two poor rabbits and one angry Scaramouche

— Не помню, чтобы ты раньше так пренебрегал работой на Царицу, Чайлд, — Люмин щурится по-лисьи совсем, и тихо шипит сквозь зубы, когда он лишний раз широко проходится языком по ее клитору. Аякс закатывает глаза и девушка буквально ощущает, как он медленно расплывается в сладкой улыбке, обдавая ее теплым дыханием и слегка протираясь гладкой щекой о бархатную кожу внутренней стороны бедра. В съемном номере Люмин, в котором она останавливалась каждый раз, когда приезжала в Ли Юэ по делам — настоящим или откровенно притянутым за уши, когда она снимала номер только потому что соскучилась по предвестнику, чего бы путешественница не признала и под лезвием ножа — раздается громкий стук в дверь, перепугивая и Люмин и Чайлда: он вздрагивает, слегка врезаясь носом в ее лобок и тут же давит смешок из-за нелепости ситуации. Люмин нервно, рвано вздыхает и падает на подушки, закрывая пылающее лицо узкими ладонями и гадая, кто посмел так вероломно прервать покой непобедимой героини, заявившись в ее номер. Ответ приходит сразу, едва она о нем задумывается и кажется отчего-то до смешного очевидным: — Где этот ебанный Тарталья?! Люмин, он у тебя? Если нет, выходи, будем искать вместе! — барабаня в дверь длинными пальцами, кричит Скарамучча. Путешественница отталкивает рыжую макушку и перекидывается с этим самым ебанным Тартальей испуганным взглядом. Аякс хитро улыбается и укладывает острый подбородок на ее животе, глядя ей в глаза и ожидая ее действий. Он лежит слишком сладко, улыбается провокационно и нежно одновременно и сдавать его разъярённому предвестнику кажется путешественнице самым настоящим предательством. Люмин, нахмурив светлые брови, откликается нарочито сипло: — Иди к черту, Сказитель, я сплю. Я не знаю, где он, — кричит она через дверь. Скарамуччу, видимо, такой ответ не устраивает, поэтому он начинает стучаться еще усерднее: — Хватит врать! Уверен, вы там трахаетесь опять! — Тарталья тихо смеется в ее теплую бархатную кожу живота, оставляет на ней целомудренный поцелуй и нежно вырисовывает круги на ее ребрах. Люмин, растерянная его порывами любви, не успевает толком ответить, когда голос раздается вновь, — я наворотил дел и мне очень нужна его помощь! Открывай! — Так иди ищи его, а не выламывай мою дверь, идиот, — откликается она, — сказала же, нет его здесь. Я спать! — зарываясь в рыжие волосы и не отводя проницательного взгляда от глаз Аякса, отвечает она тише. Тарталья уютно улыбается, примостившись между ее ног и нежась ее прикосновениям. Люмин уязвлённо вздыхает и тянет его на себя. Аякс с тихим смешком покорно поднимается под разъяренный топот уходящего предвестника. Его широкие плечи фактически заслоняют ее от всего мира, закрывая собой и защищая. Люмин улыбается, мягко обвивая его шею рукой и чувствуя, как он медленно входит в неё. — Отчего-то этот дурачок думает, что мы постоянно занимаемся любовью, — тепло улыбается Тарталья ей в губы, набирая темп. Люмин смеётся в его рот и смех ее переходит в тихий протяжный стон. Соприкасаясь с ним лбами, она пожимает плечами. — Ума не приложу, что могло натолкнуть его на такие мысли, — ведёт соблазнительным плечом она, утягивая его в поцелуй и пресекая все попытки начать разговор, предпочитая занимать его рот чем-то более весомым, чем пустая болтовня, — если он узнает, где ты был, убьёт и меня и тебя, — откидывая голову назад, сбивчиво говорит Люмин. Аякс, глубоко возмущённый, прижимает ее к кровати, накрывая широкой ладонью ее запястья, и кусает куда-то в ключицу особенно сильно. — Не думай о нем, когда ты занимаешься сексом со мной, — повелительно хрипит он, входя особенно глубоко и сильно. Люмин хихикает и стонет одновременно — ревность Чайлда ее откровенно забавляет, — я помогу твоему ненаглядному Сака… Скарма… Блять, — он, задыхаясь, смеётся с ней в унисон, но темпа не сбавляет, — ты поняла. — Мне льстит, что ты не можешь выговорить имя Скарамуччи, находясь внутри меня, — притягивая его за щеки к себе, улыбается Люмин провокационно. — Архонты, закрой рот, — он едва заметно краснеет, — иначе я заткну его тебе сам и чем-то более увесистым, — в противовес своим угрозам он опускается, сцеловывая тихие вздохи с ее губ. Люмин, сжимая его плечи, выгибается, шумно выдыхая в его ухо и сводя ноги за его спиной. Выходя из неё, Аякс кончает в презерватив, упираясь лбом в ее грудную клетку в попытках отдышаться. Едва он успевает выровнять дыхание и выкинуть контрацептив, в дверь опять начинают стучаться: — Я спросил у местных, они говорят, что видели рыжего уродливого парня два метра ростом, который шёл сюда! — сгорая в праведном гневе, шипит Скарамучча, — я убью вас обоих, сраные вы кролики, откройте дверь! — Уродливого?! — громко и крайне возмущенно переспрашивает Чайлд. Люмин хлопает себя по лбу и заворачивается в простыню, ожидая, что он действительно выбьет дверь. Натягивая трусы, Аякс продолжает: — иди ты к черту, я занят. — Синьора спустит шкуру сначала с меня, а потом с тебя, если мы ничего не сделаем с полчищей разъяренных миллелитов возле банка! Откройте мне дверь, пока я не вышиб ее к чертовой матери! — стучась в очередной раз, Скарамучча промахивается и с размаху влетает лбом в широкую грудь Аякса, резко открывшего дверь. Голую широкую грудь Аякса, — блять! Надеюсь Люмин одетая, — чертыхаясь, ругается Сказитель и делает пару быстрых шагов в комнату, тут же натыкаясь на насмешливый взгляд золотых глаз. Люмин, сидящая на кровати, была завёрнута в белую простынь, — поверить не могу, вы действительно трахались, пока я, бедный, стучался в вашу дверь! Два моральных урода… никакого содействия и сочувствия… — Что ты сделал с Миллелитами, придурок? — огрызается Аякс, через силу натягивая на себя штаны. В его планах после оргазма было лежать и переговариваться с Люмин, а потом пойти на новый раунд, а не пытаться сквозь накатившую слабость зашнуровать высокие сапоги. — Чего пялишься, — бурчит Люмин недовольно, но Сказитель видит, что ей его внимание откровенно нравится и внимательный взгляд синих глаз не отводит, — хотел присоединиться, мог бы просто сказать, а не злить толпу разъярённых мужиков. — Я, — Скарамучча краснеет совсем по-юношески, — я создан для более высокого, чем вы, похотливые животные. — Конечно, — Аякс корчит противную улыбку, затягивая ремень, — если тебя никто не хочет, так и скажи, — вешая глаз бога, огрызается он, — впрочем, по твоему, прости Господи, лицу, это и без того заметно. — Какой же ты мерзкий, Тарталья, — беззлобно отвечает Скарамучча, рассматривая свои ногти, — как ты с ним спать можешь, Люмин? Из жалости? — Пошли, — грубо накидывая на себя пиджак, бросает Аякс, — если Люмин не будет спать со мной, ее место займёшь ты, Скарамучча, — в унисон с хохотом путешественницы говорит он. В который раз смущённый и злой, Сказитель вылетает вслед за Тартальей, кивнув в знак прощания Люмин. Та, услышав хлопнувшую дверь, усмехается и переворачивается на другой бок, намереваясь уснуть, пока Чайлд в очередной раз разгребает чужие проблемы.