Союзники все непременно сгинут, И отвернётся лучший из друзей, Но лишь врагом не будешь ты покинут, Ведь чувства нет, чем ненависть, сильней.
— Неизвестный автор
Вот они стоят друг перед другом: гном и орк, враг и враг. Где-то внизу кипит битва, но здесь, на Вороньей высоте, своя война — только на двоих, но не менее жгучая и яростная. Азог первым бросается в бой. Удар, за ним ещё один, и ещё. Лёд угрожающе трескается под ногами, то заставляет скользить одного, помогая тем самым второму, то, переметнувшись на сторону противника, смещает равновесие сил. В итоге он выбрал в союзники Торина — и Осквернитель проваливается под воду. Ну ничего. Это ещё не конец. Позволив себе расслабиться на несколько секунд, Азог молнией вырывается из-подо льда и вихрем обрушивает удар за ударом на поверившего было в свою победу Торина. Теперь его уверенность пропала — на смену пришёл страх. Азог видит его в глазах гнома. Усмехается, рывком поднимает противника над землёй… Вот теперь, очевидно, конец. Торина нашли лежащим на льду без сознания. Кровь тонкой струйкой стекала по виску, но Король-под-Горой был ещё жив. Когда он очнулся, ему рассказали, что орки были разгромлены, Бард стал новым королём Дейла, всё бы хорошо… Вот только оба его племянника пали в честном бою. От ранения Торин оправился, но эта потеря нанесла куда более глубокую рану в его сердце. Он стал царствовать в Эреборе. Как и говорилось в преданиях, золото потекло рекой, гномье королевство процветало и всё вроде бы благополучно, у этой истории счастливая концовка, омрачённая лишь печалью от утраты. Но что-то оставалось незавершённым. Оно не давало Торину покоя. Годы шли, но чувство, что он что-то упускает, не оставляло его. Азог жив. Дубощит точно знал это — в противном случае ему бы сообщили. Эта мысль не то чтобы тревожила, но непрерывно точила мозг короля, и в один день он не выдержал. Объяснив своё желание «побродяжничать в одиночку» тем, что ему нужно проветрить голову, ибо он ещё не оправился от печали после потери Фили и Кили, быстро собравшись и назначив Балина правителем в своё отсутствие, Торин ушёл туда, куда предположительно ушла после поражения армия Азога. И поход увенчался успехом.***
Орки нашли Торина лишь немногим раньше, чем он нашёл их. Как ни пытался, гном не мог справиться один против целого маленького, но свирепого отряда, патрулировавшего границы. Сражение длилось недолго — Торина ранили в правое плечо и отобрали оружие. Два рослых орка схватили гнома с двух сторон и куда-то потащили. Торин зашипел от боли — оркам была безразлична только что нанесённая ими самими рана, а единственное, что их волновало, это чтобы не вырвался пленник. Кажется, Торина протащили через весь орочий лагерь. Его жители с недоверием провожали пограничников и их странного спутника взглядом; какой-то любопытный орчонок выбежал посмотреть на пойманного гнома, но был тут же предупредительно крепко схвачен и уведён своей матерью. Между тем орки приволокли пленника к большому шатру из расписанных достаточно устрашающими узорами и рунами полотнищ. Перед входом оба пограничника замялись, завязался небольшой спор. Говорили они на орочьем, но Торин догадался — решают, кто пойдёт первым. Гном напрягся — уж если орки начали волноваться, в шатре его не ждёт ничего хорошего. Наконец они замолчали — видимо, пришли к компромиссу — и зашли внутрь одновременно. Первым, что бросилось Торину в глаза, был до боли (буквально, ему даже показалось, что он почувствовал его холод) знакомый металлический протез. Дыхание перехватило, где-то внутри всколыхнулось какое-то жгучее чувство — вроде бы ярость, но почему-то Дубощит не был до конца уверен. Азог развернулся лицом к нарушителям его покоя и, как только взгляд льдистых глаз упал на гнома, на его лице появилось подобие улыбки — скорее торжествующий оскал. Что ж, по крайней мере он рад меня видеть, — попытался успокоить себя Торин. — Добро пожаловать, Король-под-Горой, — каждое слово было произнесено на Вестроне, но с чисто орочьим грубым произношением. — Я ждал тебя. Азог не двигался, но орки, державшие Торина, напряглись так, будто он сейчас бросится на них и разорвёт в клочья. — Я смотрю, не все знают, что в гости пожаловала королевская особа, — вкрадчиво продолжал Бледный Орк. — Mâdr ta. Пограничники синхронно отпустили Торина и отошли на пару шагов назад. — Âdhn! Орки мгновенно покинули шатёр, будто только и мечтали из него убраться. — Не слишком гостеприимный тебе приём оказали, да? — хмыкнул Азог, вновь поворачиваясь к костру, потрескивавшему в середине шатра. — Ну, что ты встал, проходи, я не кусаюсь. Торин на негнущихся ногах медленно подошёл ближе. Он ожидал чего-то худшего, но, видимо, Осквернитель был настроен достаточно миролюбиво, чтобы встречать его, как старого приятеля. — Ну, что тебе от меня нужно? Мстить пришёл? — говоря это, Азог даже не смотрел на пленника, отойдя в другой конец шатра и перебирая что-то на столе, забитом непонятными артефактами и горшочками. — На чай заглянул, — огрызнулся Торин. Он сам не до конца понимал цель своего визита. — Если бы твои пустоголовые не скрутили меня, и духу моего бы тут не было. Ложь, наглая ложь, и, похоже, Азог это понимал. — Предлагаешь наказать их за верную службу и успешную защиту границ? — усмехнулся он, вновь подходя к костру. Внезапно его взгляд зацепился за окровавленное плечо гнома. — А, так ты подбитый. Это мои сделали, да? — Дубощит гордо хранил молчание. — Неплохо, надо наградить их за боевые заслуги. Дай посмотрю. Последняя фраза так ошарашила Торина, что он не сразу нашёлся с ответом. — Ты когда в лекари успел записаться? — недоверчиво спросил он, прикрывая рану. — Шаманы обязаны знать хотя бы основы лекарского дела, — пожал плечами Азог. — Ты шаман?! — Торин, не стесняясь, смеялся, со злорадным удовольствием наблюдая видимое оскорбление на лице орка. — Колдуешь и танцуешь с бубном вокруг костра? — Я сейчас тебя прокляну, и на этом моё гостеприимство кончится, — нахмурившись, отчеканил Азог. — Расчерчу ритуальными шрамами твою бородатую рожу, и посмотрим, как ты будешь смеяться. — Не могу представить тебя в роли шамана, — честно сказал Торин, унимая пробравший его смех. — Я проходил Посвящение задолго до твоего похода, Дубощит. Ещё до битвы при Азан… — орк выругался на тёмном наречии, не сумев произнести сложного гномьего названия, чем вызвал ещё один смешок со стороны Торина. — Ты понял. Предводители орков либо шаманы, либо военачальники, либо иногда всё вместе. Кого попало в шаманское искусство не посвящают, так что дай сюда свою руку и не выделывайся. Дубощит продолжал недоверчиво глядеть на Азога, но уже больше посматривал на его острый протез. — Не бойся, я, в отличие от некоторых, руку тебе отрубать не собираюсь, — криво улыбнулся орк. — С твоей-то палкой и головы лишиться недолго. — Сам виноват, — парировал Осквернитель. — Думаешь, ты первый, на ком я пробую свои лекарские способности? Расслабься, после лечения все оставались живы. Торин обречённо вздохнул и позволил ему осмотреть рану, стянув с правой руки неизменную походную шубу и закатав рукав нижней туники. — Схалтурили мои пограничники, неглубокая, — осторожно придерживая повреждённую конечность, вынес вердикт орк. — Заживёт быстро. — Ты, значит, решил совсем уйти в шаманство? — поинтересовался Торин, напряжённо следя за вновь подошедшим к столу, дабы взять лекарские принадлежности, Азогу. — А кто у вас тогда военачальник? — Давно хотел. Думал, военным предводителем станет Болг, — без особых эмоций ответил орк, но в голосе явно слышалась некая горечь. — А… почему он не стал? — Болг погиб. В битве при Эреборе. Воцарилось молчание. Торин не знал, что говорить в такой ситуации. Если бы он разговаривал с кем-то другим, слова поддержки определённо бы нашлись, но сейчас собеседником был орк, и не просто орк, а сам Осквернитель. Нужны ли ему соболезнования, тем более от его врага? А врага ли? — вдруг задумался Торин. Если бы они были ужасными заклятыми врагами, стал бы Азог сейчас с такой нетипичной для него бережностью обрабатывать рану Дубощита? Ответа у него не было. Вернее, был, но озвучивать даже у себя в голове его не хотелось. — Я знаю, что у тебя твои безбородые погибли, — тихо прервал молчание Азог. — Выходит, мы в одной лодке. — Прежде чем ты что-то скажешь, нет, их убил не я, — тут же добавил он. — Не тронул ни пальцем, ни вот этим, — орк потряс в воздухе протезом. — Я не собирался ничего говорить, — огрызнулся Торин и тут же зашипел от боли: орк обрабатывал рану какой-то мазью. — Вместо военного предводителя у нас предводительница, — произнёс Азог, будто стараясь разговором отвлечь гнома от неприятных ощущений. — Сестра моей фи́рниз. Жены по-вашему. — А твоя… фирниз недостойной этой должности оказалась? — Она погибла. Давно, — ответил Азог таким будничным тоном, будто речь шла погоде, но поспешно уведённый в сторону потяжелевший взгляд льдисто-голубых глаз говорил куда красноречивее любых слов. — У тебя вообще хоть кто-то остался? — спросил Дубощит, не понимая, зачем он, собственно, выбивает из давнего врага такие откровенности. — Ага, передо мной сидит, выпендривается, — съязвил Азог, правда, было непонятно, шутит он или нет. Торин пренебрежительно фыркнул, но с неудовольствием отметил, как в груди разлилось приятное тепло. С каких это пор мы с орками так любезничаем, м? — спросил себя гном. И с каких это пор орки любезничают с нами? — тут же задал он самому же себе встречный вопрос. Ответ он предпочёл игнорировать, а пробегающие от каждого прикосновения орка мурашки объяснить азоговой магией. Что с него, колдуна, взять. Рана между тем была перевязана. Азог и Торин сидели друг напротив друга, между ними пылал костёр. Оба молчали. Оба отмечали новые черты друг в друге. В волосах Торина появилось больше седых прядей, в бороде — новые вплетённые металлические бусины, на виске виднелся небольшой непримечательный шрам — память о битве. На шее у Азога висел амулет из костей с выгравированными рунами — гномьими, между прочим, — на теле больше странной формы шрамов, очевидно, ритуальных, в ухе серьга — оправленный в серебро волчий клык. Торин только сейчас понял, что не увидел нигде той громадной варгини — белой и в шрамах, под стать хозяину. Значит, и питомицу он потерял. — Так зачем ты пришёл? — первым прервал молчание орк. — Взять реванш? — А что, так хочешь со мной сразиться? — ухмыльнулся Торин. — Не надейся. С твоим плечом я тебе сражаться не позволю. — Так значит, ты без руки и в огонь и в воду, а мне нельзя? — оскорбился Дубощит, теперь уже точно уверенный в своём намерении поставить Азога на место вооружённым путём. — Не без руки, она заменяет мне оружие. Но если ты так хочешь доказать свои способности, то пожалуйста, тебе отдадут меч, я заменю протез… — Нет, давай по-честному, — перебил Торин. — Я без ведущей руки и ты без своей железки. Как ты их меняешь вообще? — Вытаскиваю и в дырку вставляю. — Покажешь? — Это целый ритуал, просто так он не проводится. — Тебе лишь бы поколдовать, ишь, шаман нашёлся, — фыркнул Торин, наблюдая за реакцией Азога, внутренне радуясь каждому разу, когда удавалось его разозлить, а, учитывая от природы взрывной орочий характер, сделать это было достаточно просто. Но Осквернитель неожиданно успокоился и решил сменить тактику. — Переругиваемся, как разошедшиеся любовники. Не надоело? У Торина от возмущения (и, кажется, смущения) перехватило дыхание. — Да я, может, только за этим и пришёл, — запнувшись, буркнул он и замолчал, не зная даже, что было оскорбительнее: то, что его назвали любовником орка, или то, что они любовниками никогда не были, и этот факт почему-то показался разочаровывающим. Азог усмехнулся, мысленно отмечая свою победу в этом раунде. — На самом деле, ты успел придти ко мне раньше, чем я отправился к тебе, — вновь заговорил орк после недолгого молчания. — Ну и зачем? — вопросил Торин таким тоном, будто Азог собирался совершить нечто невероятно глупое. — Заключить мир, — пожал плечами Осквернитель. — Мир? Ты не съехал ли с катушек на своём шаманстве? — гном вытаращился на собеседника, явно сомневаясь в ясности его рассудка. — Отчего же? Последний союз Орков и Гномов, — Азог издал короткий смешок и скривился. — Прямо как у эльфов, но что поделать. — Дурак, — пробормотал Дубощит. — Если тебе известно, гномы издавна заключали союзы с орками. Вполне крепкие, между прочим. Торин задумчиво молчал. Подобные мысли возникали у него в голове ещё давно. Объединиться против эльфов Лихолесья на почве ненависти к ним, да хоть убить того мерзкого дракона, некогда занявшего Эребор. И каждый раз он одёргивал себя — это безумие! Союз с орками… уж не продался ли ты Тёмному Властелину? Да и соотечественники не поймут. Никто не поймёт. — Это невозможно, Азог, даже при всём желании. — Боишься общественного мнения? — пренебрежительно фыркнул Азог. — С такими союзниками тебе ли его бояться. Торин не ответил. — Раз уж мы с тобой не такие уж и враги, значит мир возможен. Веришь или нет, но я устал от постоянной войны. Думаешь, она у орков в крови? — невесело усмехнулся Осквернитель. — Наполненные злобой кровожадные убийцы, так нас называют все эти «мудрые» и «светлые» народы. Не потому ли мы так озлоблены, что нас считают за неразумных чудовищ, ведомых лишь чёрной волей жестокого Хозяина, не задумывался об этом? Снова молчание. На самом деле, Торин никогда до этого момента не общался с орком по-настоящему. — Ведь и гномов раньше считали за животных. Мы похожи, Дубощит, ты даже не представляешь насколько. Торин облизнул пересохшие губы. — Ну, допустим, у нас будет мир. Но что он даст? Средиземье большое, никакой погоды наш союз не сделает, только, может, Эребор прослывёт поддавшимся Тьме и станет всеобщим врагом. — Ошибаешься. Это будет первый шаг к прекращению бесконечной вражды. Я не призываю сражаться на стороне нашего… Великого Владыки, — при упоминании его Азог нервно взглянул по сторонам и мотнул головой, будто отгоняя морок. — Мне тоже не нравится, что он делает, поверь. Мир даст лишь гарантию, что мы не будем нападать друг на друга и в случае всего можем предоставить помощь. — Твои-то хоть согласны будут? — Вообще-то это решение не я один принял, я что по-твоему плохой вождь? Торин усмехнулся и покачал головой. — Так что, Ваше Величество, — титул короля был произнесён не без издёвки, но Дубощит лишь демонстративно закатил глаза. — Готов ли ты вступить в союз с орками Гундабада и пожать эту кривую железную лапищу? — Не боишься, что вырву? — Я доверяю тебе… союзник.