***
Людмила, с усилием найдя в сумочке ключи от квартиры, несколько раз провернула его и, отворив дверь, вошла в квартиру. Новосельцев, услышав громкий хлопок двери, тут же бросил мытье посуды и, вытерев руки о полотенце, вышел в прихожую. —Почему опять так поздно? —спросил Анатолий женщину, поспешно снимающую пальто и попутно развязывающую шарф. —Прости, задержалась. Я и вправду хотела освободиться раньше, но у меня же тоже есть своё начальство. Пришлось ехать на внезапную планерку. Ещё и с машиной что-то случилось, пришлось домой пешком идти. Думаю, к понедельнику Олег разберется что там к чему. —Ты почему не надела шапку? —Новосельцев, подойдя ближе к возлюбленной, стал смахивать с её волос, нападавший за время ходьбы, снег.—Тебе категорически нельзя болеть! Мы же уже спланировали весь отпуск, да и ты не одна! —Ну Толя! Мне тридцать шесть лет, какая шапка? —Вязаная, с помпоном. —Товарищ Новосельцев, меня засмеют! Я всё таки уважаемая женщина! —Товарищ Ка... Хотя нет! Товарищ Новосельцева, перестаньте раздувать из мухи слона и пройдите, пожалуйста, в кухню, будем ужинать. —Ты приготовил ужин? Ты ж моё солнце! Калугина(или же, точно сказать Новосельцева) так и не сдвинувшись с места и, встав на носочки, обняла Анатолия, буквально повиснув на его шее. —Так умоталась за день, думаю, приготовление ужина я бы не осилила, спасибо что ты у меня есть.***
—Как чудно, что сегодня пятница, не правда ли?—спросила Людмила, закинув ноги на оставшуюся часть дивана, и, пристроившись к Анатолию, положила голову ему на плечо. —Я хотела бы завтра к себе съездить. —Зачем? Что-то произошло? —Нет, что ты, всё в порядке. Мне нужно забрать тёплые вещи, на следующей неделе передают большое похолодание. Да и потом больше ничего перевозить не нужно будет. Можно считать что я полностью и официально перебралась в твою квартиру. Съездим утром, чтобы время не терять, хорошо? —Прямо утром? Неужели тебе не хочется поспать в выходные? —Я привыкла вставать рано. Да и у меня нет проблем со сном, высыпаюсь, кажется... —Вот в этом и дело, что "кажется". Тебе вообще стоит начать беречь себя, не забывай про своё положение. —С тобой-то про него забудешь. Удивляюсь, как же это в учреждении ты никому не растрепал. —Счастье любит тишину, милая моя. Да и тем более рано или поздно все об этом заговорят, ты же не сможешь скрывать это вечно. —И то правда. Мне кажется Вера начинает догадываться. Я, честно говоря, думала, что она раскроет меня даже быстрее чем ты. —Хотя бы однажды ты ошиблась! Ну, сама подумай, странно. Ты и в эмоциональном плане поменялась, и курить так резко бросила. Не сразу, конечно, но бросила ведь. —Потому что я волнуюсь о своём здоровье! —Да что ты? Думал никогда от тебя такого не услышу! —Толя, мне в любом случае придётся быть осторожной. Чтобы ты не говорил, я ведь уже давно не девочка. Я рискую что своим здоровьем, что здоровьем ребёнка. —Просто прекрати об этом думать! Ты и обстановку нагнетаешь, и себя нервируешь! —Но лучше ведь готовится к худшему. Тогда в плохом раскладе будет не так обидно. —Эй, в каком это плохом раскладе, ты чего? —спросил Анатолий, обняв, уже изрядно погрустневшую, Людмилу. —Людочка, милая моя, всё будет хорошо! Родишь нам хорошенького здорового ребёночка. —Родить это одно, а вот воспитать... Вдруг у меня не получится? —Почему ты так решила? —Толя, у меня ведь совсем нет опыта в воспитании детей. —Как нет опыта? А мальчики? Ты так прекрасно с ними ладишь. —Вова до сих пор зовёт меня по имени отчеству... Мне всё равно кажется что-то я делаю не так. —Ну он же уже в довольно осознанном возрасте, не то что Серёжа. То что ему будет сложнее, ожидаемо. Он просто ещё не совсем к тебе привык. Вы ведь всего-навсего два месяца знакомы. Да и обращение совсем никак не влияет на ваши взаимоотношения, а на воспитание там более. Сейчас вполне хватает дополнительной литературы, консультаций на эту тему. А самое главное, ты же будешь не одна. У меня опыта, видимо, довольно много, ничего страшного не случится если мы будет равноправно воспитывать нашего ребёнка. —Как же мне с тобой повезло! Спасибо что ты есть, не знаю, чтобы я без тебя делала.— довольно тихо ответила женщина, поцеловав возлюбленного в щёку. Новосельцев тут же расплылся в улыбке. В выражении чувств словами Людмила была определённо немногословна,можно даже сказать, скупа, и дождаться от неё чего-то, греющего душу и сердце, было неописуемо сложно. Может, дело было в том, что она до сих пор настороженно относится что к нему, что к его поступкам, ведь уже один раз «наступив на грабли» совершенно не хочется повторять, довольно печальный, опыт, однако боятся было отнюдь нечего, намеренья Анатолия были абсолютно чисты и близкие отношения с директором он давно ещё перестал расценивать как корыстный умысел. Может, дело было в её врождённой скромности, приобретённой, в долгом процессе карьерного роста и службы, суровости, строгости и конкретики, или же нежелании показатся чересчур мягкой и покладистой, что определенно сломало бы её, построенный за долгие годы, образ взыскательной и высокопринципной женщины-руководителя... —Удивительная ты, всё таки, женщина, Людмила. —Анатолий, приблизившись лицом к возлюбленной, крепче прижал её к себе. —Ты такая... Совершенно не такая как все... Как будто с другой планеты... Иначе я не могу предположить почему ты настолько волшебная. Женщина, засмущавшись, уткнулась в плечо Новосельцеву, слегка похлопывая его по груди. —Прекрати немедленно! —тихо, почти что шёпотом сказала она —Ты заставляешь меня чувствовать себя особенно неловко! Ты же знаешь, я этого не люблю. —Ну как же я могу прекратить, если ты и вправду сводишь меня с ума.«Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюблёнными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой всё ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть... вот блаженство!».
Пушкин, кажется. «Евгений Онегин», «Письмо Онегина к Татьяне», если я не ошибаюсь. —Очень лестно, что вы всё ещё продолжаете читать мне стихи. Заметьте, даже не присвоили эти строки себе, вот это да! — Людмила замолкла. Осознание пришло буквально за пару секунд. —А ведь Татьяна его отвергла...«...Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость, и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.»
—Неужели вы решили поступить так же, уважаемая Людмила Прокофьевна? —Во-первых, другого у меня нет и не будет, люблю я только вас... А во-вторых не для того я с вами уже три месяца воюю, товарищ Новосельцев, чтобы, вот так вот, просто уйти, так скажем, «по-английски». Нет уж, Анатолий Ефремович, пока у меня на пальце кольца не будет и я не буду официально числиться как ваша супруга, я от вас не отстану! —Ах, вот это мы заговорили! А кто мне пару недель тому назад говорил о бессмысленности штампа в паспорте, когда я завёл эту тему? —Собственно да, ты прав, разницы никакой... Но я передумала, всё же хочется как у людей... Свадьбу на тысячу человек я, конечно, устраивать совсем не желаю, но просто тихо расписаться, выпить вдвоём по бокальчику шампанского и жить без угрызения совести... —Ну, раз уж тебе так хочется можем устроить. Предложение, рационализаторское, я тебе уже делал, поэтому тебе остаётся лишь согласиться и пойти со мной в ЗАГС. Только, вот, обойдёмся без шампанского, думаю, лимонад, «Буратино», к примеру, вполне сможет его заменить.