Jealousy

Это был один из плохих дней. На самом деле, было просто замечательно, что дни делились на хорошие, плохие, и никакие, чем если бы шли одномастной серой чередой один за другим, как это порой случалось в детстве. Недели и недели ожидания, когда тебя сочтут подходящей для того, чтобы взять с собой. Сейчас достаточно ли взрослая Джинкс, чтобы куда-либо идти, не было объектом обсуждения. А день был плохой. Сперва не сработала граната, только испустила жалкое пищание и укатилась куда-то в угол. От фрустрации Джинкс захотелось сделать то же самое. Потом эта дрянь, Севика, обсуждала Джинкс «за спиной». Что-то о том, что в её возрасте любые казусы уже считались смертным приговором, и в девчонке просто нет того, с чем рождаются, а не обретают где-то на пол пути. Может говорила и Севика, а слышала Джинкс только Вай. Забиться в угол теперь казалось вполне себе оптимальным решением проблемы. День был плохой, Джинкс разбила зеркало, зашвырнув в него той самой гранатой, которая не сработала даже после такой встряски, оставляя Джинкс в бешенстве. А потом, вооружившись осколком зеркала, Джинкс криво подстригла челку, расплакалась в основном только поэтому, и просидела до полуночи в своём «тайном» месте, забаррикадировав дверь, словно с наивным ожиданием того, что её непременно попробует кто-то достать. В итоге довела до белого каления Джинкс себя сама, а считаться с этим не собиралась. Для этого есть кто-то другой. Она украдкой шла по коридору, оглядываясь, словно совершает преступление, и думала только о том, как сейчас увидит своего названого отца и он всё исправит. Силко всегда мог всё исправить, не важно насколько было плохо, обидно, грустно. Он словно был создан для этого, а ещё миллиарда других вещей, которыми ему приходится заниматься ежедневно, ещё и выкраивая время на Джинкс. Но, судя по всему, день решил быть плохим до самого конца. Джинкс подобралась к двери офиса, та была чуть приоткрыта, словно приглашающе, но Джинкс знала, что такое бывает только если кто-то, кроме Силко, заходил сюда. Она заглянула в небольшой проем, стараясь себя не выдать. Конечно же эта сука была там. Севика стояла за креслом Силко, чуть перегнувшись вперёд к его столу. И он ей это позволял. Быть за его спиной. Смотреть в его документы. Давать советы. Желчь начала подниматься по горлу Джинкс, а плечи мелко затряслись. Ревность буквально разъедала ее изнутри, но сейчас нужно было сохранять тишину, хотя хотелось рвать и метать. Она укусила свою губу до боли, не спуская глаз с того, как Силко, её Силко, расслабленно, пусть и серьезно, обсуждает что-то с Севикой. Джинкс их не слышала, выбирала не слышать, просто смотрела, пока не почувствовала собственную кровь во рту. Именно тогда Севика сдвинулась, и Джинкс со скоростью молнии скрылась за поворотом, чтобы остаться незамеченной. Она не пошла в кабинет и не пошла за Севикой. Не вернулась и в свою тайную мастерскую. Она просто шла, до самых потёмков, пока не настало время сворачивать, чтобы не остаться навсегда в одном из опасных районов Зауна. Глубоко за полночь Джинкс вернулась домой и пошла в единственную комнату, где ей всегда было место. Не важно какое время суток или что происходит на «передовой». Спальня Силко встретила знакомым комфортом затемнённого зеленоватого освещения и запахом сигар. Сигаретный дым пропитал собой весь Заун. Это был один из лучших запахов, выбор был не так велик. Кровь. Болезни. Страх. Смерть. И сигареты. Джинкс мрачнее тучи безмолвно подходит к кровати и плюхается на свободную сторону, перед тем как начать стаскивать с себя ботинки. Только после того, как она очень показательно зашвыривает ботинки в стену, она ощущает на себе знакомый взгляд, который должна была почувствовать намного раньше сегодня, чтобы успокоиться. Теперь этого было недостаточно. Катастрофически мало. Она залезла с ногами на кровать и обернулась на Силко. Он полулежал, укрытый наполовину одеялом, и опирался об изголовье кровати. Для кого угодно, помимо Джинкс, выглядел бы почти нереально. Всем остальным казалось, что Силко так и возник в своём костюме в своём офисе, и не менялся с годами, только седины прибавлялось, но и того не замечали. Он не спрашивал Джинкс о том, где она была и почему вернулась так поздно. Может раньше, но больше нет. Просто смотрел на неё в немом ожидании потому, что чувствовал: слова застряли у нее в горле. Он смотрел на её криво подстриженную чёлку и прокушенную губу. Силко слишком устал сегодня для напряжённой игры в молчанку, но для Джинкс он транслировал спокойствие всегда, когда мог. Конечно, выдержка Силко не вечна. Но вся резкость и грубость оставались за пределами этой комнаты. По крайней мере до сегодня, потому что Джинкс смотрела на него, как хищный взбесившийся звереныш, который поджидает свой момент. — В чём дело, Джинкс? — Силко протягивает руку вперёд, мягко смахивая челку с правого глаза Джинкс. Джинкс даётся, поэтому он заправляет челку за ушко и убирает руку, продолжая смотреть ей в глаза. — Ты хочешь сказать мне что-то? — пытается Силко, но Джинкс молча стягивает черный топ, кидает его в сторону, и ныряет под одеяло с другой стороны. Она не знает о границах; Силко никогда не выстраивал их, не учил её им. — Я хочу дело. Завтра, — раздаётся приглушённое бормотание после того, как Джинкс перестаёт шуршать под одеялом. Силко окончательно сползает на кровать и приподнимает одеяло, чтобы обнаружить Джинкс у себя под боком. — Ты там задохнёшься, — спокойно говорит он, пока Джинкс вылазит, чтобы уткнуться головой в его плечо. — Дело… — нетерпеливо напоминает, дыша в изгиб шеи Силко. — Сейчас ничего нового, ты знаешь, я бы сказал тебе. — Тогда… Завтра я покажу тебе, что закончила делать, — Джинкс лукавит, потому что граната не удалась, но теперь у нее будет мотивация всё завершить как можно быстрее, чтобы впечатлить Силко. — Я не могу завтра, Джинкс, — его рука находит её спину и поглаживает. — Много бумажной работы и встречи. — С кем? С Севикой? — в голосе Джинкс металлические нотки. Силко терпеливо выдыхает, пальцы кружат по спине, рисуя какие-то причудливые узоры до того, как Джинкс резко дёргает плечом, и Силко замирает, глядя в потолок. — Да, с ней тоже. Джинкс, она важная фигура на нашем поле, — Силко специально выбирает слово «нашем», но сейчас это мало что даёт. — Почему я не могу помочь тебе вместо неё? — Ты сама прекрасно знаешь ответ. — Нет, не знаю! — взрывается Джинкс и подскакивает, приподнимаясь на одной руке и немного нависая над Силко. Волосы опять падают ей на лицо, Силко невозмутимо протягивает руку чтобы снова убрать их, но не успевает всё предвидеть. По правде, с Джинкс никогда нельзя быть уверенным наверняка, но это не мешало Силко. А сейчас, стоило прикоснуться, Джинкс резко повернулась и укусила его за руку. — Агх… Джинкс! — он не отдернул руку от её лица, но пальцы сами сжались в кулак. Взгляд Джинкс немного изменился, когда она увидела проскользнувшее выражение не то чтобы боли, но дискомфорта точно на лице своего опекуна. Ей даже стало… легче. Силко безмолвно наблюдал за тем, как она перемещается, перекидывает через него ногу и усаживается сверху. Джинкс смотрела на него с нечитаемой эмоцией, но Силко прекрасно знал, что там и печаль, и злоба, и интерес. Последнее его напрягало. Самую малость. — Ты никогда не была и не будешь моим вторым выбором. Не забывай об этом. Джинкс бесит то, что Силко видит её насквозь. Она перехватывает его руки и прижимает к кровати на уровне головы, ее взгляд расплывается и не желает фокусироваться на его лице, поэтому она опускает его на шею. Силко лежит спокойно, ожидая, что Джинкс наговорит ему претензий и либо исчезнет, готовая «мириться» утром, либо свернётся клубочком на другом конце кровати и получится сделать это раньше. Но она просто сидела и неровно дышала некоторое время. Силко устало прикрыл глаза и попытался высвободить руки, в этот момент Джинкс отмерла и крепко сжала его запястья, глаза заметались. — Они об этом забывают, в таком случае. То, что они не первый выбор. Им нужно напомнить об этом. — Джинкс, если ты так хочешь со мной на дело… — Нет! — Джинкс взвизгнула, — Я хочу, чтобы остальные держались подальше! — Поверь, никто не оказывается ко мне так близко, как ты. Вполне буквально, — Силко сухо усмехнулся, ловя взгляд Джинкс. Она потупилась. Рациональное мышление никогда не было её коньком, поэтому слова Силко не были услышаны так, как задумывалось. — Им нужно напомнить… И тебе тоже, — пробормотала она себе под нос, перед тем как нагнуться вниз. Силко вжался головой в подушку, когда почувствовал дыхание Джинкс на своей шее. Он знал, к чему это идёт, и ему это было не нужно. Силко напряг руки, пытаясь с максимальной дипломатичностью сдвинуть Джинкс. Она вцепилась в него, а хватка у нее была — дай бог каждому. Силко стиснул зубы, когда зубы самой Джинкс врезались в его шею, больно кусая. Она оторвалась так же резко, проехавшись зубами, а потом втянула кожу в рот. Силко развернул голову, врезавшись подбородком в макушку Джинкс. Она тут же отпустила одну его руку и развернула голову за скулы в сторону и назад. Она вернулась к его шее, где уже алел жутковатый укус и засос. Вместо того, чтобы, например, отдернуть её за волосы, Силко просто мягко накрывает рукой её спину. Сдаётся. Он достаточно хорошо разбирается в языке тела и Джинкс конкретно, чтобы понять — она на грани. Её спина покрыта мурашками, мышцы плечей закаменели, он знает, что в её горле комок горечи, мешающий говорить, знает, что слёзы высыхают до того, как успеют скатиться. Пусть так. Для Джинкс. Это не настолько больно. О, Силко жалеет о своей последней мысли. Жалеет, что недооценил. Потому что Джинкс отчаянно старается сделать ему так больно, как может. Её ногти царапают скулы. На шее остаётся всё меньше и меньше нетронутых мест, кажется, будто её цель уничтожить их все. Он морщится, жмурится, наконец — тяжело дышит, а рука крепко сжимает талию Джинкс скорее, чтобы отвлечь себя, чем её. Грудь к груди, сердцебиения смешиваются, чмокающие звуки от соприкосновения губ и кожи, дыхание Силко и шелест простыней от слабого движения. — Джинкс… — Силко сдаётся повторно и окликает её, — Достаточно. — Достаточно? — Джинкс звучит придушенно, когда приподнимается над Силко, рассматривает его шею, облизывает губы. — Тебе больно? — она проводит кончиками ногтей по шее и Силко морщится. — Да. Искра удовлетворения проскальзывает на лице Джинкс. Она выпускает передавленное запястье Силко. Он потирает шею и терпеливо ждёт, когда Джинкс слезет с него. Он уже знает, что новый «ритуал» приестся. Знает, что лучше это, чем более страшные методы восстановления внутреннего баланса внутри Джинкс. Такого же хрупкого, как и она. Он знает, что ему придётся поменять рубашки на кофты с высоким горлом, потому что появляться в синяках не пристало Оку Зауна. Знает, что Джинкс будет над этим шутить. А ещё знает то, что сейчас она успокоилась, потому что он в очередной раз принял её такой, какая она есть. Без уступок, компромиссов. Она упала рядом на бок и свернулась в клубочек, подтягивая ноги к груди, а он просто оставался рядом, лишь через несколько минут потянувшись, чтобы потушить настольную лампу. — Всё в порядке, Джинкс. Это всегда будешь ты.