may i stand unshaken

1894 год.

      Когда мне исполнилось двадцать лет, казалось, что всё стало совсем другим. Хотя на самом деле ничего не изменилось. Наверное, я просто повзрослела, и все вокруг постепенно менялись. Привычки, поведение, характер. Жизни их тоже менялись, у кого-то в лучшую сторону, у кого-то, к сожалению, в худшую. Вокруг всё шло вперёд, мир славился своими новшествами и техническим прогрессом, и многим было тяжело адаптироваться. И мы пытались жить среди этого.       Между делом, на моё двадцатилетие подарков было много, но больше всего я запомнила красивый охотничий нож с изящной гравировкой от Артура, который сказал продать старый, револьвер Шофилда от Датча и нож поменьше от Хозии, который можно было бы прятать на всякий случай, когда в руках не останется ничего. Наконец-то у меня было своё оружие. В тот день Пирсон, который присоединился к банде несколько месяцев назад, попытался приготовить маленький праздничный торт. Почему попытался, спросите вы? Потому что повара на морском судне обычно не занимались выпечкой. Конечно же все напились в мою честь и за моё здоровье.       А банда Ван дер Линде пополнялась почти с каждым годом, а люди были всё интереснее и интереснее. В 1893 году Датч нашёл Билла Уильямсона, который провалился в попытке ограбить главаря банды. Громкий, бородатый и до ужаса жадный увалень и бывший военный, любящий приложиться к бутылке, винтовке, а ещё обязательно к кому-нибудь прицепиться до того момента, пока его не заткнут ударом по роже. С каждым разом у меня появлялись сомнения — разбирается ли Датч в людях? Этот вопрос стал возникать ещё чаще, ведь спустя время в банде появился Дядюшка. Никто не знал его настоящего имени, лишь понимал, что он гуляка и пьяница, часто развлекающий нас историями у костра и добывающий полезную информацию. Ну, насчёт полезной стоило подумать получше. Дядюшке нравилось говорить, что он не ленивый, он просто не любил работать. А ещё у него всегда что-то болело. Конечно, он был не плохим человеком, но часто выводил из себя. Все вокруг что-то делали, а Дядюшка либо сидел, либо лежал, присосавшись к бутылке, однако многие не стеснялись его гонять.       Я продолжала учиться. Хозия с женой часто привозили мне различные книги из своих поездок по городам. Он любил неожиданно бросить какую-нибудь фразу на иностранном языке, чтобы проверить мои знания. Рассказывал про своё прошлое, о том, как хотел стать актёром и комиком, а в итоге свернул на другой путь. До сих пор я понимала, что между нами установилась прочная связь. Да, все научили меня чему-то, но Хозия… Для меня он был более авторитетной фигурой, чем, честно говоря, сам Датч, в котором все видели человека, подарившего надежду и ведущего нас к истинной цели. Однако за главарём следовали все, даже Мэттьюз, и я тоже не была исключением. Датч глубокий, интересный и дерзкий человек, привлекающий к себе всех. У него всегда были идеи, как изменить мир с нашей помощью.       Я понимала, что он пытался меня воспитывать, как когда-то Артура и Джона. Только к девочке трудно было найти подход. Однажды я подслушала его разговор с Хозией, и Датч говорил, что не понимал, как со мной обращаться, что оставить в моей голове, чему научить, и он не хотел бы и меня ставить на их путь. Все они в розыске, за их головами велась нехилая охота, многих из нас он считал плохими людьми, головорезами, отпетыми бандитами. Но мужчина всем давал шанс, даже таким, как Уильямсон, Мак и Дейви, а бросить меня он не мог, поэтому уделял отдельное внимание, как слабой и маленькой девочке, чтобы сделать из неё сильную и независимую женщину. Как я узнала позже, мужчина очень часто просил совета у Аннабель, и та подсказывала ему, что лучше говорить и делать. В попытках сблизиться первое время Датч часто водил меня на охоту, где заодно хотел научить базовым умениям. Как освежёвывать маленьких животных, как искать след и как разводить костёр. После тяжёлых, но успешных попыток мы разбивали маленький лагерь с огнём, появившимся благодаря мне, и жарили мясо. Датч рассказывал истории и делал это так, что самой хотелось поведать о себе всё, ведь поначалу мне было трудно открыться. Потом появились дела важнее, и охота перешла в руки Артура, который занимался этим намного чаще. С ним было сложнее, и я воспринимала всё слишком резко, ведь он часто подшучивал, особенно когда у меня что-то не получалось, охотился на животных крупнее, например, на гребанного гризли, после нападения которого я отходила, кажется, несколько дней. Но однажды сам Морган наконец-то облажался, когда на него набросился дикий кабан, которого я смогла зарезать, пока мужчина сидел на дереве, так сказать, отвлекая внимание животного. Этот случай предоставил мне возможность начать на нём отыгрываться, что придало мне уверенности. Больше я не принимала все слова и шутки Артура слишком близко к сердцу, потому что, на самом деле, поначалу я просто не видела положительного. Морган радовался моим успехам, а потом готовил вкусное мясо на костре.       Ой, кстати говоря, один раз я и Билл каким-то образом вместе напились. Ну как вместе, мы просто находились в одном помещении. Я отправилась прогуляться по ближайшему городу, а он был там же в салуне. Настроение в тот день располагало к тому, чтобы выпить. Билл, конечно, удивился, но не отказал в компании. Думаю, нельзя винить мужчину в том, что он позволил мне напиться, потому что он сам хлебал кружку за кружкой, не обращая на меня внимания. Горланил истории своего прошлого о службе в армии, об ограблениях, периодически ругался с теми, кто пытался его успокоить, давал мне какие-то наставления, которые я пропускала мимо ушей. В один момент я заболталась с барменом и не заметила, как Уильямсон исчез. Как оказалось, ему всё надоело, он ушёл и благополучно добрался до лагеря, оставив меня в салуне. Мой пьяный разум подумал, что его бросили среди бандитов и пропойцев. И я запаниковала. Выбежала на улицу в попытке найти своего собутыльника, а когда осознала, что поблизости его не видно, не слышно, принялась искать своего коня. Я потеряла и его. Бегала вокруг чужих лошадей, заглядывала каждому в глаза и отмахивалась от людей, которые смотрели на меня, как на умалишённую. В один момент я запуталась в собственных ногах и свалилась на четвереньки в грязь посреди дороги. Кто-то весело рассмеялся, кто-то недовольно цокнул. Поджала губы, ощутив подступившую дрожь, вытерла ладони о брюки и с горем уселась на лестницу салуна. Когда подступили слёзы, я не смогла сдержаться и начала плакать, приобняв себя за плечи. Потом схватилась за голову, мысли в которой стремительно бегали одна за другой. Я что-то бормотала сквозь громкие всхлипывания, пока рядом кто-то не уселся. Повернув голову, столкнулась с блондинистой девушкой, достававшей сигарету. Завитые локоны обрамляли её круглое лицо. Мои глаза невольно упали вниз и устремились прямо на её полные груди, которые точно не могли не привлечь внимание. — Вау, — протянула я, невольно придвинувшись ближе. — Я вчепя… Вчепет… Ух… — Впечатлена? — спросила она, усмехаясь. — Именно, — достаточно резко кивнула я, и меня немного повело назад. — Мне бы такие… — Не думаю, что ты этого правда хочешь, — ответила девушка, выпустив дым в воздух. — Peut — être que si j'avais aussi des seins comme ça, il me ferait plus attention? — промямлила я, закрыв лицо руками.       Она вдруг прыснула со смеху, вынудив меня понуро нахмурить брови и поджать ещё сильнее дрожащие от слёз губы. — Что смешного? — спросила я, вытирая мокрые щёки. — Ты смешная, — произнесла она, улыбаясь. — Сидишь здесь пьяная, вся в грязи, ревёшь, ни с того ни с сего говоришь по-французски. Таких девушек я ещё не встречала. — Конечно, — я фыркнула в ответ. — Только всё равно меня бросили прямо здесь. — Мужик? — поинтересовалась девушка, и я кивнула в ответ. — Ты в него влюблена? — А? — я резко взглянула на неё в попытке понять, шутит она сейчас или нет. — А, нет. В этого придурка нет. А вот в другого придурка да.       Случайно наткнулась на мужчину и женщину, прислонившихся к стене за другим зданием напротив, и снова расплакалась. — О боже, хватит уже ныть, — блондинка толкнула меня плечом, и я чуть снова не свалилась с лестницы в грязь. — В первую очередь, милая моя, нужно полюбить себя, а потом уже и всякие мужики потянуться, если уж они тебе так нужны. — Только один, — с протяжным вздохом сказала я.       Послышался очередной раздражённый вздох с её стороны. Девушка выбросила догоревший окурок. — Помнишь, где живёшь? — спросила она, встав на ноги. — В лагере, — ответила я, шмыгнув носом. — Но не помню, где он. — А ты девчонка с сюрпризом, — блондинка недовольно покачала головой. — Как ты хоть сюда приехала? — На лошади, — проговорила я, криво следуя за ней. — Но я её потеряла. — Как лошадь хоть выглядит? — она всплеснула руками и нетерпеливо упёрла их в бока. — Ну, знаешь, такая тёмная, с оранжевыми пятнышками, — пробурчала я, сладко улыбнувшись. — Любит овсяные печеньки…       Блондинка долго смотрела на меня. Наверное, уже сомневалась в своих предыдущих словах и думала, что я потеряла мозг, пока пила или пока падала в грязь. Она глубоко вдохнула, коснувшись переносицы, и, кажется, мысленно отсчитала в голове, чтобы не вправить мне остаток ума тяжёлым на вид кулаком. Я растянула губы в широкой улыбке, надеясь смягчить незнакомку. Та покачала головой. — Пойдём, останешься у меня, — произнесла она. — Отрезвеешь, вспомнишь, где оставила лошадь.       Пустым взглядом некоторое время пялилась на неё, а потом встала на ноги. — Меня, кстати, Джоанна зовут, — сказала я, случайно оказавшись в луже по щиколотку. — Карен, — ответила блондинка, уставившись на меня нечитаемым взглядом.       Мы прошли несколько метров, как увидели впереди приближающуюся лошадь и неизвестного всадника на нём. Но когда он вышел из тени, я резко схватила Карен за руку и притянула к себе. — Это он! — истерично прошептала я. — Тот самый? — спросила она, сомнительно прищурившись. — Да! — я почти повисла на блондинке, вцепившись в неё всеми конечностями.       Артур, как мне казалось на тот момент, изящно спрыгнул с коня, словно бесстрашный рыцарь, пришедший вытащить принцессу из башни, и зашагал навстречу. Глаза его внимательно осмотрели меня с ног до головы, что сделала и я, вдобавок улыбнувшись. Грязь на одежде засохла, волосы растрепались, одна штанина висела выше другой, а правый ботинок намок. Ну точно принцесса. — Куда собралась такая красивая? — спросил он, многозначительно склонив голову.       Сейчас Моргану было немного за тридцать, он отращивал бороду и коротко стриг волосы. Носил чёрную рубашку с расстёгнутым воротом и засученными рукавами, заправлял её в тёмные брюки, и весь его образ подчёркивал крепкую и подтянутую фигуру. Задумавшись, я чуть не пустила слюни. — В гости, — ответила я, непринуждённо пожав плечами. — Забирай, — Карен тихо рассмеялась и толкнула меня в спину. — Эй! — недовольно воскликнула я, столкнувшись с Морганом, а затем развернулась к блондинке и ткнула в неё пальцем. — Предательница. — И мне приятно познакомиться, — девушка присела в прощальном реверансе и, махнув рукой, двинулась дальше в сторону дома, если он у неё вообще был.       С тяжёлым вздохом я повернулась к Артуру лицом и посмотрела в глаза. Они выглядели строгими, но где-то внутри постоянно плясали озорные отблески. — Ты вернулся за мной, — жалобно протянула я и, не стесняясь, сцепила руки за его спиной, прислонившись щекой к мужской груди. — Тебе не стоило пить с Биллом, — сказал он, вздыхая, и приобнял меня за плечи в ответ, не обратив внимания на грязную одежду. — Это произошло случайно, — промямлила я, устало прикрыв глаза. — Мы столкнулись в салуне, напились, а потом он бросил меня. — Это ему свойственно, — произнёс Морган, усмехнувшись. — А ещё я потеряла Ринго, — печально протянула я. — Джо, он стоит прямо у салуна.       В общем, Артур полноценно вернулся в банду. В один момент осознал, что отношения с Мэри не строятся, и решил отдаться старому делу. Это, конечно, было разумно. Несколько раз я видела девушку и её маленького брата Джейми в лагере. Тёмные густые волосы, пухлые губы, красные щёки, на правой расположилась родинка. Мэри Гиллс даже выглядела богато. Она как-то сказала Артуру, что внутри него жил хороший человек, но он боролся с гигантом. Зато Джейми был тем человеком из её семьи, который лучше всего относился к Моргану. После расставания Артур участвовал в ограблениях с другими, много путешествовал, писал и рисовал. Я не знала, что у него случилось, но поняла, что после возвращения Морган точно стал более жестоким и менее разговорчивым. Отдалился от всех, ходил словно призрак и не отказывался от драки. Будто ему нравилось получать и избивать. Когда-то мы вместе отправились в город и остановились в местном салуне. Артур уже на тот момент был в подвыпившем состоянии, будто он только и хотел делать себе плохо и больно, и, послав все мои тихие просьбы успокоиться и оторваться от бутылки, уселся за барной стойкой на скрипучий стул и продолжил заливаться. Исключать то, что сам по себе Морган человек опасный, иногда непредсказуемый, нельзя было. И тогда он был чернее самой чёрной грозовой тучи на свете. Сидел, глядя на всех волком. Казалось, дотронься до него, и Артур взорвётся жестоким разрядом молний. Схватит за руку и вырвет плечевой сустав любому. Поэтому я молча сидела рядом, чувствуя ответственность за него и за его последующие выходки. Те эмоции, бурлящие в нём, грузно падали на мои плечи и давили вниз, холодный и бесчувственный взгляд, как могло поначалу казаться, пробуждал желание свернуться и спрятаться. Я не узнавала его. Артур был весёлым и серьёзным одновременно, грозным и заботливым, опасным преступником и хорошим другом. Сбить птицу во время полёта одним выстрелом по его части, ловить рыбу на ближайшей речке, а потом из-за него оказаться там же, бегать по полю за дикими лошадями, которых случайно растерял пьяный Билл или на спор оседлать быка на чужой ферме, а потом убегать от хозяина с оружием в руках, параллельно осыпая его же ругательствами. А этот Артур разбил кружку о голову парня, что-то сказавшему ему. Когда тот упал навзничь на деревянный пол, все вокруг затихли, а потом ближайший посетитель салуна врезал Моргану в ответ. Как оказалось, тот парнишка не собирался делать чего-то плохого, поэтому его местные знакомые решили заступиться. Три человека в более трезвом состоянии налетели на Артура. Они были крупными. Били его кулаками по лицу, рёбрам, и поначалу Морган мог отвечать сильными ударами, пока кто-то не сбил его с ног. Большое количество алкоголя врезалось в обычно трезвую голову мужчины. Он уже не пытался защищаться. Лишь лежал на полу, пока другие пинали его ногами. А я испугалась, но всё равно вскочила в попытке оттащить от него хоть кого-нибудь. Посетители просто сидели и смотрели, кто-то улюлюкал и поддерживал всё происходящее. Я просила их оставить его, просила других помочь, но всем было плевать. Хотелось закричать или расплакаться. Но вместо этого я крепко вцепилась в руку одного из них и потянула на себя. Он развернулся, лицо его было грязным, в бороде торчали остатки еды, наверное, какой-нибудь фермер или работник с железной дороги. Ухмыльнулся, обнажив гниющие зубы, и легко толкнул меня в грудь. Не удержавшись, я отшатнулась назад и, ударившись виском о барную стойку, упала на пол. В ушах зазвенело. Перед глазами весь салун закружился, а люди раздвоились. Тряхнула головой и, сжав челюсти до скрипа зубов, превозмогая тянущую боль, встала на дрожащие ноги. Глубоко вдохнув, чтобы задержать рвущийся наружу гнев, перемешанный с чувством обиды, достала из кобуры револьвер и, задрав руку вверх, несколько раз выстрелила в потолок. Громкий звук со всей силы ударил по ушам. На плечи посыпались щепки. Все вокруг замолкли и, прикрыв головы, уставились на меня. Я опустила руку и, тяжело дыша, наставила оружие на тех, кто до этого и не собирался отходить от тела Артура. Меня всю трясло. Один из них наигранно выставил руки и рассмеялся. Тогда я, до боли прикусив нижнюю губу, чуть сдвинула револьвер в сторону и выстрелила. Пуля пролетела рядом, врезавшись в стену позади. Женщины испуганно ахнули. — Отпустите его. И никто не пострадает.       Думаю, они могли бы достаточно быстро обезвредить меня, но не стали этого делать. Они отошли назад, нахмурив брови. Всё-таки поняли, что я не шутила. Послышался хриплый смех. Я опустила глаза вниз. Артур, запрокинув голову, смеялся, изо рта сочилась алая жидкость, которая также струилась из раны над бровью, заливая его правый глаз. Он продолжал хохотать, лёжа на спине, периодически издавая такие звуки, словно захлёбывался багровыми сгустками крови. Мне стало страшно за него. Не убирая пистолет, я подошла ближе и, осознав, что никто больше не собирался лезть, опустилась вниз, схватила мужчину за руку и потянула на себя. Он был чертовски тяжёлым, но позволил помочь ему встать на ноги. Кровь закапала на пол, и Артур залился хриплым кашлем, сплюнув на пол. Морган опёрся на мои плечи всем весом, и я повела его наружу. — Вам бы мужика получше, леди.       Я проигнорировала слова, прилетевшие мне в спину. Уже на улице мы подошли к лошадям, и тогда я подтолкнула его к коню, чтобы сбросить тяжесть. Артур продолжал страшно хрипеть, потом выпрямился и взглянул на меня. — У тебя кровь.       Нахмурившись, я коснулась лба и сморщилась. На пальцах и правда оказалась кровь. — Не страшно, — ответила я. — Прости меня, — сказал он, не отрывая глаз.       Я слабо кивнула. Теперь Артур выглядел так, словно готов был вот-вот рассыпаться, разломаться на маленькие кусочки. — Я потерял всё.       Это было последнее, что он сказал мне в тот день. — Не всё.       Это было последнее, что сказала я ему в тот день.       Но это состояние оказалось временным. Вскоре Артур вернулся в прежнее русло. Кажется, он смирился с существованием того, что его тревожило, и принялся жить дальше вместе с нами. Снова улыбался, смеялся и задирал других. Когда мы проводили время поздними вечерами у костра, Морган расслабленно сидел напротив, блестящие от огня глаза часто сталкивались с моими, или же он был рядом, прижимаясь ко мне боком, иногда толкаясь, иногда притягивая к себе одной рукой за плечи в пьяной попытке обняться. Дядюшка рассказывал очередную историю о своих выдающихся путешествиях, Билл проявлял свои сомнения по этому поводу, Мак и Дейви спали прямо на земле, Датч тихо посмеивался, а остальные занимались своими делами. В такие моменты казалось, что ничего плохого не может случиться. Я обрела семью, которая научила меня всему, что я умею, взяла под своё крыло и наделила любовью, верой и уважением друг к другу. Здесь я чувствовала свою важность. Задумывались ли вы когда-нибудь, что будет, если вас похитят? Пойдут ли вас спасать? Будут ли рвать ради вас на куски? Будут ли лить слёзы, если вы умрёте, и будут ли мстить за вашу смерть? Так вот я была уверена, что люди из банды Ван дер Линде будут.       С Джоном всё стало сложно. Мы осторожно пытались строить отношения, не заявляя об этом в открытую. Теперь все считали нас братом и сестрой, и я чувствовала то же самое. Но с возвращением Артура я поняла, что попытаться полюбить Марстона как мужчину было ошибкой. Сердце учащалось каждый раз от взгляда другого. Пришлось рассказать Джону об этом, чтобы не мучить ни себя, ни его, и, на удивление, он принял это спокойно и даже сказал, что догадывался об этом давно. Да и ему самому как-то было не до серьёзных отношений. — Ты положила на него глаз ещё тогда, когда он забирал у тебя тушу оленя, — сказал он, хрипло смеясь, в попытке найти ягоды в поле, по которому я решила прогуляться. — Я положила на него глаз, умник, когда он вытащил меня из-под льда, — ответила я, улыбнувшись. — Эй, я ведь дарил тебе клык волка! — Джон заразительно расхохотался ещё громче, стыдливо закрыв лицо руками. — Думал впечатлить тебя. Придурок. — Ты точно меня впечатлил, — проговорила я, достав из-под рубашки тот самый клык, криво приделанный к верёвке. — Боже мой, — он уставился на меня округлившимися глазами, а затем снова рассмеялся, шутливо толкнув меня в плечо. — Я надеялся, ты его выкинула с позором и забыла. — Как я могла, Марстон, — я улыбнулась ещё шире, подставляя лицо солнечным лучам, спускающихся с чисто голубого неба. — Ты был тогда такой странный и милый. — А ты печальная и красивая, — проговорил парень, тихо вздохнув. — Я подумал, что тебя что-то очень тревожило и решил, так сказать, поднять настроение. — И ты был прав, — я присела около узкой речки, бегущей посреди поля, и задумчиво коснулась холодной воды пальцами. — Когда я оказалась с вами, я словно попала в другой мир и захотела в нём остаться. — Как видишь, теперь ты с нами, — ответил Джон, усевшись прямо на землю. — Я боялась, что наши с тобой отношения испортятся после этого, — сказала я, усевшись рядом и уткнувшись лбом в мужское плечо. — Даже не думай об этом, — произнёс он, и я, улыбнувшись, стянула шляпу с его головы. — От меня ты точно никогда не отделаешься. — Только теперь я не знаю, что делать с Артуром, — я шумно вздохнула и перевела взгляд на небо. — Хочется узнать, что у него случилось тогда, но я знаю, что он не выйдет на разговор. — Морган сам по себе болтливый, — Марстон откинулся на спину и накрыл лицо шляпой, выдернув её из моих рук. — Но думаю, когда он вернулся, случилось что-то очень плохое, однако сейчас Артур пришёл в норму. Поэтому он заговорит, когда сам этого захочет. — Боже, как такие фразы лезут из такого рта, как твой? — произнесла я, рассмеявшись. — Да пошла ты, — ответил он, толкнув меня в плечо, из-за чего и я оказалась на траве, продолжая заливаться смехом. — Я здесь её поддержать пытаюсь, а она совсем не ценит. — Я очень ценю тебя и твою поддержку, — я повернула голову к парню, который продолжал лежать с шляпой на лице, волосы его рассыпались по земле. — Но я просто не знаю, как себя с ним вести. — Джо, ты же не глупая, — ответил он, вздыхая. — Веди себя, как обычно, и всё. Со временем всё прояснится. — Как думаешь, я ему нравлюсь? — я приподнялась на локте и сняла шляпу с мужского лица, из-за чего тот недовольно сморщился. — Я что, теперь твоя подружка? — спросил Джон, уставившись на меня тёмными глазами. — Но у меня больше нет такой подружки, как ты, — ответила я, расплывшись в улыбке. — Боже, я влип по уши, — Марстон шумно выдохнул через нос, потерев небритое лицо ладонями, и я раздраженно стукнула его по груди. — Ладно, ладно. По крайней мере я думаю, что он знает, что нравится тебе. А насчёт него… Возможно, он стал чаще на тебя смотреть. — Не обязательно потому, что влюбился, — я фыркнула в ответ. — Может, случайно, может, у него нервный тик или типа того. — Может, тебе стоит его проверить? — сказал парень, хитро сузив глаза. — Обычно подобные вещи заканчиваются плохо, — с сомнением произнесла я. — Но может и сработать. — Эй, голубки!       Мы резко поднялись над землёй и увидели Билла, уперевшего руки в бока, с ухмылкой на лице. Пот лился по всему его телу. А позади стоял Артур, в ожидании скрестивший руки на груди. — Помяни заразу — появится сразу, — тихо произнёс Джон, вставая на ноги, я и беззвучно хохотнула, прикрыв рот ладонью. — Как думаешь, ревнует ли он прямо сейчас? — спросила я, прислонившись ближе к Джону, пока мы шли к парням. — Господи, Джо, отвали, — он толкнул меня в плечо. — Не используй меня в своих грязных целях. — А ещё подружкой называется, — я наигранно недовольно фыркнула и тут же улыбнулась. — Помешали? — спросил Билл, многозначительно подергав бровями. — Сделаешь так ещё раз, и я тебе врежу, — будничным тоном ответил Марстон, натянуто улыбнувшись в ответ.       Не знаю, было ли это правдой или мне хотелось, чтобы так было, но мне показалось, что взгляд у Артура правда был тяжёлым, когда он увидел меня и Джона. В тот день они пришли за нами, чтобы сообщить о новом планирующемся ограблении. И это было моё первое дело. Я подошла к нему со всей серьёзностью, не желая провалиться на глазах у всех участников банды. Под прицел попал банк ближайшего города, у которого мы остановились, а кочевали мы с места на место очень часто, двигаясь по разным Штатам. В общем, ничего серьёзного мне не дали. Лишь заставили надеть платье и отправили отвлекать людей поблизости, в том числе посетителей самого банка и даже законников. Рядом со мной был Датч, который громким и зазывающим голосом представлял меня и мои умения толпе. Думаю, он всё-таки побаивался полностью втягивать меня в подобные вещи, поэтому мне оставалось лишь петь и откидывать рыжие локоны назад изящным движением руки. Однако в тот момент по какой-то причине Артур, Билл, Мак и Дейви задержались в банке, и законники, улыбаясь, принялись расходиться по своим делам, поэтому мне пришлось громко вскрикнуть, наигранно приложив ладонь ко рту, что рядом дёрнулись все, даже Датч за сердце схватился, и судорожно указать рукой в другую от здания сторону. — Боже мой! Я видела его лицо на плакате в участке! Да это же тот убийца, о котором недавно говорили! Ловите его!       Люди зашептались. Конечно же это был никакой не убийца, но тот мужчина с длинной неухоженной бородой так или иначе рванул вдоль дороги от преследующих его законников. В это же время бандиты, тоже ставшие свидетелями того спектакля, с улыбками на лицах и купюрами в мешках быстро исчезли. Я хитро подмигнула Датчу, и тот принялся успокаивать нервную толпу. Потом он сказал, что опасается за безопасность своей талантливой дочки, вдруг с ней что-то случится, и мы так же быстро скрылись из виду.       В общем, наша жизнь была полна веселья, безбашенности, сумасшествия и, к сожалению, горя.       Однажды произошло то, что ударило нас в самое сердце. О’Дрисколлы постепенно становились проблемой. Встречи на дорогах моментально перерастали в перестрелки. Это длительное соперничество становилось слишком дерзким и опасным. Кольм предпочитал нанимать молодых и неопытных парней, которые каждый раз падали насмерть и каждый раз оживали в виде новых лиц. Парни О’Дрисколла занимали слишком много территории, становились безжалостнее, убивали невинных, женщин и детей. В банде Ван дер Линде была хоть какая-то мораль, втиснутая в наши головы Датчем, и она не нравилась другой банде. Но убийство брата Кольма нашим главарём положило начало ещё большей войне. И тот, вцепившись в жажду мести, забрал жизнь нашей бедной Аннабель. Больше всего меня злил тот факт, что однажды О’Дрисколл сказал, что он не очень-то и любил своего брата, но всё равно решил совершить убийство. Датч озлобился. Он любил её глубоко внутри, даже если не показывал чувств. Всё это стало отправной точкой гнева, мести и убийств. Приходилось ещё чаще ввязываться в перестрелки и обрывать чьи-то жизни, и это казалось каким-то диким, ведь мы, особенно Хозия, считали, что убийство неотвратимо превратит нас в таких же зверей, как Кольм и его головорезы.       Прошло немного времени, когда вслед за Аннабель умерла Бесси. Болезнь брала над ней верх постепенно и в итоге победила. Хозия страдал, словно ему всадили нож в самое сердце. Он начал сомневаться в Боге, ведь считал, что такой хороший человек, как его жена, должна была жить дальше, а такой ущербный человек, как он, не заслужил подобной возможности. Один раз я видела, как он плачет, держа в руках их совместную фотографию в круглой рамке. Потом стала замечать, как мужчина начал часто выпивать, пялясь в горящий огонь пустующим взглядом. Он думал о Бесси каждое утро и каждый вечер. Датч и Хозия справлялись со своим горем по-разному.       А потом появилась Эбигейл.       В банду её привёл Дядюшка. Густые тёмно-каштановые волосы были высоко собраны на затылке, голубые глаза казались слишком гордыми, веснушки осыпали нос и щёки. Сначала я отнеслась к ней с сомнением. Оказалось, что она была даже младше меня на два года. Девушка была сиротой, вынужденной побираться в барах и борделях. Жизнь склонила её к проституции. Она пыталась сдружиться со мной, ведь я была единственной девушкой приблизительно её возраста, а я пыталась делать вид, что мне это приятно. Наверное, она была неплохим человеком, но, когда я осознала, что мужская часть банды положила на неё глаз, внутри разрослось чувство ревности и зависти. Она то точно знала, как себя вести с мужчинами. Однако спустя время я поняла, что она зацепила и Артура. Конечно, это не было так заметно, как попытки Джона бегать за ней, словно Коппер с языком наперевес, следующий за маленькими животными, но всё же. Я поняла это почти сразу. И с этого момента начались сложности.