Дождь

Луна любил дождь. Но не любил, когда этот самый дождь заставал его где-то посреди улицы, без зонтика и возможности добраться домой. Улицы быстро затопило, и мужчине ничего не оставалось, кроме как найти где-то пристанище. Скорее даже у кого-то, потому что до собственного дома ему приходилось ехать не меньше часа. А пешком преодолеть большое расстояние после тяжелой смены — попросту невозможно. В подобных критических ситуациях Луна нередко поступал импульсивно, делал непривычные ему поступки и вёл себя не так, как в более спокойной обстановке. Сегодня всё было именно так. В голову пришла шальная мысль — переждать грозу у своего коллеги, которого когда-то давно приходилось подвозить домой. От плекса чужой дом распологался недалеко — буквально пятнадцать минут ходом. Квартиру и этаж Луна тоже знал, потому незамедлительно выстроил курс направления. И лишь оказавшись у красивой двери, мужчина засомневался. Насколько это вообще… Правильно? Последний их разговор, ещё тогда, за сигаретой и очень похожим дождём, закончился смазанно. После него Солнце вёл себя странно, слегка дергано. Или была какая-то иная причина? В любом случае, их отношения с напарником и без того были далеки от идеала, а сейчас лишь натянулись, из-за чего Луна сомневался, что его примут. Однако, взвесив все «за» и «против», мужчина таки позвонил в звонок. Как-то ему приходилось быть здесь. Не в самой квартире, нет, но прямо у двери. Поэтому страха, что он вдруг попадет не туда не было. И, как не странно, открыли ему в считанные секунды, так, словно Солнце его ждал. По лицу и не скажешь. Парень перед ним стоял весь растрёпанный, совершенно удивлённый и кажется… Кажется в шоколаде? Луна приподнял брови, но ничего не спросил. Солнце, в любом случае, опередил его. — Привет! Ого, я не… Не ожидал тебя увидеть, знаешь ли. Ну, я ел себе шоколадку, пил какао и тут: звонок! Мне обычно никто не звонит в дверь, только стучат, но… — Солнце. — А? Да? — Я могу остаться у тебя? Солнце нахмурился, провел рукой по запачканной щеке. Видимо, он только сейчас заметил, что Луна был промокший до ниточки. И как только эта деталь попала в поле зрения юноши, тот тут же отступил, пропуская коллегу в квартиру. Луна обернулся по сторонам, слушая что-то про то, что Солнцу очень жаль, что его другу так не повезло, что нужно носить с собой зонтик, и вообще — погода в последнее время очень грустная. В такой пасмурный день, личное пространство Солнца выглядело очень ярко. А его всё можно было увидеть прямо из коридора — открытая студия, с большим диваном недалеко от ряда столешниц, плазма над искусственным небольшим камином и довольно маленькая кухня. Хотя, были ещё и две двери за которыми, вероятно, скрывались ванна и спальная комната. Однако больше, всё-таки, Луну заинтересовал вид самого хозяина квартиры. Такой же яркий и активный Солнце, кажется, на плохую погоду не реагировал от слова совсем — он метался из одного угла в другой, находя где-то чистую одежду, пока его собственная состояла из какого-то полосатого свитера, домашних штанов и кислотных носков. Луна знал, что те Солнце прихватил с работы — издалека легко можно было заметить кислотно-зеленые мордочки Монти. Это всё создавало нечто… Уютное, что ли? Не настолько, чтобы промокшему Луне хотелось постоять подольше на пороге. Скорее, это был такой себе уют, в котором сам гость чувствовал себя лишним, внезапно ворвавшимся. И это совсем не странно. Луна не подходил этому месту. Тут даже освещение было… Тёплым. Таким приятным желто-оранжевым. Оно облизывало светлые стены, вызывая у мужчины очень непривычный диссонанс. Его глаза, за годы жизни в собственной квартире, привыкли к более тесным помещениям и холодным оттенкам оформления, так что сейчас видеть перед собой что-то иное было даже немного неприятно. Приходилось мириться, что кто-то не останавливается на классических бело-серых стенах. Хотя, если говорить о Солнце, то он вообще порой был вполне неожиданный в своих решениях. Вот Луна бы сто раз подумал перед тем, как впускать малознакомого человека к себе. Личные границы мужчина выстраивал очень чётко, не редко даже не разглашая свой адрес или место жительства. Порой, требовались долгие месяца, чтобы завоевать его доверие, но то, как умел открываться Солнце — поистине удивительно. А ещё было удивительным то, что в чужих вещах Луне было удобно. Пока собственные сушились на вешалке в ванной комнате, нежданный гость расхаживал в хозяйской растянутой футболке и каких-то спортивных штанах. Нет, конечно, жаловаться не приходилось. Разве что на найденные Солнцем носки. Такие же яркие, как и у него самого, только теперь уже с изображением Рокси на них. И кто вообще покупает такую безвкусицу? Пятилетние дети? Нет, правда, Луна очень сомневался, что у Солнца нет более нейтральных носков. Хотя… Кто его знает, правда? Все бы ничего, если бы во время всей помощи с обоснованием в квартире Солнце не умудрился схватить Луну за руки и громко ахнуть: — О божечки! Они же ледяные! Так, срочно пить чай. Срочно, Луна. Так никуда не пойдёт. Ох, у тебя и пальцы все красные, ну ты что… — Солнце внимательно рассматривал чужие руки, пока взгляд Луны скользил то на большое панорамное окно справа от себя, то на выражение лица своего коллеги напротив. — Где твои кошки, Солнце? — О, они спят! В моей комнате целый набор кошачьих лесенок и они там постоянно спят… Если, конечно, не на мне. Лучик иногда дерётся с Рыжиком за место на моей груди! У меня даже фотографии есть… Так, стоп, руки. У тебя очень холодные руки. — Они всегда такие. Расслабься. — Тебе точно не холодно? — Нет, но ты всё равно грей их своими, ладно? — Ладно. Стоять вот так, друг напротив друга, внимательно рассматривая выражения лиц было крайне необычно. Луна замечал то, чего не видел ранее: яркость зелёных глаз, эту удивительную, но нежную растрепанность и запутанность чужих волос, эти густые ресницы… Такие малозначимые, но такие интересные детали… Дождь барабанил по стеклам, совсем не отвлекая, а наоборот, вгоняя какое-то странное состояние. Расслабленности что ли? — Солнце. — Да? Луна сделал шаг ближе, потянул юношу на себя, заставляя оставаться рядом, ближе. Чужие глаза засверкали удивлением. Пути назад не было. Луна выжидающе смотрел на своего коллегу, а потом, высвободив руки из теплого плена, коснулся одной чужого подбородка, поднимая вверх. Чтобы после наклониться и одарить губы поцелуем. Вряд ли ожидаемым, но довольно мягким и ласкающим, без требовательности, напористости. Вторая рука скользнула к рыжим кучерявым волосам и немного их стянула. Снова без капли грубости, просто с живым интересом. Луне было именно, что интересно. Как Солнце отреагирует, оттолкнет ли? Попросит ли ещё или сочтёт это за шутку? Мужчина отстранился, опустил брови, расслабляя лицо. На чужом вырисовывалось непонимание и озадаченность. — Что ты… — Тише. Просто молчи. Луна останавливаться не собирался. Точка невозврата пройдена, Рубикон пересечен. Поздно давать заднюю. Это стало очень очевидно, когда чужие губы вдруг начали привлекать с ещё большей силой. Луна понимал природу этих чувств. Ему понравилось. Понравилось красть у наивного Солнца поцелуи, когда тот этого не ожидал. Теперь хотелось больше. Потому Луна повёл за собой, к мягкому светлому дивану, напротив которого были камин и телевизор. Сейчас предметы интерьера, впрочем, совсем не волновали и тот самый диван нужен был лишь затем, чтобы усадить на него Солнце, а потом и вовсе вынудить лечь на спину. — Луна, я… — Останови меня, если не хочешь. Скажи мне об этом. Давай. — Я не могу. То то же. Мужчина мягко улыбнулся, поцеловал Солнце в щёку. Кто бы сомневался, что тот не откажет? Пожалуй, со стороны могло показаться, что Луна бессовестно пользовался этой безотказностью когда не лень, и собственно, это было недалеко от истины. Правда сейчас случай был иной. Совсем иной. И это аниматор понял, когда ощутил лёгкое влечение. Одних поцелуев мало. Касания, сначала неловкие, быстро распространились по чужому телу, руки заскользили под одеждой, рисуя на теле замысловатые узоры пальцами. Кожа у Солнца была шёлковой, мягкой. Теплой. И в какой-то момент, посреди нового тесного поцелуя, Луна наткнулся на резинку белья. Никакого труда залезть под неё и почувствовать жар возбужденного члена не составило. Мужчина усмехнулся в чужие губы, слегка отстранившись. Солнце быстро залился краской, отвернулся в сторону, закрыв лицо тонким ладонями. — Не бойся. Всё будет в порядке. — Но я… Мне так жарко и стыдно, Луна. — Я позабочусь о тебе. Последняя фраза — куда-то в чужое ухо и почти интимным шёпотом. Луна требовал расслабленности и его тело стремилось получить это любым доступным способом. Солнце под ним был более, чем доступным. Ещё и трепетным, дрожащим. Луна трогал хрупкое тело, внушая чувство защищённости и нужности. Именно в этот момент, именно в этих руках, именно здесь. Судя по чужому, всё ещё смущённому, но спокойному лицу, это выходило не так уж и плохо. Больше контакта губ, больше сбивчивых стонов, больше шуршания домашней одежды. Штаны вскоре были приспущены у обоих, благодаря инициативе Луны, и возбужденная плоть касалась друг друга. Очень быстро её обхватила бледная рука. Другой Луна оперся о диван, не спеша двигаться. Ему не нужен был ответ. Хватило лишь взгляда, которым Солнце на него посмотрел, хватило теплых пальцев, коснувшихся холодных щек. Они такие разные, но такие одинаковые. Оба ищут близость там, где нельзя. Оба позволяют друг другу слишком много. Оба горят в желании почувствовать единение с кем-то. Только горят по разному. Луна — колючим холодом, а Солнце — опаляющим теплом. Так было и будет всегда. Они никогда не изменят себе, никогда не предадут. Будут верными своим принципам и убеждениям, пока окончательно не сдадутся. Но пока рано. Пока слишком рано. Рано, чтобы сдаваться, чтобы предавать. Чтобы обрезать эту натянувшуюся нить атмосферы между ними. Слишком тонкую, дрожающую на ветру нить. Солнце тоже дрожал, но не от холода и сквозняка, а от уверенных, доводящих ласк на своём члене. Тонкие пальцы, обвивающие сразу два органа, выглядели более чем изящно. Совсем не пошло. А устремлённый взгляд карих глаз на чужое лицо лишь проверял и убеждался, что все под контролем. Крайне чутким и осторожным. Луне нравилось наводить бардак такими правильными и аккуратными действиями. Бардак, который сложно привести в порядок, который преследует до самого края и прилипает к пальцам белыми каплями. Луна убирал руку, громко дыша, ловя подрагивающие стоны. Солнце не смотрел на него, просто держал глаза закрытыми, но этого было достаточно, чтобы Луна понимал — все вышло более, чем удачно. — Ты в порядке? — Да. Спасибо тебе. — За что? — Ну… За это всё. — За такое не говорят спасибо. — Я не знал. — Всё хорошо. — Можно я… Покажу тебе свою коллекцию игрушек из фетра? — Какого… — И чай, Луна. Чай. Тебе нужно согреть руки.