Подкаст

      Комната была освещена фиолетовым светом, который исходил от пола. Двух людей разделял стол, на котором стояли два микрофона, два стакана с напитком и лежал телефон.       Поперечный, сидящий с повёрнутой козырьком назад кепкой на голове, рассуждал насчёт дела против Хованского, а сидящий напротив Джарахов лишь добавлял что-то между строк.       Затем разговор плавно перетёк в тему под названием "Когда новый стендап?", на которой Даня просто сказал: "Мне надо ещё пожить", а Эльдар его поддержал и добавил что-то от себя.       Поперечный вообще любил быть гостем на подкастах. Сидишь, рассказываешь что хочешь, а тебя слушают. А ещё когда это твой близкий друг можно никак себя не ограничивать в выражениях. Когда ты сам ведёшь подкаст, то возникает вопрос: "О чём стоит говорить, а о чём лучше промолчать?" Когда понимаешь, что спросил что-то не то и стоило бы не затрагивать ту или иную тему, становится неловко, а иногда и вовсе стыдно. Поэтому Даня предпочитал больше говорить не по делу и не стесняться выражений на чужом подкасте, чем сидеть на своём и стыдиться своей не вовремя сказанной фразы.       Поперечный с Эльдаром сами не совсем поняли, как это произошло, а именно переход в философский мир. И если погрузиться ещё глубже, то темой разговора стала смерть близких. Даня не то чтобы боялся этой темы и старался её избегать, просто при упоминании её сердце, которое было уже давным-давно зашито давало трещину. И объяснение этому было простое: он скучал. Безумно скучал. Каждый раз при просмотре фильма или сериала, в котором был персонаж, похожий на дедушку, слёзы начинали течь сами. При просмотре фотографий, внезапно появившихся воспоминаний, слёзы как будто имели команду появляться каждый раз, когда было какое-то упоминание о дедушке. Да блять, недавно он выгуливал Ракету и услышал фразу, сказанную детским голосом маленькой девочки, которая подбежала к своему дедушке и сказала: "Дедушка, я люблю тебя!" Поперечный тогда замер на несколько секунд и смотрел на пса, который тоже остановился и вопросительно смотрел на хозяина. Затем Даня быстро добрался домой, лёг на кровать и зарыдал. Снова шов, который был на сердце, порвался.       И вот сейчас он сидит на подкасте у лучшего друга и разговаривает на такую щекотливую для него самого тему. И когда Поперечный решает рассказать о дедушкином письме, то в самый последний момент понимает: стоило промолчать.       — И самое... ну типо... ой ладно, эта слезодавилка ебаная в пизду. Но, короче, имеется ввиду, что... — Даня не понимает, как объяснить, то, что он хочет. Ведь одно неверное слово и его пробьёт на слёзы. Что он там думал раньше? Что быть гостем на подкастах — это круто и не надо стыдиться? Ну что же, сейчас он готов с этим поспорить, так как нагрёб сам себе кучу дерьма и всеми усилиями пытается из неё выбраться.       — Нет, скажи. Что самое для тебя? — спасибо, блять, Эльдар тебе огромное. Твой друг и так тонет, а ты вместо того, чтобы помочь, решил ещё подлить дерьма. Хотя Поперечный глубоко внутри ценил вопрос, сказанный его другом. Эльдару не всё равно.       — Я боюсь это сказать и заплакать, — Поперечный произнёс эту фразу с улыбкой на лице и хотел быстро продолжить, но маленькая солёная капелька вдруг появилась на щеке.       Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, нет! Только не перед другом, только не перед камерами... За первой слезинкой покатилась и вторая, и третья. Даня, который был уже не в силах сопротивляться, произнёс тихое "блять", опустил голову, закрыл лицо руками и дал себе волю разрыдаться.       Эльдар наблюдал за другом. Знал, что тот любит держать в себе негативные эмоции. Не любит показывать их на людях. Поперечный был человеком, который поплачет где-то под одеялом, один в своей комнате и беззвучно, чтобы никто не слышал. Поэтому раз уж это подкаст и разговор по душам, то Эльдар должен найти какие-то скрытые двери в душе своего друга. Но когда Даня произносит последнюю фразу с улыбкой на лице, где-то глубоко внутри что-то трескается. Когда Эльдар замечает первые слёзы, что-то разбивается там же глубоко. Когда твой друг, который шутит всегда и везде, опускает голову и начинает рыдать, всё там же глубоко внутри сердце начинает обливаться кровью. Эльдар начинает чувствовать себя виноватым. Он смотрит на Поперечного несколько секунд, а потом срывается с места, оббегает стол, задевая его на углу и обнимает Поперечного со всей силы.       Эльдар слышит частые всхлипы и понимает, что футболка начинает промокать. Даня утыкается лицом в плечо и обхватывает маленькое тело друга. Да, блять! Он выглядит сейчас жалким и беспомощным. Но знаете что? Похуй! Абсолютно, блять, похуй. Это больно — терять близкого человека. Это больно, когда хочешь поговорить с ним, но его уже нет. Это больно, когда осознаёшь, что никогда его больше не увидишь. Это больно — находить письмо дохуялетней давности, которое заканчивается словами "Твой друг дедушка". Это, чёрт возьми, больно.       Поперечный мелко дрожит и чувствует, как маленькая ладонь гладит его по спине в надежде успокоить.       — Принеси, пожалуйста, воды, — это голос Эльдара, обращённый к оператору. Слышится копошение и шаг, уходящий куда-то вдаль.       Наконец-то через несколько минут Даня успокаивается и отрывает голову от чужого плеча. Эльдар видит красные глаза друга и слышит частое дыхание. Поперечный берёт принесённый стакан с водой, делает глоток и начинает кашлять, из-за чего немного воды проливается на футболку. Джарахов смотрит с волнением на друга и хлопает по плечу.       — Ты это вырежешь, — произносит в приказном тоне Поперечный.       Джарахов усмехается и говорит в подтверждение:       — Я это вырежу.