Глава II
9 января 2022 г. в 23:40
Примечания:
прошу прощения за мой немецкий.
Забытьё. Мысли, тяжёлые как камни, ворочались в голове.
«Что это за место? Камера? Меня посадили? Стены из камня, дверь деревянная. Где это может быть? Точно не у нас.»
«А где это - у нас?»
Тело чуть набралось сил, удалось пошевелить головой, повернув её к левому плечу. Из окошечка под потолком чуть тянет тёплый сквознячок. Разгоняет смрад испражнений, мочи, сладковатый запах свернувшейся крови, прокисшую вонь немытого тела. В правом от двери углу стоит деревянное ведро с верёвочной ручкой. «Параша…» - констатирую я безразлично.
Разглядываю стену камеры слева от меня. Сплошной камень. А это что? В стену на высоте около 2 метров вделаны металлические кольца. И расстояние между кольцами больше метра. Карцер? Буйных привязывают? Не-е. Слишком высоко.
Будто ветерок прошёл по коже головы под волосами, уши чуть дёрнулись назад.
«Wer bist du?» - чуть слышно отдалось в голове.
За дверью слышны тяжёлые шаги. Заскрежетал ключ в замке, дёрнулся засов, дверь, завизжав на петлях, открылась внутрь камеры.
Заходят двое, в чёрных шаперонах, в серых куртках до середины бедра и штанах, на ногах короткие сапоги. Оба низенькие, толстые. Рукава засучены до локтей, большие пальцы толстых коротких рук засунуты за пояс. У обоих низкие покатые лбы, волосатые ноздри вывернуты, видать в них глубоко, лица жаждущие.
Один из них, толстогубый, с размаху толкнул меня ногой. Промежность взорвалась дикой болью. Тело слетело с нар. Присохшая к нарам рана на груди снова закровоточила. Голова мотнулась и с глухим стуком ударилась о нары. Тряпка, которой накрывался, сползла на пол.
- Ah, du kniest nieder, Schlampe! (А, стоишь на коленях, сучка!) – толстогубый, нагнувшись, схватил меня за волосы. Смрад никогда нечищенного рта и полусгнивших зубов достиг моего носа.
- Heute einen blasen. Ohne Zähne einen guten schwanz lutschen (сегодня отсасываешь. без зубов хорошо отсосёшь).
Сука! Это ж вроде, по-немецки!
Оттолкнув от себя мою голову, он принялся развязывать завязки своих штанов. Приспустив штаны, он уселся на нары, снова схватил меня за волосы левой рукой и потянул мою голову к промежности. Вонь немытого тела, никогда, похоже, не подтиравшейся задницы, снова накрыла меня. Вцепившись левой рукой в мои космы, толстогубый сунул мне в рот пальцы правой руки, и, не обращая внимания, на потёкшую из лопнувших губ, кровь, развёл губы вверх и вниз, открывая, таким образом, рот.
Тварь! Тварь! Тварь! Только сунь, сразу откушу!
Но этот сучонок, похоже, подозревал о такой возможности, поэтому между разведёнными губами моего рта быстро пристроил свой вялый смердящий отросток. Передних зубов у меня не было, поэтому пока я ему сделать ничего не мог. Из раскрытого рта потянулась струйка слюны.
Второй урод, схватив меня за бёдра, приподнял и поставил на колени. Затем, сунув колено в промежность, дёрнул ногой, раздвигая бёдра.
Я задохнулся от боли, замычал, зажмурил единственный работающий глаз и упёрся руками в бёдра толстогубого.
Между ног опять потекло. Мочевой пузырь, практически никак мне не подчиняющийся, снова опорожнялся.
- Die Biest fließen! (течёт тварь!) – заржал второй.
Взбодрившийся дракон боли снова вонзил раскалённый стальной прут в анус и дальше в прямую кишку. В глазу всё поплыло, хлынули слёзы.
- «Nein! Nicht! Nicht nötig!» - прозвучало где-то на краю сознания.
Сознание наконец-то смилостивилось и погасло.