i
Минхо был в продуктовом магазине, когда это случилось в первый раз. Он зашел туда по дороге домой с работы, чтобы купить немного молока и, возможно, чего-нибудь сладенького, чтобы побаловать себя после завершения проекта, который висел над ним в течение нескольких недель; он уже собирался идти на кассу и домой, когда внезапно остановился, поймав себя на мысли о своем соседе по комнате. Джисон и Минхо жили вместе не так уж долго, по крайней мере, недостаточно долго, чтобы Минхо знал мелкие детали в предпочтениях Джисона в еде и покупках, но ему не помешало бы заработать себе несколько дополнительных очков Хорошего соседа, узнав, не нужно ли что-нибудь Джисону, верно? Верно. Игнорируя трепет в груди при мысли о том, чтобы заставить своего соседа по комнате улыбнуться на его неожиданную маленькую услугу, Минхо вытащил свой телефон и набрал номер Джисона. Потребовалось всего пару гудков, но Минхо действительно мог бы потратить больше времени, чтобы морально себя подготовить, когда Джисон наконец поднял трубку с сонным «хэй, детка~». И Минхо, ну, он чуть не выронил свой телефон прямо на месте, а сердце пропустило удар. Детка. Джисон никогда раньше так его не называл, и хотя это, вероятно, ничего не значило, потому что младший часто дремал днем, и звонок Минхо, скорее всего, разбудил его, Минхо чувствовал, как горят кончики ушей, прямо там, посреди продуктового магазина. Детка. Голос Джисона глубокий, сонный и ласковый, такого Минхо никогда не слышал, но очень, очень хотел услышать бы его снова. Детка. – Я… – он внутренне съежился при звуке собственного голоса, – Прости, я тебя разбудил? Я в магазине и подумал, не хочешь ли ты чего-нибудь. – О! – упоминание еды всегда будило Джисона, и Минхо уже мог представить, как он сидит прямо в своей постели, или на диване, или где бы он ни решил вздремнуть в тот день, с улыбкой в форме сердца на лице и мыслями, несомненно, бегущими со скоростью мили в минуту в ответ на предложение Минхо. – Хм. Я не думаю, что мне что-то нужно… – черт, неужели Минхо подвергся словесной атаке просто так? Он пережил «хей, детка~» от Джисона, просто так? – …но, может быть, ты мог бы взять мне мороженое? Если тебе несложно? Любой вкус подойдет, удиви меня. – Мороженое, понял, – Минхо изо всех сил старался сохранять хладнокровие. – Ты уверен, что больше ничего не хочешь? – Неа, больше ничего не надо. – Круто. Тогда увидимся дома. – Увидимся~ о, и спасибо, что подумал обо мне! – затем Джисон издал в трубку негромкий звук, очень похожий на поцелуй, прежде чем резко положить трубку, и Минхо снова остался наедине со своими мыслями. Только не совсем один, потому что он был взволнован и ошарашен в общественном месте. По крайней мере, проходящие мимо покупатели вряд ли будут судить его слишком строго. Минхо некоторое время тупо смотрел на свой телефон, прежде чем положить его в карман, жар на его щеках угрожал растопить все вокруг, пока он искал мороженое в секции с холодильниками. Детка. Это было нелепо. Как могло одно-единственное глупое слово, простая оговорка, так его взволновать? Детка. По крайней мере, мучения отчасти того стоили, так как Минхо определенно заработал себе больше, чем несколько очков Хорошего соседа, вернувшись домой с продуктами и большим ведерком мороженого со вкусом малинового чизкейка. Он едва успел скинуть обувь и вывалить остальные покупки на кухонную столешницу, прежде чем схватить мороженое и ложку и отнести их в гостиную, где Джисон устроился на диване со своим ноутбуком. «Малиновый чизкейк? Твою ж мать, выходи за меня замуж». Такова была реакция Джисона, когда Минхо помахал мороженым перед экраном, и ноутбук был быстро отодвинут в сторону, а Джисон потянулся к ведерку цепкими руками. В любой другой день Минхо, возможно, немного поиграл бы с ним, держа ведерко вне досягаемости и поддразнивая, но его отвлекло то, как мягко выглядел Джисон, завернутый в несколько одеял и явно все еще помятый со сна, с пушистыми волосами и сонным взглядом. Он вспомнил их недавний телефонный звонок. Он подумал о том, что Джисон выглядел так, когда назвал его деткой. Мороженое было вырвано у него из рук в считанные мгновения, и, когда жар снова вспыхнул под кожей Минхо… возможно, это было к лучшему.ii
Быстро стало очевидно, что сожительство Джисона и Минхо, складывалось удачно, несмотря на то, что оно началось полностью как прыжок веры после того, как их общий друг уверил их, что они бы поладили. Даже, можно сказать, как начало прекрасной дружбы. Было просто приятно быть вместе, как в квартире, так и вне ее, поскольку вскоре они начали выделять место в своих графиках для совместного времяпрепровождения в большом мире. Кофе, фильмы или посещение новых ресторанов в конце рабочей недели в качестве предлога для того, чтобы заставить удаленно работающего Джисона надеть уличную одежду и причесаться (по крайней мере, так все начиналось), быстро стали постоянными событиями в календаре Минхо. Они просто хорошо подходили друг другу. Схожие вкусы в музыке, в кино, в еде, вплоть до вкусов мороженого и заказов в кафе. Быть с Джисоном – действительно легко. Что было нелегко, к большому огорчению Минхо, так это добраться до ресторана, выбранного Джисоном в эту неделю. На сайте все звучало великолепно, и звездочки в глазах Джисона, когда он описывал, куда хотел пойти, поразили Минхо более чем немного, но это место было на верхнем этаже торгового центра в центре города, в котором по какой-то нечестивой причине, были стеклянные лифты. На внешней стороне здания. – Нам не обязательно туда идти, – Джисон наклонился к Минхо, понизив голос и спокойно наблюдая за тем, как Минхо сложил руки перед собой. Никто больше не ждал лифт, но Минхо все еще немного смущался и нервничал из-за того, что Джисон обращается с ним, как с маленьким. – Мы можем пойти куда-нибудь еще. – Нет. Все в порядке. Все будет не так уж плохо. – Я бы предложил лестницу, но после стольких этажей, думаю, мне больше хотелось бы умереть, чем есть, – лампочка над лифтом загорелась с коротким динь, и пришло время принимать решение. – Ты прям точно уверен? – Никогда не был более уверен, – Минхо сжал кулаки и вошел в лифт, прежде чем успел передумать. Это была всего лишь короткая поездка в лифте. Это было бы не так уж плохо. В конце, его ждала хорошая еда. Джисон был с ним. Все будет просто отлично. – Я не боюсь. – Я имею в виду, даже я немного напуган, если ты беспокоишься о том, чтобы выглядеть, как мачо, – Джисон бросил на него дрожащую улыбку, взяв Минхо за руку, как будто это ничего не значило. – Стеклянные лифты – глупая идея. Просто не смотри вниз, ладно? Отвлекись на секунду, подумай, что ты собираешься заказать, держись за меня. Ты справишься с этим. – Я справлюсь с этим, – тихо повторил Минхо. Снова и снова. Он успокаивающе сжал руку Джисона; это было правдой, ни один из них не любил высоту, и хотя это не часто фигурировало в их дружбе, Минхо был старше. Может быть, это ему следует успокаивать Джисона, а не наоборот. Они могли бы, по крайней мере, успокоить друг друга. – Справлюсь. Джисон напевал весь их путь наверх какую-то раздражающую мелодию из рекламы, которая мучила Минхо каждый день во время поездок на работу, но то, как он сжимал его руку в такт нотам, каким-то образом успокаивало, отвлекая Минхо от его собственной дурной привычки считать вдохи и выдохи в попытке сохранять спокойствие, что, как правило, только ухудшало ситуацию. Это был всего лишь лифт. Это было даже не так высоко. Джисон был с ним. Тысячи людей каждый день ездили в лифтах. Потом будет еда. Джисон был с ним. – Почти приехали, – пробормотал Джисон, не сводя глаз с маленького дисплея над дверью, цифры на котором становились все выше и выше, все выше и выше по мере подъема лифта. – Ты так хорошо справляешься, детка. Детка. Внезапно у Минхо больше не было сил паниковать, так как весь поток его сознания замкнулся, заземленный только рукой Джисона в его руке. Детка. Он списал первый раз на случайность, оговорку, на то, что больше никогда не повторится. Но нет, сердце Минхо заколотилось быстрее, и он даже не мог беспокоиться о лифте, его куда больше беспокоило, может ли Джисон чувствовать его учащенный пульс через их соединенные руки. – Джи… – Минхо не был уверен, что он собирался сказать… что-нибудь, что угодно, чтобы заглушить биение пульса в ушах, но его прервал веселый динь, прорвавшийся сквозь напряжение, когда двери лифта внезапно открылись. – Мы сделали это! Давай, давай~ идем кушать! – Джисон вытащил Минхо из лифта за руку, прежде чем старший успел заговорить, и, возможно, Минхо был благодарен за это, в его голове все еще была мешанина из эмоций. Детка. Черт возьми. Если Джисон и заметил что-то необычное, пока они были в лифте, или подумал что-то о Минхо из-за того, что он нервничал (из-за высоты? из-за возможности упасть? о... чем-то, связанном с Джисоном, о чем Минхо не хотел слишком сильно думать?), то он не показывал этого, с обычной его легкостью выбирая куда сесть и что заказать. – Не мог бы ты заказать что-нибудь для нас? – он положил голову на плечо Минхо с застенчивым смешком, прячась за своим меню. – В следующий раз я сделаю это сам, обещаю. Лифт отнял у меня много сил. И действительно, заказ для них обоих вообще не был проблемой для Минхо. Это помогло ему восстановить свою утраченную гордость, но только совсем немного; он позаботился о Джисоне в ответ, когда они ели, предлагая ему попробовать его еду. Всего на минуту настала очередь Джисона быть… ..... быть деткой. Это заботливое «все хорошо?» от Джисона, когда Минхо с пунцовыми щеками слишком долго разглядывал свою еду… Минхо болезненно осознал, что до тех пор, пока Джисон будет рядом, его достоинство будет оставаться разрушенным: ровно в том же состоянии, в котором оно было с тех пор, как Джисон впервые назвал его этим богом забытым прозвищем. Угмф. Минхо был так смущен.iii
Джисону нравились прикосновения. Зачеркните это – Джисон был любителем обнимашек. До этого, Минхо считал себя тактильным в обычной степени, когда дело касалось его друзей. Прикосновение здесь, похлопывание там, столкновение локтей или легкое проникновение в чужое личное пространство, чтобы разделить трапезу или один экран. Но Джисон любил обниматься. К этому моменту они были хорошими друзьями, по крайней мере, так они себя называли. Общие друзья, как правило, называли их голубками или просто отвратительными, их постоянный физический контакт встречался лишь вздохом или закатыванием глаз. Действительно, Минхо не нужно было накручивать себя из-за того, что Джисону, его хорошему другу, с которым ему было очень комфортно и который ему очень нравился, нравилось быть рядом с ним, в пространстве Минхо, как будто оно было его собственным, потому что они жили вместе, и большая часть пространства Минхо также принадлежала Джисону; так почему бы не занять еще немного больше этого пространства? Но он переосмыслил это, потому что Минхо был, ну… – Увлекшимся~? – мягко предложил Чан. – По уши втрескавшимся, – добавил Чанбин. – Слабовольным, – Минхо ненавидел, когда Сынмин был прав. Джисону нравилось обниматься, а Минхо нравилось позволять ему это. Это была еще одна из тех вредных привычек, которым они поддавались, особенно когда Минхо возвращался домой с работы после долгого дня. Джисон, как правило, лежал на диване примерно в то время, когда Минхо приходил домой, такой теплый, такой мягкий и такой манящий, и сразу же отодвигал свой ноутбук в сторону и широко раскидывал руки с лучезарной улыбкой на лице, ожидая, когда Минхо сделает ему одолжение. И Минхо делал это все чаще и чаще. – Мне просто плохо, – сказал ему однажды Джисон, – когда я вижу, как ты приходишь домой такой усталый, а я весь день сижу на диване. – По крайней мере, я могу оставить свою работу на работе, а ты всегда думаешь о своей, верно? – Да, но, по крайней мере, я могу оставаться в пижаме. Свернуться калачиком на диване рядом с Джисоном всегда было приятно, но особенно после тяжелого рабочего дня в офисе. Джисон, казалось, мог чувствовать это в воздухе вокруг них или, возможно, просто в напряжении под кожей Минхо, когда они были так близко; он окружал его заботой, напевая и шепча маленькие банальности и похвалы, или рассказывая истории о своем собственном дне, в то время как Минхо практически плавился от его прикосновения. Конечно, он немного побаловал бы Джисона в ответ, все честно и с равной отдачей, но Джисону, казалось, действительно нравилось заботиться о Минхо, и кто такой Минхо, чтобы отказывать ему в их собственном доме? По крайней мере, на публике было немного больше стимулов для того, чтобы более уверенно играть роль хёна, но когда это было только между ними двумя, зачем беспокоиться об этом? Действительно, зачем беспокоиться о чем-то, когда забота младшего была именно тем, что ему необходимо в этот момент? – Мне нравится этот свитер на тебе, – промурлыкал Джисон в плечо этого самого свитера во время одного такого сеанса обнимашек, проводя ладонями по ткани и по изгибу талии Минхо. – Мягкий. – Тебе нравится то, что на мне или то, что под твоими руками? – возможно, ответ на этот вопрос был очевиден по тому, как Джисон прижимался к материалу с закрытыми глазами. – Если он тебе так нравится, я удивлен, что ты просто не стащил его. Ты знаешь, где находится вся моя одежда. – Мм… Мне нравится, что на тебе, под моими руками~ – глаза Джисона все еще были закрыты, так что он не увидел бы румянец, заливший щеки и шею Минхо, но он был опасно близко к сердцу Минхо и точно заметил бы что-то неладное, если бы Минхо не был осторожен. – Тебе следует купить таких побольше. – Что, только для того, чтобы ты...? – «обнимался со мной» осталось невысказанным, но Джисон, вероятно, услышал это громко и ясно, когда ленивая улыбка расплылась по лицу младшего. – Ага. И Минхо серьезно задумался над этим. У Джисона были беспокойные руки, они никогда не оставались на одном месте слишком долго. По животу Минхо, вверх по бокам, пробегая по волосам, массируя плечи и нажимая большими пальцами на особенно напряженные места, которые он мог найти, как будто он был полон решимости изучить как можно больше тела Минхо, будто Минхо исчезнет, как только они перестанут касаться, и ему придется воссоздавать его по памяти. «Джисон», – размышлял Минхо, поймав себя на том, что немного откидывает голову назад, чтобы младший слегка погладил его по ключицам и вверх по шее до линии подбородка, – «вероятно, неплохо справился бы с этим». – Все еще такой напряженный… – Джисон звучал почти так, будто он мурлыкал в изгиб шеи Минхо, и ему это нравилось и одновременно с этим, он ненавидел то, что это с ним делали его слова; кончики его пальцев бессознательно немного сильнее сжимали бока Джисона. Сонный, уютно устроившийся Джисон был невероятен, но в то же время, он был самым худшим видом пытки – ласковый и пьяный от прикосновений, тепла и явной близости. Глаза Минхо закрылись, когда Джисон провел кончиком пальца под мочкой уха Минхо, туда-сюда, очень легко, как будто поглаживал кошку. О Боже. Джисон поглаживал его. Он скорее почувствовал слова Джисона, чем услышал их. – Расслабься, детка. Внезапно стало слишком тепло. В свитере. Под одеялами. Минхо был в огне. – Я… – его пульс бешено колотился. Его мозг был бесполезно, бесполезно пуст. Там была каша, хотя нет, это были остатки. Минхо был далеко, так далеко отсюда. – Я расслаблен. – А что-то не кажется, – проворковал Джисон, проводя пальцем по волосам Минхо, как будто он понятия не имел, что он творил с Минхо. – Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты ведь не заболеешь, не так ли? Это просто ЧУВСТВА… – Я действительно в порядке. Просто... просто очень устал от сегодняшнего дня. Встречи, ты же знаешь. Джисон кивнул, волосы коснулись шеи Минхо, когда он прижался немного ближе, обнял Минхо немного крепче. Он определенно мог чувствовать бешеное сердцебиение Минхо, так как все его ощущения были переполнены Джисоном, он просто должен был это почувствовать. Джисон знал. Он должен был знать. – Знаю. Тогда, мне просто придется позаботиться о тебе~ устраивайся поудобнее, выбирай фильм. Минхо хотел поблагодарить Джисона, но в то же время хотел накричать на него, поэтому он не стал делать ни того, ни другого, вместо этого просто прижал Джисона к себе, не обращая абсолютно никакого внимания на фильм и стараясь не взорваться от каждого прикосновения Джисона, каждого вздоха, каждого «Я все понимаю, детка». Хорошо, что он был рядом, потому что, если бы не руки Джисона, обнимавшие его, Минхо чувствовал, что мог бы просто развалиться прямо там.iv.
Этого не должно было случиться. Этому никогда не суждено было случиться. Только не с Джисоном. И все же это произошло. Это случилось с Джисоном. А потом это случилось снова. И снова. И снова, и снова, и снова. Возможно, это было неизбежно, учитывая, что они так хорошо подходили друг другу во всех остальных аспектах их жизни и сошлись друг с другом так естественно и легко. Возможно, было очевидно, что они будут совместимы и в этом плане тоже. Блуждающие руки со временем стали смелее, дразнящие прикосновения более изучающими, любопытными, проверяя границы и раздвигая их все дальше и дальше во имя утешения и заботы друг о друге, пока… …ну, пока они не добрались до сюда. Пока фраза «тяжелый день на работе?» не стала сигналом к «я хочу прикоснуться к тебе». Пока «очень тяжелый, да» не стала означать «сними с меня тот свитер, который тебе так нравится». Пока «я все понимаю», не превратилось в «ты забудешь все, кроме моего имени». – Джисон… – сегодня была одна из таких ночей, Минхо откинулся на подушки на кровати Джисона, когда он снова полностью сгорел от прикосновений Джисона, но на совершенно новом уровне по сравнению с предыдущим опытом. Как будто он действительно таял: каждое прикосновение губ и кончиков пальцев обжигало его кожу. …забудьте о том, чтобы воссоздать Минхо по памяти, к этому моменту только губы Джисона знали каждый дюйм его тела, достаточно, чтобы восстановить его, воссоздать его, почитать его как настоящее произведение искусства, которым внимание Джисона заставило его почувствовать себя. – Сони, о боже мой. – Скажи мне, что ты хочешь, детка, – даже сейчас слова Джисона, словно языки пламени, вырывались из его рта и пробегали по коже Минхо; все еще было ошеломляющее ощущение мягкости, до огня это было тепло, комфорт, близкое знакомство. Джисон поймал его. Джисон всегда будет с ним. – Скажи мне, чтобы я мог дать это тебе. Поцелуи сыпались прямо на горло Минхо… и он не гордился тем звуком, который издал в ответ. Это даже не было похоже на слово, по крайней мере, никаких слов, которые знал бы Минхо. Не то чтобы он знал какие-то слова в этот момент, кроме «Джисон», «боже» и «пожалуйста». Что-нибудь. Всё. «Тебя». – Ты поймал меня, детка, – Джисон усмехнулся, проведя губами по челюсти Минхо. – Ты поймал меня. Этого не должно было случиться, но это случилось. Снова, и снова, и снова. У Джисона был Минхо, хорошо – это было неоспоримо, абсолютно и на сто процентов точно. Минхо не мог отдать себя, свое сердце кому-либо другому, даже если бы захотел, не тогда, когда Джисон так крепко держал его в своих объятиях, прижимал к себе, ласково гладил и называл деткой так, как только он умел это делать. А был ли Джисон у Минхо? Чувствовал ли он то же самое? Он не был уверен. Но того, что у них было, должно было хватить на данный момент, по крайней мере, до тех пор, пока Минхо не приведет свои мысли в порядок. У Джисона был Минхо, у него было все, что Минхо мог ему дать, и этого было достаточно.v.
– Хэй, тяжелый день на работе? Возможно, Минхо был зависим к этому моменту, как какая-то лабораторная крыса, или, может быть, он был просто настолько безнадежен, когда дело касалось Джисона, что он просто был сбит с толку, когда его сосед по комнате (казалось, что Джисон уже должен быть для него намного больше, чем просто сосед по комнате) обращался к нему за чем-нибудь. В любом случае, он надеялся, что сегодня его последняя капля достоинства будет сохранена, так как любой намек на румянец, который может появиться на его коже, может быть легко оправдан поднимающимся горячим паром, когда он присел на край ванны, ожидая, пока она наполнится. Это был тяжелый день на работе, и хотя вопрос Джисона обычно сопровождался целым рядом предложений, сегодня он звучал искренне любопытно, переводя взгляд с Минхо на ванну, которая постепенно наполнялась горячей водой и пузырьками. Удивительно, но Минхо приехал домой раньше Джисона, потому что у него была одна из тех встреч с клиентами раз в сто лет, которая требовала, чтобы он вышел из дома и надел что-то приличное («Я не выбирал карьеру, на которой обязательно носить брюки», – жаловался он тем утром, когда Минхо смеялся над ним (нежно)), и внезапное осознание усталости, которая поселилась в его теле, в его мышцах и в его костях, заставило Минхо направиться в ванную и поискать различные средства, прежде чем он успел передумать. Он не ответил на вопрос Джисона. – А, вроде того. Ванна показалась мне хорошей идеей, чтобы расслабиться. Соль отлично бы помогает мне от уставших мышц, но у нас её не было, так что... Ах, эта пена наверное, твоя, да? Извини. Джисон покачал головой, подходя ближе к Минхо с нежной улыбкой. – Все в порядке, у меня их целая куча, – затем он поднял руки и вместо того, чтобы положить их на талию Минхо или, возможно, на его бедра, как он часто делал до этого, когда они неизбежно падали вместе в постель, он поднял их к плечам Минхо, нажимая кончиками пальцев в поисках напряжения, и всего, что он мог бы убрать из тела Минхо и физически снять тяжесть с его плеч. – Тебе следует лучше заботиться о себе. – Мхм~ – Минхо пришлось активно сдерживаться, чтобы не потеряться в прикосновениях Джисона, чтобы вода случайно не перелилась через край, потому что то, как его всепоглощающая привязанность, казалось, текла через кончики пальцев в тело Минхо, делало его абсолютно слабым. Минхо на самом деле не был любителем ванн с пеной – это больше подходило Джисону. Баловать себя – в целом было больше по душе Джисону, если честно. Маленькие жесты и знаки внимания, утешение и забота. Сладости, цветы, горячие напитки, теплые объятия… ..ванны с пеной. – Должен ли я...? – Джисон наклонился, чтобы выключить воду, так как Минхо в конце концов отошел в сторону. – Должен ли я оставить тебя наедине с этим? – Присоединиться не хочешь? – это было импульсивно, Минхо понял, что он сказал, только по послевкусию слов во рту, вместо того, чтобы обдумать это до того, как произнес; и на этот раз настала очередь Джисона покраснеть восхитительным оттенком розового до кончиков ушей. – О-окей, да, – он относительно быстро восстановил самообладание, все еще будучи красным. – Звучит неплохо. Это не должно было быть так напряженно, так нервно – раздеваться перед Джисоном. Они столько раз видели друг друга обнаженными, даже комментировали это с бесстыдной похвалой и обожанием. Но чем бы они ни занимались, это всегда происходило либо на диване, либо в одной из их спален, и хотя Джисон несколько раз игриво предлагал принять душ вместе, Минхо еще ни разу не дал согласия на это. – Ты... в порядке? – Минхо приподнял бровь, глядя на Джисона, который просто молча наблюдал за ним, чуть приоткрыв рот. Это заставило Минхо более чем немного смутиться, потому что он был единственным обнаженным в комнате. – Да. Я просто… – он покачал головой. – Ты такой красивый, детка. Сердце Минхо пропустило один или три удара. – Держу пари, это то, что ты говоришь всем симпатичным парням~ – Минхо выдавил улыбку, надеясь, что он не выглядел снаружи таким взволнованным, каким был внутри, и быстро схватился за насадку для душа, чтобы как можно быстрее залезть в ванну, даже не оглядываясь на Джисона, когда он это сделал. Джисон был нехарактерно тих, когда мылся, бросая взгляды в сторону Минхо, пока старший устраивался под облачками пены. Это было божественно, напряжение практически таяло в его теле от тепла и пузырьков, сияющих под светом, лопающихся, как крошечные поцелуи из пены на коже Минхо. Поцелуи... как самый настоящий поцелуй, оставленный на его затылке, когда Джисон скользнул в ванну позади него. – Хэй, – пробормотал Джисон ему в кожу, прижимаясь грудью к спине Минхо и обнимая его за талию. – Ты знаешь, что это только ты, да? – еще один поцелуй, похожий на крошечный хлоп пузырька, как будто сердце Минхо лопнуло в груди. – Это всегда был только ты. Прижатые вот так друг к другу, Минхо тоже чувствовал сердцебиение Джисона. Оно мчится, летит вперед, как будто вот-вот вырвется прямо из его груди. Он бы рассмеялся, если бы в его легких оставалось хоть немного воздуха, чтобы смеяться. Конечно, даже в таком виде они идеально подходили друг другу. – Только ты, Сони. Он чувствовал, как Джисон улыбается ему в спину, а руки младшего крепче обнимают его. Едва слышное «поцелуй меня, детка», вернуло его с небес на землю. Находясь спиной к Джисону, к его сердцебиению, к пузырькам, к обнаженной коже и обнаженным сердцам, впервые выставленным напоказ друг другу. Это был не первый раз, когда их губы встретились. Это случалось и раньше, много раз, когда они занимались чем-то другим. Следовать какому-то правилу «не целоваться» было бы слишком неловко, слишком много разговоров о чем-то, что на самом деле никогда не нуждалось в обсуждении, и просто было приятно целоваться, когда они уже были так близки. Джисон был большим поклонником поцелуев, а все, что заставляло Джисона чувствовать себя хорошо, Минхо был более чем счастлив предоставить ему. И все же, это ощущалось, как их первый поцелуй. Первый раз, когда губы Джисона коснулись губ Минхо – стало важным событием, это и было важным событием. Медленно, мягко, неторопливо, когда Джисон обливал горячей водой и пеной плечи и грудь Минхо, рисовал крошечные узоры и то, что Минхо осмелился подумать, могло бы быть сердечками из пены. Они так и оставались в ванне, целуясь, целуясь и целуясь, пока все пузырьки не полопались, а вода давно не остыла. И все же, несмотря на холодную воду, Минхо все еще горел, ярче и горячее, чем когда-либо прежде. Это было именно то, что Джисон сделал с ним.∞
Делить постель, как и абсолютно все остальное, было для них естественно. На данный момент у них все еще были свои кровати, так как в их квартире просто не было места, чтобы поставить кровать приличного размера для совместного проживания на постоянной основе, однако, это не помешало Минхо присоединяться к Джисону под одеялами в его комнате при любой представившейся ему возможности. Это часто случалось, когда Минхо просыпался по будильнику для того, чтобы идти на работу, хотя у него был выходной, поэтому, он шел в комнату Джисона, чтобы обниматься с ним все утро. Джисон был так великолепен, когда спал. Джисон всегда был великолепен, но что-то в нем, когда он вот так спал: спокойный, мягкий, с пушистыми волосами, пухлыми щеками, прижатыми к подушке, и губами, приоткрытыми так, что Минхо отчаянно хотелось их поцеловать, заставило желудок Минхо завязаться узлами. «Может быть», – рассуждал Минхо у себя в голове, – «всего один маленький поцелуй не разбудит Джисона…» (Это всегда будило Джисона, по крайней мере, немного, младший сонно бормотал в губы Минхо и скользил слабыми пальцами по волосам Минхо, руки были недостаточно сильны, поскольку он все еще оставался в полусонном состоянии. Так было всегда, и Минхо это знал. И ему это нравилось.) – Доброе утро, – прошептал Минхо, покрывая крошечными поцелуями нижнюю губу Джисона и ухмыляясь, когда Джисон хихикнул, лежа под ним. Что-то перевернулось внутри него, когда он увидел эту улыбку в форме сердца, такую открытую, такую искреннюю и такую... предназначенную только для него. Ему это нравилось. Ему это так нравилось. Он любил... – люблю тебя, детка. Джисон замер, затем, моргая, посмотрел на Минхо с чем-то сияющим в глазах, что Минхо не мог точно определить. Была ли это привязанность? Смущение? Он начал смеяться. – О боже мой. – Что? – Минхо тяжело сглотнул, чуть отстранившись, но руки Джисона в его волосах не позволили ему отодвинуться слишком далеко. Веселье в глазах Джисона было очевидным, и теперь оно становилось все отчетливее, когда щеки Минхо начали гореть. – Тебе не нравится? – Ты никогда не называл меня так раньше, – Джисон снова ухмыльнулся, шире и ярче, чем Минхо когда-либо считал возможным, и ему захотелось поцеловать его прямо в его великолепно красивое лицо. Судя по тому, как Джисон снова приблизил их лица друг к другу, столкнувшись носами, возможно, у него была та же идея. – Мне это нравится. Я люблю тебя. Но знаешь, я думаю, что тебе это идет больше, детка. И Минхо не собирался с этим спорить, особенно когда Джисон снова целовал его. Снова. Все утро. Весь день. В тот день им не нужно было вставать с постели, и они определенно не собирались упускать ни одной возможности извлечь из этого максимум пользы. – Детка, – шептал Джисон между поцелуями. Затаив дыхание, в благоговении, как молитву. – Моя детка. Может быть, когда-нибудь настанет очередь, чтобы Джисона побаловали и позаботились о нем. Взаимопомощь в равной степени и все такое. Удобно и легко, Минхо прижимал Джисона к себе и гладил его по волосам, брал за руку, массировал плечи, чтобы облегчить дневную усталость, пока он не становился податливым, тающим под его прикосновениями. Но в остальное время Минхо был более чем счастлив быть деткой Джисона. Особенно если с каждым «детка», которое слетало с губ Джисона, он держал бы Минхо вот так, целовал его вот так. Минхо мог бы умереть без этого, но, судя по тому, как сердцебиение Джисона стучало в такт его собственному, ему, вероятно, не о чем было беспокоиться. Очень сильно люблю тебя, детка.