Не такие как все

Взбитые сливки, вино, романтическая музыка — все это было неотъемлемой частью любых отношений. Теплые, нежные касания, горячий язык вдоль тела и долгие поцелуи. Все это — не про них. Пролитый виски, стекающий по телу, и не успевающий стечь ниже живота, как его слизывают, оставляя алый укус. Сэму не стоит завидовать — его возлюбленный имеет множество фетишей, и не церемонится их воплощать. Макото и не против, тем более. «Твое тело привязанно к кровати, не стоит сопротивляться» — так говорит Александр. Но ему и не хочется сопротивляться, ведь от этого тело получает лишь наслаждение. Раскалённый воск капал прямо на кожу, оставляя за собой красный след и жалобное мычание от боли. Срывающийся голос продолжает свои просьбы в поцелуе, который так страстно преподносит Александр. Он притягивает Макото к себе за волосы, что лишь заставляет возбуждённый член слегка подрагивать. Словно кукла перед распятием, Сэм лежал на простынях, пока Нильсен «ласкал» его. Холодные пальцы играли с каждым сантиметром, останавливаясь на талии и сжимая ее, подтягивая к себе. Нависнув сверху, он оставлял влажные поцелуи на шее парня, заставляя его выгибаться в спине. Каждый пошлый комплимент сказанный на ухо Макото, каждый насмешливый и ухмыляющийся взгляд оставлял желание отвернуться или спрятаться за руками, которые к сожалению прикованы к кровати. Капли воска вновь оказались на предплечьях Макото, после чего свеча была убрана. Боль лишь доставляла возбуждение, от которого хотелось сильнее сжать бедра, дабы унять сладко ноющее желание. Поцелуи становились жарче и властнее, от чего губы Сэма плавились и заставляли слезы наворачиваться и уголках глаз. -Алекс.пожалуйста. Хоть и каждая просьба была сказана тихим жалобным голосом, внутри Сэмюэль страстно молил что бы его наконец взяли. Бессовестно и грубо. Нильсен прекрасно это видел. Он спускался все ниже и ниже, доводя языком до самых чувствительных мест Макото. Он медленно ласкал их, заставляя любимого скулить как последняя шавка. Тот же прекрасно понимал что выглядит как униженная сука, но ему хотелось лишь быть ещё больше опущенным. Пульсирующие засосы на бедрах, ком в горле и белая жидкость, начинающая медленно стекать по возбужденному органу — все это невыносимо. Ревностно раздвинув плотно сжатые бедра, Нильсен доводил Сэмюэля до края, мягко водя вокруг пульсирующего места. -Нгх! Да сколько мож…– не успев договорить, Макото почувствовал пару пальцев, вошедших внутрь вместе с холодной смазкой. Горячее дыхание опаляло ухо прикованного, когда Нильсен навис над ним, готовясь наконец вставить. После долгой растяжки, что была мучительна для обоих, медлить было нельзя. -Я. люблю тебя Макото. — в ритм своим толчкам вторил Александр. Ритм нарастал, выбивая из Сэма уже порядком хриплые стоны. Красные от ударов бедра, стук изголовья кровати об стену, затекшие руки от верёвок и разгоряченный Александр —вот такими были их отношения.