Шрамы твоей души

      – Эндрю хочет тебя видеть. – Ники заглянул в комнату и поискал взглядом Нила.       Нил мельком глянул на неодобрительный взгляд хмыкнувшего за его спиной Мэта и пошел за Ники. Правда, стоило им только выйти в коридор, как спутник его остановил, притеснив к стене, и приблизился к уху, зашептав.       – И попросил без линз. – До того, как Нил успел возразить, Ники уже отстранился, нараспев комментируя просьбу Эндрю. – По красавчику соскучился, наверное.       В комнате близнецов царила полутьма. Под разбитым окном, временно заклеенным плотной бумагой, из-за чего свету проникнуть было еще труднее, стояли вплотную друг к другу два комода. Излюбленное место Эндрю, можно сказать, его самопровозглашенный трон. Однако сам Эндрю сегодня встретил его лежа на кровати, да еще и отвернувшись лицом к стене. Так что Нила скорее встречал зад Эндрю, чем он сам. Ни малейшего намека на то, что его вообще ждали, не говоря уже о том, что его рады видеть.       – Зачем ты меня звал?       – А, Нил, – Эндрю перевернулся на кровати и сел, как ни в чем не бывало, параллельно натягивая на лицо лучезарную улыбку. – Ну и долго же ты телишься. Я почти успел уснуть.       Нил на это ничего не ответил. Он просто стоял с непроницаемым лицом и ждал, наблюдая за действиями собеседника. Тот откинул телефон на подушку и похлопал по месту возле себя, не удосужившись даже отодвинуть скомканное одеяло. Нил отрицательно помотал головой.       – Ближе к делу.       Карие глаза Эндрю темнели по мере того, как он, упираясь руками в кровать, рассматривал его исподлобья и нехотя поднимался. Создавалось впечатление, что его вынудили. Нил стоял перед ним как на директорском ковре, словно нашкодивший ребенок или вычисленная крыса, и это ощущение ему жуть как не нравилось. Он буквально чувствовал, как волоски на шее встают дыбом. Эндрю, не спеша, к нему подходил.       – Что такое, Нил?       Хоть он и продолжал улыбаться, доверия это никак не внушало, по крайней мере, всем тем, кто хотя бы раз встречался с этим недоростком или хоть немного интересовался экси. Вот так же он улыбался, когда врезал ему в живот клюшкой.       – Зачем ты меня позвал? – Как можно медленнее и спокойнее переспросил Нил. Эндрю сократил расстояние между ними до шага. Сейчас он не только натягивал улыбку до ушей, но еще и вскинул брови, отчего гримаса стала ещё более комичной и вместе с тем зловещей. Нил понятия не имел, что он сейчас выкинет, но явно ничего хорошего. Он наблюдал за руками Эндрю. За тем как они не спеша поднимаются к его лицу.       Холодные тонкие пальцы легли на кожу, обрисовывая челюсть. Эндрю принялся медленно поворачивать его голову туда-сюда. Рассматривал. Но, как только Нил метнулся перехватить его запястья и убрать от своего лица как можно дальше, резко пихнул в живот коленом и схватил за ворот.       – Агх… – Получив под дых Нил не смог даже рефлекторно скорчится, потому что Эндрю тянул за горловину футболки вверх, ни капли не стесняясь того, что только что вышиб у него из легких остатки воздуха.       Сам Эндрю, казалось, его мучений в упор не замечал или, с куда большей вероятностью, просто ими наслаждался, а когда ему надоело, швырнул Нила на измятую постель, на которую тот по доброй воле сесть рядом с ним отказался. Вот и получил.       – Какого х..       – Заткнись!       Эндрю навис над ним и зажал рот рукой. Пальцы стискивали челюсть так плотно, что, попытайся он его укусить, тот бы усилил хватку раза в два. Нил судорожно искал путь к отступлению.       На уровне с его лицом скалился Эндрю, пытаясь поймать бегающий взгляд и заставить смотреть только на него и никуда больше. Он пихнул на кровать Нила, но сам нависал над ней не полностью. Лишь упирался коленом в матрас в районе его ширинки. Другая нога все еще оставалась на полу. Одна из рук оставалась свободной. Она бледным пятном выделялась из полумрака комнаты и, судя по напряженным выпирающим венам, подобно ядовитой змее, готовилась к нападению.       – Будь паинькой, Нил. Не люблю строптивых.       Жизнь научила Нила включать мозги в экстренных ситуациях, однако Эндрю в первую очередь, представлял опасность тем, что читал его мысли наперед. Стоило только Нилу подумать о том, что он мог элементарно пихнуть его руками и ногами одновременно, как тот сразу его предостерег.       –Лежи смирно, принцесса. Попробуешь что-то сделать…– коленка Эндрю резко двинулась вперед, грубо вжимаясь в пах Нила, – подкатывать будет нечем.       Нил судорожно сглотнул, покосившись на собственные джинсы. Рука Эндрю ползла по его бедру к животу, а потом скользнула под толстовку. К лицу Нила прилила кровь – черты лица исказила маска ярости.       « Вот дерьмо!» – мелькнуло в голове, и он сам не понял, как вцепился зубами в пальцы, стискивающие челюсть.       Эндрю взвыл от боли. Его рука взметнулась вверх и наотмашь ударила Нила по лицу. Тот инстинктивно прижал ладонь к ударенной щеке и попытался отпихнуть ногой его от себя подальше, однако почувствовал, как ее перехватили и стиснули до боли.       – В чем дело, Нил? Ты оглох!?       Нил оскалился и зарычал. Он сбил с лица этого придурка улыбку, поэтому даже от осознания содеянного чувства вины или страха не пришло. Он сделал то, что сделал. Эндрю перешел грань.       – Какого хуя ты себе позволяешь!?       – Это не то, о чем ты подумал, извращенец. – Лицо Эндрю вновь озарила треклятая лучезарная улыбка. Его заинтересованный взгляд встретился с хмурым потемневшим взглядом Нила. – Я уже увидел твои настоящие глаза. А теперь хочу увидеть то, что ты прячешь под одеждой. Вот и все.       Нил с вызовом смотрел на него исподлобья.       – Иди на хуй!       Выражение лица Эндрю нисколько не изменилось. Он либо пропустил грубое высказывание в свою сторону мимо ушей, либо посчитал за комплимент тот факт, что смог его довести. Какой вариант из этих двух был правильный, Нил не знал.       –Или ты просто так стесняешься? В душ идешь последний и переодеваешься тоже. Что такое, Нил? Тут все свои. – Он усмехнулся и, не дав возразить, продолжил. – Что-то я сильно в этом сомневаюсь. И мы оба знаем, что не зря. Покажи мне, что там, Нил. Покажи, что ты прячешь.       В темноте карие глаза Эндрю сверкали холодом и одновременно улыбались. Он походил сейчас на капризного ребенка, который знал, что в итоге добьется своего. Угодить ему, значило лишний раз подтвердить, что он прав. Отказать – он сделает то, чего хочет насильно, только вдобавок ко всему покалечит. Это же Эндрю.       Тот самый Эндрю, который согласился прикрыть его зад от клана Морияма. Тот Эндрю, который вручил ему ключи от дома. Тот самый Эндрю, который знал больше остальных и до сих пор держал язык за зубами.       Нил отполз ближе к стене и, усевшись, потянулся к подолу толстовки. Эндрю молча сел на кровать, не отрывая от него взгляда. Возможно, даже не моргнул. По крайней мере, когда Нил вытянулся и стянул толстовку, кинув ее на смятое одеяло, он будто бы и не шелохнулся. Лишь улыбнулся чуть шире. Хотя шире, казалось бы, и некуда.       – Так вот оно что! Как скучно! Всего лишь шрамы, а наломал такой драмы! – С наигранной эмоциональностью продекламировал Эндрю.       «Ага. Всего лишь» – Нил раздраженно фыркнул и потянулся обратно за толстовкой.       – Постой.       – Что еще?       – Расскажи про них.        Эндрю протянул к нему руку и, к своему удивлению, Нил ему это позволил. Мало кто мог спокойно смотреть на его истерзанное тело, а уж дотронуться до него уж тем более никто бы не согласился по доброй воле. Эндрю же, казалось, это совсем не волновало. Его бледные тонкие пальцы – указательный и средний – по разные стороны огибали бесформенную заплатку тонкой бледной кожи, которая тянулась от левого плеча до пупка.       – Об асфальт ударился и ободрал весь бок. – По крайней мере, это, как и информация, которую Эндрю уже знал о нем, также была полуправдой.       – Из машины на полном ходу?       Нил сглотнул.       – Вряд ли бы ты упал так с велосипеда.       Нил не успел определиться, возразить ему или просто промолчать, ничего не подтверждая. Заплатка Эндрю больше не интересовала. Он уже переключился на морщинистый рубец с рваными краями, не останавливая внимания ни на шраме, который тянулся через всю шею и петлей огибал ключицу, ни на более мелких наползающих друг на друга шрамах на животе. Видимо, выбирал то, что больше всего его интересовало. Знал, что много из него не вытащит.       – Это была пуля. – Никакого вопроса, только утверждение. Спрашивать, почему Эндрю был в этом так уверен, Нил желанием не горел. Да, тот бы и не ответил.       – Попала в самый край бронежилета.       – А след от утюга? Мамочке не угодил?       – Отцу. – Нил убрал от себя руку Эндрю и схватил толстовку.       Эндрю не шелохнулся. Крохи света, которым удалось проникнуть в комнату братьев и разбавить сумрак, обрисовывали его силуэт. Взъерошенные золотистые волосы, скулы, курносый нос, полные губы и смотрящие в упор на Нила карие глаза. Сейчас он не улыбался, но что-то было в его взгляде, отчего он походил на лисий. Будто он подтвердил информацию, удовлетворив свою душеньку, и делиться ей не собирался. С таким взглядом заверяют, что путь свободен, и ведут в штаб врага на верную смерть. Эндрю рассматривал его как зверушку. Следил за каждым движением. Как Нил выворачивает толстовку, натягивает рукава и протискивается в горловину. И за всё это время не проронил ни слова. Нил одернул толстовку и поднялся. Он стоял боком к Эндрю, но даже так чувствовал на себе его ядовитый взгляд и напряженную атмосферу.       – Всё, ты доволен? Я могу идти?       – А ты хорошо держишься.       – Я не понимаю, о чём ты. – Нил напряг слух и насторожился, стоило Эндрю подняться.       Тот вновь ухмыльнулся и принялся обхаживать его, всматриваясь в нахмуренное лицо и потемневший опасливый взгляд.       – Твои шрамы, Нил. Они же кровоточат. Заставляют просыпаться тебя по ночам и испытывать адскую боль. Я бы давно свихнулся.       Нил решил промолчать о том, что Эндрю и так вынужден по решению суда сидеть на таблетках.       – Они давно зажили.       Эндрю усмехнулся и стал качать головой из стороны в сторону.       – Нет! Ты помнишь каждый из них, Нил. Ты чувствуешь каждый. Знаешь, что это значит?       – Нет. – Резко ответил Нил. Этот разговор начинал ему надоедать.       Эндрю остановился у него за спиной. И, будь он выше ростом, то дышал бы ему в затылок, а так получалось только в верхний шейный позвонок. Сердце Нила словно пропустило удар, прежде чем заколотиться как бешенное, когда он понял, что его обняли. Эндрю тесно прижал его к своей грудной клетке. Он не спеша поправил закатанные рукава толстовки и громко хмыкнул. Пальцы левой руки медленно поползли к груди Нила и остановились в районе сердца. Эндрю легонько постучал кулаком, передразнивая участившееся сердцебиение Нила, а затем распластал пятерню.       – Готов поклясться, что ты до сих пор помнишь, как они болели. Потому что они до сих пор болят. Вот здесь. – Эндрю оторвал пятерню от его грудной клетки, чтобы с размаху вернуть ее на место. – Это фантомы. Шрамы твоей души. Видимо, он сказал, всё, что хотел, потому что после изречения, пихнул Нила в спину в сторону двери.       – Чего застыл? Проваливай.       Пока самопровозглашенный «великий и ужасный» этого хотел – нужно было пользоваться возможностью. Тем более только этого Нил изначально и желал. Уйти Эндрю ему не помешал, он потерял всякий интерес к Нилу сразу, как только выговорился, и направился обратно к кровати. Возможно, ему скоро пора было принимать таблетку. А может он и позвал его только потому, что воспаленный мозг без назначенной дозы желал хлеба и зрелищ. Однако даже если Эндрю был не в себе, он был прав. Нил до сих помнил, как клочьями слезала кожа после раскаленного утюга, помнил, как ужасно болел ободранный бок, помнил пулю, от которой не спас его бронежилет, помнил, как люди отца пытались заколоть его как свинью. Он всё помнил. И все это ужасно внутри него болело – заставляло просыпаться ночами, научило быть осторожным и не отпускало. Эндрю был прав. Шрамы не только обезобразили его тело. Они истерзали душу. И, в отличии от физических увечий, фантомные шрамы пульсировали и кровоточили, вынуждая волочь их за собой тяжелым грузом. Но в одном Нил с Эндрю не согласился. Это было его прошлое – шрамы его души. И значит, только ему решать – нести их в себе или нет. И Нил без колебаний всегда выбирал первое.