает причину неловкости, что постепенно нарастает. Хочется кинуть в Артёма пледом и быстрым шагом уйти куда-то на другой континент. Переборов странное чувство, Игорь наклоняется, аккуратно накрывая напарника и подминает плед с боков, стараясь даже дышать как можно тише. В какой-то момент, парень застывает на месте, позволяя себе рассмотреть лицо Артёма вблизи. В этот момент он старается запомнить всё. Самые неприметные особенности лица, каждый шрам. Волосы Артёма довольно отрасли с начала их путешествия и теперь падали на глаза, закрывая лицо. Нет, так не пойдёт. Какая-то часть Князевской души ещё кричала о том, что он конченный придурок и ведёт себя максимально странно, но в этот раз Игорь вначале делал, а потом уже думал (Хотя, стоит признать что он делал, а потом думал последние несколько месяцев), так что не поддавшись на уговоры адекватной части своего мозга, он интуитивно протягивает к лицу Артёма руку и поправляет упавшую прядь волос, бережно заправляя её за ухо. Рука так и остаётся какое-то время лежать на щеке Артёма, никуда не двигаясь. Князь всё старается запомнить момент, прочувствовать его. Артём чертовски красив, даже сейчас, под этим нелепым, лоскутным пледом и плевать на всё остальное. Так проходит вечность и кажется, не одна. Из другого вагона раздаётся громкий кашель Мельника, который уже привёл все весомые и не очень аргументы в споре с Ермаком. Слышны шумные металлические шаги, повествующие о скором прибытии полковника. Это заставляет Князя наконец-то придти в себя и с неохотой убрав руку со щеки товарища, отвлечься от него. Прихода Святослава Константиновича Игорь решил не ждать. Не приведи Господь кто-то из экипажа не занят делом. На ватных ногах пройдя к одному из купе, Князь быстро проскальзывает внутрь и громко закрывает за собой дверь.Словно в тумане Игорь слышит смешки друзей, ибо по их словам если после такого проснется Настя и Кате вновь придется укладывать девочку спать, то Царь Рыба покажется Князю чудесным, старым другом. Старается натянуть улыбку, даже отшутиться, но выходит не слишком убедительно. В итоге, не отвечая на вопросы друзей, он ложиться на свободную койку, в позу эмбриона и медленно пытается забывать весь вечер и недавние события. Уснуть получается не сразу.

***

Утром Князя будит Настенькин смех. Общий вагон гудит, Сэм готовит завтрак, а остальные спартанцы весело обсуждают что-то. Игорь входит в гущу событий, потирая глаза и старательно вглядывается в силуэты людей вокруг. Артём с теплой улыбкой обнимает недоумевающую Анну. — Тём, что за приступ нежности? Я же объясняю, не я это была, — смеется Аня, принимая короткие поцелуи в шею. — А пусть и не ты, — Артём доволен, бодр и красив, сволочь, до невозможности, — Я выспался и у меня отличное настроение. У меня, Ань, просто замечательное настроение, не поверишь. У Князя сердце из груди со свистом подпрыгнуло куда-то в горло и там и осталось. Догадка болезненно обожгла всё тело, но уточнить что вообще происходит он себе не позволит. Конечно нет. О, он знает. И улыбается приторно, почти искренне, даже доброго утра всем желает. Через силу. — А эт что у нас? — громко произносит Алёша, заметив на столе книгу. Одной рукой подхватив её, он открывает страницы, которые несколько часов назад читал Князь, — Дамы и господа, да это просто прелесть! Давайте я Вам зачитаю! Стараясь не засмеяться, Леха с серьёзной рожей читает матерный стишок, стараясь тактично заменять маты (Ну Настя же!), но при этом не отходить от сути. Смеются все, кроме Игоря, но разве кто-то заметит этот казалось бы впервые пустой взгляд, среди других, веселых. Артём смеется тоже. А затем, выпустив Аню из объятий, через плечо Леши заглядывает в книгу. — Шутки шутками, но писать это поверх таких замечательных стихов это преступление, — прекратив смеяться завершает он, хоть на лице всё ещё играет умиротворенная улыбка, — Ну правда, ребят. — О, какие мы ценители Р.Рождественского! — парирует Лёша и внезапно морщится, — Кого? Че за поэт такой вообще... Идиот громко принимается пересказывать биографию Роберта Ивановича. К фразе Артёма все теряют интерес. Все, кроме пустых глаз Князя, который пытается вычитать строки под матерными бреднями. Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос; и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова. Приходить, стучаться в двери, замирая, ждать ответа… Если ты узнаешь это, то, наверно, не поверишь, то, конечно, захохочешь, скажешь: «Это ж глупо очень…» Скажешь: «Тоже мне — влюбленный!»- и посмотришь удивленно, и не усидишь на месте. Будет смех звенеть рекою… Ну и ладно. Ну и смейся. Я люблю тебя такою.