Страх и терпимость

— Привет, пещерная фея, — шутливо отозвался отшельник. — Что-то ты действительно пропала в последнее время. С той странной зимней ночи прошло достаточно много времени. Нарцисс помнил, что когда-то он понятия не имел, вернется ли чудесный голосок в пещеру. Но как только парень уже убедил себя, что всё это ему приснилось, вернулся звонкий незнакомец с новыми вопросами о внешнем мире. Поначалу отшельник недоверчиво расспрашивал о реальности говорящего: — Ты точно существуешь? Ты не плод моего сумасшествия? — Нет, я всего лишь обычная школьница, — беззаботно ответила незнакомка. — Ну так расскажи, каков там, у подножия лес? — Там растут ели, сосны, осины… Это такие деревья, они похожи на огромные прикрепленные к земле корнями балки с ветвями вверху, из которых растут листья, если это лиственные растения, или иглы, если это хвойные… — Это я знаю, — хмыкнула девушка. — У нас есть книги, в которых хорошо это описано. Лучше расскажи, что значит «хвойный запах»? Ты пробовал когда-либо хвою на вкус? Такие странные разговоры происходили пару раз в неделю. Иногда, конечно, по каким-то причинам собеседники не могли встречаться и месяц, но все равно рано или поздно Нарцисс и неизвестная возобновляли общение. Незнакомке долго пришлось выпытывать имя парня. Но все-таки он прокололся. — Меня зовут Нарцисс, — с не особой охотой сказал отшельник. — Ого, прямо как цветок! — с восторгом ответила девочка. — Ага, это у нашей семьи такая давняя традиция — давать имена в честь растений. — Ты когда-либо видел эти цветы в жизни? — Конечно, они как раз сейчас цветут на склоне. Такие миленькие белые или желтые весенние цветочки. — Ты такой везунчик! — радость девочки не унималась. — Я видела их лишь на картинке. Прелестные создания! Эх… — голос слегка погрустнел. — Вот бы мне их когда-либо увидеть… Больше всего Нарцисса поражало, откуда незнакомка так много знала о природе. Она отвечала, что из книг, которые приносит в подземелье течением реки. Как они сохраняются в целостности в воде? Было заметно, насколько сильно девочка увлечена темой окружающей среды, ведь как только они о ней говорили, ручеек редких реплик набирал силу, становясь оживленной беседой. Сам Нарцисс был не против поддерживать этот интерес, потому что иногда она выдавала действительно полезные знания: — Это похоже на белладонну, — заключила незнакомка, когда Нарцисс описал ей очередное растение, найденное в лесу. — Я бы тебе не рекомендовала есть эти ягоды. Иногда парень рассказывал о своих приключениях из лесной жизни. Как он пытался пережить первую зиму, как он строил свой дом, свою первую охоту, первую рыбалку — все, что угодно о жизни за последнее время. Девочка по ту сторону иногда пребывала в некотором шоке: — И ты его убил?! — это была реакция на историю, как Нарцисс поймал кролика — свой первый дикий ужин. — Да, иначе как я его бы съел? — Но это ведь так жестоко! Он ведь умер… — А если бы я погиб голодной смертью, это было бы не жестоко? Мы с ушастым честно сражались: он — пытался от меня улизнуть, а я — пристрелить. Я его старался долго не мучить, так что не волнуйся… — Я всё равно не понимаю, как ты смог убить такое милое невинное существо?! — осуждающе воскликнула она. — Неужели вы вообще не едите мясо? — Едим, но… — Ну, значит, вы их тоже убиваете, — констатировал парень, а затем с легкой усмешкой добавил: — О, или ты мне скажешь, что это другое? Что кролики — милые, а те животные — нет? После этого разговора девочка пропала на неделю. Затем пришла мириться и предложила более не поднимать эту тему. Несмотря на то, что лесная жизнь казалась незнакомке дикой и страшной, что-то притягивало девушку в ней. Хоть вопросы были и не такими активными, нежели, когда заводился разговор о растениях, иногда она могла попытаться что-то еще разузнать. — Ты там остался последним? — Нет, у нас там еще целая деревня. Я ушел оттуда, они надо мной издевались из-за одной физической особенности. — И теперь тебе проще жить? — На самом деле только хуже. Там, в поселении, я мог быть уверен, что завтра проснусь. В ту ночь, когда мы познакомились, я думал, что скоро умру от холода. А голод — это уже мой верный товарищ. — Не хочешь вернуться? — Ни за что. Во-первых, меня назад не примут, во-вторых, я тут счастливее. — Погоди, — растерянно хмыкнула девушка. — Как можно быть счастливым, будучи постоянно голодным? — Когда тебя не бьют, это уже облегчение, — усмехнулся Нарцисс. — Но постой, — она не унималась. — Есть же определенные приоритеты в потребностях. Естественные потребности и потребность в безопасности — они первичны, и ты их мог в полной мере удовлетворить там. Так почему ты тут, в голоде, холоде и постоянной опасности, более радостный, чем в тепле и комфорте поселения? Парень нахмурился: — Знаешь, иногда твое окружение может быть настолько невыносимо, что проще сдохнуть в лесу, чем сгнить среди этого отребья, став им подобным. Нарциссу тоже было интересно, что происходит под землей. Иногда он пытался аккуратно выведать информацию у знакомой, но та вообще довольно неохотно рассказывала о своей жизни, чего-то опасаясь. — Расскажи мне еще о поверхности! — потребовала девушка. — Если только ты хоть что-то расскажешь о подземелье, — лукаво улыбнулся парень. — А, ну… — собеседница замялась. Спустя паузу она продолжила: — На самом деле я мало что знаю. Живу я в столице, мы ее называем Новый дом. Если быть конкретной, я живу в старой части города — унылейшее место с серыми домами. Но из окна я вижу новую часть города — это такие высокие здания наподобие тех, которые были на поверхности. Но они… несколько другие. О, еще знаю Жаркоземье, оно находится дальше. Название довольно говорящее, там вокруг бурлят лавовые потоки, от жара которых мы берем электричество. Но это всего лишь промышленный район, так что там ничего нет интересного. Далее идет Водопадье. И там… вода. А также есть свалка, с ней связано много приятных воспоминаний из детства… Нас с братом туда мама таскала. Как-то раз он решил меня разыграть и запихнул под одежду сзади какой-то мусор. Я испугалась и завопила: «А-а-а, пауки! Нападают!» — и упала в воду. Обсис просто умирал со смеху! Пауки же не умеют плавать, они не могли просто добраться до свалки. Мама была так недовольна, что я вся промокла! — девушка рассмеялась, но Нарциссу смех показался каким-то грустным. — А что за свалкой — не знаю, я там не была. На следующую весну вопросы об окружении начали потихоньку иссякать. Тогда Нарцисс подумал, что знакомой стоило бы уже прекратить общение, но она все от него не отходила. Порой она могла просто изъявить о своем присутствии и тихо сесть где-то за стеной. Нарцисс ее не видел, но иногда мог острым слухом уловить тихое сопение. Словно она стоит совсем рядом. Девушка сидела до тех пор, пока не говорила, что уходит. — Зачем ты это делаешь? — как-то раз спросил парень, когда она в очередной раз села у стены. — Мне с тобой приятно находиться. — Но ты ведь меня даже не видишь. — Не совсем. Я вижу твою душу — красное сердечко, пылающее огнем. — Бред какой-то, — фыркнул человек, но тут же от подруги последовало: — А вот и не бред! Я могу хоть что-то увидеть через барьер. Я еще вижу закат. У вас вечер? Брови Нарцисса слегка приподнялись. — Как ты можешь видеть сквозь стены? Лично я ничего, кроме известняка, не разгляжу. Парень в тот момент стал что-то подозревать, лишь услышав слово «барьер», но никак не мог тогда выудить из памяти, когда ранее о нем упоминалось. Нарцисс какое-то время таращился на безмолвный камень со своей одинокой тенью. Потом попытался заняться делами. Его руки, ножом счищавшие кору, вместе с тем пытались разгрести тянущую массу подсознания. В какой-то момент парень застыл, взглянул на непреступную стену и туманно спросил: — Ты еще тут? — Да, я здесь, а что? Небольшая реплика позволила сориентироваться, где же находится владелец голоса. — Ты прислонилась к барьеру спиной? — Верно, но зачем тебе это? Нарцисс подошел ближе, повернулся к закату и, опершись спиной о поверхность, соскользнул вниз. — Что ты делаешь? — обеспокоенно вопросила девушка. — Представь, что мы сидим, прислонившись друг к другу спинами. Прям как друзья. Он продолжил чистить брусок. Умиротворение моментально заполнило каждую клетку тела. Но через пару секунд его прервал сдавленный крик боли. Нервный вздох быстро перерос в протяжный стон, стон — в вопль. Голос был дрожащий, умоляющий, жалкий. — Что с тобой?! — Нарцисс в панике развернулся лицом к стене. — Мне что-то больно… — последовал обессиленный ответ. — Я пойду домой. — Ты в порядке?! — Всё нормально, не бойся, — мягко вздохнул голос. — Мне нужно идти. До следующего вечера Нарцисса колотило от волнения. У него было стойкое чувство, что происшествие с тем ужасающим криком случилось из-за него. Так странно, Нарцисс никогда прежде не испытывал подобные чувства. Он, несомненно, напрягался, когда отец пропадал на длительное время, но сейчас испытывал нечто большее, чем просто беспокойство. Какое же было облегчение, когда знакомая вернулась! Кажется, он минут десять выпрашивал у нее прощение. Тогда Нарцисс понял всю силу слова «прости». Ранее оно произносилось из уст парня лишь как заученная реплика из дешевой постановки жизни, но теперь оно звучало исключительно по воле, вырывалось вольной птицей. Было страшно, что вслед за извинениями последует неискреннее «ничего страшного», будто она не верит, что он старается. Нарцисс действительно желал, чтобы его подруга почувствовала от всей силы «прости» спокойствие и сожаление. Она продолжала приходить вновь и вновь, будто ничего не произошло. Но теперь девушка стала позволять себе говорить о чем-то более личном. — Знаешь, у меня тоже есть физический недуг, — усмехнулась она. — Дедушка всегда выражал по отношению ко мне жалость, будто я совсем была дефектная. Но я люблю дедушку. Он остался последним из моей семьи. — Что произошло с Обси? И куда делась мама? — Он ушел на войну и… А мама… — Не говори, если трудно. Я понимаю тебя. Молчание. — У вас тоже война? — робко прошептал он. — Да, еще издавна, — несмотря на надежду, что она не услышит, таким же шепотом ответила подруга. — За что вы воюете? И с кем? — Ну… — вопросы явно застали ее врасплох. –Там все очень сложно. Это касается нашего высвобождения на поверхность. — Вы хотите оттуда выйти? — Скажем так, да. Прошу, не пытай меня больше расспросами. — Скажи, есть ли способ оттуда выбраться? Я могу чем-то помочь? Мимолетная тишина. — Я же просила, Нарцисс. Теперь парень сам не заметил, как стал выдавать ей свои секреты из прошлого: о папе, о работе, об учебе в школе. Подруга ничего не говорила, не настаивала, но одно ее присутствие грело сердце и заставляло выворачивать мозг, вытряхивая чувства, мысли, воспоминания. — Твой папа мог разломать двумя руками дерево? — удивилась она. — Я думала, так могут делать все жители поверхности. — Сомневаюсь, что мы сильно отличаемся от вас, хоть вы и живете под землей, — усмехнулся парень. — Да и мне говорили, что какую-то небольшую осинку может, а вот полноценный дуб… Не-а. — А, ну я просто так предположила, потому что… — девушка осеклась. — Не важно. — Меня вот всегда удивляло, почему ты так со мной можешь легко переговариваться, и только в этом месте, — нахмурился Нарцисс. — Почему в других точках горы нет таких областей? — Наверное, потому что остальное перекрывает твердая порода. Вообще, я случайно нашла это место… Мне тогда сообщили, что Обси погиб. Я узнала об этом прямо в школе и после уроков бродила по улице, охваченная горем. Я не хотела возвращаться домой, совсем. Я думала в тот день переночевать на улице, так я нашла один узкий переулок старого города, где могла бы выплакаться и поспать. И вот, прислонившись к, как оказалось, открытой двери, я случайно провалилась в какой-то темный зал. А пройдя по узкому коридору, оказалась у барьера. От одноклассника я слышала поверье, что души погибших отправляются на поверхность и возносятся далеко в небо. Мне говорили, что это глупости, что это ваша религия, но от горечи я села на колени и стала петь в надежде, что меня услышат мои родные… Которые там… Но услышала тебя. — Извини, что я прервал тогда твое горе, — смутился Нарцисс. Она мягко усмехнулась. — Спасибо, что спас тогда меня своим появлением. Однажды Нарцисс остался в пещере на весь день. Он серьезно потянул лодыжку, передвигаться было трудно. Отшельник располагал некоторыми ресурсами, так что мог себе позволить такую небольшую передышку, тем более сезон был не особо наполненный важными делами. Солнце уже взошло в зенит, в последнее время становилось только теплее. Сидя на собственноручно связанной циновке, Нарцисс занимался посильными делами, пока вдруг его не прервали. — Эй, человек! Ты правда тут? Голос был новый. Очень писклявый и неприятный, будто говорящий хотел намеренно понравится. — Ты кто? — недоверчиво поднял бровь парень. — О, так ты тут! Что ж, у тебя пока есть время на спасение. — Ты о чем? — Ну как, тебе разве не страшно, что ты живешь под боком у монстров, которые прямо-таки желают тебя убить? — Ты чего несешь? — Тебе твоя подруга разве не говорила о том, что происходит в Подземелье? Не говорила о том, что для уничтожения барьера нужна последняя человеческая душа? — Так ты о ней знаешь? — удивился парень. — Кто она? — Такая же, как и все остальные монстры, — голос стал более жутким. — Так что убирайся отсюда и больше никогда не возвращайся, если хочешь остаться в живых! Тут же появилось множество вопросов, которые Нарцисс бы хотел вывалить на подругу. Он с нетерпением ждал, когда она наконец появится, чтобы выведать у нее все. Теперь она не может уклончиво уйти, раз это дело касается жизни и смерти. Нарцисс был намерен расспросить обо всем, что она скрывала всю их дружбу. Но шли дни. Подруга все никак не появлялась. Нарцисса вначале волновало, что его она действительно хочет предать, поэтому отшельник стал спешно собирать все самое необходимое, чтобы, в случае чего, скрыться. Затем, когда размышления стали остывать от страха, нахлынуло новое беспокойство: что, если девушка за стеной в опасности? Что, если этот незнакомый голос просто-напросто блефовал, чтобы настроить парня против своей подруги? Изъеденный вопросами Нарцисс только и делал, что ждал. Он на протяжении недели не отходил от стены, вслушиваясь в тишину. И вот однажды ее нарушил знакомый голосок: — Ну здравствуй, Нарцисс. Давно не виделись. — Привет, пещерная фея, — попытался разрядить остановку парень. — Что-то ты действительно пропала в последнее время. — У меня мало времени, — ласковый голос стал беспокойнее. — Прошу тебя, уходи отсюда и никогда не появляйся на горе Эботт. — Что такое? — все планы рухнули в ошарашенных разноцветных глазах. — Я не могу тебе этого сказать. Прошу, уходи ради своей же безопасности. — А как же ты? Я тебя еще когда-либо увижу? — Это наш последний разговор. Я буду в порядке. Позаботься о себе. — Что со мной будет? Зачем вам моя душа? Он осекся. Она поняла, что нет смысла уклоняться. Из-за стены раздался ревущий плач. Без лишних слов было понятно, что девушка держала его слишком долго. — Прошу, пожалуйста, выживи ради меня!— раздался крик. — Ты стал мне одним из самых близких существ в моей жизни. Мой дедушка умер. У меня тут остался только Сэм, но он тоже уходит на войну. Я не переживу, если погибнут все близкие! Так что, пожалуйста, уйди как можно дальше и забудь обо мне навсегда! Нарцисс пытался вымолвить хоть слово, но ком в горле мешал. Истошные мольбы тяжелым прессом опускали дух, не давая вставить и слова поддержки. Тогда парень просто возненавидел эту стену, стоявшую между ним и подругой. Она не давала даже посмотреть в глаза и утешить выражением лица, не то, что дотронуться. Последнее, что прозвучало из-за барьера, так это «прощай». Она встала и пропала навечно. В тот вечер парень не хотел не то, что думать, он не хотел существовать. С утра рюкзак со всеми необходимыми вещами уже никогда не вернется в положенный угол пещеры. Нарцисс отправился в путь.