***
Всё случилось восемнадцать лет назад. Тогда шоу «Ржём с конём» было на пике своей популярности, БоДжек ещё не успел наломать дров (кроме того, что бросил Хёрба, когда тот в нём нуждался), и они с Принцессой Кэролин ещё делали вид, что они нечто большее, чем «друзья для потрахушек». Был очередной рабочий день на студии, БоДжек сидел в своей гримёрке и силился выучить текст, который словно наотрез отказывался влезать к нему в голову. Коня это жутко раздражало, он курил, как паровоз, сигарету за сигаретой, но ему это не помогало, а раздражение только нарастало. В какой-то момент в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули её. Нарушитель вместо приветствия громко и надсадно закашлялся. ‒ БоДжек… кхе-кхе… ты не боишься умереть от рака лёгких, если будешь столько курить? ‒ сквозь слёзы в глазах и пересохшее горло спросила Принцесса Кэролин. Жёлтая блузка, клетчатая юбка, пышное каре и бьющий фонтаном энтузиазм агента-стажёра. Такая Принцесса Кэролин останется в памяти БоДжека навечно. ‒ Если ты пришла только за тем, чтобы позаботиться о моём здоровье, премного благодарен. А сейчас извини, я немного занят, ‒ язвительно фыркнул конь, выпуская очередное колечко дыма и снова утыкаясь в сценарий. Кошка слегка потупилась от такой реакции. Ей не впервой было заставать БоДжека не в лучшем расположении духа. В такие моменты его лучше было не трогать, но она не могла больше откладывать это в долгий ящик. ‒ Нам нужно поговорить, ‒ собравшись, произнесла Принцесса Кэролин. ‒ Это не может подождать? ‒ раздражённо бросил конь. ‒ Это очень важно. БоДжек развернулся в кресле, вскидывая руки. ‒ Что может быть важнее этого?! ‒ тряс он своей копией сценария, как Святым Граалем. ‒ Я беременна, БоДжек! ‒ воскликнула Принцесса Кэролин… возможно, слишком громко, потому что из-за дверей явно донеслось шушуканье. Конь раскрыл рот от удивления и выронил сигарету. Он опустил руки, разжал ладони, и сценарий отправился вслед. Некоторое время, кроме шушуканья за дверью, в гримёрной никто не издал ни звука. Кошка нервно сцепила ладони и ждала, пока БоДжек скажет хоть слово, но тот продолжал молчать. Только шестерёнки в его голове вращались с такой скоростью, что высекали искры друг из друга. Не в первый раз некоторые любовницы коня приходили к нему с подобным заявлением, чтобы выпросить денег на аборт. Никто из них, естественно, не был беременным, и БоДжеку хотелось верить, что Принцесса Кэролин выше подобного наебалова. ‒ Ты в этом уверена? ‒ было первым, что он спросил. ‒ Я сделала тест, ‒ ответила кошка. ‒ Ты же знаешь, какие они ненадёжные… ‒ Я сделала три. Положительные все. БоДжек стушевался, не зная, что на это ответить. ‒ Но ведь мы предохранялись… ‒ промямлил он. ‒ Ты же знаешь, какие презики ненадёжные, ‒ отплатила той же монетой кошка. ‒ Touche, ‒ ответил конь, сдаваясь. Между ними снова повисла пауза. БоДжек не знал, как на это реагировать. Точнее, знал ‒ ему определённо ни к чему сейчас ребёнок. Ни сейчас, ни вообще когда-либо, раз уж на то пошло. И если кому угодно другому он, не колеблясь, высказал бы это, то вот Принцессе Кэролин такое сказать как-то язык не поворачивался. ‒ И… что думаешь делать? ‒ вместо этого спросил БоДжек. Лучше бы он сказал что-нибудь другое или промолчал. ‒ Что значит, что Я думаю делать?! ‒ зрачки кошки сузились, клыки оскалились, а волосы на голове вздыбились. ‒ Думаешь, ты тут ни при чём? Думаешь, раз я забеременела, то и разбираться с этим должна сама?! ‒ Принцесса Кэролин в мгновение ока превратилась в свирепую гарпию, которая вот-вот своими когтями выцарапает ему глаза. Никогда ещё БоДжек не видел её в таком состоянии. Никогда ещё в своей жизни так не боялся женщин… кроме своей матери. Интересно, на всех ли так действует беременность или только на кошек? Некоторое время Принцесса Кэролин пронизывала его парой своих вертикальных зрачков, затем словно сдулась. К ней вернулся её первоначальный вид, и в следующее мгновение она уже была не разгневанной, а расстроенной. ‒ И зачем задавать вопрос, на который уже знаешь ответ? ‒ кошка тихонько всхлипнула, к её глазам подступили слёзы, она развернулась и направилась к выходу. ‒ Не переживай, БоДжек, я не буду с тебя требовать денег на аборт. Знаешь, а ведь моя прошлая беременность закончилась выкидышем, так что, думаю, эта «проблема» решится сама собой! На последних словах она резко рванула из гримёрки, чтобы конь не видел, как по её щекам ручьями стекают слёзы. ‒ Кэролин! ‒ крикнул БоДжек, протягивая руку, но не стал догонять её. На душе было как никогда паршиво. Перед ним сейчас словно разверзся Ад. Даже запах едкого дыма Преисподней был осязаем… Нет, стоп, что-то горит! ‒ Чёрт! ‒ выругался конь, увидев, как окурок поджёг его копию сценария. ‒ Блин, блин, блин! Пламя удалось потушить, но теперь книжка выглядела так, будто в гримёрной побывал козёл и решил ею полакомиться. ‒ Да что за день сегодня такой? ‒ обречённо откинулся на спинку кресла БоДжек.***
Следующие пару месяцев Принцесса Кэролин всеми возможными способами избегала БоДжека или, если приходилось обсуждать с ним рабочие моменты, держалась учтиво-холодно. Не то чтобы конь не пытался с ней поговорить ещё раз, просто кошка либо соскакивала с темы, либо вовсе уходила. Одна деталь всё же бросилась БоДжеку в глаза ‒ животик кошки заметно округлился. Так выкидыш всё же не случился? Она решила оставить ребёнка? Если конь не знал, как реагировать на одну только новость о беременности своей девушки, то теперь у него в голове царил настоящий хаос. Вроде и хорошо, что с ребёнком ничего не случилось, а вроде и проблема никуда не делась. Вроде хорошо, что Принцесса Кэролин не расстроилась ещё больше, чем от не озвученного, но очевидного ответа БоДжека. Пусть их отношения не назовёшь любовью до гроба, но конь всё же любил кошку и заботился о ней. Она одна из тех немногих людей, кто что-то значил для него. В конце концов, хоть БоДжек и не планировал в обозримом будущем иметь детей, но что-то всё же не позволяло ему оставить ребёнка без отца. И вот он стоит у двери Принцессы Кэролин с букетом её любимых лилий. БоДжек никогда в жизни ещё так не нервничал, даже перед своим первым стендапом. Что ей говорить? Как она на это отреагирует? Может, стоит просто уйти и оставить всё как есть? Борьба всяких «может» по всем фронтам прекратилась, как только Принцесса Кэролин открыла дверь. Кошка ошарашенно уставилась на БоДжека, а у того в голове теперь был чистый лист. Конь стоял с выпученными глазами и шлёпал губами, как выброшенная на берег рыба. ‒ БоДжек, что тебе надо? ‒ первой нарушила молчание Принцесса Кэролин, прислонившись к дверному косяку. Тот закрыл рот и попытался собраться с мыслями, но они все разом испарились, только тревога от пронизывающего взгляда кошки всё нарастала. Кэролин переводила взгляд с коня на цветы в его руках и обратно. Понятно, зачем он здесь, но она хотела услышать это лично от него. Не то, чтобы кошка собиралась его прощать. Внезапно БоДжек резко протянул ей букет цветов и на одном дыхании выпалил: ‒ Яхочучтобыунашегоребёнкабылотец! Глаза кошки округлились. ‒ Что? ‒ Да, ты была права. В тот раз я собирался сказать тебе, что не готов иметь детей, но раз уж так случилось, то я хочу взять на себя ответственность. Принцесса Кэролин окончательно растерялась. Она представляла себе какое-нибудь приторное извинение, после которого она выставит его с глаз долой, но теперь и сама не знала, что сказать. ‒ И… я рад, что с ребёнком ничего не случилось, ‒ уже более собранно, спокойно и нежно добавил БоДжек. ‒ Я сама удивлена, ‒ потупив взгляд, сказала кошка. ‒ Ну, так что, ты дашь мне шанс? ‒ с надеждой посмотрел на неё конь. Кэролин снисходительно покачала головой и сказала фразу, которую БоДжек слышал чуть ли не регулярно: ‒ Ну, и что мне с тобой делать?***
В настоящем БоДжек внезапно вспомнил за коробку, стоящую в чулане. Ту, что Мистер Подхвост вручил ему в день освобождения из тюрьмы, и которую открывал лишь раз, прежде чем спрятать с глаз долой. ‒ Что это? ‒ спросил БоДжек, рассматривая картонную коробку в протянутых руках пса. ‒ Твои старые вещи! ‒ воодушевлённо ответил Подхвост. ‒ Я сохранил их у себя и ждал, пока тебя освободят. Коробка была небольшой, но даже так удивительно, что нашлось хоть что-то, до чего не добрались загребущие лапы кредиторов, или что не было продано в уплату судебных издержек. ‒ Эм, что ж… спасибо, ‒ неловко благодарит его конь, сомневаясь, что хоть что-то в этой коробке стоило того. Она содержала в себе DVD-коллекцию «Ржём с конём» (этот сериал, наверное, будет преследовать его до конца жизни), экземпляр автобиографии БоДжека «Один маленький пони» (то немногое, что осталось от их дружбы с Дайен), Оскар за роль в фильме «Секретариат» (не то чтобы этим можно было гордиться), просроченная почта, его старый свитер и домашний халат. Конь решил спрятать подальше эту коробку вовсе не потому, что её содержимое было бесполезным хламом. Была ещё одна вещь, которая задела струны его души и вскрыла старые раны, ‒ маленький фотоальбом. Розовая обложка выцвела и потёрлась от времени, а поредевшие некогда ярко-изумрудные вычурные буквы складывались в ещё читабельные слова «Моя маленькая Бинки». На первой странице обессиленная и уставшая, но счастливая Принцесса Кэролин держала в руках свёрток с младенцем. БоДжек приложил все усилия, чтобы этот день наступил: нашёл лучшую клинику, лучшего доктора и порхал над кошкой, как мотылёк над цветком, терпя все её гормональные капризы и странные пристрастия в еде. Всё ради того, чтобы эта «счастливая случайность», как выразилась Принцесса Кэролин, наступила. Её первые роды были не менее тяжёлыми и волнительными, чем сама беременность, угроза прерывания которой никуда не испарилась в течение девяти месяцев. БоДжек, как полагалось хорошему мужу (пусть и гражданскому), терпеливо ждал под дверью родового зала, отсчитывая минуты, которые, казалось, ползли со скоростью улитки, содрогаясь от каждого вопля, матов и угроз «прикончить его за то, что засунул в неё ребёнка». И вот спустя одиннадцать часов раздался детский плач, и немногим позже БоДжека впустили к Принцессе Кэролин. ‒ Поздравляю, у вас девочка, ‒ сказала одна из акушерок. Конь застыл на месте, уставившись на дивную картину, словно Фродо на жерло вулкана Ородруин. Он был напуган, заворожён и счастлив одновременно. ‒ Ну, чего уставился, папаша? ‒ усмехнулась Принцесса Кэролин. ‒ Принимай дочурку. На ватных трясущихся ногах конь подошёл ближе и увидел в руках кошки маленького жеребёнка. От БоДжека ей достались только белый ромб на лбу, белый треугольник и светло-розовое пятнышко на носу, шёрстка и волосы её были тёмно-розовыми, а глаза ‒ изумрудными. В будущем конь в шутку называл её Принцесса Кэролин Вторая. ‒ Как думаешь назвать её? ‒ спросила Принцесса Кэролин. БоДжеку почему-то вспомнилась его любимая книга из детства, «Плоский Мир» Терри Пратчета, и он произнёс быстрее, чем подумал: ‒ Бинки. Так в мире появилась Бинки Капкейк Хорсман.***
Собственно, рождение дочери и открыло «Хит-парад попыток БоДжека стать лучше, только чтобы в конечном итоге проебаться». Нет, по большому счёту, его можно было счесть хорошим отцом: он терпел крики Бинки по ночам, не выветривающийся запах мочи в своём доме, смиренно менял ей подгузники (поминая Иисуса всуе каждый раз) и по три-четыре раза на дню сменял футболки после её срыгивания. Казалось бы, БоДжек, которого мы все знаем, уже давно плюнул бы на всё и соскочил, но нет, даже будучи несколько раз на грани срыва, он терпел. Оглядываясь назад, конь с уверенностью мог сказать, что пытался всё это время доказать себе, что он не его отец, не Баттерскотч Хорсман, который винил своего ребёнка в том, что его бредовые идеи и наполеоновские планы не воплотились в жизнь. И который самоутверждался за счёт своего сына, видимо, чтобы почувствовать себя чуть меньшим куском дерьма, чем он был. Возможно, БоДжек старался даже чересчур. Он баловал Бинки и во всём её поощрял, в то время как Принцесса Кэролин была с ней построже. Думаю, не надо долго размышлять над тем, кто у маленькой лошадки был любимым родителем. Тот, кто всё ей разрешает, или тот, кто всё запрещает? Когда Бинки исполнилось пять лет, БоДжек протолкнул её в новый ситком «Папины дочки» (да, тот самый, который русские потом бесстыже сплагиатят), в котором она играла младшую дочку многодетного отца. Бинки быстро очаровала публику, да и тот факт, что она была дочерью «того коня» уже приковывал к ней интерес. Публика ведь падка на детей звёзд! Только вот Бинки, как и любой ребёнок, расценивала актёрскую карьеру как временное увлечение, вроде танцев или фигурного катания, и в какой-то момент, спустя несколько сезонов, она решила просто всё бросить. Что, естественно, БоДжеку пришлось не по душе, ведь он ею так гордился, но своим упрямством Бинки пошла в маму, поэтому спорить и переубеждать её было бесполезно. А к БоДжеку и без того прежний образ жизни решил постучаться в дверь и сказать: «Хватит с тебя». Беспорядочные половые связи, алкоголь, наркотики и дебоши ‒ всё это было так привычно, так просто. Это видела Принцесса Кэролин, это видела Бинки. Тень отца непрерывно преследовала её и нависала над ней. А ей хотелось быть обычным подростком, ходить в обычную школу, поступить в обычный колледж, в конце концов. Но это трудно, когда одноклассники вместо «Доброе утро» говорят тебе: «Эй, Бинни, твой папаша опять оскандалился». Она понимала, что, раз её родители не женаты, то держатся вместе чисто ради неё, но ей больно было видеть, как страдает мама. Между отцом и дочерью постепенно образовывалась глубокая пропасть. Точку в их отношениях поставил случай в Нью-Мексико. ‒ Пап, да она же моя ровесница! Как ты мог?! ‒ вцепилась в волосы Бинки. БоДжеку не впервой было видеть разочарование на лицах людей, окружавших его, но вот разочарование на лице дочери ему было особенно неприятным. ‒ Н-но ведь… ничего не случилось, ‒ промямлил конь. ‒ Но могло случиться, верно? Если б вас не застукали? ‒ ощерилась Бинки. Проницательностью она тоже пошла в маму. ‒ Послушай, инициатором была Пенни, я ей отказал, но она настояла… ‒ попытался оправдаться БоДжек. ‒ Пап, ты себя слышишь? ‒ раздражённо вздохнула Бинки. ‒ Пятидесятилетнего старика соблазнила шестнадцатилетняя ссыкуха. Самому не смешно? На это ему не было что ответить.***
БоДжек не плакал со времён съёмок «Секретариата». Немые отголоски прошлого запечатлели первые шаги Бинки, её первый День рождения, первый Хэллоуин, первое Рождество, утренник в детском саду, первый день в школе, дебют в сериале. С каждой фотографией его девочка становилась всё взрослее, а их семья казалась счастливой. Но и это он умудрился испортить! Если бы существовала статья за то, что родитель подвёл своего ребёнка, БоДжек с радостью отсидел бы положенный срок вместо тех четырнадцати месяцев за взлом с проникновением в свой бывший дом. Ведь ни то, что он бросил Хёрба, когда тот в нём нуждался, и оставил умирать мучительной смертью, надеясь, что одно «Прости» всё исправит; ни испорченные отношения с Тоддом и Дайен; ни покорёженная психика Пенни; ни презирающая его сводная сестра; ни смерть Сары Линн не заставляли его так ненавидеть себя, как разочаровавшаяся в нём дочь, которая, как и Штокроза, больше не хотела его видеть.