What Are The Odds?

      I. Каковы шансы, что я сломаю тебе нос прямо сейчас?       — Каковы шансы. Ты знаешь, как играть? — спрашивает Лиам.       Тео свирепо смотрит на него, возвращая свой сломанный нос на место с тошнотворным треском. Он делает вдох, голос хриплый и гнусавый, когда он отвечает:       — Нет.       — Ты бросаешь сценарий и спрашиваешь «каковы шансы», — объясняет Лиам, лениво наблюдая, как сходит фиолетовый синяк под глазом Тео. — А затем человек, которого ты спрашиваешь, должен задать диапазон чисел, например, от одного до десяти. А потом вы начинаете обратный отсчет от трех и одновременно называете число.       Тео не мог выглядеть более незаинтересованным, чем сейчас.       — Мы ждём появления охотников, Лиам. Не знаю, как ты, но я не думаю, что сейчас время для твоих детских игр. — рычит он, бросая взгляд на ворота.       Лиам закатывает глаза, скрестив руки на груди.       — Ты просто злишься, потому что я сломал тебе нос.       — Три раза. — фыркает Тео.       — И в любом случае, — продолжает Лиам, — именно поэтому мы должны играть. Мы ждём, да. Ещё никто не появился.       — Какова конечная цель? — Тео со вздохом смягчается.       — Если человек, который бросил тебе вызов, угадает то же число, что и ты, ты должен выполнить сценарий. Но если ваши объединенные числа достигают верхнего предела диапазона, это должен сделать тот кто назвал большее число, — отвечает Лиам. — Например, если я бросаю сценарий и говорю «семь», а ты говоришь «три», то я должен это сделать, потому что в сумме получается десять. Но если я называю семь и ты тоже, тебе придётся это сделать.       Лиам запинается:       — Подожди, это было дерьмовое объяснение, позволь мне…       По губам химеры расползается злая усмешка и он перебивает:       — Нет. Я понимаю. Я полностью понимаю.       Тео подходит ближе, в его глазах садистский блеск.       — Каковы шансы, что я сломаю тебе нос прямо сейчас? — спрашивает он.       — Ладно, это не так работает…       Тео игнорирует протесты Лиама, ведя обратный отсчет.       — Три, два, один.       — Нет, — рычит Лиам.       — Десять.       Прежде чем Лиам получает шанс объяснить, что Тео не может делать ставки на то, что он сам должен сделать, потому что это противоречит цели этой грёбаной игры, кулак химеры устремляется вперед и разбивает ему нос, боль распространяется от центра его лица.       — Знаешь, эта игра довольно забавная. Спасибо, что научил меня, — соглашается Тео, наблюдая, как Лиам зажимает нос, чтобы остановить поток крови.       — Это, — ворчит Лиам, делая паузу, чтобы вернуть свой нос на место. — это не то, как ты должен играть, придурок.       Звук урчащего двигателя приближается, и пара обращает своё внимание на чёрные внедорожники, подъезжающие к ограждению.       — Ну, научи меня позже. У нас гости, — пожимает плечами Тео.       II. Каковы шансы, что ты ошибаешься в этом?       Лиам слишком устал и подавлен, чтобы раздражаться из-за того, как Тео хвастается тем, что пять раз вырубил его в зоопарке. Он слишком встревожен яростью, которая разрывает его связь с реальностью и заставляет действовать, не задумываясь.       — Я чуть не убил его, верно? — бормочет он.       — Почти, — ухмыляется Тео. — Но ты сломал себе руку, пытаясь этого не сделать.       Лиам вздыхает.       — Я думаю, что это уже кое-что.       — В следующий раз, когда ты придумаешь подобный план, выбери место, которое не вызовет у тебя убийственной ярости.       — Я не знал, что так будет, — усмехается он. Это проклятый заброшенный зоопарк. Единственное, что это должно было вызвать, так это слабые воспоминания о жизни, которая не всегда была такой опасной, как эта. Воспоминания о веселье. О детстве. О том, как Бретт и команда Девенфорда по лакроссу расправляются над ним.       — Хотел ты этого или нет, но ты выбрал место. Ты составил план, — Тео делает паузу, что-то не поддающееся расшифровки мелькает на его лице. — Ты хотел, чтобы я помог.       — Если бы мне в чем-то и понадобилась твоя помощь, так это только в том, чтобы я смог разозлиться настолько, чтобы убить тебя самому, — ворчит Лиам, ещё глубже опускаясь на пассажирском сиденье.       Тео бросает на него взгляд, который говорит: для этого тебе не нужна моя помощь. И это правда. Наверное.       — Ты привел меня сюда, потому что то, что проявилось после Дикой Охоты, влияет на тебя. Тебе нужно понять это, прежде чем ты полностью потеряешься в этом, — продолжает химера.       — Анук-Ите вызывает страх, — возражает Лиам. — Он не вызывает гнева.       Этот гнев, он внутри него. Так было всегда. Он всегда дает о себе знать в самые неподходящие моменты.       — Люди испытывают только одну эмоцию за раз, вот почему ты злишься, когда боишься. Вот почему ты чуть не оторвал Нолану голову.       Лицо Лиама морщится, глаза сузились, глядя на химеру рядом с ним. Это полная ерунда. Он точно может вспомнить ядовитую смесь страха, гнева и печали, исходившую от Тео, когда они с Хейден вернули его из тюрьмы Скинвокеров.       Кажется неправильным поднимать этот вопрос. Как будто это растоптало бы странно обнадёживающее настроение химеры.       — Каковы шансы, что ты ошибаешься в этом? — спрашивает он.       Тео издает удивленный лающий смешок, ухмыляясь Лиаму.       — Еще раз, какие правила? Из десяти?       Лиам кивает.       Тео делает глубокий вдох, размышляя.       Он говорит:       — Хорошо. Три…       — Два…       — Один…       — Девять, — предсказывает Лиам.       — Ноль, — ухмыляется Тео.       Лиам хмурится. Опять же, не так работает игра. Для злого гения — ладно, может быть, бывшего злого гения — Тео невероятно туп.       — Это должно быть между единицей и десятью, гений, — ворчит Лиам, хотя этому придурку удается вытянуть из него легкую улыбку.       — Моя точка зрения всё ещё остается в силе.       И ты всё равно ошибаешься, думает Лиам. Но он не говорит этого, потому что не хочет стереть эту самодовольную ухмылку с лица Тео.       III. Каковы шансы, что ты на самом деле собираешься убить его прямо сейчас?       Ярость успокаивается с удовлетворительным треском стекла, когда Лиам прижимает лицо Гейба ещё сильнее к разбитому зеркалу, резкий металлический привкус крови пронзает его чувства.       — Остановись, Лиам, пожалуйста, — умоляет человек.       — Ты думаешь, я убью тебя? — рычит Лиам. — Ты думаешь, мы все убийцы? Возможно, мы должны ими быть.       Лиам думает, что он мог бы это сделать. Он мог бы убить Гейба прямо сейчас. На одного охотника меньше, о котором нужно беспокоиться. Одним врагом стаи меньше, которого нужно уничтожить. Одной пешкой Монро меньше. Его хватка становится крепче вокруг черепа Гейба, прижимая его голову к стеклу с возрастающим давлением.       — Ты действительно собираешься убить его?       Лиам резко оборачивается, не отпуская Гейба, хмурясь при виде Тео с тем самодовольным выражением, которое, должно быть, вытатуировано на его лице.       — Я имею в виду, мне всё равно, если ты это сделаешь, — продолжает химера. — но ты всё продумал?       Боже, даже одного его голоса достаточно, чтобы гнев Лиама вспыхнул с новой силой. Он снова обращает своё внимание на Гейба. Возможно, ему следует притвориться, что под его ладонью находится голова Тео. Было бы неплохо.       — Есть идеи, куда ты собираешься выбросить тело? Никто не видел, как ты его схватил, так ли это было? Потому что это может стать проблемой.       — Мне всё равно! — Лиам кипит, моргая от ярости, затуманивающей его разум.       — Мне тоже всё равно, но, по крайней мере, позволь мне помочь, — настаивает Тео. — Я единственный, у кого здесь есть опыт. Если мы убьём его…       Да, внезапно перспектива убийства Гейба кажется намного менее привлекательной, если она включает в себя работу с Тео. К чёрту опыт.       — Тео, уходи, — стискивает зубы Лиам, оглядываясь на химеру. Гейб пытается вырваться из его хватки, но Лиам усмиряет его предостерегающим рычанием.       — О, — говорит Тео, ухмыляясь, — я понимаю. Ты хочешь сделать это сам. Личная вендетта и всё такое прочее. Хорошо.       — Возможно, да, — шипит Лиам. И тогда, может быть, я убью тебя после.       — Ну, тебе придется найти свидетелей и убить их тоже. А это значит, что тебе понадобятся лопаты, полиэтиленовые пакеты, может быть, бензопила…       Лиам и Гейб одновременно вздрагивают от мысленных образов, которые вызывает список.       — Но вот что мне действительно интересно… Каковы шансы, что ты на самом деле собираешься убить его прямо сейчас? — спрашивает Тео, изогнув бровь.       Вопрос застает его врасплох, достаточно, чтобы прорваться сквозь гудящий под его кожей гнев.       Лиам делает глубокий вдох и бормочет:       — Из десяти?       — Три… — Тео ведет обратный отсчет, его глаза горят предвкушением.       — Два…       — Один…       — Семь. — ворчит Лиам.       — Два, — одновременно выдаёт Тео. Он делает паузу и добавляет: — Чёрт, так близко. Полагаю, теперь никто из нас не сможет его убить, а?       Лиам с раздражением отпускает Гейба, позволяя жалкому человеку упасть на землю. Раздражение, вызванное вмешательством Тео, затмевается удовлетворением Лиама от того, что химера на этот раз действительно сыграл в игру правильно.       — Думаю, нет, — бормочет Лиам, глядя на кровь, окрашивающую треснувшее зеркало. Глупая, глупая игра.       IV. Каковы шансы, что ты перестанешь пытаться спасти меня?       — По крайней мере, мы знаем о половине Анук-Ите, — заявляет Тео, нахмурив брови, как будто его мысли где-то далеко, когда он ведёт машину. Вероятно, составляет план, потому что он всегда на шаг впереди. — Знаешь, мы бы не смогли этого понять, если бы ты убил Гейба.       — Неважно, — бормочет Лиам с пассажирского сиденья, выковыривая из-под ногтей засохшую кровь Гейба. Он даже не знает, смог бы он на самом деле убить человека, но тот факт, что Тео увидел его в тот момент, когда все мысли на переднем крае его сознания были сосредоточены вокруг убийства, тот факт, что Тео знает, заставляет его чувствовать себя немного не в своей тарелке. Сверхчувствительным.       Тео продолжает:       — Это прогресс. Тебе следует…       — Почему ты продолжаешь пытаться спасти меня? — выпаливает Лиам. С Призрачными Всадниками. В зоопарке. Здесь, в школе.       Эти поступки милого парня, это не подходит Тео. Где-то там есть скрытый мотив, Лиам это знает.       Он продолжает:       — Ты думаешь, это заставит Скотта забыть обо всём, что ты сделал, и он просто впустит тебя в стаю?       Выражение лица Тео становится жестче, его хватка на руле сжимается до тех пор, пока не побелели костяшки пальцев.       — Скотт никогда не будет доверять тебе, — усмехается Лиам, выталкивая весь свой остаточный гнев из прерванной конфронтации с Гейбом. Даже если он нацелен не на ту цель.       Голос Тео слишком тихий, слишком подавленный, когда он говорит:       — Возможно, ты захочешь вспомнить, какую цель всё это время ставил Скотт. Сохранять людям жизнь.       — Говорит парень, который предложил мне помочь убить Гейба, — бурчит Лиам. Он подавляет желание продолжить комментарий и сказать: парень, который убил Скотта. По крайней мере, это он может контролировать.       — Я не говорил серьёзно. Это сработало, не так ли? — указывает Тео. — Я просто пытался…       — Что? Помочь? Быть теперь одним из хороших парней? — прерывает Лиам, сердито глядя на химеру, когда они приближаются к светофору.       — Спасти тебя от самого себя, — тихо заканчивает Тео, печальное лицо освещается красными бликами света. Он говорит это так, как будто понимает. Говорит это так, словно саморазрушение — это то, что он знает не понаслышке.       Лиам отводит свой взгляд, пристально уставившись в лобовое стекло. Наступает неестественная тишина, отягощенная ядом, извергнутым бетой, и запахом собственного уныния Тео.       — Послушай, — начинает Лиам, пытаясь собраться с силами, чтобы извиниться. — Я не имел в виду…       — Нет, всё в порядке. Не беспокойся об этом, — пожимает плечами Тео, продолжая вести машину. — Всё в порядке, если это то, что ты имел в виду.       Лиам закусывает губу, ещё глубже погружаясь в собственный стыд, пытаясь найти выход. Он прочищает горло и говорит:       — Каковы шансы, что ты прекратишь пытаться спасти меня?       Тео оглядывается, криво усмехаясь.       — Из десяти.       — Три… — считает Лиам.       — Два…       — Один…       — Шесть, — отгадывает Лиам.       — Один.       У Лиама отвисает челюсть от абсолютной честности, он не может полностью осознать тепло, которое наполняет его грудь из-за этого признания. Тео заезжает на стоянку клиники для животных, как раз вовремя для их импровизированного собрания стаи, с весёлым мычанием.       — Ты недооцениваешь мою новообретенную альтруистическую сторону, — шутит он.       — Да, — бормочет Лиам. — Думаю это так.       Но это лишь игра. Просто игра.       Опасно.       V. Каковы шансы, что мы выберемся отсюда живыми?       Для начала Лиам убеждён в том, что он пойман в ловушку с обеих сторон. Что Гейб — возможно, Лиаму всё-таки следовало убить его, — сказал ему бежать только для того, чтобы ещё одна толпа охотников ждала по другую сторону дверей лифта.       Но вместо этого рука, обхватившая его за плечи, несёт знакомый запах. И при этом успокаивающий. Тео выхватывает его из-под обстрела. Тео прикрывает Лиама своим телом, толкает Лиама в угол лифта, когда двери закрываются.       — Что ты здесь делаешь? — задыхается Лиам.       Тео проводит рукой по волосам, широко раскрыв глаза. Говорит:       — Я как раз спрашивал себя о том же.       Их головы поворачиваются к дверям, когда очередная очередь пуль ударяет в металл. Им повезло, что на этот раз они оказались на другой стороне. Однако это не избавляет Лиама от чувства безнадежности, нарастающего в животе. Это не мешает ему думать, что единственное, что ждёт их на другой стороне, — это смерть.       — Послушай, я не умираю за тебя, — выпаливает Тео, вырывая Лиама из его мыслей.       — Я тоже не умираю за тебя.       Это рефлекторная реакция, слова вылетают без раздумий. Хотя Лиам полагает, что это правда. Во всяком случае, ни один из них не стал бы умирать друг за друга. Они бы умерли ради всех сверхъестественных существ в этом городе и за его пределами. По крайней мере, так говорит себе Лиам. С надеждой, что это достаточно праведное дело. Почему Тео выглядит разочарованным этим заявлением?       Лиаму приходится отвести взгляд от решительно-яростных глаз, сверлящих его. Он добавляет:       — Но я буду сражаться вместе с тобой.       — Хорошо, — выдыхает Тео, источающий что-то похожее на облегчение. На его губах появляется слабая улыбка, когда он спрашивает: — Каковы шансы, что мы выберемся отсюда живыми?       — Из десяти, — шепчет Лиам, голосом, тяжёлым от торжественности, как будто глупой игры в пари достаточно, чтобы определить исход этой битвы.       — Три… — считает Тео.       Лиам продолжает:       — Два…       — Один, — шепчут они в унисон.       — Пять, — со вздохом произносит Тео, словно число вылетело у него изо рта прежде, чем он смог даже подумать об этом.       — Пять.       Лиам произносит это с таким отчаянием, что это слово звучит как молитва.       Пять плюс пять, — думает он. То же число, — думает он. Выхода нет, — думает он.       Губы Тео приподнимаются вверх. В его глазах есть мягкость, которая приносит Лиаму больше утешения, чем должно быть оправдано в разгар битвы, в разгар войны. Лиаму хотелось бы, чтобы они могли остаться здесь, за металлическими дверями лифта, пока от них рикошетят боевые снаряды. Хотелось бы, чтобы он мог передать, как много для него значит присутствие химеры прямо сейчас.       — Хм, похоже, у нас не так уж много выбора, — констатирует Тео. — Давай подерёмся.       VI. Каковы шансы, что ты поцелуешь меня прямо сейчас?       В движении их тел есть непреклонное неповиновение. Синхронизированные, опрокидывающие охотников, как будто они это практиковали. Как будто вся их храбрость не была выкована из пари, заключенного в последнюю минуту. Тео отскакивает от стены вместе с Лиамом. Лиам перекатывается через спину Тео, как будто знает, что он поможет ему удержаться на ногах. Они одновременно потянулись за пистолетом, потому что пули могли попасть в любого из них, а это не входило в их планы. Пять плюс пять будет десять. Они оба должны выполнить свою часть пари.       Они опускаются на пол одновременно. Лиам кряхтит от боли из-за пули, застрявшей в его ноге, и Тео падает, когда пуля застревает в мышце его плеча.       Но эта синхронность нарушается, когда Тео, будто преследуемый призраками, смотрит на Гейба, пытающегося дотащить свое окровавленное и изломанное тело до конца больничного коридора. И о, думает Лиам, на этот раз он может умереть, и это не будет нашей виной. И мы не будем прятать тело, и нам не нужны лопата, полиэтиленовые пакеты и бензопила. Потому что Гейб — жертва этой войны. Не они.       Лиам, спотыкаясь, встает на ноги, пристально глядя на человека, но Тео протискивается мимо него, мрачный и расстроенный, как будто ему не больно, пока Гейб задыхается от боли. Химера опускается перед ним на колени, крепко сжимая его предплечье. Принимает боль.       Это не просто альтруизм, это настоящее доброе дело. Это то, что Тео не сможет подделать, даже если бы захотел. Гейб умирает спокойно, мягко, возможно, больше, чем он того заслуживал, под прикосновением Тео.       — Ты проиграла, — произносит Лиам по рации в ответ на отчаянный запрос Монро о предоставлении информации. Она проиграла, а они выиграли. В большей степени факт, чем откровение, о том, как числа складываются так, как должны.       Бета поворачивается. Под непрекращающимся мерцанием больничных ламп Тео выглядит разбитым, когда возвращается к Лиаму, не может скрыть то, как его взгляд продолжает возвращаться к трупу Гейба.       Лиам подходит ближе, прямо в его поле зрения.       — Тео?       Взгляд химеры устремляется на него, совершенно затуманенный болью, измученный и неправильный.       — Мы только что выиграли, — говорит Лиам. — Мы победили. Мы живы. Мы в порядке.       Глаза Тео расширяются, как будто он этого не осознавал. Он медленно кивает.       — Мы победили, — эхом повторяет он, немного более уверенный в себе. Облегчение осветило его черты, сняв напряжение, таившееся в его позе.       Лиам хочет что-то сказать, хочет найти способ ответить на искреннюю нежность во взгляде, которую Тео направил на него. Забота, уверенность, вера и всё такое. Но единственное, о чем он может думать, это о том, как поразительно Тео удается выглядеть даже с высеченным на его лице горем, как дерьмовое флуоресцентное освещение освещает его почти ангельским светом.       И следующие слова Лиам произносит неосознанно, непреднамеренно. Случайно.       — Каковы шансы, что ты поцелуешь меня прямо сейчас?       Брови Тео приподнимаются, когда он колеблется, его взгляд скользит вниз, к губам Лиама, и обратно. Затем он подходит ближе, высовывает язык, чтобы облизать собственные губы, когда он начинает обратный отсчёт, его голос грубый, от чего у Лиама мурашки по коже.       — Три…       — Два…       — Один… — шепчет Лиам. Он больше не уверен, что это просто игра. Он не уверен, что хочет, чтобы это было так.       — Де…       Предсказание Лиама обрываются из-за того, что губы Тео прижимаются к его губам. Пылкие, страстные и наполненные подавляемыми чувствами. Руки Тео скользят вверх, обхватывая лицо Лиама. Отстраненно бета чувствует, как острая пульсация пулевого ранения в его ноге уходит, вытекая наружу. Его сменяет фантомная боль в плече Лиама, как будто там появился ответный выстрел. Он наполовину осознает чёрные вены, тянущиеся вверх по его рукам, и такие же, украшающие руки химеры.       Тео отстраняется, с розовыми губами и хриплым голосом говорит:       — Десять.       Десять, — молча повторяет Лиам про себя. Было ли это догадкой или пророчеством?       Может быть, дело не только в войне, которую они выиграли. Может быть, это не только из-за игры.