I
12 января 2022 г. в 02:25
Эрен Йегер доживал свои последние дни. Он знал, что всему этому придет конец, но почему-то в груди тоскливо сжималось.
С неба на него смотрели холодные звезды, абсолютно равнодушные ко всему. Им не было дела до скорого уничтожения человечества. Звездам не было дело до сжигающей дотла боли, которая как-то смогла уместиться в душе одного человека.
Эрена окутывал холод и тьма ночи. Слева от него, на траве, спали Йегеристы. Эрен не питал особо теплых чувств к ним, но у него было отголосок отвращения к самому себе за то, что он их использует в своих планах. Планах, которым суждено стать концом человечества.
Есть ли у него выбор? Свободен ли он в своем выборе? Какой бы путь Эрен не избрал, он все равно приведет к кровавым и ужасным смертям. Это ли была та свобода, которую он так долго жаждал получить?
Эрен обессиленно опустился на землю, касаясь ладонями прохладной травы. По его руке пополз маленький жучок, но Эрен не стал его стряхивать. Какой конец был уготован жуку? А какой конец ждет Эрена? Мысли терзали его, не хуже наточенных мечей, и Эрену показалось, что он вот-вот оступится от своего плана.
Как это было бы прекрасно… Переложить весь груз ответственности на потомков, попросить прощения и обнять своих друзей, а после сбежать с Микасой далеко-далеко, как она предлагала ему когда-то. Уйти с Микасой подальше отсюда, сохранить ее в безопасности. Эрену, конечно, оставались считанные годы, но прожить их рядом с Микасой, а после умереть в ее объятьях, казалось ему Раем.
— Нет. — Эрен стиснул зубы. — Борись, борись, Раз взялся за это — нужно идти до конца.
Глупая детская мечта в один миг обратилась в прах. Он глупец, раз считал, что в этом мире можно стать по-настоящему свободным и счастливым. Эрену захотелось завыть в голос и зарыдать, но рядом спала кучка Йегеристов. План не должен был провалиться тогда, когда Эрен уже так много прошел. Он убил кучу невинных людей в гетто, из-за него погибла Саша, он наговорил гадостей Микасе и Армину.
Микаса… Эрен хотел, чтобы она бесповоротно разочаровалась в нем, может даже возненавидела. Но почему так больно было видеть слезы в ее глазах? Почему его сейчас так сильно пронзает боль от разрушенных надежд и мечтаний, почему ему хочется кричать?
По щекам Эрена потекли слезы, и он устало закрыл глаза. Как ему бы снова хотелось оказаться в далеком прошлом, со своим сточетвёртым кадетским корпусом? Бросать колкости Жану, смеяться с Армином над проделками Саши и Конни, и с открым ртом и горящими глазами слушать лживые слова Райнера. И с неподдельным восхищением смотреть на тренировки Микасы.
Интересно, что сейчас делает Микаса? Спит ли она, все еще положив его потрепанный красный шарф под подушку? Или возненавидела его из-за тех колких и больше никогда не наденет этот шарф? Воображение Эрена рисовало тихо сопящую в своей постели Микасу, ее мягкие черты лица, линию ее шеи и блестящие темные волосы на белоснежном полотне подушки.
Или, может, она все еще не спит, а с беспокойством смотрит в окно и думает о том, что в предрассветный час делает он?
Сердце Эрена обожгло болью. Если бы на нем не повис огромный груз тяжелого выбора с его последствиями, он бы обратился в Титана и мигом добрался бы до нее. Она бы выглянула из окна, а первые лучи рассветного солнца красиво озарили ее светлую кожу, опали бы бликами на ее волосах. Если бы Микаса ему улыбнулась, мягко и и нежно, он бы в мгновение забыл обо всех своих тревогах и боли, он бы больше не боялся.
Эрен бы ее поцеловал.
И солнце бы осветило их, растворяя своим светом всю боль этого мира.
Если бы только у Эрена не было силы Титана-Прародителя, и он не видел грядущий ужас нависшей опасности, в груди бы не щемило от боли и не было бы так горько и гадко на душе.
Ладонь обожгло болью. Эрен не заметил, как блуждая в безвыходном лабиринте своих мечтаний, крепко сжал кулак так, что ногти впились в ладонь. Капелька крови скатилась вниз по его ладони, падая на синие цветы, которых раньше Эрен не заметил.
Цветы казались ему до жути знакомыми, отголоски памяти вызывали тягучие сладко-горькие чувства. Такие цветы росли повсюду в его родном городе. В городе, где все началось.
Микасе они нравились. Как-то в далеком беззаботном детстве, когда они вдвоем собирали хворост, Микаса нарвала целый букет таких.
— Смотри, — сказала она тогда. — Они похожи на цвет Океана, о котором рассказывал Армин. Может ты будешь смотреть на них и думать об Океане, забыв про свою идею выйти за стены?
А что он тогда ей ответил? Наверное, что-то резкое, а может и вовсе раздраженно засопел. Если бы только Райнер и Бертольд не пробили стену тогда, Эрену бы не пришлось совершать все те нелегкие выборы, которые привели его к этой точке невозврата.
Эрен снова взглянул на цветы, поджав губы. Раньше Микаса любовалась их яркими синими бутонами, а теперь эти цветы перед ним орошены кровью всех умерших по его вине людей и тех, кому еще только придется умереть в недалеком будущем.
Эрен закрыл глаза. Пусть весь мир его ненавидит, пусть ему придется пожертвовать почти всем человечеством и собой, но его друзья останутся живы. Жан сможет придумывать новые колкие шутки, Армин сможет познавать новое в этом мире, Конни сможет попадать в все более нелепые ситуации…
А Микаса сможет любоваться этими синими цветами в свободном от ужасов мире. И тогда, может быть, соберет еще один синий букет, взглянет на цветы и вспомнит о нем.