Русская Рулетка

— Агент Романофф, давайте сыграем в игру?.. — пропел Локи обманчиво ласково. Изящные белые пальцы играли со свинцовой пулей, а на тонких губах застыла холодная усмешка. — Кажется, она называется "Русская Рулетка". Наташа с трудом подняла так внезапно отяжелевшую голову, всматриваясь в агатовые глаза своего врага, в глубине которых полыхал алый закат. Пухлые губы болезненно пульсировали; рассеченная скула агента от виска до уголка рта отдавала болью в затылок и девушка чуть прищурила свои темно-лазурные глаза, пытаясь справиться с невообразимой болью в висках. По лицу и подбородку, оставив следы на матово-бледной коже, расползалась тонкая нить ржаво-красной крови. Перед глазами расплывалась муть и единственное, что Наташа могла разглядеть при тусклом свете дешевой, размеренно качающейся лампы был большой деревянный стол, покрытый едва заметной белой плесенью, холодную сталь револьвера и свинцовую пулю, которую Локи положил на законное место с глухим звуком. — Все готово к игре, Романофф... Уверен, правила тебе хорошо известны, — игривые нотки в голосе Бога Лжи обострили тревоги рыжеволосой. Она провела дрожащими ногтями по своей шее, расцветив матово-молочную кожу четырьмя алыми полосами, чувствуя, что легким критически не хватает кислорода, — ты согласна, девочка? Наташа напряглась, пальцы едва заметно дрогнули. Она подняла голову, так и не решившись взглянуть на Локи, агент отрицательно покачала головой, но тут же зажмурилась и из истерзанного горла вырвался сухой кашель. — Не слышу, — обронил он, сверкнув глазами. Губы рыжеволосой сжались в тонкую белую линию, на лицо набежала тень. Романофф уже знает вкус его лжи, успела попробовать ее на вкус. Она горькая, разъедающая все, что только можно, оставляя после себя лишь слепящую пустоту. В груди невыносимая жгучая боль и девушка хватает края комбинезона, наивно думая, что это сможет помочь ей. Тусклый свет лампы золотил бледную кожу Бога Лжи, отражался в агатовых глазах, немного оживляя его. На тонких губах застыла бешеная улыбка, а полы черного плаща зашуршали, когда мужчина сделал шаг вперед. — Ты же умница, ты же все понимаешь. Но все равно продолжаешь упрямствовать! — он выгнул спину и зашипел. Кровавое пламя в его глазах вспыхнуло ярче. — Думаешь, эти Мстители заступятся за тебя? Не тешь себя пустой надеждой, — тонкая рука сжала рыжие локоны Наташи, — открою тебе секрет — плевать они на тебя хотели. Тонкие пальцы скользили по ее шее, чуть задевая ели заметные раны. Ее разум вновь проиграл, разбиваясь вдребезги. Она не слушает бешено колотящееся сердце, когда Локи заряжает барабан револьвера единственным патроном из свинца и разворачивается к ней. Бог Лжи ощущал ее страх — он отзывался волнением в его крови, жаркой пульсацией в груди. Власть над жизнью одной из шестерки расцвела нехорошей улыбкой на лице Локи, сулящей смертельную опасность. — Кому повезет, агент? — исступленно шепчет он, оскалившись. — Я начну. С его тонких губ не сходит странная усмешка и Наташу пробивает пот. Она отчетливо понимает, что ему вряд ли что-то грозит, но сдаться она просто не имеет права. Это не в стиле Романофф. Он прикрывает агатовые глаза и нажимает на курок. Сухой щелчок разносится по тесному помещению. Локи хрипло рассмеялся, когда глаза рыжеволосой широко раскрываются и обманчивая маска спокойствия слетает с ее лица. Все так же сладко улыбаясь, он протягивает револьвер Наташе, но та просто смотрит на оружие и с ее губ слетают громкие вздохи. — Если уж вошла в игру, то играй до конца, агент Романофф, — отчеканил мужчина, — бери. Она как завороженная берет оружие из холодных рук Локи, ей кажется, что револьвер невообразимо тяжелый и тянет ее к леденящему бетону. Она медленно подносит холодное дуло к виску, с которого стекает пот, попадая в рану, оставляя грязные подтеки на матово-бледной коже. В темно-лазурных глазах невообразимая пустота и впервые за долгое время разум пропускает в себя липкий страх. Наташа сжимает слабый страх в кулак, делая глубокий вздох, щурясь от жжения в черных легких. — Помолись, иногда это помогает, — вновь смех срывается с бледных губ Бога Лжи. Сердце бешено колотится о ребра, грозясь распороть грудную клетку, вырваться на свободу таким жестоким способом. Огненно рыжие пряди неприятно липнут ко лбу и лишь боль в голове не дает провалиться в сон. Спина взмокла и кожаный комбинезон кажется вгрызается в ослабевшее тело. — Локи, — она впервые подала голос. Он звучал чуть с хрипотцой, предавая агенту Щ.И.Та странную привлекательность, — на что ты решишься, когда твое время выйдет? Острый язык вырвался из плена пухлых пересохших губ. Она сильнее надавила на дуло револьвера, ощущая кожей холодную сталь. — Слишком поздно говорить о ценности твоей жизни, Романофф, — аккуратно говорит Локи, не отводя взора от темно-лазурных глаз шпионки. — Жаль, — уголки ее губ дрогнули, растягиваясь в странной, ему не понятной усмешке. «Добро пожаловать в свой порок, Романофф», — проносится в голове Бога Лжи, когда девушка нажимает на курок и по комнате разносится оглушающий хлопок и хрупкое тело тяжело падает на пол.