По битому стеклу

      О Великих говорят с горечью в голосе. Великими становятся только те, кто смог завоевать эту жизнь, пройдя горы испытаний, зализав все свои рваные раны.       Я не такая. Мои слёзы самые солёные, ведь моё сердце наполнено жалостью к самой себе. Я плачу навзрыд, до красноты глаз, до икоты, до судорожного дыхания. Я бьюсь о стены своей клетки, как птичка, построившая гнездо-ловушку. Я отдаюсь каждому своему чувству на полную катушку, оставляя после очередного взрыва пустоту.       Да, я огонёк, сжигающий самого себя. Но я всегда найду, чем заполнить брешь и снова загореться. P.S. Она ошибалась…

***

      Когда я увидел её впервые, во мне родилась ревность. Крохотные ручки, большие синие глазки и маленькие губки, свёрнутые трубочкой кричали о её беззащитности. Это толкало меня на мысли ужасного характера. Хотелось взять её на руки, нежно и бережно, а затем крепко обнять и услышать громкий плач, хрипоту от давления, а потом и вовсе увидеть навсегда спящей. Я хотел затискать её до смерти, в прямом смысле. Моя сестра родилась в день, когда мне исполнилось восемь. Я не хотел потенциального соперника, но моего мнения никто не спрашивал.       Мои родители были скупы на нежность и любовь. Ко мне. А к ней… Её чуть ли не мёдом обмазывали своими улюлюканиями и усюсюканиями, в то время как я с горящей щекой от маминой пощёчины сидел на кухне и решал задачи, условия которых расплывались из-за слёз…       Ненавидящий её с первого дня появления я стал для неё самым близким и родным в этой треклятой семье. Даже ближе, чем сам того хотел.       Моя сестра росла быстрее, чем остальные дети. На удивление, она быстро училась ходить, говорить, различать фигуры, радовать моих родителей умением попадать ложкой с едой прямо в рот, словно им выписали внеочередную премию вдвое больше самой заработной платы.       Ей было всего три года, а я уже был в её тени. НА меня спускали гневливых собак за оценку меньше четвёрки, не оставляли дома, если заболевал, ведь учёба-единственное, где я могу реализоваться как… Как кто? К чему такие требования школьнику двенадцати лет?       Но я хотел быть любимым. Хотел видеть гордую и не скупую улыбку моей матери. Хотел, чтобы отец похвалил, сказав, что я весь в него. Но я был слишком глупым. Ни один человек не захочет быть похожим на тирана.       День за днём я учил, разбирал, конспектировал новые материалы и темы по ученой программе. Таким темпами я вырвался вперёд.       Вот уже девятый класс, ОГЭ сдано на отлично и вскоре будет церемония вручения аттестата. Я спешу домой. Быстрый и тревожный шаг в сторону дома, а не прогулка с моими одноклассниками. Уже тогда я выбрал её. Манюню.       И именно в тот день я ударил её впервые, вернув ей любовь родителей.