Temporary relief

- Это что? - спрашивает Чан, наблюдая необычное поведение Чанбина, тот появляется в студии неожиданно, хотя сегодня, кажется, даже не собирался приходить, бросает вещи на диван и снова скрывается за дверью. Джисон, который записывается в тот момент, лишь недоуменно смотрит на развернувшуюся сцену и замолкает в середине очередного дубля. Он тоже не думал, что Чанбин сегодня появится. Чан жестами показывает, что сам не знает в чем причина, снимает наушники и выходит в след за младшим. Пауза на улице затягивается, Чан ждет пока Чанбин дрожащими руками отыщет в карманах пачку сигарет и сделает первую затяжку. - Все нормально? - Все хуево, хен, - голос того звучит напряженно, Чанбин выдыхает громко и поправляет кепку. На улице ночь, но даже в свете фонаря на секунду становятся видны его красные раздраженные глаза. К этому момент, кутаясь в толстовку, на улицу выходит Джисон, он смотрит вопросительно на Чана и осторожно на нервного Чанбина, и даже не зная в чем дело, пытается поддержать последнего прикосновением к плечу. Сигарета почти докурена, Чанбин сбрасывает чужую руку и делает последнюю затяжку, уже на ходу выкидывая окурок, возвращается в студию, не обращая ни на кого внимания. Ребята, ничего не понимая, лишь следуют за ним. Там он забивается в дальний угол дивана и утыкается в телефон, не снимая кепки. Это настолько дико, видеть Чанбина в подобном состоянии, что Джисон чувствует себя некомфортно, продолжать писаться они не смогут, но и Чанбин внимания к себе в таком состоянии не вынесет, а пускать ситуацию на самотек никто не собирается. Чан говорит Джисону, что они закончат запись завтра, и выключает аппаратуру. Чанбин все так же делает вид, что ничего не происходит и их тут вообще нет, возможно надеется, что они просто уйдут и оставят его в покое. Но Чан решительно встает и тянет Чанбина за руку на выход. - Пойдемте выпьем. - Хен, ты вообще-то не пьешь, - тянет младший скептично, но руку вырывать не пытается, он не то, чтоб сильно против перспективы напиться. Завтра выходной, никакого раннего подъема. - Ну если моему тонсену плохо, я готов пожертвовать собой, - драматично вздыхает Чан. - Мы с Джисоном не ели часов с 5, так что, формально, ты только повод уйти из студии. Джисон рядом согласно мычит и ищет хоть какую-то наличку по карманам. - Ребят, я на мели, - констатирует он вполне очевидный всем факт. - Сегодня я хороший хен и плачу за младших, - Чан притягивает Джисона ближе, он обнимает обоих парней за плечи и тянет в сторону круглосуточной забегаловки. Внутри горит тусклый свет и, как ни странно, еще сидят люди. Все трое занимают дальний стол и хватаются за меню. Еду и выпивку, как и обещал, оплачивает Чан. Первые минуты все сосредоточенно жуют, потому что и правда даже не обедали, но, когда первый голод утолен, Чан тянется за бутылкой соджу. Младшие с интересом наблюдают за ним, они общаются почти три года и ни разу не видели, чтобы Чан пил алкоголь. - Я не становлюсь буйным, если вы за это переживаете. - Ну не знаю, хен, я бы не был так уверен, с возрастом реакция меняется, - тянет с показательным сомнением Джисон. Чанбин на это лишь хмыкает и отбирает у старшего бутылку. - Ну если что, тебе придется тащить нас по домам, - разливая алкоголь по двум стаканам говорит Чанбин. Один из стаканов отправляется в руки Чана. - Эй, я уже могу пить, так что это вам придется тащить меня домой, - Джисон выхватывает бутылку у Чанбина из рук и, пока никто не успел остановить, делает глоток из горла. Жидкость обжигает горло, чтобы не закашляться приходится уткнуться в рукав толстовки. - Хэй, тогда может имеет смысл пить дома? - разумно предлагает Чан пока между младшими не разгорелся спор. - Хорошая идея, - Чанбин снова отнимает бутылку и сразу идет к выходу, не заботясь даже о вещах. - Последи за ним, я соберу все. Даже не сговариваясь, местом для попойки выбирают квартиру Чанбина, она всех ближе. Джисон часто остается у него, когда лень от студии тащиться в общагу. А Чан же предпочитает спать прямо там. Пока старший забирает еду с собой (потому что у Чанбина дома точно не будет ничего съедобного), оставляя стаканы нетронутыми, младшие успевают допить бутылку. За Чанбина Чан не особо переживает, он уже напивался при нем, а вот за Джисона немного волнительно, он омега да еще и довольно худой, нормы своей, кажется, еще не знает. Чан вообще не уверен пил ли младший до этого. До квартиры они добираются без приключений, и пока Чан разбирается с едой, Джисон включает музыку. Причину посиделок они так ни разу и не затрагивают, и, кажется, Чанбин им за это искренне благодарен. Давить на него никогда не имело смысла, если он захочет он сам расскажет, что произошло. А пока Чан может только попытаться отвлечь его. - Ой, хен, у нас отчетный через пару месяцев, сможешь помочь с песней? - Джисон отвлекается от выбора песни и переводит взгляд на Чана, который все еще возится с едой на столе. - Нам пока не сказали, что и как, но мы теперь, кажется, отдельно от вокалистов. Алкоголь на Джисона, похоже, не подействовал (а пил ли он его, или всю ту бутылку влил в себя Чанбин). Он разговаривает все так же быстро и четко. Чан облегченно выдыхает, держать волосы пока они оба блюют над унитазом (а он в квартире Чанбина один) у него бы не получилось. Он улыбается своим мыслям и старается не отвлекаться от разговора. - Конечно, я в твоем распоряжении, - отвечает он на заданный вопрос. - Это странно, на самом деле, делить вас для отчетника, большинство ведь даже спеть не сумеют, вряд ли там найдется еще один Хан Джисон, который им и зачитает, и споет. Хан на втором курсе композиторского, обычно их курс объединяли с вокалистами и реперами для отчетных выступлений, потому что таких самородков как Хан и правда мало. Композиторы свои треки презентуют так себе, это Чан помнит еще со своей учебы. - Угу, но пока все мутно, может быть, еще переиграют, - он запихивает в рот кусок курицы и почти мычит от удовольствия. – Продюсеров, как я понял, вообще поделили, часть с вокалистами, часть к танцорам отправили. - Не разговаривай с набитым ртом, - Чанбин возвращается с кухни со стаканами. Разговор плавно переходит к обсуждению сессии и особо противных преподов, Чан выпустился в том году, так что все еще не выпал из темы. - Я истинную встретил, - звучит неожиданно в образовавшейся паузе, Чанбин ни на кого не смотрит, голос ровный и трезвый. - Красивая, - констатация факта не более. - Это… - Хан замолкает, не зная, что сказать дальше. - Неожиданно, - подхватывает Чан, тему истинных они не поднимали никогда, потому что в жизни планов столько, столько успеть всего нужно, что не до отношений. И вот сейчас он понимает, что зря, наверное. Он совершенно не знает, что Чанбин думает по этому поводу и как вообще относится к истинности. То, что он не рад, это мягко сказано, но проблема же не просто в истинной. Если они встретились только сегодня, он даже узнать ее не успел, рано делать выводы о человеке по одной встрече, так что дело может быть и не в девочке совсем. Но в чем именно проблема у Чана ни малейшей идеи. - Это плохо? - спрашивает он осторожно. Когда они только познакомились, Чан был на третьем курсе, Чанбин на первом, ходил весь заебанный, не спал, кажется, по несколько суток. Позднее Чан узнал, что Чанбин пошел в музыку вопреки желаниям родителей. Семья у него не бедная, они готовы были оплатить ему учебу в вузе, но он просто ушел из дома и отказался от денег, чтоб пойти туда, куда хотел сам. Первое время убивался на подработках, пока родители не поняли, что это не блажь и он не передумает. Сейчас у них, кажется, почти идиллия, родители рады, что ребенок счастлив, и гордятся успехами, даже помогают деньгами. Если бы проблема была в них (не одобрили выбор? Но это ведь и не выбор вовсе) Чанбин бы так не реагировал. - Это хуево хен, - повторяет он то, что сказал на улице перед студией. - Я вообще не по ним…не по девочкам в смысле, - поясняет он, видя недоумение на лицах друзей. - Пробовал в школе как-то встречаться, понял, что вообще ничего и никак не получится, - он снова замолкает и отпивает из наполненного Джисоном стакана. - А тут истинная. У младшего взгляд измученный и Чан понимает, что вообще не представляет, что сказать и как поддержать, да и нужна ли тут его поддержка. Это не проблемы с родителями, тут бунт особо не поможет. - Знаешь я в детстве представлял, как буду делать все эти красивые жесты для своей пары, - Чанбин усмехается горько, сглатывает ком в горле и продолжает говорить. - Папа маме цветы дарил, огромные букеты пионов, просто так, без повода, и я все думал, что буду делать так же. Цветы дарить, песни посвящать, я тогда еще писать нормально не умел, но думал, что для пары самые красивые стихи напишу, а ближе к школе понял, что девчонки, конечно, красивые и классные, но только сами по себе, с ними когда общаться начинаешь, они сразу меняются, смеяться по дурацки начинают, голос коверкают. А потом я понял, что дело и не в девчонках вовсе, а во мне. Просто они мне не нравятся, не в качестве пары, - он снова замолкает ненадолго. - У меня не встанет даже, - он усмехается, глядя в стакан. - Судьба кажется та еще сука. Они смотрят на Чанбина потерянными взглядами, тот снова отпивает из стакана, затем отставляет его и ложится на пол. - А знаете, что самое смешное, - хихикает Чанбин, переворачиваясь на живот, он подкладывает руку под голову и смотрит на застывших друзей. - Я когда ее увидел и понял все - просто сбежал. Через дорогу, на красный. Она такими глазами на меня смотрела, - к концу речи Чанбин смеется уже в голос. - Она и правда красивая, очень даже, но с парой ей не повезло. Может она в прошлой жизни людей на костре сжигала, раз судьба к ней так по-скотски? - интересуется он задумчиво, переворачиваясь на спину и пялясь пустым взглядом в потолок. - Вернее клеветала на них. Я смотрел видео про реинкарнацию, там говорилось, что в этой жизни мы часто должны заслужить прощение за грехи пошлой. Джисон не выдерживает бредовой болтовни Чанбина и просто ложится на него сверху чтоб тот замолчал уже. А Чанбин даже не возмущается как обычно. - Я знаю, что пройдет, - говорит он. - Истинность не гарант счастья, я в курсе, но пока это больно. - А я часто думаю, что моя пара осталась в Австралии, - кажется, сегодняшнюю ночь можно будет считать поворотной в их дружбе, ночь откровений. Чан решается рассказать о своих мыслях и страхах. Ближе этих ребят у него сейчас никого нет, наверное, им всем нужно выговориться. - Я возможно бросил ее или его. Не знаю, мне все равно, - уточняет Чан по поводу пола, перекладываясь под бок Чанбина. - Мне раньше казалось, что она тут в Корее, что родители меня лишили возможности ее найти своим переездом, а теперь я, возможно, сам себя этой возможности лишил. И я знаю, что мысли необоснованные ни разу, но избавиться от них не могу. - Какие же вы идиоты оба, - произносит Джисон, шмыгая носом. Чанбин начинает жаловаться, что тот вытирает об него сопли. - Мне вот с детства говорили, что я катастрофа, а не омега, - он слезает наконец с Чанбина и ложится с другой стороны. Они с Чаном синхронно закидывают на Чанбина руки. - Что ни один альфа в мою сторону даже не посмотрит. У соседей сын был, ну он и сейчас, если что есть, года на два старше меня, красивый весь такой, тихий нежный и скромный, даже имя красивое - Чону, так мне его в пример ставили вплоть до старшей школы. А я дрался постоянно, потому что они идиоты, эти альфы, девчонок обижают, мне постоянно гадости говорят, и с чего я вообще должен хотеть с ними общаться, да еще и милым быть, и вообще, я не хочу замуж ни за кого, я хочу быть репером, чтоб круто со сцены зачитывать и чтоб восхищались все. - Джисони крутой, - говорит Чан тоненьким голоском и улыбается так, тепло глядя на младшего, Джисон не выдерживает и заливается хохотом. - А если серьезно Хани, ты правда крутой, даже круче нас с Чанбином, - он хлопает рукой Чанбина по груди, и тот мычит согласно. - А я подумал, что альфы могут быть ничего, только когда встретил Чани-хена, - Джисон кладет подбородок Чанбину на плечо и смотрит на Чана, тот высоко и по-дурацки хихикает. - Если я не найду пару до 30, нет до 40, Чан должен взять на себя ответственность и жениться на мне, - Джисон произносит это так торжественно, что Чан не выдерживает и начинает смеяться, пряча лицо в толстовке на плече Чанбина. - Вообще-то я серьезно. - А если он найдет истинного? - Джисон переводит взгляд на заговорившего Чанбина, и давит подбородком ему в плечо болезненно так, что старший орать начинает. Отсмеявшись Джисон решает, - ну мы еще проверим, достоин ли этот истинный нашего хена. Я его кому попало не отдам, даже истинному. Чанбин соглашается с таким раскладом, а Чан снова улыбается, тепло глядя на них, и понимает, как сильно их любит. Вопрос что делать с истинной Чанбина остается открытым, но сейчас об этом совсем не хочется думать. За разговорами они не замечают, как засыпают прямо на полу.