уголек.

       Первым был Дедушка Юра. На его похороны, кажется, собрался весь город. Университетские коллеги, студенты, несколько жителей деревни, друзья и семья стояли вокруг гроба. Неестественно бледный, с открытым ртом и венчиком* на лбу. Женечка стояла рядом с мамой, пытаясь хоть немного осознать происходящее. Ее отец сейчас стоял рядом с бабушкой Олей и крепко держал ее за плечи. Она плакала навзрыд, держалась за руки своего сына и никак не успокаивалась. Дед Ваня поддерживал бабушку Валю, которая то и дело причитала тихо себе под нос что-то вроде "Ну уот как оно уот-то так, ну шо ж оно такое..". Женечка не верила в происходящее. Это все было каким-то неестественным, неприятным и отчужденным. Она тихо, не проронив ни слова, подошла к бабушке и несмело приобняла ее за плечи. Женечка была сильной. Честно, была. Пока крышку гроба не закрыли.        Потом была бабушка Валя. Женя была уже взрослой. Неплохая карьера, некая стабильность стала проявлять себя. Жизнь вставала в ровную линию. В один из дежурных звонков домой дедушка Ваня рассказал веселым тоном, что баб Валя приболела, вроде ничего серьезного. Через пару дней уже оклемается, вот увидишь! Пока в один из звонков дед Ваня не сказал строгим голосом одно слово:

Приезжай

И Женя приехала. Сорвалась, взяла первый билет до Москвы и приехала. Бабушка уже не вставала, а вечно громкий голос сменился на слишком тихий. Валентина Петровна сгорала на глазах. Шутки Ивана уже не висели в воздухе, а дом не трясся от его смеха. Женя рассказывала бабушке все: и про невкусное английское пирожное в местной кондитерской, и о перепалке с Джеком из-за выбора нового стола в кухню, и о несправедливом начальнике. Обо всем. Что важно, что неважно, что интересно, что неинтересно. И бабушка Валя слушала, и отвечала, где-то поддерживала. Пока его голос совсем не стих. Похоронили ее в среду. Шутки Ивана больше никто не слышал.        Через время ушла и бабушка Оля. Потеря второго мужа стала для нее слишком большим ударом. Не потому что она любила Сашу больше, нет. Совсем нет. Просто это очень больно терять второй раз любимого человека. Идти снова на похороны, получать жалостливые взгляды. Просыпаться одной в пустом доме, готовить обед на одну персону. Снова быть вдовой. Ольга Николаевна была сильной женщиной, готовой выдержать все что угодно. А вот ее сердце к такому готово не было. Сердечный приступ настиг ее на работе, во время обеда. Какая же все-таки жизнь ироничная сволочь - убить два любящих сердца одним оружием, неправда ли? Похоронили ее в четверг, и Евгения была там. Теперь бабушка покоится рядом с первым мужем, ведь так захотел ее сын. Евгения первые несколько дней носила некоторые ее вещи, забрала флакон ее любимых духов и попросила Джека найти такие же. На всякий случай.        Последним был дед Иван. На его похоронах почти никого не было. Не потому, что никто не захотел или он была совсем не важен людям, нет. Просто некому. Иван перехоронил всех сам. Митяя, Ларису, Алексеича, Любу.. Всех. Никто не пришел его провожать, потому что все пришли его встречать. Пришла на похороны только Евгения Максимовна. Дедушка Ваня умер спокойно, во сне. Евгения Максимовна стояла тихо, молилась, чтобы сейчас прозвучала какая-нибудь его саркастическая шутка или громкий смех. Хоть что-нибудь. Ну пожалуйста. Но только ветер прерывал тишину, и шуршащая листва под ногами. Осень, все-таки. Последняя ниточка ее детства сейчас лежала в дубовом гробу около могильной ямы, а крест рядом только подтверждал все. Никого не осталось. Евгения Максимовна осталась одна. В могилу полетела горсть земли, ровно три раза. А затем его закопали полностью.        Но теперь пришел и ее черед. Она умерла в окружении семьи, на мягкой постели. Никаких чувств, никакой боли. Только свет и знакомый голос: -- Эхей, Женек! Пошли есть, а то там баб Валя скоро сама все съест, ахахаха! И тянутся к ней четыре руки. Дедушки Юры, Бабушки Вали, Бабушки Оли и Дедушки Вани. И она тянет им в ответ, а рука такая молодая у нее, такая детская.. Женечке снова 12 лет, и она идет навстречу приключениям.