«Ты залил горе, а теперь выплёвываешь его,
Ничто не сравнится со вкусом пережитого.
Вырви его, почему ты не можешь забыть об этом?
Нам всем нужен кто-то, кто останется»
Вы когда-нибудь любили до потери пульса? Любили так, что сложно дышать, когда видишь ее? Вы когда-нибудь забывали свое имя при виде ее улыбки? Вы когда-нибудь любили так, что у вас срывало крышу от одной мысли, что она не с вами, что она не ваша… Я никогда не просил о такой любви… Я видел, что такая всепоглощающая любовь делает с людьми, что она сделала с Сейей… Я в принципе не просил о любви, всегда считал, что я выше всего этого, что обойдусь… Любовь — это слабость… Любовь подчиняет себе, делает тебя рабом, заложником ситуации. Ты словно маленькая букашка попался в сети, расставленные коварным купидоном на твоём пути. А ты такой маленький и наивный доверчиво смотришь в ангельское лицо с пухлыми щечками и золотыми кудряшками, что совершенно не замечаешь подвоха, теряешь бдительность… влюбляешься и отдаешься этому чувству с головой… А Проклятый Купидон требует назад свою стрелу, а тебе остается только захлебнуться своими слезами… Вы когда-нибудь любили? Я нет… Я не любил… Я до сих пор люблю… Отчаянно люблю… безнадежно… До боли в грудной клетке… до искусанных в кровь губ… и сбитых до крови костяшках на кулаках… Вы когда-нибудь любили? Если нет, то мой вам совет: избегайте это чувство как можно дольше… Бегите как можно дальше… Да хоть на другую планету… Не повторяйте моих ошибок… Все еще не верите мне? Ну что-ж… я предупреждал, будет больно… Коу Ятен.
Из воспоминаний. Кинмоку.
(Примерно 3 года назад. Через год после битвы с Галаксией и отлета метеоров домой.)
«Ты был одинок, оставлен в холоде,
Цепляясь за руины своего разбитого дома,
Слишком потерян и ранен, чтобы нести свой груз.
Ты борешься с воспоминаниями в одиночку.
Ничто не ухудшается, ничто не растет.
Я знаю, каково это-быть одному под дождем.
Нам всем нужно, чтобы кто-то остался.»
— Все решено, нечего обсуждать! — фраза Сейи больно ударила под дых. Ятен не верил своим ушам. «Какого чёрта?! Он что, шутит? Он решил идти до конца?» — Осознание врезалось в голову, как острый кинжал, протыкая хрупкую надежду. — Сейя, Кинмоку твой дом! Ты нужен здесь! Ты - Воин! — последние слова блондин почти уже кричал. Яркая вспышка злости и непонимания исказила красивые черты лица. Он готов был крушить мебель, ломать все в этой комнате и держался из последних сил. — Да я люблю ее! Ятен, как ты не понимаешь? Люблю! Больше жизни люблю! Ятен долго всматривался в лицо Сейи своим пронзительным колким взглядом. Куча мыслей вихрем крутилась в голове, и он пытался зацепиться за одну из них. «Любит… он не имеет права ее любить… Она чужая нам… Чужая принцесса… Он пойдет на дно и потащит нас всех за собой…» — Значит тебя не переубедить? Улетаешь? — сухо спросил он. — Улетаю… — твердо ответил Сейя. Ятен молчал, пытаясь осознать и принять реальность. Пальцы впились в подлокотники кресла. «Бред! Это какой-то бред. Я так долго пытался убедить его, кидал аргументы, а в ответ лишь… стена, непрошибаемая, непробиваемая бетонная стена… Я думал, что он шутит, перебесится… Разум возьмет верх над чувствами, но нет… Это же надо… мечтать отбить принцессу у принца… Такое даже в сказках не пишут… Что-то я не знаю ни одной, где бы принцесса выбрала простого воина…» Все. С него хватит. Ятен рывком встал из кресла и решительно направился к двери. «Да пусть катится… пусть… слова больше не скажу…» — он крепко сжал челюсти, едва сдерживая дрожь от переполняющих его эмоций. — Ариведерчи… — кинул он на прощание и открыл дверь. — Ятеееен! — Сейя поднялся следом, пытаясь его остановить. Блондин глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и, резко развернувшись, подошел к парню. Взгляд Ятена смягчился неожиданно даже для него самого. «Жизнь не так уж проста, Сейя. Я так хотел, чтобы ты просто поверил мне. Не испытывал все на своей шкуре. Ты же все видел на моем примере. Я думал, что указал тебе путь… Если бы ты только послушал меня…» — хотел он сказать, но вместо этого произнес: — Когда она разобьет тебе сердце, знай, я буду ждать тебя здесь… — сказав это, он похлопал брюнета по плечу и стремительно вышел из комнаты. «Что ж, ты сделал свой выбор, а я свой. Ты выбираешь боль…» Ятен мчался по коридорам дворца желая поскорее убраться прочь. Влетев в свою комнату, он с силой захлопнул дверь. «Я не готов покинуть Кинмоку… Планету, что стала мне родной…»Из воспоминаний. Кинмоку.
Далеко в прошлом.
«Слышу как ты падаешь и одиноко кричишь:
Ты приведешь меня в порядок? Ты покажешь мне надежду?
Ты можешь прижать меня к себе? Ты можешь любить меня больше всех?»
Королева Какиоку так сильно любила свою дочь и так отчаянно боялась ее потерять, что старалась оградить от всего. Она готова была прятать её ото всех. Оливию даже поселили в восточной части дворца, чтобы она не услышала что-то тревожное. То, что могло навредить маленькой наследнице Кинмоку. Мир был не спокойным. Жители многих планет были встревожены, ожидая пробуждения хаоса. Королева видела насколько Оливия умна и рассудительна для своего возраста. И это одновременно радовало ее и пугало. Она осознавала, что дочь просто не сможет находиться в стороне и обязательно кинется на помощь. В свои семь лет девочка уже на все имела свою точку зрения и буквально совала свой детский носик в государственные дела, тайно пробираясь на совет правителей, прячась то в шкаф, то за тяжелой шторой. Можно сказать, что Оливия была послушной и кроткой, но доброе и отзывчивое сердце требовали от нее решительных действий. А какие действия без информации? На одном из таких собраний девочка подслушала о случившейся трагедии. Оливия, спрятавшись за портьерой и сев на подоконник, жадно впитывала информацию. Что точно произошло, а главное почему — она еще не знала, но воображение рисовало разные картинки, от чего Оливии становилось очень страшно. И чем дольше она слушала, тем сильнее ее маленькие ручки сжимали подол белого платья, декорированного алыми цветами. Слова, что произносил главный разведчик, заставили девочку распахнуть глаза от ужаса. По его информации планету Хиллер захватили. — Королева Какиоку, — докладывал безжизненным голосом главный разведчик. — Король и Королева Звезды Хиллер погибли, — его чуть хрипловатый голос дрогнул. На несколько минут повисло тяжелое, гнетущее молчание. — Мне очень жаль. Я знаю… наши планеты были в хороших деловых отношениях, — произнес он, делая акцент на последних словах. Сказать деловые отношения было слишком сухо, но того, наверное, требовал королевский этикет. Оливия прекрасно знала, что ее мама поддерживала теплые отношения с тремя соседними планетами и часто посещала их. Пару раз и делегации с Хиллер, Файтер и Мейкер прибывали на Кинмоку. Судя по скрипу открывшейся двери и тяжелым шагам, кто-то вошел в кабинет. Собрание длилось уже больше часа, но новости все прибывали. Оливия кулачком вытерла солёные щекочущие слёзы и осторожно, чтобы ее не заметили, выглянула из-за укрытия, отодвигая тяжелую штору, и стала наблюдать. Высокому статному мужчине, что являлся первым советником, передали желтый конверт. Он сидел за большим овальным столом и внимательно изучал полученные документы, а остальные десять присутствующих устремили свои взгляды на него. И чем дольше он читал, тем бледнее становилось его лицо, сливаясь с цветом белоснежного мундира. Оливия перевела взгляд на мать, которая стояла у дальнего окна в конце кабинета. Её лицо выражало напряженность и скрытый страх. — А дети? — тон правительницы был настолько строгий, что все присутствующие, а в основном это были мужчины, при чем военные, поежились. Они отлично понимали какой ответ Королева ожидает услышать, а один из них точно знал, что ответ ее не устроит. — Ваше Высочество, — продолжил первый советник. Он еще раз пробежался по строчкам донесения и передал документ остальным. Оливия заметила как дрожали его руки, когда он взял со стола стакан с водой, чтобы промочить горло. И, прежде чем Королева Какиоку повернулась, девочка успела спрятаться в свое укрытие. Если ее заметят, то ей больше не удастся пробираться на собрания. — Говори уже! — от голоса матери Оливия даже дрогнула. Она никогда не слышала, чтобы ее мама общалась с кем-либо таким тоном. Да, Королева была строга, но справедлива. Резкая, но добрая. Но страха она никогда не внушала, по крайней мере, до этого случая. — Мне очень жаль, но старшие дети погибли, — мужчина наконец смог ответить. Оливия прикрыла рот дрожащей ладошкой, стараясь не всхлипывать. Перед глазами все поплыло. — Но… Что происходило дальше она уже не понимала. Все было словно в каком-то кошмаре. Девочка слышала, как советники резко повскакивали со своих мест. Королева отдала несколько распоряжений и все быстро удалились, хлопнув дверью. Она осталась одна. Оливия отодвинула тяжелую штору, слезла с подоконника и дала волю слезам, рухнув на пол. Слезы застелили глаза, а ярко-кровавые розы на платье теперь казались вестниками беды… Оливия не спала всю ночь. К обеду к ней заглянула молоденькая служанка с копной кудрявых черных волос, убранных в длинную косу. — Принцесса Оливия, Ваш обед, — девушка прошла в покои и поставила поднос с едой на круглый стол. — Вы не спустились к завтраку и даже не притронулись к еде, что я оставила для Вас утром. Если Вы и сейчас пропустите прием пищи, то я буду вынуждена сообщить об этом Королеве. Оливия тяжело вздохнула, но все же слезла с постели и проследовала за маленький столик у окна. — Томоко, что-то я не хочу, — она демонстративно отодвинула от себя тарелку с кашей. Девушка с тревогой взглянула на свою принцессу. Ее лицо было опухшее от слез, а глаза печальные. Брюнетка боязливо обернулась, посмотрев на дверь, будто боялась, что ее услышат, а затем подошла к девочке и села на колени рядом с ней. — Вы переживаете из-за того спасенного ребенка? — женщина аккуратно заправила прядь огненных волос за ухо, заглядывая в лицо девочке. Турмалиновые глаза Оливии изумленно распахнулись, она хлопнула ресницами и спросила: — Какого ребенка? — на что Томоко резко вскочила и, еще раз обернувшись на дверь, судорожно прикрыла рот руками. Но выжидающий взгляд принцессы заставил ее говорить дальше. — Простите, я думала Вы знаете… — промямлила она. — Что знаю? Говори уже! — не выдержала Оливия. Она вскочила со своего места и подлетела к служанке. Томоко какое-то время обдумывала что ей следует рассказывать, а что знать ребенку не обязательно. Но все же сдалась под напором выразительных глаз принцессы. Не зря говорят, что слуги всегда в курсе всего происходящего во дворце. Девушка рассказала, что на третьем этаже замка, в западной части, в комнате для гостей находится единственный выживший ребенок с планеты Хиллер. Малышу всего пять лет и он лишился всей семьи. Но самое страшное, что он не хотел жить. Его родители: Король и Королева планеты Хиллер. Зло неожиданно напало на его родную планету и уничтожило всю семью, включая брата и сестру. Ребенок не смог перенести этого и хотел сражаться в одиночку и отомстить за семью. Но его остановила и спасла Королева Какиоку. — Ты что, тоже прячешься за шторой на собрании? — девочка недоверчиво глянула на служанку, на что та слегка улыбнулась. — У меня слишком много дел, Принцесса. Я оставлю эти шалости Вам, — и она провела ладонью по волосам, заглядывая в мокрые от слез глаза. — Мне утром поступило распоряжение отнести завтрак еще одному ребенку, что отказывается есть, как и Вы. — А все остальное тебе тоже ребенок рассказал? — все еще ошеломленная услышанным, проговорила Оливия. — Если бы, — Томоко тяжело вздохнула. — Малыш отказывается не только есть, но и говорить. Оливия услышала достаточно, чтобы понять, что действовать нужно незамедлительно. Она порывисто обняла девушку и побежала собираться. Оливия робко постучала, но никто не ответил. Немного подождав, она дернула дверь за ручку, и та, к ее большому удивлению, открылась. — Не заперта, — ликовала маленькая шпионка. Она вошла в покои и огляделась. На первый взгляд комната была абсолютно пуста. Кровать была заправлена, балконная дверь заперта. Но Оливия не могла ошибиться, она точно слышала, что малыша разместили тут. Оливия разочарованно вздохнула и хотела уже уходить, как услышала тихие всхлипы. Она покрутила головой, пытаясь понять откуда идёт звук. Всхлипы все усиливались, и, судя по звуку, они доносились из шкафа. Принцесса тихонько прошла к дальней стене и замерла, обдумывая, что делать дальше. Можно ли ей открыть дверцу или это не прилично? Выждав немного времени и понимая, что на ее появление никак не реагируют, она решилась постучать. Всхлипы тут же закончились, но дверь так и не открылась. Оливия осознавала, что не имела никакого права вот так врываться в чужие покои и решила еще немного подождать. «Врываться в шкаф», как бы это ни звучало, ей не позволял этикет, а уйти прочь - сердце. И она устроилась на полу напротив и принялась терпеливо ждать. Кинмокское солнце село за горизонт. В комнате не горел свет и становилось жутковато, но Оливия не намерена была сдаваться так легко. Неожиданно дверь со скрипом приоткрылась. — Привет, — поздоровалась Оливия, но ответом ей послужил лишь колкий взгляд ярких изумрудов. Она улыбнулась и продолжила. — Почему ты сейчас в образе Сейлор Воина? Ты разве с кем-то сражаешься? — девочка удивленно захлопала глазами. Она знала как выглядят воины с планет-спутников и знала, что детей обучают сражаться с ранних лет. Хиллер хотела сказать, что сражается со своими страхами, но вместо этого задала встречный вопрос: — Почему ты все еще здесь? Я не ждала гостей, — зелёные изумруды в темноте горели ярко. — А почему ты все еще в шкафу? — ответила Оливия вопросом на вопрос. — Кто ты такая? — Меня зовут Оливия, — девочка улыбнулась. — А тебя как зовут? — она решила, что лучше будет сделать вид, что она не знает, так она расположит ребенка к себе. Зелёные огни смотрели не мигая, а платиновая челка так и норовила закрыть обзор и детские ручки все время поправляли ее. Уверенно, будто в этом жесте кроется ещё какой-то смысл. — Уходи, — и дверь шкафа резко захлопнулась. И Оливии ничего не оставалось, как уйти. Принцесса Оливия приходила каждый день. Со временем ее таинственная гостья стала более разговорчивой. Настойчивость и упорство подкупили Хиллер. Нет, она не сдалась. Она решила выяснить, кто смеет вторгаться в ее пространство. Напористо, но в тоже время так аккуратно. Оливия по сути никогда не нарушала границ. Всегда стучала, когда приходила, а если ее просили уйти, то она не навязывала своё общество. В общем, не делала то, чего Хиллер просто ненавидела — не лезла в душу… И это подкупило… Вызвало любопытство… Нет, Хиллер не вышла. Но на четвёртый день разрешила Оливии залезть к себе в шкаф. Конечно, малышка выходила, когда никого не было. Об этом говорила смятая на утро постель, но большую часть времени она предпочитала запираться ото всех. Прятаться в свой мир… От кого скрывалась Целительница? От дворцовых слуг, что приносили еду в комнату? От советников Королевы, что пытались наладить контакт с ребенком? Нет… Хиллер пряталась от боли. Вот так просто. Боль потери была настолько сильна, что казалось, вынести это невозможно… От ночных кошмаров Хиллер раньше пряталась под одеялом и это работало. Укутался с головой и тебя никто не съест и не утащит к себе в логово. Игра в прятки была самой любимой игрой Хиллер. Но с болью так не получалось. Она как будто знала где искать. Боль могла просочиться куда угодно… в самую узкую щелку, в замочную скважину… — Подставь ладошки, это мои любимые, — Оливия высыпала горсть конфет в протянутые руки. — Изюм в шоколаде. И если тебе понравится, то я принесу ещё. Хиллер закинула в рот пару конфет, и по ее довольному лицу Оливия поняла, что ей понравились конфеты. Это были самые приторно-сладкие конфеты во дворце, а Хиллер даже не поморщилась. «Сладкоежка», — улыбнулась принцесса. Чаще всего они молчали. Или говорила Оливия. И в основном она рассказывала о своей планете. Шло время, дни сменялись неделями, а недели месяцами. Каким же для Королевы было удивлением застать новоявленных друзей в саду. Она думала, что Хиллер уже никогда не выйдет не то что из дворца, но и из комнаты… Слишком много боли она увидела в глазах ребенка в тот ужасный день, о котором не то что говорить трудно, но и вспоминать. Хиллер почувствовала себя в безопасности и перевоплотилась из образа Сейлор Воина. Оливия и Ятен любили гулять не только в дворцовом саду, но и уходили далеко в лес. А удивительной красоты поляна, застеленная роскошным травяным ковром, стала их тайным местом. Умиротворяющее журчание ручейка, пение птиц в вышине и турмалиновые глаза. Тепло разливалось по его телу, а сердце наполнилось радостью. Ятен наконец почувствовал себя дома.Из воспоминаний. Кинмоку.
(Примерно 3 года назад. Через год после битвы с Галаксией и отлета метеоров домой. После возвращения Сейи на Землю)
Принцесса Оливия всегда просыпалась довольно рано, и одна из первых спускалась к завтраку. Обедать она предпочитала на широкой террасе с видом на сад, а новый день встречала Оливия на уютной кухне в компании компаньонки Томоко. Женщина годилась девушке в матери и очень ее любила. Принцесса буквально росла у неё на глазах и чудо, что Томоко смогла спастись в числе первых жителей, кого удалось эвакуировать на соседнюю планету. И сегодня, не отступая от традиций, Оливия в легком платье цвета нежного заката под звук кипящей воды в чайнике наблюдала, как Томоко хлопотала по кухне: торопливо готовила завтрак. Девушка хотела бы улыбнуться новому дню, но её сердце ныло от тоски и беспокойства за очень важного для нее человека. Предчувствие беды не покидало ее. Казалось, что Сейя улетел год назад, но прошло всего пару месяцев. Оливия четко осознавала, что не имела права его останавливать. Не имела права удерживать, прикрываясь долгом воина. Но разве можно удержать ветер? Остановить торнадо? Поэтому она отпустила его… сама… И пусть ее сердце разрывалось на куски и кричало: «Ты его больше никогда не увидишь…» Оливия четко понимала, что поступила правильно. Только сердце совершенно не хотело слушать никакие доводы рассудка. С каждым стуком оно умоляло вернуть его, предупредить… Только станет ли он слушать? Да и что ей сказать? Девушка прикрыла глаза, убеждая себя и надеясь, что это всего лишь говорит в ней эгоизм, так неожиданно проснувшийся и совершенно не свойственный ей. Пусть лучше она будет самой эгоистичной принцессой во всей вселенной, нежели ее интуиция настолько сильна, что лишает ее сна. Ее взгляд упал на свежесобранный букет из желтых цветов, так похожих на земные нарциссы. Лепестки все еще содержали капельки утренней росы. Легко коснувшись нежного стебелька, девушка достала из стеклянной вазы цветок и вдохнула терпкий аромат. — Томоко, я давно хотела спросить, как ты все успеваешь? — Ох, милая, если бы я все успевала, Вам бы не пришлось ждать, пока я закончу готовить завтрак. — А мне нравится наблюдать за тем, как ты готовишь. Знаешь, это переносит меня в далекое детство, — девушка покрутила цветок в руке и убрала его обратно в вазу. — Только вас было четверо, а я одна. И это меня очень отвлекало, — женщина улыбнулась и в уголках ее глаз появились морщинки. — Блинчики исчезали еще до того, как я успевала накрыть на стол, — она добродушно всплеснула руками, а Оливия улыбнулась, несмотря на то, что глаза остались печальными. — Ты же знаешь, какой Хиллер на самом деле сладкоежка. — Ох, если бы только это. А как они с Файтер разгромили мне кухню, устроив сражение… — женщина улыбнулась вспоминая, как они с Тайки пытались утихомирить Сейю и Ятена, а чаще они шалили именно в образе мальчишек.Из воспоминаний. Кинмоку.
Далеко в прошлом.
— Сееееееейяяяяяяя! — оглушительный крик помчался по каменным коридорам дворца, разрезая тишину, словно колесница разъяренного бога войны, и достиг своего адресата. Довольная улыбка озарила красивое юношеское лицо, а синие глаза сверкали озорством. Сейя откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и устремил свой взгляд в окно, наблюдая за тем, как стая птиц в саду метнулась ввысь, словно убегая с поля битвы. Сейя, Тайки и Принцесса Оливия завтракали на просторной кухне, совмещенной с обеденной зоной в восточной части замка. Интерьер кухни, как и всего замка, был выполнен во всех традициях кинмокского стиля. Все предметы роскоши, в том числе отделка и мебель. Тяжелые люстры свисали с высокого потолка, разделяя большое помещение на участки: на обеденную и кухонную зоны. Именно здесь и проходили их повседневные трапезы, в то время как столовая, которая примыкала к кухне, использовалась для особенных случаев. Восточную часть замка подданные дворца негласно называли «детской». Здесь располагались покои принцессы и приближенных к ней. Королева Кинмоку считала, что Оливия совсем еще мала. Она хотела продлить детство дочери, не посвящая ее в государственные дела, по крайней мере до совершеннолетия. — Кажется, это за мной, — в его голосе было столько радости, будто крик, что донесся до них минуту назад, не предвещал ничего плохого. А наоборот, был вестником счастья и веселья. — И не надоело вам? — покачала головой Тайки, совсем без осуждения глядя в глаза брюнету. И это был даже не вопрос, скорее констатация факта. — Тайки, — замогильным голосом начал Сейя, — уж если я сегодня паду смертью храбрых, то я завещаю свою коллекцию деревянных солдатиков тебе, — на что шатен поперхнулся, то ли от неожиданности, то ли от приступа смеха. Или от мысли, что хлам Сейи перекочует в его комнату. — Ты меня сбиваешь! — нахмурился брюнет. А принцесса тихонько засмеялась. — Оливия, — парень повернулся к ней и взял ее ладошку в свои руки. — Принцесса, я готов на все, лишь бы Вы улыбались, — девушка улыбнулась, понимая, что хоть тон Сейи был шутовской, но говорил он чистую правду. Слишком давно они были знакомы. Слишком благодарны они были Королеве Кинмоку. Через несколько минут после крика послышался тяжелый топот. Через пару секунд дверь отворилась. Яркое утреннее солнце, заглядывая лучами в открытое окно, словно мощный прожектор, осветивший сцену, в мгновение ока явивший изумленным зрителям виновника шума. В проеме кухни показалась блондинистая голова парня лет двенадцати. Глаза его горели холодным огнем. С влажных волос, которые едва касались лопаток, капала вода. Белая рубашка и чёрные брюки были насквозь сырые. Сейя хитро прищурил синие глаза и его лицо озарила легкая улыбка. Он резко вскочил со стула и его иссиня-черные волосы, убранные в хвост, метнулись в воздухе. — Ятен, ты что в фонтан упал? — хохотнул брюнет. — Что за шутки? Я знаю, что это из-за тебя на меня вылилось ведро холодной воды! — Это тебе за отрезанные волосы, — с усмешкой ответил Сейя. — Ты что несешь? — Ятен сильно злился. — Это же меня обкромсали! — и он взъерошил влажные волосы и капли разлетелись по кухне. — Ты сам виноват! Все честно. Ты заплатил свою цену, — брюнет пожал плечами. — Как же ты любишь выкручивать все в свою сторону! Ну держись! — Ятен схватил со стола первое, что попалось под руку и швырнул в парня. Сейя ловко поймал яблоко и откусил его: — Спасибо, — затем он улыбнулся довольной улыбкой. Но атака на этом не закончилась, хоть Сейя и уворачивался от летевших в него снарядов, что попадались под руку блондину, но все же, что-то в него долетало. Оливия и Тайки, которые завтракали за массивным дубовым столом, казалось даже не замечали перепалку между братьями. Скорее они бы удивились, если бы день прошел, а никто из них так и не подколол другого. На кухню вошла женщина средних лет. Ее волнистые черные волосы были заколоты в высокий хвост, а пару кудрей выбились из прически. В руках она держала корзинку с фруктами, которая вмиг выпала из рук, а фрукты разметались по кухне. — Томоко, прости, — первый подлетел Сейя и начал быстро собирать фрукты в корзину. — Мы сейчас все уберем, — Ятен тут же оказался рядом. Женщина с ужасом оглядела кухню.***
— Я потом целую неделю кухню отмывала… — улыбнулась Томоко, вспоминая прошлое. «Файтер… Сейя», — услышав знакомое имя сердце опять кольнуло. Зачем она отпустила его одного? Зачем? — И все же, во сколько ты встаешь, если успеваешь собрать цветы? — девушка выверенными движениями намазывала джем на тост, пока Томоко разливала чай в тонкие фарфоровые чашки. Женщина отвлеклась, удивленно подняв глаза на принцессу. Тонкая струйка зеленого чая продолжала наполнять чашку, и лишь когда она была полна до краев и чай начал выливаться на белоснежную скатерть, оставляя на ней темные разводы, Томоко пришла в себя. — Простите, что это я… — она быстро принялась устранять беспорядок. — Ничего страшного, — Оливия промокнула мокрое пятно салфеткой. — Цветы каждый день свежие. Но я совершенно не против, если они будут стоять, пока не завянут. — Но, Принцесса, — женщина замешкалась. Повисла минутная пауза, казалось, Томоко подбирала слова. — Разве Вы не знаете? — неуверенно проговорила она. — А? — девушка внимательно вглядывалась в ее лицо, стараясь понять что за тайна скрывается за странными взглядами и вздохами, что издавала женщина. Раньше она не замечала за ней такого поведения. Томоко всегда была очень откровенна с ней. — Хм, нет ничего… — женщина отвела взгляд, а затем и вовсе отвернулась, явно делая вид, что очень занята делами на кухне. — Томоко, да говори уже… — тон принцессы вмиг стал требовательным. — Вы простите, если я лезу не в свое дело… — Томоко развернулась и как-то виновато посмотрела на принцессу. Оливия почувствовала, как напряглась всем телом. Что Томоко могла ей поведать? О чем она не знала? — Ты меня уже пугаешь… — Это Хиллер… — Да? — Оливия облегчено выдохнула и улыбнулась. — Приятно. Цветы очень красивые. — Да, но… но не только этот букет… Все… Все букеты в течении этих почти двух лет… Разве Вы не замечаете? — она осторожно поинтересовалась, разглядев растерянность в глазах Оливии. Замечала ли она? Хотела ли она замечать? Они росли вместе и всегда были близки. Она всегда чувствовала, как сильно Метеоры ей преданы. И это была не просто преданность Сейлор Воинов… Они любили ее… Любили как принцессу, любили как сестру. Она всегда была окутана их заботой. Но было ли что-то большее в этой заботе?***
Несчастною птицей с подбитым крылом Стар Хиллер Попала в Оливии дом... Мир с красками блеклыми был за спиной, Ей так не хватало планеты родной... Усталость, тоска, пессимизм и печаль, Терзали мальчишку, ох как же нам жаль! Тяжелою цепью страх душу сковал, И выйти из шкафа никак не давал. Любовью, заботой Кинмоку спасла. Тёплом освещая, покой создала. Разбитое сердце от боли и бед Сложили в одно, но останется след... Невидимый шрам навсегда закалил, Характером сильным Ятен удивил. Но с детства он помнит, что доброе слово Для дружбы является важной основой. Автор Алена (Bienv) 👏🏻❤