•Бенишия, Штат Калифорния, США. Розали. 08:15•
Я задыхаюсь, чувствую, что не могу сделать вдох, ведь легкие горят от недостатка кислорода. Вокруг темно, хоть глаз выколи, но бежать у меня не получается — словно ноги весят тонну. В голове лишь одна фраза: «Пожалуйста! Только не это!» — и она повторяется, как сломанная пластинка, заевшая в граммофоне. Я уже слышу их шаги за своей спиной, но продолжаю бороться, ведь этому меня учил папа. Ночь укрывает своим крылом, защищает, оберегает от опасности, что следует по пятам, желая убить и уничтожить. Бежать больше некуда. Зеленая ограда повсюду, заграждает путь, не пропуская дальше, а впереди возвышается огромная статуя всадника на лошади. В непроглядной темноте ночи она кажется устрашающей, громадной, живой. «Может удастся спрятаться и они меня не заметят?» — странно, что мой мозг функционирует как раньше, не отключается и оставляет мое бренное тело на произвол судьбы. Он дает мне варианты, способные сохранить мне жизнь и справиться с трудностями. Анализировать эту причуду времени не было, ведь они уже близко, дышат в затылок, как старуха-смерть. Едва ли моя нога сделала шаг, как на мое плечо опускается тяжелая и неимоверно холодная рука, мгновенно останавливая меня, пригвождая к месту. Я тут же повиновалась этому воздействию, ощущая себя куклой, которой управляет умелый кукловод, искусно дергая за ниточки. Все мои действия просчитаны заранее и, к сожалению, не мной, что не могло не печалить. Заранее знать о проигрыше — не самое прекрасное чувство, ведь ты намеревался бороться до конца. — Попалась. — отстраненный и явно не живой голос, пробирающий до костей, ласкающий кожу своим ледяным дыханием и ставящий сердце перед выбором: биться, как у загнанного зверя, пробивая собой ребра, или же замереть, боясь, что могут услышать малейшее сокращение. Первое желание было — сбросить руку, повернуться к говорившему и послать его куда подальше, ведь я не боюсь, но я стала бесформенной душой, которая так и стояла на том же месте. Паника поднялась во мне, как цунами, накрывая с головой без шанса выбраться. Я ведь могу все, так почему же сейчас стою такая немощная? Почему?.. На фоне этого шока, мне не сразу удалось почувствовать, как моих конечностей коснулось что-то необъяснимое, ведь ощущения были, словно это не от мира сего. — … — я не смогла вымолвить и слова, ведь языка во рту не было. Словно я родилась без него. Глаза застилали слезы, такие горячие, что, казалось, будто они обжигают мою нежную склеру. Попытки сморгнуть их не увенчались успехом, соленая жидкость продолжала скапливаться, принося мнимый дискомфорт, как бутафорский огонь. А странные и до ужаса пугающие черные тени щупальцев незнакомца, стоявшего за мной, продолжали обвивать мое тело. Непонятно откуда, но в голове появились мысли и образы, но не мои. «Теперь не убежишь… Я наконец-то настиг тебя и ты…мхв…никогда не сбежишь от своей участи» — тот же безликий голос прогрохотал в моем напуганном сознании. Открыв рот от беспомощности и обиды, я проклинала… А что я проклинала? Почему в моей голове ничего нет, лишь белый лист, стремительно накрывающий собой память, мысли, меня? Волна паники, казалось, не может стать больше, но сейчас был установлен мировой рекорд, а может быть и до конца всех времен. Мои ноги не выдержали вес тела и колени подогнулись, желая познакомиться со вкусом тротуарной плитки, но упасть мне не дали те самые щупальца, намертво держащие мое почти бездыханное тело. Может это они высасывают из меня жизненные силы? Кто его знает. У меня не осталось никаких ресурсов для борьбы и придется сдаться, как бы не хотелось этого делать. Но перед этим я бы желала увидеть лицо будущего убийцы, если оно у него имеется, чтобы успокоить себя, наверное. Повернуть шею не так просто, ведь она стала каменной и теперь хрустит при движении, оглушая мой слух и ночную тишину злосчастного парка. Вложив в это действие все свои усилия, собранные из остатков, я таки смогла выцепить кусочек физиономии наглого незнакомца, но этого хватило, чтобы оно навсегда впечаталось в память, без возможности удаления. Изуродованное лицо того наркомана, умершего от когтей Охотника, пристально смотрело мне в глаза, заглядывая в душу, селя там мрак и ужас. «Не может быть… Он… Он мне мстит?» — мгновенно прозвучала эта мысль, оглушая меня своей правотой. Из горла вырвался сдавленный хрип беспомощности, ведь в его руках я всего лишь пустое место, жалкая сошка, которую он может удавить без особых усилий, а по щекам все-таки заструились слезы, нескончаемым потоком, обжигая нежную кожу. Мертвец словно учуял мой страх и через пару секунд на его исполосованном когтями лице появился оскал, который становился все больше и больше, разрывая остатки щек. Мое измученное тело задрожало, а я уже прекратила внутреннюю борьбу и едва ли не сдалась этому монстру, как вдруг из-за спины мужчины показался силуэт. Ночь скрывала его также, как и меня, и поэтому возможности разглядеть кто же это нет. Но душа резко затрепетала, потянулась всем своим естеством к другому незнакомцу, словно он мог мне помочь. Но кто знает его намерения? Может это один из тех Мародёров, которые ошивались вчера в городе? Меня ждет мучительная или быстрая смерть? Столько вопросов… Но где же взять хотя бы один ответ? Вдруг силуэт начал двигаться, аккуратно, подобно хищному зверю, мягко ступая по тропинке, движения его были непривычные, странные. Где-то на подкорке памяти всплыли размытые образы кого-то, отдаленно напоминающего этого опасного и таинственного незнакомца. Затаив дыхание, все мое внимание да и я, неустанно следили за черной тенью, впитывая любое движение и казалось, что через пару секунд решится моя судьба. Даже зловещая и мерзкая улыбка-оскал, все также направленная на меня, откатилась на второй план, это перестало быть важным. Десяток шагов и силуэт будет возле меня, дышать одним и тем же воздухом, опаляя дыханием мое лицо. Как по волшебству, небо начало очищаться и лунный свет, такой прозрачный и чистый, прорезал темноту ночи, вырывая у той метр за метром, двигаясь в сторону тени мужчины. Он делает шаг и свет тоже, еще один и он уже у его ног, завершающий и наконец можно было разглядеть хоть что-то. Плотная ткань его капюшона была немного потрепана, а сам он был наглухо задвинут и скрывал большую часть лица, оставляя лишь возможность видеть его подбородок. Это явно был мужчина, ведь на то указывали размеры его тела, волевая нижняя челюсть и походка. Из вещей на нем были серый худи, на руках намотана изолента такого же цвета, черные тренировочные штаны, где на бедрах, чуть выше колен, также было перемотано, на ногах спортивные кроссовки, насыщенного цвета воронова крыла. Даже не смотря на весь слой одежды, в нем узнавались знакомые черты, непонятно откуда взявшиеся в моей голове. Удерживающего мое тело никак не остановило или напугало чужое присутствие, наоборот, он, казалось, осмелел и теперь его щупальца обвили мою шею, где бешено билась жилка. По спине пробежался холодок, наверное, от предчувствия скорой кончины. «Быть может, он хочет показать мне каково это умирать?» — жалостливый писк, последнее на что способен мой мозг. Мгновение и тиски теневого захвата сжались, как удав сжимает кольца на тушке своей жертвы, выдавливая из той воздух вместе с жизнью. Вены уже вздулись, губы начали синеть, а глаза смотрят на мужчину, чье лицо скрыто капюшоном. — Сдохни. — безэмоциональный голос прямо возле уха, а после вспышка боли в районе шейного позвонка. Я чувствую, как тело обмякло, опора от тех щупалец пропала и сейчас я встречусь с землей. Моментально приготовившись к удару, крепко жмурю глаза, но ничего не происходит. Наоборот, теперь я ощущаю тепло от чьих-то рук, крепко, но нежно, удерживающих меня под ребра. В нос ударил запах смерти и могильного холода, но они не отталкивали, а наоборот завлекали меня в свои угодья, словно зверька в ловушку. Чувство было, что я наконец-то под защитой родного и любимого, способного защитить от любой опасности. Хоть шея и жутко болела, но я смогла повернуть ее ровно, а затем поднять голову и встретиться со своим спасителем взглядом. Открыв глаза, я едва не упала снова, ведь на меня смотрел тот самый Охотник, убивший того наркомана-мародёра. Внутри было пусто, словно там образовалась черная дыра, затянувшая в себя все эмоции, мысли, слова. Он тоже молчал, но я не была уверена, умеет ли он говорить вообще. Тень под капюшоном все также скрывала его лицо, но не глаза, они горят желтым, пылают, словно огонь, прожигая во мне дыру. Я не знаю, как на это реагировать: бояться или же трепетать. Руки Охотника переместились на талию, приятно царапая когтями сквозь одежду, хватка усилилась, но боли не причиняла. Удивительно, что он разумен и не набросился на меня, подобно его сородичам. Притянув свою напуганную добычу, он вдохнул полной грудью, задевая ею мою, приятно щекоча, вызывая легкие мурашки. Я резко почувствовала его силу, многократно превышающую мою, власть и мощь, в его лапах мое тело всего лишь маленькая игрушка. Кот, играющий с мышкой. И от этого осознания появляется приятное чувство, разливающееся между ног. Дыхание сбилось, кровь прилила к щекам, а глаза прилипли к полу, словно посмотри я в его горящие очи и весь мир содрогнется, случиться что-то ужасное. Моя реакция его завела, ведь я почувствовала, как что-то упирается мне в бедро, становясь все крепче и больше. Дрожащие ладони опустились на его широкую грудь, в жалких попытках оттолкнуть своего спасителя, от которого у меня, почему-то, намокли трусики. Даже сквозь одежду можно было оценить его довольно слаженное и спортивное тело, хоть и подвергшееся изменениям; сильные руки, в который бурлила мощь, едва ли не ходили ходуном от перенапряжения, ведь даже невооруженным взглядом стало заметно, как он сдерживает свою сущность, чтобы не навредить мне. По крайней мере, мне так казалось. У нас обоих дыхание сбилось от столь близкого контакта. Его голова немного наклоняется ко мне и теперь горячее дыхание опаляет мои губы, вызывая в них покалывания. Дрожащие ресницы и смущенный взгляд моментально впились в его, а после опустились на то место, где под тенью должны быть скулы. Меня охватило желание провести по ним пальцем, очертить эти линии, а после запечатлеть там поцелуй, блуждающий по всему его лицу и не только… Под влиянием своих желаний, я не заметила, как прикусила нижнюю губу. Его грудь под моими ладонями завибрировала, приятно щекоча кожу, а в уши ударил звук тихого рычания. Внизу живота начала собираться сладкая истома, медленно стягивающаяся в узел, грозясь накрыть меня чем-то неизвестным, но таким желанным. Когда его рука потянулась к моему лицу, меня охватила легкая паника, но я не желала отступать, только не сейчас, ведь страстно хотела узнать, каковы его ласки на своей коже. Касание было едва уловимым, словно Охотник боялся чего-то и действовал очень осторожно, но это только по началу, ведь секундой позже мой спаситель осмелел и его довольно холодная рука накрыла мою щеку, а после слегка погладила ее большим пальцем. Коготь немного оцарапал кожу, но не до крови, лишь усилил во мне желание быть его, во всех смыслах. Сердце стучало, как бешеное, разгоняя адреналин и возбуждение по всему телу, да так сильно, что, казалось, стук можно услышать в Москве. Потребность ощутить Охотника в себе стала невыносимой, ведь такой уровень сексуального неудовлетворения даже мог переплюнуть все ступени боли во время родов. Соски под мягкой кофтой встали и теперь соблазнительно торчали из-под материала, ведь лифчика на мне не было. -К-как… — я запнулась, так как не ожидала, что голос вернется ко мне, а также разговаривать с этим здоровяком было чертовски сложно. — Как тебя зовут? — одними губами прошептала я, действительно желая узнать его имя, стать немного ближе к нему. В ответ тишина, но это понятно, скорее всего его голосовые связки были изменены и теперь он может лишь рычать и издавать звуки, свойственные Охотникам. Обхватив посильнее мое лицо, он слегка приблизился, но намерения его были для меня сокрыты плотной ширмой, сродни тени, падающей на его лицо. «Каков он на вкус?» — моментально задалась вопросом я, не одергивая себя, как обычно. Но обдумывать этот странный феномен совсем не хотелось, есть дела поважнее. Руки безумно хотели провести по его телу, а также исследовать его пальцами, губами, языком. Я уже чувствую его горячее дыхание, обдувающее мое лицо, так приятно манящее. В голове я молила его о смелости, о том, чтобы он таки решился сделать первый шаг, а после нас уже не остановить — в этом я уверена. Словно услышав это, он поддался порыву и накрыл мои губы своими в жадном, холодном поцелуе, ведь даже они были одинаковой температуры с его руками. Готова поклясться — это лучшее ощущение, которое я испытывала за все свои 19 лет. Внутри все трепетало так, что казалось я могу взлететь, как бабочка, и удерживал меня здесь этот Охотник, так отличающийся от других, вызывающий эту бурю эмоций во мне. Смакуя вкус, мы не спешили углублять поцелуй, словно знакомили наши губы в этом неспешном танце, похожем на вальс, медленно перетекающим в бешеное танго, ведь этого было мало, мы оба нуждались в большем и поэтому теперь его рот беспощадно атаковал мой, а я со сладким чувством подчинения, позволила ему это, даже не подозревая, что эта страсть то, что мне было так необходимо. Клыки царапали, доставляя слабые импульсы боли прямиком в эпицентр моего желания — к клитору, что увеличился и был настолько влажным, что будь я без одежды, то мои соки уже бы стекали по ногам. Когда воздух закончился, мы наконец-то оторвались друг от друга, жадно глотая кислород, кормя изголодавшиеся легкие. Его глаза запылали еще ярче, отражая его дикое, первобытное желание, так схожее с моим, как две капли воды. Мои веки были закрыты под действием чистейшего наслаждения, а память вновь и вновь прокручивала последнюю минуту, стараясь отпечатать воспоминания навсегда. — Розали. — едва различимое слово прогрохотало вперемешку с рычанием, до боли знакомым рычанием. Не веря своим ушам, я в мгновение распахнула глаза, желая увидеть Охотника, произнесшего мое имя. Взгляд был мутным, но проморгавшись, картинка стала более менее четкой. Вместо Хантера, перед моими глазами был потолок и люстра. «Чего блять?» — моему замешательству не было предела. Я же буквально пару секунд назад целовала того… — Матерь Божья! — прикрыв рот ладонью, я осознала, что только что случилось. — Я рехнулась. Точно, сошла с ума. Да, именно так. Кто в здравом уме будет во сне сосаться с Зараженным, с Охотником?! Да еще и это ощущение… точно течная сука в период спаривания. Сев на задницу, я опустила голову на согнутые колени, пытаясь прийти в себя и окончательно принять этот до одури странный сон. Почувствовав что-то неладное со своими пижамными штанами в красный горошек, я откинула одеяло в сторону и осмотрела область подозрительных ощущений. — Бл-я-я-ть! Не одно, так другое! — шепча проклятия, мой взгляд застыл на довольно обширном прозрачном пятне между ног. Мои догадки подкреплялись еще и приятным покалыванием половых органов. Признавать тот факт, что я намокла не только во сне, было сложно, но сложнее — преодолеть желание достичь долгожданного оргазма. Во мне словно боролись ангел и бес. Первый твердил, что это не правильно и мне стоит побороть это греховное желание, а второй в свою очередь уже рисовал картинки, как мои пальцы погружаются в жаждущую киску, растягивая ее, задевая точку G, доводя меня до оргазма, от которого у меня будут трястись ноги и закатятся глаза. Щеки тут же вспыхнули жаром, схожим на тот, который в самом пекле костра, а клитор жалобно затрепетал, едва не отдавая болью. Откинувшись на спину, я накрыла глаза рукой, согнув ту в локте. Выбор стоял неимоверно сложный, считай невозможный. Но заведенное тело уже трудно остановить и поэтому я отправила правую руку в путешествие по моему телу, медленно двигающуюся от груди к резинке штанов. По телу пробежалась толпа мурашек, а пальцы немного задрожали. На языке уже чувствовался этот греховный вкус, стекающий по глотке в приторном сиропе, словно те соки, что сочатся из моей щелочки. В голове появились размытые образы, как чья-то когтистая рука, такая же, как во сне, заменяет мою и двигается к эпицентру пожара, полыхающего внизу. Казалось, что воздух в комнате стал невыносимо горячим, сухим и колючим, но при этом он необходим и приходится делать жадные, большие глотки. С губ сорвался тихий стон, сдавленный и девственный, пока не раскрывающий всю прелесть ощущений, что ждут меня, если я не отступлю. Наконец, пальцы коснулись резинки пижамных штанов, а после наглым образом пробрались под них, щекоча кожу прохладой и предвкушением от нарастающего удовольствия. Еще одной преградой на моем пути стало нижнее белье, поэтому я быстро стянула одежду и осталась нагой ниже пояса. Осталось чуть-чуть и я смогу отвлечься от тех ужасов, творящихся за окном этой брошенной квартиры. Где-то на границах разума промелькнула мысль, которая привела бы меня в бешенство, будь я в иной ситуации, ведь сейчас она вызвала лишь сожаление. Я действительно позволила себе всего на секунду пожалеть о том, что того Охотника сейчас нет рядом, но этого хватило, чтобы моя фантазия восполнила эту странную утрату. Гладкая кожа выбритого лобка казалась бархатной под подушечками пальцев, а импульсы от касаний били в самое яблочко — возбужденный и желающий ласки и внимания клитор. Мне безумно сильно хотелось вновь ощутить сильную грудь под ладонями и тот твердый стояк, упирающийся в мое бедро. «Я бы нашла применение тому агрегату… И не один раз.» — я верно бредила, раз мечтала ощутить, как член Хантера, моего Хантера, заполняет меня до краев, вознося до небес кайфа. Глаза были неплотно закрыты и то и дело подрагивали, а перед ними уже выстроился образ парня в сером худи и спортивных штанах, руки которого умело касались меня в самых заведенных частях тела. Слегка оттопырив средний палец, я сделала круговое движение вокруг комочка нервов и задохнулась от приятных, безумных ощущений; колени тут же подогнулись и немного сжались, также как и пальцы ног. Мне давно не было так приятно физически, поэтому я ощущала себя оголенным проводом. Осмелев, закружила на моем чувствительном бутоне чуть дольше, смакуя это удовольствие, словно записывала его на диск, дабы запомнить на всю жизнь. К среднему пальцу добавился и безымянный и теперь я могла нормально поиграть со своим телом. Из-за обилия природной смазки они скользили, как по маслу, еще больше увлажняя набухшие губки и зону бикини. Наслаждение разливалось по телу подобно жидкому металлу, принося с собой непрекращающееся покалывание абсолютно везде, а в мозге начинали взрываться салюты. Желание кончить нарастало с каждой секундой, каждым движением по клитору, судорожным сжиманием ног и закусыванием губы. Контроль над звуками, которые я непроизвольно издаю, был полностью утерян с оглушающим грохотом порванных цепей и теперь комната наполнилась вздохами и тихими полустонами, еще немного и к ним добавится хлюпающий звук мокрой киски. Чтобы хоть как-то держать ситуацию под контролем, я глушила звуки кусая руку, оставляя на той ровный след от зубов и покраснения. Я уже чувствовала, нет, ощущала чуть ли не физически, как желанный экстаз порхает вокруг меня, дразнит, манит и со слабыми всхлипами ускорилась, сильнее нажимая на комочек, увеличившийся в размере из-за притока крови. Еще чуть и оттуда полетят искры, так отчаянно я желала войти в мир эйфории. — Мвх… м-м-м! Ах! А-а-амх! — оргазм сотряс меня подобно взрыву ядерной бомбы. Спина выгнулась дугой, 2 раза похрустев, голова едва не стала одним целым с подушкой, учитывая с какой силой она туда вдавливается, а ноги не хило так затрясло, попутно сводя судорогами. Перед глазами была лишь белая пустота, в ушах звон, а по телу разливалась слабость и удовлетворение. Мышцы киски все еще сокращались, позволяя насладиться ощущениями вдоволь, а после сошли на нет. Я бы не смогла и пошевелиться, если на улице развернется Ад, ведь на это у меня попросту нет сил, казалось, что и меня тоже нет. Меня уничтожила та буря, превратившаяся в покалывающий осадок где-то внизу живота. Рука все еще находилась на чувствительном бутоне, откликающемуся на любое касание, заставляя меня сжать ноги, закрыть уязвимое место. Вдохнула воздух и с грустью отметила, что там нет желанного мне аромата, такого холодного и смертельного. — Господи, откуда я знаю, как пахнет Охотник? Глупая дура… — борясь с желанием записать идею «Понюхать Хантера» в свой мысленный блокнотик, я не заметила, как влагалище вновь запульсировало, видимо от мысли о Зараженном. Ну сейчас-то я должна взять себя в руки, да? Ответом на внутренний вопрос стало движение руки, которое доставило волну удовольствия телу, но не рассудку. Но в этот раз мне хотелось большего, поэтому пальцы проскользили чуть дальше клитора и потерли входик, а после средний палец начал погружаться в меня, растягивая нежные и влажные стеночки, задевая нервные окончания и заставляя меня едва ли не молиться непонятно кому. — Пож-жалйс. ах… та! Мхм! — капелька смазки стекла из киски к мягкой ягодице, приятно щекоча кожу и усиливая возбуждение. — Р… Рэй! — Имя. Я почему-то дала имя Охотнику, хотя никак с ним не связана, но это заставило меня улыбнуться. Имя Рэй было английского происхождения и означало «мудрый защитник, доминант». Все в точности подходило, словно оно было создано именно для него. В животе запорхали бабочки, но немного другого происхождения, такие, которые оживают при появлении влюбленности, определенной связи между двумя людьми. «Ох, Боже, что со мной творится?! Я реально рехнулась…» — старательно игнорируя эти чувства, продолжила дрочить. К среднему пальцу добавился безымянный, еще сильнее растягивая меня, и теперь к стонам и вздохам добавился хлюпающий звук, раздающийся при движении перстов, с силой входящих в жаждущую киску. Я задыхалась, хныкала, извивалась подобно змее на этом застеленном диване, служащим мне кроватью. Из глаз текли слезы, но не от боли или чего-то подобного, нет, меня просто переполняли эмоции, чувства, ощущения, они выливались за край чаши, превращались в эти прозрачные соленые капельки, которые оставляли мокрый след на моих щеках. Моя фантазия устроила себе праздник, рисуя все более извращенные позы, образы, желания… О да, я безумно хотела именно в эту секунду почувствовать пальцы Рэя в себе, вместо своих, а его твердый и горячий член в моем ротике, отчаянно желающим очертить контур головки, пройтись по длине, а после слизать капельку смазки. Щеки давно горели ярко-красным цветом и, прикоснись к ним сейчас, можно было бы обжечься. Пальцы не переставая долбились в истекающую смазкой вагину, уже готовую кончить повторно, да хоть еще раз 10, лишь бы этот сладкий и желанный образ Охотника не исчезал из мыслей. Одеяло жутко мешалось и поэтому, откинув его ногой в непонятном направлении, я продолжила удовлетворять эти плотские желания. Прохладный воздух комнаты обволок меня, пробираясь под кожу и селя там мурашки. По идее, это должно было охладить мой пыл, но все случилось с точностью да наоборот — я дернулась от резкого спазма, вызвавшего у меня протяжный стон, и оргазм стремительно приблизился, перепрыгнув через несколько ступеней. Половые органы были безумно горячими, а бедра, ягодицы и ладонь полностью покрыты смазкой, поблескивающей на солнечном свете. Мои пальцы были не настолько длинные, чтобы задеть ту самую точку, которая бы вознесла меня на новый уровень вожделения и, возможно, заставила бы кончить несколько раз подряд. Но это не помешало мне получить наслаждение и от обычных движений, подводя себя к черте, за которой кроется беспамятство, призрачная дымка блаженства и удовлетворение. Надеюсь, мой мозг отдал приказ глотке, чтобы та не издавала чересчур громкие звуки, способные навлечь на меня беду, а этого нужно избегать. Особенно во времена, когда по городу бродит группа наркоманов-Мародёров, которые подобно банному листу не отцепятся, если обнаружат твое присутствие на своей территории. В таком случае, остается только собирать свои вещи в темпе вальса и, молясь, валить с Бенишии, а лучше сразу со штата. Голова крутанулась налево и мне пришлось с силой укусить подушку, ведь то, что настигло и накрыло меня было чем-то внеземным. Я не слышала, не видела, не чувствовала ничего, кроме умопомрачительного взрыва где-то между ног, отдающим в самое сердце, подвергая того риску полностью остановиться или разорваться от бешеного стука. Органы скрутило в тугой узел, мышцы свело то ли судорогами, то ли они просто отказали, а я почувствовала, как неосознанно, абсолютно бесповоротно проваливаюсь в черноту, обволакивающую меня. «Не-нельзя спать. Нужно идти-и…» — эхо ударяло о мою черепную коробку изнутри, разлетаясь по пустому пространству, где нет ни мыслей, ни забот. Борьба велась тяжело и невозможно недолго, по крайней мере, мне показалось, что прошла вечность, перед тем, как я все-таки смогла разлепить веки и уставиться невидящим взглядом перед собой, в потолок. Последние 10 минут своей жизни я, наверно, никогда не забуду, ведь они войдут в топ моих лучших дней. А еще у меня появилась маленькая проблемка в виде странных чувств к тому парню, которому мой глупый мозг дал имя «Рэй». — Надеюсь, когда увижу его еще раз, то смогу понять, что же я испытываю. — тихо прошептала я и продолжила валяться. После всего пережитого с таким трудом, я не хотела ничего. Как бы я не желала провести весь день лежа в кроватке, нужно было пересилить свою дремоту и слабость и отправиться в город на поиски пропитания и еще чего полезного. «Скоро увижусь с ребятами. Осталась всего неделька…» — день стал еще лучше от мысли, что в ближайшем будущем я смогу провести время с близкими мне людьми, отвлечься и забыться. С ленивой улыбкой чеширского кота я потянулась, от души зевнула и встала с дивана, с намерением позавтракать, привести себя в порядок и отправиться по делам.•10:33. Охотник.•
Бенишия осталась позади, когда я в один прыжок перелетел через небольшую речушку, служившей некой границей между городом и природой. Так как по улицам бродят зомби, а людей по пальцам пересчитать, то мне захотелось чего-то новенького. Например, кролятины. Игра в догонялки с этими милыми зверьками меня всегда забавляла и умиляла, а когда я с хрустом сворачиваю им шеи, то и вовсе доставляла особое удовольствие. Оказывается, за городом было не так уж и плохо: обширная поляна, окруженная рощицей, рядом та самая речка, а если углубиться во всю эту дикую красоту, то можно отыскать множество полей с разными посевами. Точнее, то, что осталось от них, ведь урожай никто не собирал и он вырос повторно из опавших семян. Ну да оно и к лучшему, люблю когда исчезают следы человеческой деятельности. Пройдясь немного на своих двух, я таки вышел на кроличий след, напоминающий замысловатые завитки. Скорее всего, тут их водилось в изобилии, так как мало кто интересуется подобным занятием, а зомби слишком тупы и медлительны, чтобы угнаться и поймать взрослого кролика. Присев на четвереньки, я издал характерный моему виду звук — гортанное рычание, не похожее ни на одно у существующих ныне животных. Мое было грубее и ниже по тембру, чем у моих сородичей и мне это нравилось, ведь я считал, что это мое отличие, то, что делает меня уникальным. Опустив голову к земле, сделал глубокий вдох, распределяя запахи по полочкам, отделяя каждый и выбирая подходящий. Закрыв глаза, чтобы меня точно ничего не отвлекало, я полностью погрузился в этот мираж, где за фантомами животных и птиц тянулся шлейф аромата разных цветов. Кровь мгновенно вскипела и я довольно заурчал, а после сделал вновь глубокий, жадный вдох, наконец определяясь с выбором. Среди множества других, меня привлек лишь фантом молодого кролика с милыми длинными ушами и манящим запахом, поэтому я направил все усилия на его поиск. Охота обещала быть впечатляющей, ведь на этом зайце я останавливаться не собираюсь.•12:02. Мародёры на улицах города.•
Порыв ветерка облегчил страдания Тодда, едва ли не умирающего от жары. Хоть и стояла весна, но пекло, как в августе. Троица внимательно осматривала переулок за переулком, улицы, небольшие дома, все, что посчитает подозрительным и способным утаить убийцу их товарища. Адам вновь косо посмотрел на Харли, озирающегося по сторонам с широченной улыбкой. — Гребаный кретин… — брать мужчину с собой на вылазку было крайне ужасной идеей, особенно когда он до сих пор под кайфом и приносит только проблемы, а не пользу. Остальные хоть и приняли недавно, но их почти полностью отпустило, поэтому могли оценивать ситуацию, строить планы и работать более менее бесшумно. Держа свою верную «узишку», Адам ощущал себя в тени безопасности; Тодд же яростно сжимал бейсбольную биту с вбитыми в нее гвоздями для большего урона. Позади парней послышался истерический смех, а почти сразу же после этого хлопок и смех стал сдавленным. Синхронно обернувшись, уже зная, что они увидят, мужчины сдерживали себя, чтобы не пустить очередь в этого «укурыша» или не засадить ему гвоздями в пятую точку. — Харли, заткни свое ебало, блять! — гаркнул главный и с чувством дал тому громкую оплеуху, от которой у наркомана дернулась голова и он едва не полетел в ближайший столб. Тодд лишь хмыкнул, но после вернул свое недовольное лицо, в какой-то степени подражая своему боссу. Перед ними стояла задача обыскать отмеченный ранее на карте квартал, а после заглянуть в прачечную, в надежде отыскать там чистое белье. Проходя мимо одного небольшого магазинчика, который некогда продавал женскую косметику и средства по уходу за волосами и телом, они лишь цокнул, закатив глаза, а после все же вернулись туда. Возможно, там осталось нетронутое мыло или крем, смягчающий сухую кожу. — Так, дамочки, я поищу что тут можно выцепить, а вы шуруйте дальше. Нехер прохлаждаться. — после этих слов Адам скрылся за дверью магазинчика. «Сколько же тут барахла… И нет ничего полезного…» — оценив состояние и содержимое шопа, мужчина скептически отнесся к своей идее найти тут нужные продукты, но все же двинулся вглубь, попутно огибая упавший стеллаж. Разбитые баночки, скляночки, пустые тюбики. Все это было таким заброшенным, что находиться здесь совсем не хотелось, ведь казалось, что стены давят на тебя, грозясь раздавить и поглотить без остатка. Мужчина медленно обходил полочки, рассматривая то, что уцелело, своими бледно-голубыми глазами. 2 баночки лежали в самом уголке, стенки которых были покрыты слоем пыли и мелким мусором. Мародёр протянул руку и стер пальцем загрязнения, открывая название средства. — «Тонер для лица, с аминокислотами…». Чушь собачья. Уже не знают, что на хлебало мазать. — выплюнул он. Спустя несколько минут поисков, мужчина еще раз грязно выругался, так ничего и не найдя, и уже было хотел уйти, как его взор увидел краешек белого пакета, аккуратно спрятанного в самом углу под куском фанеры. Брови сошлись на переносице, а верхняя губа выгнулась дугой в немом вопросе. «Че еще за хренотень? Закладка что-ли?» — интерес бурлил в нем, двигая тело в направлении спрятанного тайничка. Откинув носком ботинка фанеру, он увидел завязанный белый пакетик, скрывающий в себе несколько тюбиков каких-то продуктов и упаковку одноразовых станков. Вопросов стало только больше, но ответов пока не поступало. Трогать это совсем не хотелось, но любопытство взяло верх и теперь Митчел сидел на корточках и развязывал пакет. Некоторые бутыльки были наполовину пустые, но выглядели сносно, поэтому сомнения крепли, поковырявшись еще, он вынул оттуда нечто похожее на крема, но со странными названиями «Скраб», «Пилинг-скатка» и тому подобное. — Че за… нахуй? Откуда это здесь взялось? Здесь же никого нет… — понимание, словно молния, ударило в Адама, вводя его в ступор и шок. Он не знал радоваться ему или же нет. Кровь отлила от его и без того бледного лица, а зрачки сузились в полтора раза. Пустым взглядом он сверлил стену напротив, а после, после того, как пришел в себя, на его лице медленно расползалась улыбка, нет, оскал сумасшедшего. Нижняя губа лопнула и по небритому подбородку потекла тоненькая струйка крови, но мужчина, казалось, был сейчас в другой вселенной, понятной и известной лишь ему, и жалкая рана не могла вернуть его к реальности. «Где-то здесь шляется баба!» — кричал его нездоровый, убитый наркотиками, разум. Особое желание изводить женский пол, а в частности молодых девушек, проснулось в нем, зевнуло и распахнуло свои очи, распаляя в носителе желание добраться до желанного объекта любой ценой. Сжав кулаки, он завязал пакет, а после накрыл его той же фанерой, подмечая для себя, что периодически нужно проверять это место, чтобы точно быть уверенным в своих догадках. День стал лучше, чем был с утра, и это не могло не радовать. Именно поэтому мужчина вышел из магазинчика с довольной улыбкой сытого кота, поправил ремень своих брюк и двинулся вверх по улице.•15:16. Прачечная.•
Розали наблюдала, как клубы табачного дыма рассеиваются после того, как Курильщик не спеша пересек дорогу и скрылся за углом здания. Тяжело сглотнув ком в горле, она старалась вывести тело из состояния шока и двигаться дальше по своим делам. Ее путь пролегал через прачечную, потому что дорогу слева перегородили брошенные машины и упавшее дерево, а слева слишком открытая местность. Попасться кому-то на глаза желания не было, да и действовать надо крайне осторожно — Мародёры в городе. — Странно, что Рэя не было сегодня… Обычно он шастает неподалеку, а сегодня… Неужели он ушел из Бенишии? — девушка по привычке размышляла вслух шепотом, отвлекая себя от происходящего вокруг. Как только Выжившая хотела двинуться дальше, в здание прачечной, тот же Языкан вернулся из проулка и остановился, разглядывая местность. «Чертов урод! Исчезни отсюда!» — раздосадованная Роуз вновь вернулась в укрытие и прожигающим взглядом наблюдала за Зараженным. Но Зараженный даже не собирался уходить, он просто завис на одном месте. Но даже в этом были свои плюсы, ведь девушка могла как следует запомнить его внешность. Высокий мужчина с серо-зелёным цветом кожи. Одет в джинсовые штаны, кеды, белую футболку и зелёную рубашку с коротким рукавом. На левой половине лица красуется огромная язва, схожая с теми, что покрывают его руки. Изо рта курильщика всегда свисает язык, вокруг — летает облако спор и дыма. Скорее всего он был из последних обращенных, ведь при продолжительном воздействии и постоянно прогрессирующей инфекции на левой руке заражённого появлялись большие бугорки и опухолевые придатки, более громоздкие, нежели в начале мутации. На правой же руке опухоли отсутствуют, за исключением небольшого скопления фурункулов около запястья. Помимо родного языка, у курильщика прибавляется ещё несколько: два языка, торчащих из задней части его плеча, другой выходит с правой стороны ключицы, ещё один — изогнутый снизу, а также один большой язык, выходящий из задней части шеи. В общей сложности — шесть полноценных языков. Наиболее заметным новшеством является наличие быстро пульсирующей массивной опухоли на горле и груди. Вероятно, что эти опухоли представляют собой своеобразную «массу мышц», которая образовалось там для облегчения продвижения длинного языка. Кожа курильщика становится более естественной, в отличие от серо-зелёного оттенка в начале. Если приглядеться, то у кожи заражённого присутствует необычный блеск, как будто тот покрыт либо каким-то инфекционным гноем, либо каким-то маслянистым веществом. Противное кашлянье резануло слух, вызывая приступ рвоты. Ноги девушки немного затекли, пока она выжидала, когда же «уродец» уйдет с ее пути. Пока угрозы быть обнаруженной не было, ее сердце хоть и танцевало чечетку, но не такую, как при встречи с Охотником. Позади Роуз кто-то громко чихнул, но звук пошел эхом, показывая, что источник исходящего шума находится в узком проулке и двигается сюда. Кровь отхлынула сразу от всего ее тела, делая его белее чем обычно, словно мел. В ушах стало шумно, а горло сдавила ледяная рука страха. «Твою… Только этого не хватало! Хоть бы это были не те нарики! Пожалуйста!» — крепко зажмурив глаза на несколько секунд, девушка сжала кулаки в бессилии. С одной стороны ее поджидает Курильщик с его длинным, склизким и мерзким языком, способным удушить, а с другой, возможно, Мародёры — насильники и убийцы. Решение нужны было принимать быстро, иначе беды не миновать. Сердце уже готово остановиться, чтобы не переживать весь ужас, грядущий в ближайшем будущем. Воспоминания из сна промелькнули перед глазами, а ощущение погони плотно въедалось в кожу. Но было и еще что-то и оно заставляло волосы встать дыбом, а горло сжиматься в болезненном спазме. Чувство приближающейся кончины. Курильщик резко побежал в сторону поваленного дерева и кучи машин, видимо желая ожидать добычу в засаде, что давало Роуз возможность забежать в прачечную и выжить. Не медля ни секунды, она так и сделал, рванув в сторону хлипкой двери, державшейся на одной петле, а после застыла. По полу были разбросаны сухие веточки, листья, много много битого стекла. Словно кто-то нарочно поставил ей своеобразную ловушку, насмехаясь над ее положением, тыкая бледным лицом в ночной кошмар, где ее настиг мертвец, павший от когтей Рэя. Кашель Языкастого раздался за стенкой, а сквозь щели в разбитых окнах начало просачиваться облако спор и едкого, вонючего дыма. «Значит возле стены засел, ублюдок.» — выплюнула девушка, пробираясь через всю эту свалку вглубь здания, в укрытие. Одно дело прятаться от глупого зомби, а другое от взрослых мужчин, с оружием и мозгами, способными сложить 2+2. Шум все же стоял, но девушка старалась свести его к минимуму, переставляя ноги в наиболее «чистые» области пола, выложенного кафелем небесно-голубого цвета. Несколько прядей выбились из тугого хвостика и прилипли к потному лбу, вызывая раздражение и желание тут же подстричься, как в армии, чтобы ничего больше не лезло в глаза и мешало взору. Множество брошенных стиральных машин, перевернутых столиков, грязное белье, свисавшее из открытых барабанов или валявшееся на полу встретили ее, нагоняя негатив. Скрыть немаленькое тело будет затруднительно, но если постараться, то вполне может получиться. Глобальной проблемой станет то, что люди, идущие из проулка, могут увидеть ее, если будут находиться в здании. — Заткнулись! Ш-ш-ш! Рядом Курильщик, поэтому пушки наготове держать. Почти добрались. — рявкнул Адам и покрепче сжал «узишку». Двое мужчин переглянулись и повторили жест со своим оружием. Солнце спряталось за облака, переставая лить на землю свой янтарный свет, даря вечернюю теплоту, окутывая тебя, словно пледом. В такие моменты хочется сидеть у окна, на ногах вязанные носочки, в руках кружка теплого какао, а на губах улыбка. Это лечит душевные раны и беспокойства и очень эффективно, ведь греться в лучиках звезды, проводить время с самим собой и мечтать — сравни походу к психологу. Небольшая группа людей вышла из-за угла, озираясь по сторонам и прислушиваясь ко всем звукам сразу, выискивая тот самый. Курильщик скрывался очень умело, прожигая будущих жертв ненавистным взглядом, выжидая нужный момент, чтобы атаковать. И теперь разбери кто из них кот, а кто мышь. Вопль Языкана оглушил эту улицу, когда в зону досягаемости его способности попал Тодд. Длинный и склизкий язык тут же обвился вокруг упитанного тела, а после сжался и «уродец» начал тянуть его к себе, издавая при этом странные звуки, характерные его виду. Мужчина сдавленно промычал в то, что мертвой хваткой зажало его рот, едва ли не блюя от того, что его полость рта наполнись чужой слюной, начинающей стекать в глотку. — Твою ма-ать! — Харли дернулся на странные звуки удушья и мычания, а после заметил Зараженного за грузовиком. Тот продолжал душить и тянуть наркомана, выдавливая из того воздух и жизнь. Стрелять дробью было опасно — есть риск зацепить товарища, поэтому мужчина побежал в обход, готовясь прыгать по кузовам, лишь бы отправить мерзкую тварь обратно в преисподнюю, откуда она, вероятно, и вылезла. В это время Адам нырнул под брошенный грузовик, чтобы его никто не смог достать, кроме Плевальщицы и ее мерзкой кислоты. Та тварь любила разводить лужу в таких местах, лишая жертв возможности быстрее ретироваться из опасного места, разъедающего их плоть и кости. Вскинув пистолет-пулемет, Митчел прицелился и выдал короткую очередь в источник кашля и едкого, табачного дыма. Облако споров и того же дыма окутали Курильщика, а сам он дернулся и противно заверещал, ослабляя хватку языком, но лишь на секунду, ведь после этого послышался хруст суставов и лицо Тодда начало синеть и на его лице отразились все муки планеты. «Я ща сдохну!» — в бешеной панике подумал Тодд, даже не пытаясь сморгнуть навернувшиеся слезы, а сил бороться больше не осталось — как и воздуха, Языкан выдавил и их. — Получай, сучий потрох! — крик Харли сопровождали оглушительные выстрелы из помпового дробовика, разлетавшиеся дробью в довольно обширном радиусе. Курильщика отбрасывало назад при каждом попадании, а облако из табачного дыма становилось все больше и гуще. Наконец, удивительно длинный язык, который обволакивала тягучая слюна, обмяк и упал на земь как и его владелец, похожий на решето.Дело сделано — монстр мертв, осталось пожинать лавры победы и привести толстяка в чувства. — Эй, Тодд, ты в норме? Не сдох там? — откашливаясь и махая перед лицом ладонью, позвал «лсдшник». Дойдя до лежащего товарища, он перезарядил оружие, а только после этого опустился перед ним на колено. Оценив состояние мужчины, он занес руку над ним, а после с чувством зарядил тому леща в мясистую щеку. Голова Джонсона дернулась, а кожа от удара покраснела, но человек все также лежал без сознания. — Придурок, я ща на тебя помочусь! Вставай пока босс не подошел! — зашипел парень, озираясь на Митчела, сидевшего все также в укрытии. После такой какофонии жди беды и троица это прекрасно понимала, поэтому спешила поднять «бойца» на ноги и продолжить путь. Веки лежавшего затрепетали, словно крылья бабочки, а после распахнулись. Светло-зеленые глаза Джонсона уставились в небо, затянутое тучами, а зрачки медленно сузились, превращаясь в маленькую черную точку. Видимо, мозг начинает приходить в рабочее состояние и поэтому рефлексы работают очень заторможено. Лицо мужчины скривилось, а рот открылся, как у рыбы, жадно глотая прохладный воздух. Противные свистящие и булькающие звуки резанули уши Харли, но мужчина попытался не придавать этому вида, лишь почесал ухо, а после кивнул Адаму. — Давай, толстячок, нужно в прачку и в бункер. Скоро сюда гости нагрянут. — худощавый начал поднимать товарища, тянув того за руку, сильно покраснев от напряжения. Наконец, оба мужчины стояли на ногах, дожидаясь командира, который в свою очередь и не собирался вылезать из-под грузовика. «Че он туда забился? Точно испуганный щенок с поджатым хвостом.» — выругался про себя «лсдшник». Его потихоньку отпускало от наркоты, но шлейф все еще присутствовал. Спустя минут 10 после оглушительного грохота выстрелов, Розали так и не решилась высунуть голову, дабы разведать обстановку. Страх был сильнее, а пословицу «Нужно смотреть страху в глаза» она не воспринимала. Ее все еще накрывала волна паники и ужаса, когда случались какие-то непредвиденные обстоятельства, несущие за собой опасность. Девушка сидела в углу, между сломанными стиральными машинами и стеной, обхватив дрожащие колени руками и борясь с истерикой. Сидеть на холодном полу было не самым лучшим решением, но подниматься и искать какую-то тряпочку, чтобы подложить под зад, времени да и желания не было. Кожа стала мертвецки бледной и покрылась мурашками, словно готовилась к чему-то ужасному, поистине устрашающему. «Хоть бы они прошли мимо… Им ведь не надо заходить в прачечную, да? Тут ничего нет, абсолютно ничего полезного и интересного. Бояться нечего, все будет хорошо. Рядом должен быть Рэй… и он меня защитит. Именно, мой Охотник не даст меня в обиду.» — от этих рассуждений и мыслей в душе начало разливаться тепло, словно солнечный свет или молоко с медом. Сразу захотелось домой, под теплый плед, любимого человека рядом. Спрятав голову в коленях, девушка так по девичьи заулыбалась, ведь на данный момент человек, ну почти, с которым она бы хотела провести свое время был тем Хантером. Удивительно, насколько быстро одинокая представительница женского пола влюбилась в такого монстра, как Паркурщик, и ждет любого повода для встречи с ним с румянцем на щеках и застенчивой улыбкой. Шум улицы стих, вызывая подозрения и заставляя сердце замирать при каждом шорохе. После той канонады этот квартал, да весь район, будет кишить Зараженными, поэтому остается лишь два варианта: сидеть здесь до завтрашнего дня или же выйти на разведку сейчас и слинять, пока тебя не обнаружили. Учитывая ее новый характер, она не вылезет из этого здания минимум неделю. Розали плотнее прижала колени к груди, когда услышала, как кто-то наступил на сухую веточку с улицы, недалеко от прачки. Ее худшие опасения грозились воплотиться в реальность, разрушая ее мир, построенный с таким трудом из осколков. Единственным желанием стало — слиться со стенкой и стать невидимой, а лучше оказаться в безопасной квартире и заниматься своими обычными, вечерними делами. Сердце почему-то не остановилось после звука открывающейся двери и чьих-то шагов. Душа ушла в пятки, а легкие отказывались сделать вдох. В голове стало пусто, звенящая тишина оглушала и душила одновременно. В горле образовался ком, сдавливающий глотку своим кулаком ужаса; остается только надеяться, нет молить кого угодно о том, чтобы остаться незамеченной. — Че мы тут ищем? — послышался мужской голос, немного звонкий, но будто отдавал хрипотцой. Возможно, незваные гости поймут, что тут нечего ловить и уйдут? — Что-нибудь чистое. Одеяла, одежду. Харли, завались и работай. На нервы сегодня действуешь. — послышался в ответ низковатый, грубый глас. Даже с такого расстояния от него веяло ледяным холодом, пробирающим до костей. Девушка накрыла ладонью рот в немом ужасе, а по ее щеке уже катилась слеза, говорящая о том, что она понимает, что будет в ближайшем будущем. И это не могло ее не пугать, нет, это вводило в некий транс, где ты не хочешь до конца осознавать весь масштаб бедствия. «Господи, только не это…» — это была последняя фраза, прежде чем Роуз услышала, как кто-то идет в ее сторону, создавая шум от хруста битого стекла и мелкого мусора валявшихся на полу. Тодд медленно двигался мимо стиральных машин, заглядывая в каждую щелочку, надеясь, что найдет то, что нужно и его похвалит Адам. В глазах все еще рябило, но это должно пройти через какое-то время, поэтому мужчина придерживался за что-то, когда чувствовал, что его ведет в сторону. Атмосфера этого места угнетала, словно прогоняла отсюда незваных гостей, решивших покопошиться во «внутренностях» прачки. По стенам уже давным-давно расползалась плесень от повышенной влажности, противным зеленоватым пятном, напоминающем забытый в углу, на потолке, слайм-игрушку ребенка. Воздух здесь, хоть и проветривался через щели в разбитых окнах, но был таким же неприятным, затхлым, душащим. При вдохе он царапал глотку, как кот когтеточку, растекаясь мерзким слоем по глотке, как разлитая нефть по поверхности моря. После такого хочется хорошенько прокашляться, да так, чтобы выплюнуть испорченные, грязные легкие. Но эти 3 мужчин привыкли к такому, ведь в подземном бункере, ставшим им домом, обстановка не лучше, даже хуже, в разы. Поэтому Тодд, блуждающий меж поваленных стиральных машин, столиком и куч некогда чистой одежды, даже не скривился, когда прошел мимо разлагавшегося трупика жирной, вздутой крысы. Паразиты, а именно опарыши, уже вовсю пиршествовали в глазницах, носоглотке, пробираясь все дальше, глубже в мертвечину. Вонь стояла ужасная, ведь в угол, где царил беспорядок в обломках древесины, ветер никак не мог попасть и принести весеннюю свежесть в то место. Пнув мужскую футболку, валявшуюся на полу, полный мужчина громко цокнул, желая оказаться в том доме, где его ждет планшет с порно. При мысли об этом, на его обветренных губах заиграла улыбка, а в штанах появилась небольшая, слабая эрекция. Парень подошел к множеству сломанных стиральных, стоящих в ряд, и зашагал вдоль, проводя по ним рукой. Оглядываясь по сторонам, он цеплялся взглядом за все интересное и не очень, не особо следя за тем, что под ногами. За этой сантехникой были 2 комнаты, где раньше люди гладили белье, которое успевало высыхать в сушилке. — Фигней занимаемся и время тратим. Че тут выцепить-то можно? Хуйн… — Парень тихо разговаривал сам с собой, когда обошел эти машинки и двинулся к комнатами. Его тираду остановило нечто, что промелькнула в его периферическом зрении. Следующие пару секунд для Роуз и Тодда были, как в замедленной съемке. Мужчина развернул свое крупное тело в сторону неопознанного объекта на полу, а девушка лишь вытаращила глаза, в немом ужасе, на своего будущего мучителя. Брови Джонсона поползли вверх в искреннем удивлении, когда он наконец-то разглядел то, что напоминало темное пятно. Девушка, облаченная в черное одеяние, сидела в уголке, трясясь от страха и едва не начавшейся истерики. Мысли у обоих спутались, как клубочек ниток, который медленно распутывает сам Сатана, потирающий ладони в азартном ожидании. — Э-это че пол-лучается?.. Баба! — радостно завопил плотного телосложения парень, привлекая внимание своих друзей. После последнего слова все внутри Майклсон оледенело и оборвалось с громким звоном битого хрусталя. «Н-н-е-е-ет! Пожалуйста, замолчи! Не надо!» — кричал разум и страх девушки, но изо рта по прежнему не вырвалось ни единого звука. Глаза мужчины, нашедшего женщину, были выпучены и казалось, что еще мгновение и они выпадут из орбит, растекаясь по лицу или же лопаясь, как воздушные шарики. Улыбка принадлежала маньяку, словно Джонсон некогда брал уроки у Чикатило или Теда Банди. От предвкушения чего-то мерзкого, низкого, грязного… его тело покрылось испариной, конечности немного подрагивали, а ширинка джинсов натянулась, становясь похожей на бугорок. — Че у тя там? Небось опять херню нашел и тешишься, как реб… — Адам остановился, точно вкопанный, когда заметил находку товарища. Его лицо тоже просияло улыбкой, но та отличалась от Тоддовской: у Митчела она означала месть, обещала унижение и подразумевала боль. Из прачечной доносились звуки борьбы, когда Харли и Тодд спорили: кто первый оприходует находку. -Пошел ты нахуй! Это я ее нашел, понял?! Значит первый и суну! — своими рукоплесканиями толстый мужчины едва ли не снес разбитую люстру. Его покрасневшие щеки раздувались по мере того, как он делал выдох. -У тя совать нечего, импотент ебаный! Свалил с дороги! — Харли, который был немного ниже ростом, явно проиграет в драке, если та начнется, но ярости и злобы у него не занимать. Смотря на это все со стороны, Митчел закатил глаза, оттолкнулся от стены и зашел в комнату глажки, закрыв за собой дверь. Девушка, что забилась в уголок, не переставала плакала, дрожала и кусала окровавленную нижнюю губу. Движения мужчины напоминали оголодавшего, обозленного шакала, что наконец урвал лакомый кусочек. «Рэй, где же ты? Почему тебя нет именно сейчас?» — судорожно кричал ее мозг. События из детства, когда маленький Адам застал изнасилование своей матери, вспыхнули перед глазами, заставляя волосы встать дыбом. Сейчас перед ним появилась возможность отомстить женщинам за их слабость, доступность, моменты, когда они причиняли мужчинам физическую и психологическую боль. Естественно, больной мозг бывшего автомеханика не мог думать иначе о представительницах прекрасного пола, поэтому искал глупые оправдания своей бесчеловечностью. — Сучка, хули ты там расселась? Встала и подошла. Живо. — холодный, как сталь, голос прогрохотал по небольшой комнатушке, отражаясь о стены и проникая в каждую клетку, сея там ужас. Девушка даже не шелохнулась, так и продолжила сидеть, едва ли не захлебываясь в собственных слезах. Ее разум, мозг, да хоть что-то, способное рационально мыслить, отключилось, оставляя это тело на произвол судьбы. Ну, а мужчине большего и не надо, чтобы начать действовать. Ринувшись к Розали, Митчел схватил ее за плечи, оставляя там синяки от захвата, а после швырнул ее в другой конец комнаты. Тело девушки пролетело пару метров и приземлилось на столик для глажки. Так как он был металлический, то урон достался только человеку. Воздух из легких выбился с глухим свистом, а не зажившая лопатка прострелила невыносимой болью, вызывая в глазах вспышки молний. Наркоман упивался своей властью и тем, что его жертва не дает отпор. Подойдя к столику, он оттащил его в середину комнату, а после вернулся к девушке, что не смела подняться на ноги. Схватив ту за волосы, он силой заставил ее встать и направил к столу, точно вел собаку на поводке. — Если хоть дернешься или заорешь… я тебе язык вырежу. И это станет лишь началом. Лежи. Молча. — процедил сквозь гнилые зубы Адам. После этих слов начался кошмар Розали Майклсон, именуемый насилием. Мужчина стянул ее штаны вместе с нижним бельем вниз, а верхнюю одежду порезал ножом. По его же приказу девушка расставила ноги без возможности свести их, руками обхватила углы столика и молча лежала животом вниз на холодной поверхности мебели. В ее голове было пусто, как в черной дыре, оно и к лучшему, легче перенесет этот ужас, лишь слезы ручьями текли по ее красивому лицу. Пристроившись сзади, Митчел расстегнул ширинку своих джинсовых штанов, приспустил черные боксеры и достал эрегированный член, проводя по нему рукой. Такого рода совокупление доставляло ему невообразимое, лучшее удовольствие, ведь он являлся садистом до мозга костей. Головка уперлась в щель, а секундой позже толкнулась в нее, резким движением бедер, разрывая девственную плеву. Сухая, сжатая и не готовая киска взорвалась болью, а по женскому бедру потекла струйка крови. От жгучих ощущений девушка крепко зажмурила глаза и сильнее обхватила края столика, ставшего ей опорой. «Папа, мне больно… П-помогите… Кто-нибудь» — казалось, что душа рвется на части, разбиваясь на тысячи осколков от обиды или грусти. Я снова одна. Позади послышался протяжный стон мужчины, а следом начались умеренные толчки, приносящие лишь мучения. Спустя полторы минуты Адам вцепился в ее бока, ища поддержку, чтобы не упасть и ускорился, пыхтя, как паровоз. Половые губы покраснели, кровоточили и отзывались болью при каждом движении. Дверь комнаты открылась и в нее вошел Тодд, теребя пряжку ремня. Когда парень поднял голову, то был крайне удивлен, что первым «сорвавшим вишенку» стал босс. На его пухлом лице отразилась печаль, но она быстро сменилась на возбуждение и интерес. Отметив, что входик был занят, он прошагал к лицу девушки и похлопал увесистой ладонью по ее подбородку, вынуждая ту поднять голову повыше. Его не остановил ее пустой взгляд, ведь ширинка также была расстегнута, а небольшой половой орган уже маячил возле окровавленных губ Майклсон. — Укусишь — убью. — после этой фразы Джонсон пальцами раскрыл той рот, а после всунул эрекцию. Ощущать настоящий рот на своем хере было замечательно, особенно такой красавицы. Неприятный, даже немного гнилой, запах ударил девушке в нос, вызывая мгновенный позыв рвоты. Жирдяй явно не знал что такое душ и мыло, это можно было определить еще и по вкусу его органа. Роуз сравнила это с обсасыванием голой крысы, сдохшей 3 дня назад и которая уже начала гнить. Голова со временем устала находиться в этой позе, поэтому неосознанно опустилась вниз, чем вызвала негодование у парня. Тот в свою очередь силы не жалел, когда наотмашь ударил ее по лицу, вынув перед этим член изо рта. — Гребаная мразь! Соси нормально! — жестко схватив ту за волосы, он до упора вновь вставил стояк меж ее губ и теперь действительно начал насиловать ее рот, желая прийти к своему финишу. В это время Адам уже мог потрогать оргазм, ощутить его, ведь его старания почти увенчались успехом. Хлюпающие звуки крови и его смазки наполнили комнату, превращая это место в один из прототипов преисподней. — Мвх! Ах! А-а-а! — наконец излился Митчел, замедляя движения бедер. Его улыбка вновь просияла на сморщенном лице. Высунув член, мужчина оценил состояние вагины и пришел к выводу, что «находка» сможет обслужить всех его друзей до наступления темноты, когда выходить на улицу становиться опасно для жизни, куда опаснее, чем днем. — Харли, мальчик мой, заходи! — позвал босс «лсдшника» и тот явилсся в течении пары секунд. — Сегодня у нас праздник, играйтесь на здоровье.•18:22. Розали. Прачечная.•
Я уже не помню сколько лежу на этом холодном, грязном полу, в окружении своей разрезанной одежды, крови и спермы. В голове, словно карусель, проигрывались отрывки событий, произошедший около часа назад. »… Кто-то удерживает мою голову за волосы и вколачивается своим вонючим хером, не давая мне сделать полноценный вздох. Его растительность на лобке колола мой нос, вызывая там жуткое раздражение. Мне хочется блевать, лишь бы не чувствовать больше эту мерзотную вонь и горячую и шершавую сардельку во рту. Это длилось минуту? Две? Пять? Я не помню, когда почувствовала горькую жидкость, стекающую по моему горлу. Потом моя голова наконец опустилась вниз, с грохотом ударившись подбородком о край стола.» Я зажмурила сухие глаза, которые больше не могли плакать, лишь отдавать болью при малейшем моргании. Мне не хотелось вновь и вновь проживать эти ужасные события, но безжалостный мозг продолжал подкидывать их. »… Кто теперь где? Член очень тонкий, поэтому не так больно, наверное это последний вошедший. Зато садист теперь пристроился спереди и буквально испытывает способности моего рта растягиваться. Он и этот мерзкий толстяк пытаются всунуть свои причиндалы одновременно, при этом хохоча, будто находятся на просмотре комедийного фильма в кинотеатре. Все тело горит после ударов армейским ремнем того ублюдка, садиста. Как же он наслаждался, когда щедро осыпал мое и так искалеченное тело громкими хлопками, оставляющими на коже красные, а иногда и синеватые отметины.» Нужно идти домой, но сил нет. Наверное, сейчас ночь, а значит выходить на улицу слишком опасно. Но разве что-то может быть хуже группового изнасилования? Даже смерть сейчас казалась подарком Богов, спасением от боли и мучений, еще одной психологической травмы. Я закрыла глаза и вновь погрузилась в желанную мне черноту, обволакивающую мое натерпевшееся тело. Это не сны, нет, это воспоминания. »… Наигравшись на столе эти ублюдки швырнули меня на пол и продолжили там. Один снизу… теперь добавился еще один. Вспышка боли, видимо удар. Что-то толкается в рот… я лежу на боку, а по лицу стекает какая-то вязкая субстанция, но рвотных позывов больше нет, как и меня. Меня держат у стены, приставив нож к глотке, чтобы я оставалась неподвижной, а садист сверлил меня глазами, стараясь запомнить этот мент, каждый миллиметр моего лица, чтобы никогда не забывать кого сегодня опустил ниже дна, продолжая насилие. Чтобы узнать меня в любой толпе, вычислить по запаху, голосу. Он как ночной кошмар, может вернуться в любой момент, принося все тот же ужас каждый раз. Оставляя после себя неизгладимый отпечаток, рану, что никогда не затянется…» Меня привел в чувства какой-то громкий хлопок, раздавшийся с улицы. В комнате царила темнота, поэтому я не знала: одна я или же кто-то составил мне компанию. Единственное, в чем я была уверена — мне прямо сейчас нужно торопиться домой, иначе не доживу до утра. Как только моя нога дернулась, промежность прострелила болью. «Черт, я ведь как ходячая приманка. Любая тварь учует кровь и понесется следом.» — я кое-как натянула разрезанные вещи, стараясь завязать их внизу, что бы те не упали и держали хоть какое-то тепло. Нижнее белье мне пришлось снять, ведь оно доставляла боль опухшим половым губам, да и на ощупь было испачканным. Узнавать чем не хотелось вовсе, поэтому трусики полетели в ближайший угол. Крепко сцепив зубы, я мужественно терпела невыносимую боль, обещая себе, что дома позабочусь о женском здоровье. Думать о возможности забеременеть было под запретом. «Никакой беременности. Они законченные наркоманы, у которых раз через раз хер не стоит. Если что поищу завтра таблетки в аптеке.» — с этими мыслями я выбежала на улицу и ринулась по направлению домой, не заботясь о риске быть найденной. Спотыкаться и падать от того, что ноги не могут передвигаться от боли, было невыносимым, особенно делать это тихо, ведь почти в каждом доме находился зомбированный, который может выпрыгнуть из окна и пуститься в погоню. У него шансы догнать куда выше, чем обычно, и это не могло не огорчать. Но я продолжала вставать и двигаться дальше, превозмогая все муки. Наконец, я закрыла дверь своей квартиры, переводя дыхание. Оставаться один на один с мучительными воспоминаниями совсем не хотелось, но иного выбора нет — придется. Первым делом надо удалить всю грязь со своего тела, пусть и мокрой тряпочкой. А после поискать таблетки, предотвращающие беременность, хотя таких здесь и не будет, но чем-то занять себя нужно, иначе я сойду с ума.•Охотник. 20:43•
Я наконец-то нарезвился вдоволь и теперь пришло время возвращаться в город, ища ту девушку в переулках, домах и квартирах. «Хочу» — вновь это слово, но как обычно в точку — это действительно то, чего я хочу, требую. Холодный порыв ветра всколыхнул ветви деревьев и капюшон моего худи, давая мне немой сигнал двигаться. Припав к земле, я зарычал и оттолкнулся, совершая дальний прыжок. Тело немного устало от сегодняшних игр, но это была желанная слабость, заставляющая хотеть понежиться в теплой воде и отдохнуть за столько времени. Подо мной мелькали все те же места, замеченные утром. Запрыгнув на первую высокую крышу, я желал оценить обстановку сверху, прежде чем двигаться дальше или спускаться вниз. Все таки инстинкт самосохранения был моим любимым. Возможность видеть в темноте помогла мне отыскать несколько крупных скоплений зомби. Одну группу я сразу откинул, так как там не было ничего интересного — стадный инстинкт не более. Затем начал анализ 2 других, но быстро прекратил — нужно сменить обозревательную вышку. По городу пронеслось пару моих криков, но никому не было до этого дела, ведь кричал не человек, а значит не добыча. Толстяк. Все понятно. Возле этих вонючих уродцев всегда собиралась толпа зомби, иногда кочующая вместе с Зараженным. Меня всегда бесили эти особи, ведь вони от них мама не горюй, а когда этот ходячий шарик взрывается и его блевотина попадет на тебя — ближайшие часы, а то и дни, кажутся катастрофой. Ты становишься героем любовником в искаженном смысле, ведь орда ходячих трупов слетается на тебя, как мухи на дерьмо. Еще и пытаются сожрать. В глотке родилось рычание, обнародуя мое недовольство. «Не нравится» — в подтверждении своих же мыслей, которые слышу лишь я, демонстративно отвернулся от той группы зомби и повернулся к последней. Ничего подозрительного, опасного, интересного. Парочка «мозгоквашенных» долбились в стены какого-то здания, издавая при этом странные вопли. Делать было все равно нечего, поэтому я преодолел расстояние в десяток прыжков и теперь перебегал улицу, чтобы присоединиться к этой маленькой сходке. В глаза бросился труп Курильщика, а в мозге уже появились догадки, что здесь были люди. Возможно, и та маленькая девушка. Желание найти этому доказательство захлестнуло меня, толкая вперед. Зомби бы не стали реагировать на мертвого Языкана, тут что-то другое. С виду здание было обычное: никаких ярких вывесок, декора у дверей, яркого окраса. Чем же оно привлекло внимание этих глупых созданий? Открыв покосившуюся дверь, ведущую во внутрь, я сделал шаг и мгновенно остановился. В нос ударил аромат женской особи, которую я так желал отыскать, а следом за ней и 3 мужских феромона. Мозг пока не знал, как охарактеризовать мои чувства, ведь те были смешанные. Пройдя чуть дальше, шлейф становился все сильнее, насыщеннее. Терпения больше не было — я в одно движение разнес дверцу какой-то комнатки в щепки, прокладывая себе путь. Ночное зрение пригодилось мне и здесь. Если бы мое лицо могло отражать эмоции, то это был бы явно шок. Кровь, одежда, засохшая сперма… а что по запаху? Я мог бы попытаться определить, какие эмоции испытывались в этой комнате, но для этого нужно хорошенько сконцентрироваться. Пройдя в центр, я прикрыл глаза и словно отрекся от этого мира, проделывая что-то похожее на погружение в фантомный мир. Вокруг, казалось, образовалась пустота, которую нужно было заполнить. Сделав первый вдох, тщательный и глубокий, я начал отделять запахи предметов от сильных ароматов эмоций. Страх. Его я не спутаю ни с чем, он принадлежал девушке. Возбуждение, секс, похоть… мерзость. Они были смешаны со всеми четырьмя. Странно, не знал, что ту девку привлекает эта группа людей. Второй вдох расставил все точки над и. Хоть у меня и закружилась голова, а виски будто сдавливает со всех сторон, но я смог понять что тут было. Вспомнился тот случай в подворотне. Боль, кровь и невыносимое чувство печали — это принадлежало ей.Кто-то посмел тронуть мое. Утробное рычание вырвалось из моей пасти, собственнические чувства захлестнули меня с головой, а я и не сопротивлялся, желал этого. Мне захотелось найти всех 4, для каждого участь была разной. Женщина останется со мной, а вот с мужчинами я от души, если она у меня осталась, наиграюсь на лет 10 вперед. Взгляд зацепился за трусики, что валялись в уголке. Они были все в крови, а в одном месте виднелась засохшая капелька спермы. Подцепив их когтем, преподнес к носу, вдыхая ее запах. «Ищи! Хочу» Защитить!» — времени удивляться новым мыслям не было, тело уже на улице выслеживает запах девушки. Жаль, что я опоздал на пару часов и не смог предотвратить это безобразие. Оставалось лишь надеяться, что эта «испуганная лань» оставила подсказки, понятные лишь мне. Пробегая по улицам, выискивая хоть что-то, я и подумать не мог, что найду это. В нескольких местах были пятна с запахом, ее запахом, видимо она здесь упала или останавливалась отдыхать. Ну да это не так важно — я нашел возможность отследить ее местоположение. Следуя за едва заметным шлейфом аромата, я остановился перед небольшим многоэтажным зданием, в котором раньше жили люди. Найти ее квартиру не составит особого труда, ведь основная работа завершена.•Спустя 15 минут•
Я слышу ее, она там, за дверью, скорее всего спит или лежит на кровати. Между нами стальная дверь, но это лишь внешне. Если судить по всем сферам, то Большой каньон покажется маленькой ямкой. Она человек, а я Охотник, между нами априори не может быть никаких отношений, кроме убийца-жертва. Мне стоит отказаться от нее, жить своей жизнью или же прикончить эту «испуганную лань» при первой же возможности. Так бы сказал любой здравомыслящий человек, но не я, мне плевать на эти предрассудки общества, принятые нормы и прочую чушь. Я хочу обладать той девушкой, во всех возможных и невозможных смыслах, быть с ней, в ней. И когда я стал таким одержимым? Глупо было бы ждать ее у дверей, возможно, даже напугать ее или постучаться. Поэтому, поразмыслив и взвесив все да и нет, я нашел самый темный угол в коридоре этого подъезда, запрыгнул на потолок, цепляясь когтями и ногами за остатки люстры. Так Охотники поджидают своих жертв, набрасываясь сверху при хорошей возможности. Но не в этот раз. Я бы хотел быть с девушкой в этот момент, но не все сразу достается в жизни. Я терпелив и я подожду. Прикрыв глаза, погрузился в дремоту.