5… 4… 3… 2… 1…
С НОВЫМ ГОДОМ!!!
Гермиона Грейнджер сделала глоток шампанского, её рука обняла Джинни Поттер, когда они произносили тосты за новый год. Обе женщины улыбнулись и посмеялись друг над другом, прежде чем разомкнуть объятия. Прошёл ещё один год, и Гермиона размышляла о том, что время словно ускользало у неё между пальцев. Она оглядела вечеринку, улавливая все звуки — люди произносили тосты, в некоторых случаях громко и пьяно разговаривали. Звенели бокалы, раздавались шаги и танцевали люди. Она видела радость на лицах других гостей, когда они смеялись, разговаривали и улыбались. Такие моменты, как эти, были приятными. Но не стоит принимать их как должное, поскольку они были невероятно мимолетны. Она повернулась к своим друзьям, стоявшим в непосредственной близости от неё, и услышала, как Невилл оживленно болтает с Джинни. В этот момент её взгляд упал на единственного человека в комнате, который не смеялся, не улыбался и не радовался тому, что находится здесь. Внушительная фигура Северуса Снейпа неподвижно стояла в углу, его обычная маска безразличия и скуки была на месте. Он держал в руке стакан с чем–то, похожим на скотч, и смотрел в… Ну, она не была уверена, наблюдал ли он за людьми или он просто смотрел в никуда, не обращая внимания на вечеринку, происходящую вокруг него. С тех пор как почти двенадцать лет назад закончилась война, Гермиона знала, что он стал более замкнутым, если это вообще было возможно. Снейп больше не работал в Хогвартсе. Никто из её окружения, казалось, не знал, чем он занимался, не говоря уже о том, где бывший профессор жил. Она видела его только раз в год на площади Гриммо на ежегодной вечеринке Ордена Феникса в честь Нового года, на которой он всегда присутствовал, но почти ни с кем не разговаривал и уходил каждый раз вскоре после полуночи. У неё было ощущение, что это Минерва Макгонагалл была в значительной степени ответственна за его ежегодное посещение. И Гермиона почти не сомневалась в том, что Минерва каждый раз приводила его чуть ли не силой. И хотя она видела его здесь каждый год, Гермиона никогда по-настоящему не тратила время на то, чтобы рассмотреть его поближе. Он выглядел худым — но не таким нездоровым, как когда преподавал в Хогвартсе. Она отметила, что теперь его волосы стали намного длиннее. И вместо того, чтобы как раньше свисать мягкими, жирными прядями на лицо, они были завязаны сзади на затылке и казались чистыми и блестящими. Его наряд был традиционно черным, но сшит был хорошо, да и ткань, казалось, была гораздо лучшего качества, чем все, что она видела на нём раньше. Гермиона смотрела, как его бледная рука с длинными пальцами дотянулась до воротника тёмной рубашки и слегка поправила его, прикрывая розовые шрамы, которые она все же успела мельком заметить. Ей стало интересно, как выглядят эти шрамы теперь, когда прошло так много времени с той ночи, когда на него напала Нагайна. Слегка покачав головой, Гермиона сделала ещё один глоток из своего бокала. Она, должно быть, навеселе, раз проводит так много времени, наблюдая за своим бывшим профессором. Но стоит отдать должное, тот выглядел очень достойно, хотя и не был традиционно привлекательным. В его чертах было что–то царственное: его длинный орлиный нос, тонкие губы, которые она так привыкла видеть изогнутыми в усмешке, его тёмные глаза, которые были такими бесконечными, что можно было легко потеряться. Она покраснела. Должно быть, она действительно слишком много выпила, если стояла там, разглядывая Снейпа и находя его привлекательным. Она попыталась вернуть свое внимание к разговору, происходящему вокруг неё, на мгновение уловив слова «Квиддич» и «Чемпионат мира»… Однако поняла, что это был не тот диалог, в котором ей было бы интересно участвовать. Даже не осознавая этого, её взгляд вернулся к высокому, темноволосому и задумчивому мужчине в другом конце комнаты, и она была более чем удивлена, осознав, что его темные глаза смотрели прямо на неё. Его взгляд тут же метнулся в сторону, и Гермиона увидела, как его щеки залились краской из-за того, что его застали за разглядыванием. Приняв поспешное решение, она извинилась перед собеседниками и направилась прямиком к Снейпу. — Здравствуйте, профессор, — вежливо поздоровалась она, подойдя к нему. Он холодно посмотрел на неё сверху вниз своим колючим взглядом. — Я больше не учитель, мисс Грейнджер, ни для вас, ни для кого другого, если уж на то пошло, — коротко сказал он. — Ну, тогда как мне вас называть? — спросила она. — Мистера Снейпа будет достаточно, — проворчал тот, делая глоток своего напитка. — Мистер Снейп… — сказала она, проверяя это. — Хммм, мне совсем не нравится, как это звучит. Может быть, мастер Снейп? В конце концов, вы всё ещё Мастер Зелий, не так ли? Он наградил её легкой ухмылкой. — Мастер Снейп подойдет… в крайнем случае, — согласился он. — Ну что ж, мастер Снейп, — начала она, — вам нравится сегодняшнее празднество? — задала она вопрос. Снейп фыркнул, услышав мягкую насмешку в её тоне, когда она обратилась к нему. — Здесь громко, пол явно липкий от пролитых напитков, и я окружен людьми, с которыми в противном случае не стал бы общаться остальные триста шестьдесят четыре дня в году, — сказал он, обводя комнату жестом. — Так что это вы мне скажите. Гермиона сочувственно улыбнулась ему. Обычно она по-настоящему общалась только с Поттерами. Иногда пересекалась с Луной и Роном в течение года за очередным странным ужином в Норе. Реже пила чай с Минервой. Так что она смутно осознавала, что чувствовала себя подавленно в переполненной комнате. Она также предпочитала тихие помещения, книги и поздний завтрак, потому что на самом деле не была жаворонком и пила много кофе. Её пальцы постоянно были испачканы чернилами из-за большого количества записей, которые ей приходилось делать для своей работы. Но окружение книг и пергаментов приносило ей покой. — Это не то, что я выбирала бы каждый день. Однако я не возражаю иногда потакать своим друзьям и посещать странные мероприятия, — сказала она, пожав плечами, вставая рядом с ним, чтобы так же осмотреть комнату. — Я полагаю, Минерва притащила вас сюда? — Вы правильно полагаете, — ответил он отрывисто. — Итак, мастер Снейп, у вас есть какие-нибудь новогодние планы? — спросила она с намёком на поддразнивание в голосе. Он повернулся и посмотрел на неё, приподняв одну бровь. — Неужели я похож на человека, который принимает произвольные или бессмысленные решения с началом нового года? — протянул он. Она посмотрела на него и с улыбкой покачала головой. — Не совсем, — ответила она. — Меня забавляет, что вы выглядите так, словно кто-то сунул вам под нос что-то отвратительно пахнущее. — Вы никогда не казались мне человеком, который будет мучить другого ради собственного развлечения, — съязвил он. Она должна была отдать ему должное — Снейп был быстр на реакции и умно реагировал на все. Гермиона обнаружила, что ей нравится их сухое подшучивание. Это был самый интересный, хотя и все еще немного поверхностный разговор, в котором она участвовала за весь вечер. — На самом деле вы не так уж хорошо меня знаете, — просто сказала она в ответ. — Нет, я полагаю, что нет, — ответил он, делая ещё один глоток своего напитка, прежде чем снова поправить воротник. — Итак, мастер Снейп, чем вы занимаетесь в наши дни? — спросила она, искренне заинтересованная тем, где он работал. — Я консультант, — ответил он. — Я также варю и поставляю зелья аптекарям. Гермиона восторженно улыбнулась. — Неужели? Как очаровательно! — воскликнула она. — Я бы с удовольствием послушала бы об этом, если вы не откажетесь рассказать мне поподробнее. Я думала о том, чтобы овладеть мастерством зельеварения, но я уже овладела древними рунами и нумерологией, и я не думаю, что смогу освоить третью специальность, но я иногда жалею, что не вернулась к ней. — Я удивлен, вы действительно это имели в виду? — сказал он, на мгновение выглядя немного удивленным. — Конечно! — ответила она. — Я всегда находила Зелья увлекательными, и, возможно, вы были слишком грубы, но вы определенно делали изучение зелий очень сложными. — Некоторые не согласятся с тем, что определенная степень сложности делает конечный продукт ещё более удовлетворительным. — Я уверена, — тихо сказала она. — А вы, мисс Грейнджер? Что делает мозг трио Гриффиндора с её двумя фантастическими достижениями? — спросил Снейп, заставив её покраснеть от полученного комплимента. Она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с духом. — Я работаю переводчиком рун и разрушителем проклятий в Гринготтсе, — ответила она. — Сначала я работала в Министерстве, в архивах. Когда только закончила учёбу, работа была не особенно сложной. Гринготтс приглашал меня, и чуть больше двух лет назад я перешла на работу к ним, а остальное уже история. — И вам нравится там работать? Она кивнула. — Мне нравится, — ответила она. — Это интересно и разнообразно. Не бывает двух одинаковых дней. У меня даже была возможность путешествовать. Я не буду лгать и говорить, что работа не нанесла ни малейшего удара по моей личной жизни, но, к сожалению, я законченный трудоголик. — Академические занятия и работа гораздо менее разочаровывают, чем люди, — заметил Снейп, и она кивнула в знак согласия. — Более правдивых слов никогда не было сказано. Гермиона смотрела, как Снейп осушил последний глоток из своего стакана, а потом тот исчез. Северус оттолкнулся от стены и повернулся к ней, на мгновение остановившись, чтобы посмотреть на неё. — Благодарю вас за беседу, мисс Грейнджер, — сказал он немного сухо — он явно не очень привык к вежливым банальностям. — Это было очень… интересно. — Рада вас видеть, сэр, — ответила она, кивнув. Затем он прошел мимо неё, и Гермиона смотрела, как он вышел в коридор, предположительно, чтобы аппарировать в свой дом. Как только он скрылся из виду, она мысленно вернулась к реальности и вечеринке, происходящей вокруг неё. Их беседа была на удивление вежливой, почти дружеской. Покачав головой, она вздохнула. Было глупо пытаться сделать из этого нечто большее, чем просто вежливый разговор между двумя знакомыми. Гермиона оттолкнулась от стены и подошла к бару, который был установлен по этому случаю, и снова наполнила свой бокал, прежде чем сделать большой глоток. Она была недостаточно пьяна, чтобы наслаждаться вечеринкой, как все остальные, поэтому решила, что ей нужно наверстать упущенное. — Гермиона, моя дорогая! — услышала она восклицание у себя за спиной. — Ты можешь мне помочь? Она обернулась и увидела Минерву со стаканом скотча в руке. Та поддерживала под руку очень пьяную, почти на грани отключки Молли и ухмылялась. Гермиона поставила свой стакан и подошла, чтобы помочь ей уложить Молли на диван, и та быстро уснула. Минерва одарила Гермиону благодарной улыбкой, прежде чем они вернулись в бар за напитками. — Спасибо, — сказала пожилая женщина, допивая остатки янтарной жидкости. — Я только что спасла её от ужасно скучного разговора с Ксено Лавгудом — хотя, полагаю, именно этот разговор заставил бедняжку так много выпить. Гермиона подавила смешок, услышав комментарий. Её бывший профессор выглядела немного измотанной, но Гермиона знала, что все присутствующие на вечеринке или останутся на ночь на площади Гриммо, или у них были либо портключ, либо транспорт, чтобы вернуться домой. Сама она планировала отправиться к себе домой в идеале до того, как часы пробьют час. — Я видела, как ты только что болтала с Северусом? — спросила Макгонагалл, возвращая её в настоящее. Гермиона кивнула. — Он был один, и я подумала, что могла бы поступить вежливо и поздороваться, — ответила она. — Хорошо, хорошо, — сказала Минерва с довольной улыбкой. — Этот человек выходит из дома недостаточно часто. Иногда я беспокоюсь за него — отсиживаться дома одному и всегда работать… Он бы не приходил сюда каждый год, если бы я сама его сюда не тащила. — Он намекал на это, — ответила Гермиона. — Я всегда знала, что он очень трудолюбивый человек — я думаю, что мы оба предпочитаем тихие места и книги. — Да, в этом отношении вы очень похожи, — задумчиво сказала Минерва. — Обычно я не из тех, кто лезет не в своё дело, но вы часто его видите? — с любопытством спросила Гермиона. — Время от времени, — кивнув, ответила директриса. — В это время года он часто бывает довольно сентиментальным и закрытым, так что обычно после Нового года ещё реже. Видишь ли, в этом месяце у него день рождения, и Северусу не нравится, когда ему напоминают о начале нового ежегодного путешествия «вокруг солнца». Его день рождения? Гермиона нахмурилась, задумавшись. Она провела большую часть своего школьного обучения, как и любой подросток, в блаженном неведении о том факте, что их учителя на самом деле были людьми. А это означало, что у них были дни рождения, жизни и отношения, как у всех остальных. Она удивилась, что Снейп так не любил свой день рождения. Это, конечно, не могло иметь никакого отношения к старению — Снейп никогда не казался ей кем-то тщеславным в таких вещах. — Вы знаете, где он живет? — внезапно спросила Гермиона, ей в голову пришла идея. — Я знаю, — медленно произнесла Макгонагалл, в её глазах был невысказанный вопрос. — Я просто подумала, что было бы неплохо послать ему бутылку чего-нибудь на день рождения, — объяснила Гермиона, не уверенная в том, что это была единственная причина. Минерва выглядела так, словно хотела спросить больше, но по какой-то причине предпочла этого не делать. — Я пришлю тебе адрес завтра, — сказала она с лукавой улыбкой. — У него день рождения девятого января. Гермиона кивнула, и разговор был прерван, чтобы уступить место разговору о работе. Они поговорили ещё немного, прежде чем Гермиона почувствовала, как её одолевает зевота, указывающая на то, что пришло время идти домой. Попрощавшись, она прошлась по комнате и обняла немногих друзей, которые ещё не потеряли сознание от выпитого. Гермиона увидела Гарри прямо перед тем, как выйти из столовой, он обнял и поцеловал её в щеку. Он казался относительно трезвым по сравнению с многочисленными братьями и невестками своей жены. Она бросила летучий порох в решетку камина и вошла туда, называя свой адрес. Позже, когда Гермиона чистила зубы перед тем, как лечь спать, она подумала про себя, какой интересный получился вечер. И что ей нужно было подумать о чём-нибудь приятном, например, о том, что бы подарить Снейпу на день рождения.***
Прошло три дня, а Гермиона всё ещё думала о том, что, по её мнению, было бы подходящим подарком для бывшего профессора. На самом деле она не хотела думать о своих мотивах, побудивших её пойти на это. Погружение в эти размышления могло бы открыть ей что-то, что, вероятно, было опасным — в основном для неё самой. Она бесчисленное количество раз в своей голове обдумывала разговор с мужчиной и даже отправила Минерве сову, чтобы спросить, какой сорт виски или вина предпочитает Снейп. Директриса, конечно, ответила, но когда Гермиона подумала об этом про себя, то решила, что было бы немного безлично дарить ему выпивку. Возможно, даже немного неуклюже. На этом этапе она уже вернулась к работе, и, хотя она любила и находила её увлекательной, но сейчас головоломка с подарком мешала ей выполнить какую-либо значимую работу в тот день. Вот почему во время обеденного перерыва она обнаружила, что бродит по Косой аллее в поисках вдохновения. Было довольно холодно, и улицы ещё были покрыты слоем снега — до сих пор у них была необычно холодная зима, и в результате ей пришлось купить себе новые, более утепленные зимние мантии. Время приближалось к концу отведенного ей перерыва, когда она случайно заметила что-то в витрине магазина товаров для квиддича. Она стояла и смотрела на этот предмет, мысленно ругая себя за то, что не подумала об этом раньше. В витрине висела серия товаров для команды, в настоящее время ведущей мировую серию по квиддичу в том году. Там были рубашки, мантии, шляпы, перчатки и шарфы. Шарф был ужасен — он был окрашен в ярко-фиолетовый и желтый, в цвета команды. Но это навело её на мысль и заставило вспомнить кое-что из того, что она замечала несколько раз, пока разговаривала со Снейпом несколько ночей назад — он продолжал поправлять воротник, чтобы скрыть свои шрамы. Гермиона почувствовала, как в её животе затрепетало от возбуждения. Наконец-то у неё появилась идея, и после того, как работа на сегодня будет закончена, она приступит к её воплощению. После этого её день прошел довольно быстро, и вторая половина дня на работе была, безусловно, более продуктивной, чем первая. Когда пробило пять часов, Гермиона написала отчёт о выполненных заданиях и выскочила за дверь быстрее, чем когда-либо прежде, так как была печально известна тем, что оставалась на работе допоздна. Она прошла через Дырявый котел в маггловский Лондон и использовала «укажи мне», чтобы найти магазин ремёсел в шумном городе. Она вошла в магазин и нашла подходящую кашемировую пряжу, красивую и мягкую на ощупь, такого тёмного зелёного цвета, что её можно было почти спутать с чёрной. Гермиона купила больше, чем, как она думала, ей понадобится, так как она давно не практиковалась в вязании, и найдя тихий переулок, из которого можно было аппарировать домой, исчезла с негромким хлопком. В тот вечер она заказала китайскую еду навынос к ужину и быстро нашла свои вязальные спицы, сгребая еду, а потом приступила к проекту. Она вязала Снейпу шарф из пряжи и наполняла его уютом, который приспосабливал к температуре снаружи, так что, независимо от времени года, Мастер мог бы носить его с комфортом, когда бы захотел. Гермиона знала, что даже несмотря на тот факт, что она сама связала его, существует большой шанс того, что этот задумчивый и язвительный мужчина отвергнет её и попытку подружиться, и подарок, но её это не остановило. К концу ночи она закончила вязать шарф, откинулась на спинку стула и уставилась на него, довольная своими усилиями. Вся практика, которую она получила в вязании для домашних эльфов в Хогвартсе, и маленьких предметов одежды для детей Гарри и Джинни, пригодилась. Шарф перед ней был простым, но изящным, и она использовала только самые красивые стежки, которые знала, чтобы собрать его вместе. Он был достаточно длинным, чтобы Снейп мог дважды обернуть его вокруг шеи, оставив достаточно длины. Она испытала почти искушение связать себе такой же, так как пряжа была такой мягкой. Ей нужно было еще купить маленькую коробочку и немного подарочной упаковки, но Гермиона была довольна. И через несколько дней она отдаст профессору шарф и поблагодарит его за то, что он много раз спасал задницы её друзей и её собственную на протяжении многих лет, и на этом всё закончится — после этого она оставит его в покое. По крайней мере, так она сказала себе, свернувшись калачиком в постели и засыпая, мечтая о тёмных глазах и бледных руках.***
Снег за окном мягко кружился в воздухе, прежде чем присоединиться к тем хлопьям, которые уже завершили своё путешествие на землю. Огонь поддерживал тепло в комнате и освещал её золотисто-янтарным светом, и Северус сидел перед ним в своем кресле, размышляя. Было девятое января, и он понятия не имел, как его проклятый день рождения сумел так быстро подкрасться к нему в том году. Тем утром он проснулся оттого, что довольно большая сипуха скреблась в окно его спальни, ему пришлось вылезти из кровати, чтобы открыть окно и принять посылку, которую та несла. Он увидел каракули Минервы Макгонагалл на упаковке и закатил глаза. Она всегда настаивала на праздновании его рождения по неизвестным ему причинам. Снейп ненавидел, когда ему напоминали об этом дне, — всегда ненавидел. И никакое проявление доброй воли и энтузиазма за годы его преподавания, когда все его коллеги придавали этому большое значение, не изменило бы этого факта. Он открыл подарок, чтобы найти довольно красивую бутылку выдержанного односолодового виски, и знал, что это обошлось Минерве в кругленькую сумму, поэтому — вопреки себе — он сохранит бутылку и поделится с дарительницей, когда та, без сомнения, будет заходить к нему в гости, время от времени в течение года. Этот день был для него похож на любую другую пятницу — Северус читал газету, когда завтракал, первую половину дня провёл за приготовлением зелий, вторую половину дня разливал их же по бутылкам, маркировал и упаковывал все это перед отправкой. Когда он вернулся домой, ему нужно было написать несколько писем в ответ на вопросы клиентов, для которых он в настоящее время проводил консультационную работу. Он закончил со всем чуть позже пяти часов и вошёл в гостиную через дверь, смежную с его кабинетом, чтобы посидеть у камина со стаканом виски, прежде чем поужинать. Он был человеком рутины, и в его жизни почти ничего не было, кроме работы, чтения, и написания очередной странной статьи для академического журнала. Северус не хотел ничего другого — что-нибудь ещё усложнило бы его мирное существование. После того, как война закончилась, и он каким-то образом оказался все еще живым на больничной койке в больнице Святого Мунго, Северус принял исполнительное решение прожить свою жизнь вдали от других. Он был свободен от двух своих хозяев, и ему не перед кем было отчитываться, кроме самого себя. Все было так, как он всегда хотел. Люди приносили драму и осложнения — и он подумал про себя, что всего этого ему вполне хватило на одну жизнь. Это было, конечно, до тех пор, пока чуть больше недели назад к нему не подошла некая Гермиона Грейнджер на новогодней вечеринке Ордена Феникса. Он видел её в другом конце комнаты, улыбающуюся и смеющуюся со своими друзьями, и впервые он не увидел в ней свою бывшую ученицу, лохматую и раздражающую маленькую всезнайку. За эти годы она повзрослела, а он этого и не заметил, потому что не хотел. Но она стояла там, одетая в элегантное бордовое платье длиной по колено, а ее локоны были откинуты назад и уложены на голове, открывая изящную шею и обнаженные плечи. У неё было несколько мягких веснушек на носу, и она почти не пользовалась косметикой, но была поразительна, и он поймал себя на том, что смотрит на неё. Он был ещё больше удивлен, когда Грейнджер оглянулась на него, и он вспомнил момент смущения из-за того, что его застали врасплох. Но потом она подошла к нему и заговорила с ним так, как будто Снейп был кем-то другим — она даже осмелилась поддразнить его. Грейнджер была интересной и умной, и он вспомнил, как от неё пахло можжевельником, пачули, кожей и чернилами. Она больше не была девушкой, и эта мысль поразила его с такой силой, что он сбежал. И вот он сидел тут, в день своего рождения, один, ведь он самостоятельно и тщательно построил стены вокруг себя. Тяжело вздохнув, он опрокинул последний глоток из своего стакана и, поднявшись с кресла, прошёл коротким путем по коридору на кухню. Снейп приготовил жаркое ранее в тот день, и оно ещё стояло в духовке, настаиваясь. Он также приготовил овощи и соус, и булочки с маслом, которые останутся — он планировал есть их на обед в течение всей недели. Как только он проверил температуру своего жаркого и убедился, что оно приготовлено достаточно хорошо, он услышал звонок в парадную дверь. Нахмурившись, он оставил жаркое остывать на кухонном столе и направился к двери, гадая, кто посмел прервать его одиночество. Снейп остановился и открыл дверь, чтобы встретиться лицом к лицу с кудрявым субъектом, о котором он думал всего несколько минут назад. Щёки Гермионы Грейнджер порозовели от холода, а её кудри были распущены и струились вокруг неё из-под вязаной шапочки. Он видел, как ее дыхание вырывается клубами в холодном воздухе у его порога. Но она улыбалась и выглядела довольно мило в своём зимнем одеянии. Он мысленно пнул себя за то, что позволил этим мыслям проникнуть в его разум. Грейнджер была надоедливым болваном и незваным гостем. — С днем рождения, мастер Снейп, — весело сказала она. Он ошеломленно уставился на неё, прежде чем понял, что стоит в дверном проёме. — Почему вы здесь, мисс Грейнджер? — спросил он, игнорируя её прежние чувства. — Чтобы поздравить вас с днем Рождения, — просто ответила она, залезая в глубокий карман своей мантии и доставая длинную плоскую коробку, которая, казалось, была очень тщательно упакована в подарочную упаковку. — И передать вам это. Она протянула ему коробку обеими руками, глядя на него с серьезным выражением лица, умоляя его взять предложенный подарок. Северус уставился на неё, его губы были тонко сжаты. Никто, кроме Минервы и Альбуса, когда тот был жив, никогда раньше не дарил ему подарков, не говоря уже о том, чтобы вручить их ему стоя на пороге его двери. На секунду он задумался, как она его нашла, но почти сразу понял, что в этом виновата директриса. Он сделал мысленную пометку отругать Минерву за это позже. Эта женщина становилась слишком назойливой в своем преклонном возрасте. Он оторвался от своих мыслей, когда почувствовал, как коробку вдавливают ему в руку, и снова перевел взгляд на лицо Грейнджер. — Пожалуйста, сэр, — тихо сказала она. — Возьмите это и примите мою благодарность за то многое, что вы сделали за те годы, чтобы не дать мне и моим безрассудным друзьям погибнуть. Он резко втянул воздух при её словах, и Грейнджер воспользовалась его мгновенным состоянием рассеянности в своих интересах, быстро сунув подарок ему в руки. Дерзкая, оппортунистическая ведьма. — Я не хочу отрывать вас от дел, — сказала она ему с улыбкой, от которой в её глазах заплясали теплые огоньки, — поэтому сейчас я просто уберусь с ваших глаз, но надеюсь, вам понравится подарок. Он наблюдал, как она повернулась, чтобы уйти, и пошла по дорожке к забору из штакетника, окружавшего его дом. По какой-то причине он почувствовал необходимость остановить её и вышел из дома, его длинные ноги несли его, чтобы быстро догнать девушку. Он протянул руку, в которой не было коробки, и мягко коснулся её плеча. Грейнджер повернулась к нему лицом, на нём было написано выражение замешательства. Снейп не был удивлен — его поведение было не слишком знакомо даже ему самому. — Мисс Грейнджер, — пробормотал он. — Если у вас нет других планов, может быть, вы могли бы остаться на ужин? Слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что произнес их. Он дал себе ещё один мысленный пинок. О чем он думал, приглашая её поужинать с ним? Но предложение было сделано, и он наблюдал, как выражение её лица изменилось с шока на приятное удивление. Грейнджер улыбнулась и кивнула ему. — Хорошо, — сказала она, её голос был едва громче шепота. — Я… На самом деле, у меня нет никаких планов. Я просто собиралась взять еду навынос и разрушить свой мозг эпизодом «Ист-Эндерс», прежде чем отключиться перед телевизором. Он не смог сдержать лёгкую ухмылку при упоминании о дрянном маггловском телешоу. Он был знаком с ним — основным развлечением для многих британских семьей в течение многих лет. Это была ужасная мыльная опера, и он находил немного забавным, что Грейнджер смотрела её, хотя и смущалась этого, если румянец, появившийся на её щеках, был каким-то признаком. — Заходите, — сказал он, указывая на открытую входную дверь. — Если мы ещё немного постоим здесь, то можем замерзнуть. Она последовала за ним обратно по дорожке, и как только они оказались внутри, и дверь за ними закрылась, защищая от пронизывающего холода, он взял её мантию, шапку и шарф, повесив их в шкаф для одежды у входной двери. Она стояла в прихожей, нервно сцепив руки и оглядываясь по сторонам. Он на мгновение окинул её взглядом, отметив, что она была одета в свой рабочий костюм — белую блузку с изящными жемчужными пуговицами, серую деловую юбку, чёрные чулки и ботинки. Северус с трудом мог вспомнить, когда в последний раз в этом доме была женщина. Когда война закончилась, и он восстановил свою жизнь, первое, что он сделал, это продал дом своего детства в Паучьем Тупике. Дом был продан намного дороже, чем он ожидал, учитывая его ветхое состояние, но риэлтор объяснил, что они намеревались снести его, чтобы освободить место для нового ряда таунхаусов в этом районе. Ему было всё равно — скатертью дорога плохому мусору, такова была его единственная мысль. После того как Снейп купил этот дом, он только один раз приводил сюда женщину, за исключением Минервы. Она была магглой, которую он встретил в баре, когда только начал строить свою новую жизнь, и в ту ночь он был исключительно пьян и жалел себя. Они переспали по пьяни, и на следующее утро, полный сожаления, он стёр ей воспоминания о нём после того, как перенёс её по адресу, указанному в её водительских правах. Это было почти десять лет назад, и теперь он неловко стоял рядом с одной из своих бывших учениц — той, которая ему очень нравилась, — и они собирались поужинать вместе. Сюрреалистичный поворот событий, который он никогда не мог предсказать. — Я приготовил жаркое, — просто сказал он, нарушая неловкое молчание, повисшее между ними. — Пахнет невероятно, — ответила она. — Кухня здесь, — пробормотал он, направляясь в сторону комнаты и предполагая, что она последует за ним. Оказавшись в кухне, Снейп занялся нарезкой жаркого и достал из шкафа второй комплект приборов для ужина. Он перенёс всю приготовленную еду на маленький кухонный столик и поставил для неё стул за столом напротив своего. Он сделал неопределенный жест, приглашая её сесть, и она сделала это с нервной улыбкой. — Это выглядит чудесно. Должно быть, вам потребовалось несколько часов, чтобы все это подготовить, — сказала Гермиона, когда они принялись за еду. Он слегка наклонил голову. — Я научился готовить, когда был маленьким — мой отец запрещал использовать магию для приготовления пищи, поэтому моя мать научила меня делать это маггловским способом. Северус задался вопросом, почему он так охотно поделился этой информацией о своём прошлом. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Он подумал, что, должно быть, теряет контроль над своими умственными способностями. — Я тоже научилась готовить у своей матери. Сейчас я не так много готовлю, потому что часто задерживаюсь на работе допоздна, но делать все это без магии мне гораздо приятнее, — сказала она, прерывая его мысленное самобичевание. Он удивленно посмотрел на неё. — Я часто забываю, что у вас было немагическое воспитание. Ваши родители, должно быть, очень удивились тому, что вы ведьма, — сказал он с ухмылкой. — И да, и нет. Я начала творить необъяснимые вещи, когда была маленькой, и всё разрешилось, когда я получила письмо из Хогвартса. Думаю, они, честно говоря, вздохнули с облегчением. Это означало, что я не была одержима демоном, а они не были сумасшедшими, — ответила она. За едой они вежливо беседовали, и Северус слушал, как она рассказывает о своей семье, своей работе, которую он находил очень интересной, и своих друзьях. Грейнджер не была слишком разговорчивой, но её голос заполнил тишину в комнате, которую он покинул, учитывая, что ему было менее комфортно с пустой болтовней. Она спросила его о работе, и он дал краткие ответы, где мог — часть его консалтинговой работы была частной, и он не собирался разглашать информацию о своих клиентах. В какой-то момент он открыл бутылку вина, потому что ему хотелось, чтобы девушка задержалась у него в доме ещё немного, и после того, как они поели, Снейп быстро прибрал кухню и остатки еды. И они молча удалились в его гостиную со своими бокалами. Грейнджер сидела в гостиной напротив его обычного кресла, огонь в камине отбрасывал свет и тени на её кудри, которые делали их похожими на золотистый шёлк. Снейп был поглощён ею. Она была милой и умной, и в её необузданной доброте было что-то такое, что притягивало его к ней. — Вы так и не открыли подарок, — сказала она, прерывая его опасные мысли. Снейп поднял руку, призывая сверток из кухни, где он его оставил, и тот скользнул в комнату и в его руку. Северус молча посмотрел на подарок. Он был очень тщательно обернут тёмной угольной бумагой с маленькими золотыми нитями, пробитыми сквозь неё, и толстой белой лентой, которую Гермиона перевязала бантом. Он знал, что она, должно быть, сделала это сама — она всегда была очень дотошной в то время, когда была ещё его студенткой. Мужчина потянул за бант, и лента легко соскользнула, с большой осторожностью он использовал заклинание, чтобы разрезать ленту, не испортив оберточную бумагу. Внутри была простая белая коробочка, и, перед тем как поднять крышку, он взглянул на Гермиону и увидел, что она беспокойно заламывает пальцы, её нижняя губа прикушена зубами. Снейп открыл коробку, и его глаза расширились при виде того, что лежало внутри. Это был шарф. Очень мягкий, тёмно-зелёный — почти чёрный — шарф. Он достал его из коробки, отбросил обертку на кофейный столик перед собой и позволил большому пальцу погладить ткань. Шарф был очень хорошо связан и выглядел так, словно был сделан вручную — вязание было сложным и тонким, но шарф был прочным и мог бы стать прекрасным аксессуаром, чтобы защищаться от холода. И тут его осенило — Грейнджер, должно быть, связала для него этот шарф своими собственными руками. Снейп резко вскинул голову, чтобы посмотреть на неё. — Вы сделали это, — прямо заявил он. — Я… да, — ответила она. Он услышал легкую дрожь в её голосе. Почему она так нервничала? Почему она сделала ему такой прекрасный и продуманный подарок? — Почему? — спросил он, всё ещё ошеломленный и немного потерявший дар речи. — Сегодня ваш день рождения. Люди заслуживают того, чтобы получать подарки на свой день рождения, — ответила она. Он нахмурился и покачал головой. — Но почему сейчас? Почему именно этот день рождения? Почему именно сегодня? Он искал скрытый мотив. Хорошенькие ведьмочки не приглашали себя в его дом, чтобы дарить ему отличные подарки на день рождения. Раньше такого никогда не случалось, и он изо всех сил пытался осознать, чего она хотела этим добиться. — Чтобы поблагодарить вас… — начала она. Он поднял руку, чтобы остановить её. — Вы уже говорили это у двери, — огрызнулся он. — Правду. Сейчас, мисс Грейнджер, — властно потребовал он. Грейнджер ошеломленно посмотрела на него, но быстро встала на ноги и снова прикусила нижнюю губу. Снейп подавил желание пересечь комнату и освободить ее губу из плена. Безобидные особенности Грейнджер вызывали у него желание делать вещи, которые он никогда бы не сделал при обычных обстоятельствах, например, засосать эту нижнюю губу в рот. Эта мысль привела его в замешательство, и он попытался сохранить её для дальнейшего изучения. — Я… Ну-у, наш разговор на Новый год был увлекательным. Я нашла вас интересным — на самом деле, самым интересным человеком в комнате. Наверное, мне просто нужен был предлог, чтобы снова увидеть вас до декабря, — наконец сказала она, снимая напряжение. Он был потрясен её откровенностью. Понимала ли она вообще, что говорит? — Ты что, совсем сошла с ума, девочка? — хрипло спросил он. Она моргнула, а затем нахмурилась, глядя на него. — Простите? — возмутилась она. — Это простой вопрос, мисс Грейнджер. Вы что, сошли с ума? Должно быть, так оно и есть, если вы хоть на мгновение подумали, что я поверю, что у вас не было никаких скрытых мотивов приходить сюда сегодня вечером. Что вы пришли только для того, чтобы снова увидеть меня и подарить мне этот, искренне говоря, прекрасный шарф, — протянул он. Он наблюдал, как её негодование переросло в ярость. Сейчас это была Гермиона Грейнджер, которую он знал все эти годы, — вспыльчивая маленькая сварливая женщина, которая одними словами запугивала и заставляла подчиняться окружающих. — А теперь послушай меня, ты, старый сварливый мерзавец, — начала она, её раздражение практически исходило от неё волнами. — Я не из тех людей, которые врываются в дом своего бывшего профессора с каким-то гнусным заговором. Пожалуйста, окажи мне больше доверия, чем это. Я была честна, когда сказала, что просто хотела снова тебя увидеть, и до этого момента мы оба ладили и вели приятную беседу, так что я действительно не знаю, почему ты думаешь, что шарф ручной вязки что-то меняет в этом отношении. Не всем от тебя что-то нужно, Северус Снейп. Грейнджер сидела на краешке своего кресла в его гостиной, ругаясь, и мужчина видел, что её грудь немного вздымается от вспышки гнева. Её карие глаза сверкали, как расплавленный мёд, и каким-то образом её кудри приобрели почти электрический заряд, пока она говорила. Она была совершенно очаровательна — и он почувствовал отчётливое и знакомое покалывание в животе. Грейнджер действительно была здесь только для того, чтобы провести с ним время, и он чувствовал себя одновременно глупо из-за своего предположения и сбитым с толку её желанием увидеть его снова. — Почему? — спросил он, не в силах остановить себя. — Неужели это так неожиданно, что кто-то вроде меня может найти тебя интересным и привлекательным и захотеть провести время, знакомясь с тобой? Снейп поднял глаза и встретился с ней взглядом, едва веря своим ушам. — Привлекательным? Грейнджер кивнула, её щеки залились краской. — Привлекательным и умным, и ещё очень много других вещей, которые привлекают меня в тебе — которые заставляют меня хотеть узнать тебя лучше, — прошептала она. Снейп почувствовал, как огонь в животе опустился ниже, и вскоре обнаружил, что возбуждается. Эта красивая и образованная женщина сумела найти что-то в том, как он выглядел, чтобы наслаждаться им… И в этом было что-то, что одновременно пугало и возбуждало его. Он знал, как выглядит: его кожа была бледной, зубы кривыми, у него были тонкие губы и нос больше среднего. Снейп часто в детстве проклинал свою внешность, но став старше, он просто принял себя таким, каким был. У него всё ещё были случайные редкие встречи с женщинами, и ни одну из них, казалось бы, не беспокоила его внешность. Но ему ни разу никто не говорил, что находит его внешность привлекательной — никто до сих пор. — Мисс Грейнджер… — начал мужчина, но она подняла руку, чтобы прервать его. — Думаю, я бы предпочла, чтобы ты называл меня Гермионой, если тебе всё равно, — откровенно сообщила она ему. — Гермиона… — сказал он, прокатывая имя на языке — оно ему тоже нравилось. Нравилось как оно слетало с его губ, если быть честным с самим собой. — Если вы не возражаете, я бы хотела называть вас Северусом, — сказала она. — Полагаю, я должен предоставить вам эту свободу, благо, ты уже перешла на ты, — ухмыльнулся он. — Похоже, тебя не очень беспокоит тот факт, что я сказала, что нахожу тебя привлекательным, — настаивала она. Он фыркнул на её самоуверенность. — Это… не нежелательное знание, — ответил он. Северус увидел, как в её глазах что-то блеснуло, и Гермиона внезапно встала, поставила бокал с вином на кофейный столик и подошла к нему. Он вытянул шею, чтобы посмотреть на неё, когда она приблизилась к нему, всё ещё не прикасаясь. Её маленькая рука легла ему на плечо, и он почувствовал, как она обжигает его насквозь. Прошло довольно много времени с тех пор, как он был заведён таким простым прикосновением. — Было бы нежелательно, если бы я поцеловала тебя прямо сейчас? — спросила она, задыхаясь. Он почувствовал, как в горле образовался комок, и попытался проглотить его. — Я полагаю, что меня можно было бы убедить участвовать в таком эксперименте, — ответил он, его голос звучал незнакомо ему. — Хорошо, — сказала она и без дальнейших предисловий наклонилась вперёд, положив руки ему на плечи и прижавшись губами к его губам. Её губы были мягкими, пухлыми и теплыми, хотя и немного потрескавшимися от привычки их кусать. Они невинно и нежно скользнули по его губам, не пытаясь углубить поцелуй, но и не отстраняясь. Северус услышал тихий, довольный вздох, и этот звук опрокинул его за край. Он провел языком по её нижней губе, как хотел раньше, и Гермиона немедленно раскрылась перед ним. Снейп немного протолкнул свой язык, очень медленно исследуя её рот. Он чувствовал, как у него кружится голова от растущего желания к ней. Как раз в тот момент, когда он забеспокоился, что может потерять сознание от недостатка кислорода, Гермиона отстранилась от него и слегка улыбнулась. — Ну что ж, это был очень приятный поцелуй, — сказала она с дерзкой усмешкой. Он почувствовал, как уголок его рта приподнялся в кривой улыбке. — Только приятный? Её янтарные глаза расширились, так что осталось только маленькое золотисто-коричневое колечко — она была возбуждена, и он был причиной этого. Не спрашивая разрешения во второй раз, Гермиона наклонилась вперед и прильнула губами к его рту, немедленно ища входа своим теплым, влажным маленьким язычком. Он застонал от её нетерпения и приоткрыл губы, чтобы позволить ей исследовать его. Девушка была сладкой на вкус, и на её языке чувствовался привкус вина, которое они пили. Северус на мгновение задумался, не была ли она пьяна, но за ужином она выпила только один бокал, а сейчас их стаканы стояли на кофейном столике и были почти полны. Когда Гермиона отстранилась, чтобы отдышаться, её губы были явно припухшими и блестели от их объединенной слюны, а дыхание было резким. Снейп потянулся, чтобы положить руку ей на бедро, и она не протестовала, поэтому он воспользовался этим, чтобы притянуть её к себе, и вскоре её юбка задралась до бедер, когда она оседлала его колени. Северус остро осознавал тот факт, что, сидя так, она сможет почувствовать, насколько возбуждающими были её поцелуи, но девушку это, казалось, совсем не беспокоило. Мужчина наклонился к ней и украл ещё один восхитительный поцелуй, и её руки скользнули в его длинные локоны, пальцы нежно запутались в волосах у него на висках. Его руки как бы сами по себе поднялись к её талии, большой палец коснулся нижней части груди, скрытой рубашкой и бюстгальтером. От этого Гермиона ахнула и застонала ему в рот, а он улыбнулся в ответ на их поцелуй и повторил действие. Она выгнулась от его прикосновений, поэтому Северус переместил руки, чтобы обхватить обе её груди поверх одежды, нежно сжимая. Он почувствовал, как она прервала их поцелуй, и на мгновение ощутил себя потерянным, прежде чем понял, что её руки были на пуговицах блузки, и она медленно расстегивала их. Его глаза расширились, когда она расстегнула последнюю, стянула ткань с талии, откинула её назад и показала ему кружевной чёрный лифчик. Снейп на мгновение задумался, всегда ли она носила такое красивое нижнее белье, и сделал мысленную пометку спросить её об этом позже. Сейчас он намеревался сосредоточиться на дерзкой, хорошенькой маленькой груди, покрытой кружевами. У Гермионы была небольшая грудь, но она была красивой, и его пальцы зудели прикоснуться к ней. — Не стесняйся, — хрипло прошептала она, хватая его за руку и прижимая к себе. Северус для пробы обхватил груди пальцами и, услышав её одобрительный стон, отыскал соски под тонким кружевом и сильно их ущипнул. Гермиона выгнулась в его руках, у неё перехватило дыхание. Никогда за миллион лет он не ожидал бы, что в эту ночь у него на коленях будет полуобнаженная Гермиона Грейнджер, выглядящая, как соблазнительная сирена в своем тонком нижнем белье и элегантном рабочем наряде. Но он не собирался жаловаться. Желая большего контакта, он потянулся одной рукой ей за спину и расстегнул застежки лифчика, стащив с неё кусок ткани и бросив его куда-то на пол. Её соски были тёмно-розового цвета и представляли собой идеальные маленькие ягодки, венчающие восхитительные холмики кремовых грудей. Северус позволил своим пальцам коснуться одного из них, и она резко втянула воздух. Такие чувствительные маленькие бутоны. Ухмыляясь, он наклонился вперед и без дальнейших церемоний взял в рот один из этих восхитительных маленьких сосков, облизал его языком, прежде чем нежно пососать. Его рука нежно пощипывала и играла с другой грудью, и он чувствовал, как она покачивается рядом с ним. Его член напрягся под брюками, и её движения заставили его застонать вместе с ней. Закончив с одной грудью, он переключился на другую и почувствовал, как её пальцы ободряюще запутались в его волосах. Как только Северус уделил этому должное внимание, он позволил своим губам проложить пылающую дорожку вверх по её грудине к шее, где он нежно прикусил и успокоил языком место укуса возле уха. Немного отстранившись, Снейп восхитился тем, какой растрепанной и чувственной она выглядела; её темные глаза, взъерошенные кудри и красивая грудь, слегка вздымающаяся с каждым вздохом. Она была божественна, и он с трудом мог поверить, что она была здесь, жар её возбуждения терся о его эрекцию. Северус удивленно посмотрел на Гермиону, когда её пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Он всегда был застегнут на все пуговицы, чтобы скрыть свои шрамы от посторонних глаз, даже дома. Он почувствовал, как у него тревожно перехватило дыхание, пока он гадал, не вызовет ли у неё отвращение то, что она увидит. Но отвращение так и не пришло, и она вытащила фалды его рубашки из брюк и отодвинула ткань в сторону, оценивая его грудь с выражением восхищения и голода, горящим в её глазах. Пальцы Гермионы заплясали по его коже и слегка погладили шрамы. С годами они немного поблекли, но всё ещё резко выделялись на его бледной коже. Она двинулась дальше, и её кончики пальцев нежно пробежались по редким тонким волоскам на его груди, прежде чем пройти по его соскам, вызвав тихий, сдавленный звук, вырвавшийся у него. Она улыбнулась на это, прежде чем убрать волосы с дороги и наклонилась вперед, чтобы нежно прикусить его прямо над правым соском, успокаивая его движением языка. — Милая Цирцея, — выругался он себе под нос, вызвав у нее смешок. — Цирцея не имеет никакого отношения к тому, что должно произойти, — сказала девушка, ее голос был полон обещания. — И что мы собираемся делать, Гермиона? — спросил он низким голосом, окутывая её, как гладкий шёлк. — Ну-у, поскольку в настоящее время я нахожусь в состоянии раздетости, сидя на твоём стояке, я склонна думать, что мы собираемся трахнуться, — пробормотала она, прижимаясь губами к его уху. Северус застонал от того, какой откровенной она была, так горячо шепча ему на ухо эти наводящие на размышления слова. Его руки, которые нежно сжимали её талию, скользнули вниз к бедрам, и он удержал их там, прежде чем вжаться в неё, застав Гермиону врасплох. Она лукаво улыбнулась и отстранилась, соскользнув с его ног и опустившись перед ним на колени. Его глаза расширились, когда её руки потянулись к пуговицам его брюк и быстро расстегнули их, а потом спустили его нижнее бельё. — Боже, боже... Жаль, что я не знала раньше, как ты выглядишь под всеми этими слоями чёрного. Я могла бы попытаться соблазнить тебя гораздо раньше, если бы знала об этом, — сказала она, любуясь его членом с похотливым взглядом. А потом рот Грейнджер оказался на нём, и её язык обвился вокруг кончика его члена, прежде чем она опустилась вниз и сильно пососала его член. Костяшки его пальцев побелели от того, как он вцепился в подлокотники кресла. Это было всё, что он мог сделать, чтобы не вонзиться в её рот глубже. Её рот был раем, и когда она сосала, облизывала и гладила его член с одинаковым мастерством и энтузиазмом, он удивлялся про себя, почему ему хоть на мгновение пришло в голову отрицать свое влечение к ней. Северус схватил её за плечи и оттолкнул, не в силах больше терпеть поддразнивания, чтобы не кончить ей в рот, как нетерпеливый школьник. Он приподнял её и прижал свой рот к её губам в требовательном поцелуе, состоящем из губ, языка и нежно покусывающих зубов. Он был похож на голодающего мужчину, а она была пиром, в котором ему отказывали всю его жизнь. Он оторвал свой рот от её рта, встал с кресла, и нисколько не заботясь о том, что его одежда наполовину снята с него, притянув девушку ближе, аппарировал в свою спальню наверху. Комната была очень тускло освещена, но по мановению его руки стало немного светлее. Он снял рубашку и небрежно отбросил её в сторону, наблюдая, как Гермиона расстегнула молнию на юбке и выскользнула из неё. Она потянулась, чтобы начать снимать чулки, но Северус протянул руку, чтобы остановить её, сам схватил их за верхнюю часть и опустился на колени, чтобы снять их, забрав с собой её кружевные трусики. Она положила руку ему на плечо, снимая ткань и туфли, и его взгляд был прикован к её ногам. Северус подвел девушку к краю своей кровати, подталкивая, чтобы она села, прежде чем схватить её за колени и развести их в стороны. Гермиона ахнула, когда прохладный воздух коснулся её разгоряченной плоти, и он услышал, как сам застонал, оценив то, что увидел. Она была частично выбрита, и те небольшие волосы на лобке, которые были аккуратно подстрижены, демонстрировали её блестящие нижние губы и маленький розовый клитор, выглядывающий сверху, слегка набухший от их взаимного желания. Его ноздри слегка раздулись, и, не дожидаясь разрешения, Северус зарылся лицом между её бёдер и начал лизать. Он наблюдал, как она откинула голову назад, её бедра выгнулись вверх. Снейп крепко держал их руками, лаская, посасывая клитор и подводя её к краю. Как только он почувствовал, что она начинает дрожать, он отстранился и встал, отбросив оставшуюся одежду, вошёл в неё до конца. — Яйца Мерлина, — выдавил Северус, когда её плотные стенки сомкнулись вокруг него. Гермиона протянула руку и обхватила его сзади за шею, притянув его губы к своим для неистового поцелуя, когда он начал входить в неё, выходя почти полностью, прежде чем войти вновь. Её ноги обвились вокруг него, притягивая его глубже. Девушка была такой тугой и горячей, и, когда он вошёл в неё, не было ничего, кроме тяжелого дыхания, тихих стонов и шлепков кожи о кожу. Он почувствовал, как у него начали покалывать яйца, и он опустил руку между ними, чтобы большим пальцем коснуться её клитора, заставляя Гермиону расплавиться в его объятиях. Её тело пульсировало и сжималось вокруг него, выдаивая его собственный огненный оргазм, и с криком он медленно прижал бедра к ее телу и кончил. Северус на мгновение замолчал, сообразив, что не наложил заклинание контрацепции, и Гермиона заметила панику в его глазах и ободряюще улыбнулась. — Не волнуйся, — сказала она с хриплым смехом. — Я принимаю маггловские таблетки. Он вздохнул с облегчением. — Спасибо, чёрт возьми, — пробормотал он, отстраняясь от неё и подтягиваясь, накладывая на них очищающее заклинание без палочки. Снейп огляделся и увидел большую часть их одежды разбросанной по комнате, и ухмыльнулся, прежде чем повернуться к ней. Девушка пожала плечами и улыбнулась, сидя обнаженной на краю его кровати. Теперь, когда они не занимались любовными делами, становилось довольно холодно. Он не был уверен, каков был протокол после того, как трахнул одну из своих бывших учениц, которую находил невероятно привлекательной с растрепанными волосами и явно припухшими губами от их поцелуев, но Северус не хотел, чтобы она уходила. — Как насчет того, чтобы мы обошли любую неловкость, и я просто приглашу себя остаться на ночь, и мы сможем придумать что-нибудь ещё завтра? — предложила она, нарушая тишину. — Звучит заманчиво, — кивнул он, протягивая ей руку. Северус поднял её в стоячее положение, натянул на неё толстую теплую пижаму, и они вместе скользнули под одеяло. Она прижалась к нему, и мужчина обнял её одной рукой, чтобы удержать рядом, отметив, что они пугающе хорошо подходят друг другу. Решив, что не хочет переусердствовать, он закрыл глаза и просто наслаждался ощущением теплой, красивой женщины в своих объятиях. Её пальцы танцевали по его плечу, поднимаясь к подбородку, нежно поворачивая его лицо, чтобы посмотреть на нее. — С днем рождения, Северус, — прошептала она, прежде чем наклонилась и запечатлела на его губах сладкий поцелуй. И на этот раз он согласился, что это был действительно счастливый день.***
Дорожка от парка до площади Гриммо была заснеженной, и казалось, что прошло несколько дней с тех пор, как её в последний раз расчищали снегоочистители. Гермиона шла быстрым шагом, пытаясь пробраться к дому. Её высокий, темноволосый и грозный спутник не отставал от неё, длинные ноги легко несли его вперед. Она часто злилась на то, как быстро Северус мог переносить себя с места на место, завидуя его широкой походке. Тем временем он ворчал себе под нос, пока они шли, жалуясь на холод, снег и то, где ему придется присутствовать этой ночью, но Гермиона добилась от него обещания пойти с ней, а он был не из тех, кто отказывается от обещания, которое даёт. Девушка шла рядом с ним, и её взгляд упал на кольцо, сверкающее на её левой руке в свете уличных фонарей, когда она размахивала руками, пока шла. Он сделал ей предложение всего два дня назад, и она еще не рассказала об этом никому из своих друзей. У неё было предчувствие, что, по крайней мере, три женщины в этом доме потеряют самообладание, когда узнают, и она сказала об этом своему любовнику. Северус пытался использовать это как предлог, чтобы улизнуть с вечеринки, но она поцеловала его, и он скользнул рукой ей под рубашку, а затем они на некоторое время замолчали после этого. Добравшись до дома, она поднялась по лестнице, но остановилась у двери, когда поняла, что он не последовал за ней. Снейп стоял внизу с угрюмым видом, его длинные темные волосы были в беспорядке, а шарф, который она связала ему на день рождения, плотно обмотался вокруг его шеи. — Пошли. Чем скорее мы войдем, тем скорее всё закончится, и тогда мы сможем вернуться домой. Я даже сделаю так, чтобы это стоило твоего времени, — поманила она его. Он ухмыльнулся её многозначительному тону. — Отлично, ведьма. Я думаю, что покончу с этой чепухой, когда Минерва узнает о нас, — проворчал он. — Не суетись, — весело сказала она, протягивая руку, чтобы легко поцеловать его в губы, когда он присоединился к ней у входной двери. — Мерлин, спаси меня от маленьких властных гриффиндорок, — пробормотал он, когда они вошли в парадную дверь. Гермиона тихо рассмеялась, взяв его под руку, когда они вошли в дом — всё было так, как и должно быть.....