ваза на клею

роберт кусает губы и почему-то прячется от лучших друзей, зная, что они бы его обязательно поняли. но только не сейчас. костяшки пальцев горят, хотя он еще никого и ничего не бил, и, более того, даже не собирался. в последнее время мир был серым, и только его собственные горящие щеки, грудь, руки отливали лихорадочным розовым. жаль, по такой болезни из школы не отпустят. дио брандо. он сейчас с джонатаном, и оба друга, наверное, недоумевают, почему же роберт не подошел сразу после звонка. а этот самый роберт тоже ведь не знает, просто ноги не туда несут, как и всегда. он никогда не умел думать головой, доверяясь автономному режиму организма. дио. дио-дио-дио. роберт так устал от мыслей. постоянно думать о каждом своем движении или действии — вот, чего он так отчаянно боялся, но именно это с ним и происходит. он чувствует себя хрупким, как ваза, осколки которой держатся на суперклее, только вот он себя не бил и не клеил. кажется, будто кто-то постепенно отрезает кусочек гладкого стекла, а потом так же аккуратно приклеивает. скоро на изделии не останется живого места. на четвертый этаж, где учатся малолетки, никто, кроме них самих не ходит. всего несколько классов, но орут они — будь здоров, и, возможно, именно эта вата из криков и нужна роберту. он такой особенный среди толпы малышей, играющих в тише-едешь-дальше-будешь. хоть где-то. ты ведь даже не думаешь обо мне так, да? даже не знаешь, что можешь думать. или знаешь, но… главное, что не думаешь, и, конечно, не должен. не должен, потому что роберт знает, что это было бы нелегко. опять рой в голове. пора покупать шляпу, чтобы прятать лишние мысли, иначе роберт просто не может понять, как держаться. идиотский и невыносимый дио брандо не знает, что у него может появиться кто-то, как великан среди первоклашек, такой же особенный. зато роберт прекрасно знает, что на этом месте никогда не окажется. а как же джонатан? парень улыбается мыслям в голове, проводя растопыренной пятерней по жестким волосам. разве он когда-то был особенным для джонатана? этот парень любит, кажется, всех, даже тех, кого любить нельзя. например?