Ошибка заклинателя

Послышался жалобный звук удара металла о доски. Это звенели любовно выставленные на полки механизмы Эрика, над которыми он провел множество часов. Эмма услышала, как он тихо втянул воздух сквозь зубы. Знать, что его тщательно откалиброванные изобретения ломает чья-то безжалостная рука и лишь наблюдать это не в силах ничего предпринять… Какая жестокая пытка! У Эммы разрывалось сердце от жалости. — Подать ли господам стражникам чай? Эмма с трудом узнала в заискивающем голосе зычный баритон Дагерана. — Чтобы я взял что-то в рот в доме грязных горцев? Иди лучше найди овцу! Плоскую шутку встретил громогласный натужный хохот. Всюду слышался шум, грохот, пока в вещах горцев рылись, не заботясь о сохранности. Со стороны братьев не было ни единого протеста, лишь вопросы о том, как сделать обыск более приятным для господ стражников. — Так, по документам, тут должно быть четыре овцелюба, по углам ошиваются только три. Где недостающий? — Господин стражник, пройдемте с этим недостойным, я покажу вам нечто интересное и расскажу о том, где находится второй брат, — предложил Дагеран. Эмма поняла, что тот собирается дать взятку главному, чтобы не слишком усердствовал в поисках. — Уж не в бордель ли подался? — подозрительно спросил стражник. — Нет-нет! Эти недостойные не могут даже смотреть да женщин, нам нельзя. Довольный успехом своей первой шутки, стражник опять принялся слагать на все лады горцев с овцами, под одобрительные выкрики более низких по рангу. Они ушли обыскивать другие комнаты, и в спальне стало тихо. Только гневно вздымающаяся грудь Эрика и хруст сжатых в кулаки ладоней. Эмма успокаивающе погладила его по предплечью. Они вновь принялись пытаться поменяться местами. Эмма переместилась на дно ящика, а Эрик завис над нею, упираясь на локти. Их дыхания смешивались. И тут, к великому стыду Эммы, так как они были закрыты в тесном ящике, как бы она не сжимала ноги, все равно почувствовала собственный запах женского возбуждения. Она бы могла успокоить себя тем, что Эрик ничего не заметил, но тот резко втянул ноздрями воздух и то, что прижималось к ее бедру вздрогнуло и затвердело. Эмма закрыла ладонями лицо от стыда и как могла постаралась отодвинуться. Тут, из соседней комнаты послышался жуткий грохот. Эрик инстинктивно вжался в Эмму, чтобы оградить ее. Она сильнее соединила ноги, по ошибке сжимая между ними то, что горец пытался скрыть. От стимуляции, Эрик глухо застонал, его член запульсировал и Эмма почувствовала, что ее платье стало мокрым спереди. Эрик резко зашипел, уперся коленями, прогнулся спиной и поднял доску, закрывающую ящик. Яркий свет ламп ослепил Эмму. Горец одним движением выскочил наружу, вернул доску на место, оставляя Эмму совершенно одну в темном ящике с кислым чуть рыбным запахом. Послышался скрип ставен и в комнату вбежали стражники. — Кто тут? А это четвертый вернулся, лезет через окно. А ну узнайте, где ошивался что делал. У Эммы сжалось сердце от звуков тела, которое швырнули на пол и невольного стона Эрика. — Начальник, у него штаны мокрые, он что описался от страха? Раздался топот чужих ног, и Эмма поняла, что вокруг Эрика собралась целая толпа стражников, которые споро разобрались в происхождении пятна и с удовольствием гиен, обнаруживших больного буйвола, принялись унижать горца. — Грязные горцы даже младшего брата приласкать не умеют! — Небось сидел в кустах и глазел на твою задницу, ха-ха-ха. Оскорбленный стражник вместо того, чтобы ответить товарищу, пнул Эрика. Другой принял насмехаться, что тот даже ударить не умеет как следует, уж он-то покажет как надо. Вскоре, звуки глухих ударов последовали один за другим. Эмма лежала в ящике с широко раскрытыми глазами. От каждого невыносимого звука, она вздрагивала и закрывала рот. Во рту стоял кислый вкус железа, наверное, она прикусила щеку, стараясь оставаться полностью бесшумной.