Семейные фото

1       Мирабель росла непоседливой девочкой, и нельзя было сказать, что во всём виновато влияние озорного Камило, делившего с ней одну детскую. Джульетта уверена, её девочка в продумывании шалостей не отставала.       Женщина тепло улыбнулась, смотря на пробегавших мимо младшую дочку и племянника. Спустя два месяца после пятилетия Мирабель наконец вернулась к жизни, снова радовалась всему и перестала горько плакать по ночам.       Джульетта облегчённо выдохнула. Она очень боялась, что то событие могло как-то сильно повлиять на дочь, но кажется, теплота, близость и старания показать любовь сгладили её первое разочарование. Это снимало камень с души.        — Камило, отдай! — закричала Мирабель, шустро слетая с лестницы, спеша за поминутно плывущим фигурой кузеном. — Я тоже хочу!        — А я хочу больше, — смеялся тот, размахивая взятым откуда-то фотоаппаратом.       Джульетта вышла из кухни, намереваясь забрать, Хосе точно будет ругаться, если его сокровище поломают, но Агустин опередил её, внезапно выскакивая из комнаты, неуклюже ударяясь кистью руки о косяк.        — Камило, а давай я вас сфотографирую?       Мальчик приостановился, из-за чего Мирабель не успела вовремя затормозить и влетела в его спину, но тот быстро вскочил, громко пыхтя и поднимая тоже упавшую кузину. Он любил фотографироваться, изображая разные эмоции, так что выбор: поиграть с фотоаппаратом самому или отдать тот дяде был довольно тяжёлым. В конце концов, он был сделан.        — Давай, вставай, — мальчишка самозабвенно позировал, не забыв притянуть к себе серьёзную Долорес.       Джульетта заметила, как резко погрустнела Мирабель, смотря на происходившее только исподлобья. Женщина неслышно приблизилась к дочери и присела рядом.        — Эй, mí amor, ты тоже можешь подойти к ним, сфотографируетесь вместе, повесим фото у вас в комнате, — она ободряюще улыбнулась, но девочка только обиженно надула губы.        — Не хочу.        — Почему?        — Не хочу.       Джульетта напряжённо нахмурилась, что-то не так. Мирабель всегда была за общие фото, всегда была в центре и наперегонки с Камило бегала фотографироваться. Что же теперь?        — Эй, Джульетта, Мирабель, давайте тоже, — Агустин радостно подмигнул жене. Она мельком показала ему взглядом на хмурившуюся дочь. — Будет почти полносемейное фото.       Камило подпрыгнул на месте, счастливым «да!» оглушив сестру и схватив её и вовремя появившуюся рядом заинтересованную Луизу, налетел на Джульетту.       Агустин засуетился вокруг фотоаппарата.        — Всё, фотографирую!       Дети, громко пыхтя, устроились по разные стороны старшей тройняшки Мадригаль, и Мирабель, видя, что не успевала вырвать ладошку из руки матери и убежать, просто уткнулась ей в плечо, пряча лицо и обнимая за шею.       Позже на кухне Джульетта растерянно рассматривала фото. На нём довольный Камило за её спиной приветливо раскинул руки, словно кого-то привечал; Долорес присела рядом, очаровательно улыбаясь; Луиза обнимала всех троих, маленькими, но сильными ладонями впиваясь в плечи. Женщина с грустью смотрела на съёжившуюся у неё, словно прячущуюся Мирабель.       Кажется, отсутствие дара всё-таки сильно повлияло на неё. 2       Мирабель было десять, когда родился Антонио. Джульетта не отходила от сестры ни на шаг, роды были долгими, тяжёлыми, и арепы хоть и залечивали раны, усталость никуда не уходила.       Младенец был крупным, здоровым и изрядно вымотал мать, не желая появляться на свет. Когда Пеппа наконец заснула, крепко прижимая Антонио к себе, над ней осталась только маленькая беспрерывно моросившая тучка. Джульетта устало вздохнула и осторожно развеяла её, она не знала, как можно было жить с таким даром. Вряд ли бы та справилась.       Женщина кивнула Феликсу и вышла в коридор, полноценно уступая место у кровати ему. Была глубокая ночь. Ещё часа четыре назад мама увидела младенца, одобряюще погладила Пеппу по голове и ушла спать. Агустин и Изабелла уложили младших ещё раньше, и целительница направлялась в спальню. Сегодня был долгий день, а завтра вставать с первыми лучами и готовить еду для деревни. За сегодня пара неуклюжих жителей точно себе что-нибудь сломали, и заставлять их ждать ещё сутки эгоистично.       Джульетта почти дошла до комнаты, как услышала тихую возню из детской. Скоро в ней будет жить и Антонио. Женщина бы хотела для Мирабель отдельную комнату, вот только больше не было, не селить же девочку среди песков у Бруно.        — Мирабель? Ты не спишь?       Младшая дочка старалась больше всех в течении дня. Занимала соседских детей, пока заняты родители, зашивала порванные вещи, штопала их, шила новые игрушки — металась между всеми, словно пыталась доказать, что тоже достойна любви. Только доказывала это бабушке. Остальные и так показывали безусловную любовь ей вполне открыто, но Мирабель не обращала внимания на них. Словно принимала как данность и стремилась только к любви того, кто любил её — да, без сомнений — но боялся.       Джульетта вздохнула. Мама боялась, что магия исчезала, и при каждом взгляде на младшую внучку сосредоточенно искала решения проблемы. Жаль, что она искала эти решения настолько самозабвенно.        — Мирабель, я вхожу.       Взгляду открылась тёмная комната. Судя по силуэту под одеялом, Мирабель была в кровати. Вот только дыхание выдавало её, так не дышат спящие люди. Джульетта видела, как притихла с утра девочка, услышав, что скоро на свет появится её кузен. Может, дело в мыслях о ещё одном члене семьи Мадригаль, возможно, с даром?       Целительница осторожно присела на край кровати, нежно проведя рукой по мягким, разметавшимся по подушке кудрям дочери.        — Что-то случилось?       Мирабель засопела в ответ, не выдавая себя, и женщина продолжила успокаивающе гладить её по голове.        — Хочешь колыбельную или сказку? Тебе надо хорошо выспаться.       Девочка слишком много энергии тратила на помощь всем, и лучше бы ей на утро быть отдохнувшей, а Джульетта выдержит очередной недосып. Не сложно.        — У Антонио тоже будет дар?       Он тоже будет его достоин? — эта фраза повисла в воздухе, но целительница увидела его в глазах дочери и устало вздохнула.        — Я не знаю, mí vida. А ты хочешь этого?       Мирабель задумчиво опустила взгляд, устраивая голову на коленях матери.        — Я бы хотела, чтобы он был счастлив.        — Мирабель, — Джульетта подождала, когда та на неё посмотрит. — mí amor, бабушка любит тебя и гордится тобой, — по выражению лица дочери, она поняла, что правильно подумала о причине такого ответа. — она просто боится за тебя.       Честнее было бы убрать предлог «за», и целительница горько улыбнулась, устало облокачиваясь о спинку кровати. Хотелось спать, но оставшихся двух часов точно бы не хватило, чтобы выспаться, и женщина боролась с собой.        — А ещё ты будешь замечательной старшей кузиной, — она улыбнулась, вспоминания волнения девочки по этому поводу. — самой лучшей, даже не сомневайся, солнце, — Джульетта поцеловала дочь в лоб.       Мирабель потянулась в ответ, обнимая её за шею и сонно шепча прямо в ухо:        — Спой мне, пожалуйста, мамочка.       Женщина улыбнулась. Дочка расслабилась, отпустив тревожные мысли, и прижала её к себя, напевая колыбельную.       На утро Мирабель первой подошла к новорожденному, трепетно беря его на руки. Пеппа пристально следила, чтобы девочка держала его правильно, поминутно проверяя, всё ли нормально. Джульетта мягко улыбнулась и успокаивающе положила руку на плечо сестры. Та хмуро обернулась, но встретившись со взглядом старшей, чуть расслабилась.       Мирабель улыбалась.        — Привет, Антонио, — сказала она, аккуратно покачивая ребёнка. — Я Мирабель, твоя кузина. Добро пожаловать в семью Мадригаль.       Малыш протянул ручку и ухватился за свисавший впереди локон девочки, та тихо засмеялась, оглянувшись на мать. Джульетта ободряюще кивнула ей.        — Я буду самой лучшей старшей кузиной на свете, — горячо прошептала Мирабель, наклоняясь к младенцу ниже. — обещаю.       Их разговор прервал топот ног по лестнице, и на втором этаже резко стало людно. Феликс маячил за остальными, в одной руке держа завтрак для жены, второй фотоаппарат.        — Прекрасный кадр, mí amor! — дети тут же сгруппировались вокруг Мирабель перед Джульеттой и Пеппой. Целительница со вздохом заметила, что на слове «кадр», дочка ниже опустила голову, пряча лицо за волосами, и ободряюще положила руку на её плечо. Та никак не отреагировала. — Мирабель, смотри в кадр!       Джульетта расстроенно оглядывала фото, на которой младшая дочь так и не подняла лица, наоборот, словно сжалась, наполовину прячась между счастливыми Камило и Долорес. За ними саму Мирабель почти не видно.       Женщина отложила снимок и отчаянно опустила голову на руки. Как научить дочь наконец ценить себя? 3       К четырнадцатому году Мирабель вся семья Мадригаль заметила, что она слишком упорно пыталась сбежать, спрятаться со всех семейных фото, каждый раз кто-то ловил её, не давая вовремя скрыться. Это расстраивало Джульетту. Она и Агустин изо всех сил старались показать ей, как та любима, но дочь уже даже не слушала.        — Мама, ты давишь на неё. Будь мягче с Мирабель, она этого заслуживает. Разве ты не видишь, как она старается для тебя? — целительница раз за разом старалась вразумить мать, но каждый был недостаточным. Та её не слышала. — Она всё делает для тебя, мама!        — Джульетта, — строго оборвала её мать. — она сегодня упала во время развлечений с детьми, сломала телегу семьи Лопес. Она должна быть осмотрительнее.        — Мама! Телега цела, и мы сейчас не об этом…        — Я спешу, потом ты мне всё расскажешь, — Альма просто прошла мимо, оставляя старшую дочь одну.       Шли года, потом всё так не наступало.        — Мама.        — Не сейчас, Джульетта.        — Мама, послушай…        — Я ухожу к Руиз, у нас важная встреча, а ты не забудь про арепы. Они должны быть идеальными.        — Ты слишком строга к Мирабель, мама.        — Джульетта, ты должна быть сейчас на площади, помогать людям. Почему ты здесь?       Каждый раз! Каждый раз, как она подходила, мама упрекала её и совершенно не слушала, не хотела слышать. Джульетта злилась.        — Мы должны помогать людям, дочка, — Альма потянулась к её щеке, стремясь успокоить, но та отклонилась.        — Ты тоже должна помогать людям, мама. Мирабель тоже человек, и она нуждается в твоей любви. Покажи, что тебе не безразлична её судьба. Чего ты так боишься?       Взгляд Альмы изменился, она холодно посмотрела на дочь, гордо выпрямившись и презрительно, словно усмешкой, обронила:        — Если она нуждается в моей любви, значит, ты стараешься плохо, и твоей ей не хватает.       Другими словами, ты неидеальна, ты — плохая мать.       Джульетта прочитала это по выражению лица рассерженной Альмы.       Ты — плохая мать.       Звенело в ушах, и целительница уронила голову на руки, устало закрывая глаза. Её не слышали и не хотели слышать. Ни мать, ни дочь. Она не знала, что ещё сделать, чтобы достучаться до обеих.       Ты — плохая мать.       Джульетта с горечью признавала, что мама права. Если бы она была хорошей для дочерей, Изабелла не застряла бы в маске идеальности, Луиза не ломалась бы под такой ответственностью, а Мирабель не тянулась бы так отчаянно к бабушке за одобрением, игнорируя остальных.       Конечно, девочка знала и была уверена в том, что её любили все остальные, но продолжала считать себя вне семьи.       Ты — плохая мать.       Кричали на все лады мысли, когда Мирабель улыбнулась ей и помахала рукой. Джульетта соглашалась, но не сдавалась, каждый раз напоминая дочери, насколько она бесценна, насколько важна и любима. Больше женщина ничего сделать не могла.       Ты — плохая мать.       И когда при очередной попытке сфотографировать их всех Луиза в последний момент притянула Мирабель к себе, крепко обнимая и не давая сбежать, глаза обожгли слёзы.       Джульетта была плохой матерью и ничего не могла с этим поделать. 4       Мирабель по привычке заглянула на кухню, поприветствовать хлопотавшую маму, только на пороге удивлённо остановилась. Нет, заставлявшие живот урчать запахи вовсю летали по дому, на плите кипел суп, а духовка исправно подпекала пирожки, вот только мама не танцевала между ними, следя за готовностью, не напевала тихо незатейливую песенку из детства. Она сидела спиной к двери, и непривычно поникшие её плечи настораживали.        — Мам? — обеспокоенная девушка подошла ближе, замечая в руках матери фотографию вчерашнего дня. Ту самую, где не было её. — Что-то случилось?        — Тут нет тебя, — тихо вздохнула мама, даже не обернувшись.        — А, ну, я просто не успела подойти, — неловко улыбнулась Мирабель, заправляя упавший на лицо локон за ухо и отводя взгляд. — Вы так быстро собрались все, и щёлк! А я не успела, — быстро тараторила. — Медленная просто.       Она помнила, как мама расстраивалась каждый раз, когда Мирабель всеми силами пыталась скрыться из толпы восторженных перед фотосьёмкой родственников. Её семья фотографировалась с удовольствием, запечатляя на века лучших, счастливых себя, и потом эта память становилась на одной из тумбочек так, чтобы каждый мог в любое время на неё взглянуть.       Девушка радовалась за них, но не могла заставить себя встать рядом. Она принадлежала семье Мадригаль, но не была её неотъемлемой частью. Как об этом сказать маме, как ей объяснить? Маме, что всегда напоминала дочери, какая она особенная и как её все любили. Маме, что всегда подбадривала.       Мирабель не смогла бы, а мама молчала, не отрывая взгляд от фотографии.       До вчерашнего дня кто-то да успевал поймать девушку за руку в последний момент и втянуть в кадр, не давая и шанса сбежать. До этого момента на каждом фото Мирабель оказывалась с краю, обнимаемая кем-то из семьи. До сегодня кто-то да замечал не самую искреннюю улыбку младшей девочки Мадригаль, и Камило с Изабеллой обязательно необидно, но подтрунивали над ней.       Теперь же её нет на фото, и мама правда расстроена. Она даже не посмотрела на неё, и Мирабель боялась увидеть взгляд, боялась того, о чём думала мама, оставив готовку без присмотра и застыв со снимком в руках.        — Мам, не расстраивайся, это всего лишь фото. На следующем я точно буду, — девушка приобняла мать за плечи, грустно оглядывая фотографию. Антонио вчера обронил, что ему бы очень понравилось, если его любимая кузина всё-таки была с ним в тот момент, и на сердце снова заскребли кошки.        — Я понимаю.       Мирабель уловила намёк. Мама понимала нежелание Мирабель вставать рядом, понимала её подсознательное проведение черты между членами семьи с дарами и её, единственной бездарной, понимала её чувства.        — Иногда я бы хотела лишься дара, — мама отложила фото лицевой стороной вниз, так и не оборачиваясь.       Девушка удивлённо оторвалась от неё и обошла, становясь на колени, лишь бы увидеть глаза матери, понять и её чувства.        — Ты чего, мам? Не надо так говорить, — она взяла маму за руки, и та подняла на неё взгляд полный грусти и сожаления.        — Если бы тебе так было легче, я бы отдала дар, не задумываясь, — однако твёрдо и решительно произнесла она, крепко сжимая ладони дочери в ответ. — Я расстраиваюсь не из-за того, что ты не хочешь фотографироваться, это твоё желание. Меня расстраивает, что ты не считаешь себя полноценным членом семьи Мадригаль.       Слова «словно ты не считаешь себя моей полноценной дочерью» остались невысказанными, но Мирабель поняла и их тоже.        — Ты вполне можешь не фотографироваться дальше, но я не хочу, чтобы ты считала себя одинокой или недостойной. Ты — моё чудо, моя жизнь, не дар, не магия, лишь ты и твои сёстры.       Мама всегда говорила мягко, сглаживала конфликты, даже когда сердилась, таким был её характер, но сейчас Мирабель её не узнавала.        — Помни это, пожалуйста, — в её взгляде была только твёрдость, она грустно улыбнулась, погладив дочь по щеке и привычно встала к плите.       И когда Мирабель впервые повысила голос на бабушку, отстаивая своё мнение, девушка помнила, что она — полноценный член семьи Мадригаль и имела право на свою точку зрения также, как и Альма, как и каждый из них.       И она не сдастся.