От чего вам я не по нраву?

В нашем мире редко можно встретить ангела, настоящего ангела, а не актёра. К счастью и сожалению, малыш Сенька был именно тем ангелочком с настоящими и пушистыми крылышками за спиной. В свои четыре года он спас жизнь двум девочкам, что старше его почти на четыре года. В пять он стал помогать одиноким бабушкам, забавляя их рассказами о том, чего на самом деле не существует. В семь лет, ступив лишь на порог нового класса, он очаровал всех, начиная от учителей и заканчивая отбитыми задирами. Каждому в душу он поселял тепло и трепет, настоящий райский свет. И был он таким невинным и непорочным ровно до пятого класса, где познакомился с мальчиком Ромой. Ромка не имел модельных данных, аристократического стана, был всего лишь обычным ребёнком своего возраста. У него были светло-русые кудряшки, летняя кожа и россыпь веснушек на курносом носу. Крепко сдружился Сеня с Ромой, связь их не разорвать было. Прозвали Ромку суженным Сеньки, но мальчишки не обижались, иногда подыгрывая, обнимаясь на камеру. Но года летели, менялись и взгляды на жизнь. Ромка стал молчаливым затворником-социопатом, а Сенька, теряющий крылья с начала пятого класса, вовсе лишился их, утонув в царстве слэша и яоя. Его жизнь стали составлять фанфики, да манги, не было места чему-то прошлому, например, Библии, которую мальчик ранее обожал. Единственное, что не изменилось, это дружба этих двух мальчишек. Продолжали они держаться друг за друга, как утопающий за спасательный круг. Сенька откинулся на спинку стула только тогда, когда устали пальцы, без передышки бегающие по кнопочкам клавиатуры. За окном золотил рассвет, лимонным соком ощущаясь на губах. Родители, скорее всего ещё спали, в отличии от него, который даже не ложился. Размяв и хорошенько хрустнув суставами пальцев, Сенька снова склонился над клавиатурой, но, увы, неподатливо вдохновение — ушло, не сказав даже простого пока. Спрыгнув со стула, он прошествовал в коридор, где тихонько прокрался до ванны, запираясь. Достал из кармана кофты телефон и набрал номер друга, не удивляясь даже тому, что тот сразу ответил. — Сень, ты видел время? — просипел знакомый голос, ещё не потерявший детской звонкости. — Видел, — недовольно поджал губы Осень. 5:56. Рановато. — Чё те не спиться, Воробьёв? — устало спрашивает Ромка. Скрипит диван, что значит приземление на него тяжёлой тушки. — Ладно, по какому поводу звонишь? — У меня ушла муза! — Заведи новую. — Легко тебе говорить, не ты писатель! — вздохнул тяжко Сенька, упираясь боком в стиральную машину. Края её были мокрые, хотя Сеня не помнил, чтобы мамка и уж тем более, упаси Боже, сестра стирали. — Не кипятись, отыщем мы тебе музу, но позже! Позже! Спи, Воробьёв, — и повесил гад трубку, оставляя неудовлетворённого сим Осень. Положив на ту же стиралку телефон, он подошёл к зеркалу, чутка заляпанному белой краской, которой давным-давно белил потолок Пётр Воробьёв. С отражения на него глядело хрупкое дитя. Белоснежная кожа казалась мертвецки холодной, но стоило кончикам пальцев проехаться по щеке, то те тут же получили порцию тепла. Большие анимешные синие глаза с блестящими зрачками привлекали внимание тех самым поклонниц аниме. Ровный нос с чуть вздёрнутым кончиком, полные ярко-красные губы и жемчужная здоровая улыбка притягивала взгляды людей вне зависимости от пола. А что говорить о его волосах, напоминающих сплетение солнечных лучей. Что не говори — паршивец красив. Если бы не мешковатая одежда и недоедание, то был бы вообще мечтой. А за спиной тенью оставляли следы на стене останки крыльев.