Он просто хочет быть счастливым...

      Сам по себе Мидория ничем не отличался от среднестатистических подростков двадцать первого века. Его единственными отличиями были телосложение, рост и физиология. В свои восемнадцать он был достаточно низкого роста, всего лишь 169 сантиметров, худощавого телосложения и являлся омегой. Да, может, для омеги это было самым обычным явлением, иметь худое тело и низкий рост, но Мидория был юношей. А для юноши это не нормально по мнению общества. Тем более у юноши были красивые ягодицы, манящий запах кислых яблок и прекрасные большие глаза цвета изумруда. Да, всё это привлекало взгляды зрелых альф, которые знали толк в противоположном гендере, но ровесники терпеть не могли Мидорию. Они унижали его, оскорбляли и распускали руки. Ну, избивали.       Вся эта история началась около полугода назад. На тот момент у Мидории была поддержка лишь в виде троих друзей: Ииды, Урараки и Шинсо. Мать юноши уже как год была мертва, но из академии об этом, соответственно кроме друзей, никто не знал. У юноши началось половое созревание, появился запах, изменилось тело, речь и жестикуляция, про характер стоит умолчать. Мидория стал более нежным, женственным и ранимым. У него появились контуры талии, рост почти прекратился, округлились бёдра и таз. Если до этого он считался обычным и симпатичным, то сейчас он был привлекательным и в какой-то мере сексуальным. Всё чаще Изуку замечал на себе косые взгляды других парней из академии, которые являлись бетами, они явно невзлюбили его. Всё чаще замечал похотливые и оценивающие взгляды со стороны альф. Всё это порядком настораживало Изуку, и не зря. Вскоре после этого его начали избивать те самые завистливые беты. Сначала это были просто слабые толкание и подколы. И только потом, когда стало ясно, что он не будет разбираться и выяснять, они начали активные действия. Во время перемен насильно затаскивали в туалет и избивали после пар за углом академии. Изуку избивали всё чаще и более изощрённо с каждым разом. Один раз даже сигареты об него тушили. Но омега тоже не из слабых. Он защищался и давал смельчакам достойный бой, оборонялся. В тот день, когда об него решили потушить сигареты, омега сильно укусил одного из юношей, а второму сломал нос. С тех пор они были осторожней, но не прекращали докапываться и приставать.       Друзья Изуку же прекрасно знали об избиениях и унижений в адрес своего друга и не собирались от него отставать. Они тоже яростно его защищали и не давали в обиду. Стоило кому-то при Урараке упомянуть имя Изуку, как она словно с цепи срывалась. С криками и визгами она кидалась на возможного обидчика, словно дикая кошка, и начинала атаковать. Не важно как, но она защищала честь своего лучшего друга. Она даже ради этого записалась на боевые искусства Пистолетоголового. Название, конечно же, странное, но сам мужчина, который был тренером, преподавал просто замечательно, и уже после недели занятий с ним все обидчики омеги получили по заслугам. Но даже защита Очако их не останавливала. Ещё один друг Изуку, Иида Тенья, тоже пытался защитить его. Он разговаривал с обидчиками, делал выговоры. Но как нам всем известно, таких как Иида никто никогда не слушает. Так и было. Тенью никто не слушал и его речи просто пропускали мимо ушей, поэтому он особо не встревал, хоть и переживал больше всех из-за своего чувства ответственности, которое, казалось, было больше самого Солнца. Ну и Хитоши Шинсо. Он тоже защищал омегу от нападок ровесников, хоть и по своему. Шинсо хоть и был самым скрытным и тихим в их компании, но к омеге был привязан явно больше остальных. Шинсо был влюблён в Мидорию, но тот этого явно не замечал. Он игнорировал его постоянные взгляды, касания, намёки. Вскоре, после множества неудачных и непонятых попыток Шинсо перестал. Сейчас же он действовал с тыла, из-под тишка. После пар или очередного избиения омеги он по одному ловил тех самых парней и преподавал им урок. Он ставил их на место Мидории, беря на себя роль палача. Он избивал их, жестоко и долго. Угрожал им, но не исполнял те самые угрозы в жизнь, время ещё не пришло.       Ну так вот, насчёт самого Мидории. Он не был слепым, глухим или недалёким, он прекрасно видел и осознавал все намёки со стороны фиолетоволосого беты. Но он их игнорировал и будто не замечал, ведь тот был просто не в его вкусе. Мидория в принципе не любил бет, не любил спокойных, тихих и асоциальных юношей, он не рассматривал их, как своих партнёров или спутников жизни. В его вкусе были агрессивные, вспыльчивые и яркие альфы, коих в их академии было не так уж и много. В основном были лишь задиры и хулиганы, ну или как Хитоши тихие и спокойные личности. Мидория не хотел обидеть бету или задеть его чувства, он не хотел любви от него, он хотел лишь дружбы и внимания, стандартного общения и взаимовыручки. Из-за этого он играл, надевал маску маленького и наивного мальчишки, который не видит ничего вокруг себя, кроме друзей. Кстати, насчёт этого. Кроме этих троих в жизни Изуку и в правду никого больше не было, кроме коллег по подработке. Мама Изуку, Инко Мидория, скончалась два с половиной года назад, когда ему было всего пятнадцать с половиной. Умерла она от удушья во сне. У женщины был синдром обструктивного апноэ сна. В тот день омега задержался в академии, а когда вернулся домой, его мама была уже мертва. Она лежала на кухне, на полу около плиты, а на той самой плите стояла кастрюля остывающего супа. В тот день омега суп так и не съел, и на следующий день тоже. Только после похорон матери, через две недели, он позволил себе притронуться к нему. Давясь скисшим супом и собственными слезами, он съел его. Сразу весь. Проглотив его, он проглотил собственную боль и язык. Он пообещал в первую очередь себе, что выполнит обещание, данное им матери и никому не расскажет о её смерти. Пообещал он ей вовсе не молчание, он пообещал ей быть счастливым, несмотря ни на что, и он его выполнит, даже ценой собственной жизни. С тех пор зеленоволосый супы больше не ест и даже в кафе их не заказывает, боится, не хочет.       Сейчас зеленоволосый сидел со своими друзьями в миленьком ресторанчике, обустроенном в стиле Древнего Китая. На стенах были изображены Конфуций, Китайский Дракон, поседения и многое другое, что полностью погружало в историю этой страны и Империи. Столы в заведении были круглыми и лакированными, на них также был изображён Китайский Дракон. Некоторые же столы были квадратной и прямоугольной формы и копировали древние картины китайских художников. Стулья были мягкие, обшитые красным шёлком, на стенах и на столах находились светильники со свечами и ароматические палочки, а нежная и старинная музыка идеально дополняла атмосферу древности, истории и могущества старинной Империи. Все трое студентов сидели и осматривали меню в поисках подходящей и вкусной еды. Изуку долго не мог определиться между овощным спринг-роллом и рисовой лапшой с брокколи и фенхелем, в то время как Хитоши уже искал поддельный паспорт для покупки алкоголя. Сегодня у него определённо было настроение для распития вина или сакэ. Очако же с Теньей переговаривались насчёт цен и состава блюд. Девушке не хватало денег на ВОК с морепродуктами, и юноша настаивал на оплате её обеда, та же в свою очередь отказывалась и отпиралась, обосновывая всё это тем, что вернуть деньги она потом не сможет. Всё же решив, что заказать, Мидория начал разговор. — Урарака, Иида, что происходит? О чём спорите? — спросил юноша, в шутливом жесте играя бровями. Он давно заметил взгляды своего друга-альфы в сторону подруги, но та была влюблена в другого. — Да так, Мидория, ни о чём! — резко ответила Очако, не желая обсуждать эту тему. — Как это ни о чём, Урарака?! Тебе денег на обед не хватает, а ты «ни о чём»! — вскрикнул Иида, размахивая руками в возмущении и беспокойстве о подруге. — А вот тебя… — не успела девушка колко и грубо ответить, как Мидория её перебил. — А ну стоять, молчать, бояться! — после этих слов все три пары глаз устремились на парня. — Вы двое, успокойтесь. Урарака, за тебя плачу я, и это не обсуждается. Ты, Иида, не настаивай, раз не хочет. А ты, Шинсо, что так долго с паспортом возишься? — обратился к каждому парень и обернулся на Шинсо, который этого вовсе не ожидал. — Ээээ, нууу… Ищу короче, подождите пять минут, — растерялся бета и опять принялся искать злосчастный документ. Все остальные принялись молча ждать. — Мидо… — хотела было сказать что-то Урарака, но парень опять её перебил. — Я кому сказал не возражать? Вот сиди и выбирай, что брать будешь, — хмуро дал указание веснушчатый, и девушка, смущаясь, открыла меню. Так прошло ещё несколько минут. Иида сидел в телефоне, Очако искала что-то дешёвое в меню, Шинсо искал паспорт. Вскоре раздался его расслабленный выдох, и компания обернулась на своего товарища. — Нашёл? — задал риторический вопрос Мидория. — Нашёл, — улыбаясь, дал ответ Шинсо. Веснушчатый омега остановил мимо проходящего официанта и решил сделать заказ. — Извините, — тихо извинился он и взял в руки меню. — Да, конечно. Что пожелаете? — вежливо спросил работник ресторана, открывая блокнот и доставая из кармана ручку. — Мне, пожалуйста, рисовую лапшу с брокколи и фенхелем и зелёный чай, — проговорил парень, показывая это в меню ресторана. На его слова работник лишь кивал и ставил галочки в своём блокноте. После омега начал говорить Иида. — Мне, пожалуйста, вонтоны с грибами и пекинской капустой, ещё губаджоу с красным чаем, — после него официант посмотрел на Очако, ожидая спроса с неё. Растерявшись, девушка не сразу сообразила чего от неё хотят и уткнулась лицом в меню. Мидория быстро сообразил в чём дело и решил спасать ситуацию. — А ей… Иида, что она там хотела? — обратился омега к другу, чтобы не ошибиться. — ВОК с морепродуктами. — А, да. Ей, пожалуйста, ВОК с морепродуктами, печенье с предсказанием и тоже зелёный чай, ну и утку по-пекински, — улыбнувшись, проговорил омега и посмотрел на подругу. Та всё также пряталась за меню, но щёки её явно покраснели. Дальше уже продолжил говорить Хитоши. — Мне вино «Великая стена», овощной спринг-ролл и лапшу с курицей и рыбой. Вот паспорт, — сказал бета и вальяжно протянул паспорт работнику. Тот посмотрел дату рождения, кивнул, и, вернув паспорт, ушёл. Хитоши же положил поддельный документ в карман джинсовки и поудобней устроился в кресле. Подождав, когда официант уйдёт, Изуку начал разговор. — А ты не боишься, что рано или поздно тебя поймают? — спросил он шёпотом, смотря на студента. — А чего бояться, Мидория? Главное не подавать виду, и всё будет хорошо, как видишь, они ещё не догадались, — спокойно ответил ему бета, прикрывая глаза. — Не, а если всё-таки поймают. Что делать будешь? — продолжил свою шарманку омега, подбешивая парня. — Мидория…— не успел разозлиться бета, как его прервала встрявшая в их разговор бета Урарака. — Но Мидория прав, Шинсо. Мы все переживаем. И он, и я, и Иида. Прекращай, лично я не одобряю твой выбор, — Урарака сама разозлилась и принялась аргументировать и защищать Изуку. — Да что ты всё лезешь куда не просят? Всё поддакиваешь и поддакиваешь. Если тебе нравится Мидория, так и скажи, достала вякать не по делу, — неожиданно для всех вспылил индигоглазый и начал сверлить ровесницу взглядом. Та не отставала и дала ему бой. — Чего? Да все вы прекрасно знаете, что мне Йо нравится, причём тут Мидория? — удивлению и возмущению беты не было предела. Она вся насупилась и бросила меню на стол, создавая лишний шум. Тенья с Мидорией решили не влезать в конфликт от греха подальше. — Да при том, Мидория то, Мидория сё. Может ещё жопу поцелуешь своему Мидории? — брови парня нахмурились, а глаза потемнели. Ссора набирала обороты. — А может, ты просто ревнуешь, а? Ты думаешь, я слепая и не вижу твоих взглядов в его сторону? — девушка не отставала от друга и даже не пыталась следить за языком. После этих слов Иида выпал, и омега лишь устало выдохнул. Конечно же, это не осталось без внимание индигоглазого. — Да даже если и нравится, то тебе какое дело, щекастая? Ты достала уже лезть, куда не просят. — Ты не пара ему, Шинсо. И ты это прекрасно знаешь. Так что ты лезешь? Всё пристаёшь и пристаёшь. Не нравишься ты ему, — сказала как есть бета и продолжила сверлить оппонента взглядом своих карих глаз. — Так давай и узнаем. Мидория, я нравлюсь тебе? — в ответ парню была тишина. Он смотрел в изумрудные глаза друга, но видел там лишь сожаление. Не выдержав, он схватил свою спортивную сумку и ушёл прочь, злясь ещё больше. Он прекрасно знал ответ на свой вопрос, тогда зачем весь этот цирк? Почему на сердце кошки скребут, и волки воют? Ответа на эти вопросы не была, а больно было, сука.       Иида всё также пребывал в состоянии шока, а Изуку молчал, опустив глаза в пол. — А вы что молчите, мальчики?! — сорвалась на них девушка, всё также злясь. — Не надо было ему это говорить, Урарака, — вдруг прервал тишину тихий шёпот омеги. — Почему это не надо было? Ты бы сам хрен созрел, Мидория. А меня это достало, он не достоин тебя! — вскрикнула бета, хмуро смотря на ровесника. — Да потому что, Урарака. Я боялся, боялся, что он уйдёт, так,как сейчас. Я не хотел этого. А ты взяла и всё испортила. Ты всегда только о себе и думаешь. Даже сейчас, ты учишься в академии ради денег, ты поссорилась с ним, чтобы он отстал от меня. А я просил тебя? Ты меня спросила об этом, ты знаешь, кто меня достоин? — резко поднял разъярённый взгляд Мидория на подругу, смотря той прямо в глаза. С каждым его словом в её шоколадных глазах появлялась обида и боль, но Изуку было всё равно, он был очень зол на подругу. — Я… я… — на его слова Урарака не нашла, что ответить, и поэтому лишь встала с места и вышла в туалет, чтобы успокоиться. Тенья хотел встать и пойти за ней, но веснушчатый остановил его. — Не надо, пусть успокоится. — Нет, Мидория. Я согласен с Ураракой. Если бы отказал ему с самого начала, ничего бы из этого не произошло. Ты всегда отмалчиваешься и делаешь всё сам. Вот и делай теперь всё сам, без нас, — сказал это, альфа вырвал свою руку из хватки омеги и, схватив свои и Очако вещи, пошёл в сторону туалета. Оставшись один, Мидория глубоко вздохнул, и, собравшись с мыслями, вышел из ресторана, в котором они хотели просто пообедать. На этом и закончилась их дружба.