День уже выходит интересным...

— Да, спасибо. — бормочет паренёк, натягивающий одной рукой сползающую на глаза шапку, после холодными, от того и покрасневшими пальцами обхватывая горячий бумажный стаканчик только-только приготовленного крепкого кофе. Он не перекладывает как все остальные в другую руку предмет, желая нормализовать его температуру, а просто терпит, лишь раз цыкая, поскольку капля горькой жидкости потекла через край прямо на кожу. Пепельноволосый тяжело вздыхает, смотря издалека на экран, показывающий расписание автобусов у остановки, а после медленным темпом направляется в ту сторону, параллельно допивая свой не щадящий язык напиток. Эта горечь будоражила, заставляя проснуться окончательно, а тем и доставляла удовольствие студенту. Голубоглазый перед приездом необходимого транспорта, какой уже подъезжает, находясь на перекрёстке, остановленный красным светом светофора, выкидывает в мусорку пустую картонку и подходит к краю дороги, ощущая, как в лицо бьёт ледяной ветер от быстро проезжающих машин. Его посиневшие руки сжимают ремень сумки, висящей на плече, все сильнее и сильнее, из-за чего тыльная сторона ладони покрывается красными тонкими линиями, словно кто-то несильно давя, рисовал узоры лезвием на коже, а так же большими желтыми пятнами. Наконец зажёгся ярко-зелёный огонь, поначалу ослепив всех водителей, находящихся в первом ряду, от чего машины дернулись не сразу, а только после раздражительного сигнала. Вот и автобус подъехал к почти пустой остановке, забирая оставшихся промерзших до нитки людей. Студент, каждое утро балующий себя стаканом кофе в не самом бюджетном кафе, уселся на свободное место, переводя глаза то на окно, то на экран своего планшета. Хмурое серо-коричневое небо, такое же как и грязные высокие сугробы, мешающие свободно передвигаться, замедляя, пускает узорчатую замерзшую слезу. Таких постепенно становится все больше, да и в размере они тоже увеличиваются, будто группируясь. Приятно наблюдать за тем, как новое белое покрывало окутывает землю и людей, пусть и заставляя последних дрожать. Мундроп, стянув с себя слишком большую шапку, высвобождая лохматые мокрые пряди идеально серебристых волос, стряхнул тонкий слой снега на сырой, измазанный грязью и осыпавшейся солью с чужих ботинок, пол. Он мельком подрагивает, но совсем не из-за температуры, сидит, замерев, смотря в одну точку — еле видное зеркало водителя отражающее собственный силуэт. Парень вновь тяжко вздыхает, замечая, что приближается к своему университету, от чего впускает в голову мысли о том, что придется вновь недолго померзнуть, но уж лучше так, чем терпеть ненавистную им духоту в аудитории. Повесив лёгкую куртку в тесной раздевалке и переобувшись в довольно-таки не часто встречаемую сменку — высокие черные ботинки, украшенные значками в виде стилизованных звёзд и луны, — парень направился к кафетерию, решив, что одного кофе было недостаточно. Расплатившись, серебряноволосый отошёл в сторону, к большим окнам, вновь любуясь покрытым снегом городом, однако, спустя минуту его внимание привлекло ярко-жёлтое пятно из серой кучи одинаковых студентов. Приподняв голову, парень заметил веснушчатого блондина, одетого в желто-оранжевый джемпер без рукавов, под каким сияла белая рубашка, чуть ниже темно оранжевые, нет, даже каштановые брюки и белые кроссовки на высокой подошве. Этот чудо-паренек с привлекательной внешностью словно сбежал с фотографии модели в интернете, уж очень тот был неотразим. Всегда и всем тепло улыбался, помогал. Та самая чистая, что удивительно, не загрязненная людскими поступками душа, а ведь он… Неожиданно студента, поглощенного фантазиями о своем бывшем друге, почти что вырывают из мыслей, потягивая за ремень сумки, тем самым толкая на пол и заставляя опомниться. Все присутствующие само собой обернулись на грохот и до боли в ушах омерзительный смех одного из студентов, который не упускал возможности пихнуть туфлями сокурсника прямо по ребрам, пока он, в попытках подняться, держался одной рукой о пол, а второй аккуратно касался покрасневшего носа. «Нет, это нельзя так оставить» — мимолётно проносится в голове пострадавшего, только сейчас заметившего полу опустошенный валяющийся на полу стаканчик. Позади в этот момент вновь пустые слова и насмешки со стороны самого раздражающего Мундропа, ублюдка. Он, хоть и красивый, почему захватил внешностью все внимание большинства дам института, однако характер, на самом деле, имеет омерзительный, и кажется, видит это только все еще находящийся на полу. Неужели люди настолько слепы, что не замечают ничего перед глазами? «Нет, им, скорее, выгоднее видеть то, что хотят» — постоянно отвечал на собственный вопрос серебряноволосый, какой, наконец, поднялся на, по началу подрагивающие ноги, и, не дожидаясь, замахнулся, кулаком попадая прямо в глаз, где уж точно останется след как напоминание, в виде синяка. Послышались ещё более громкие маты. Да, может быть стоило это проигнорировать, поступить, как советовали студенту ещё в самые юные годы — просто не обращать внимание, однако он не мог это терпеть больше, да и в любом случае, это произойдет вновь, как показала практика. Голубоглазый присел на корточки, поднимая свой полу пустой стакан, а так же потерянную сумку, вскоре надетую на плечо. Вот, он пустыми глазами рассматривает колышущуюся гипнотизирующую темно коричневую воду в стакане, а после, одно мгновение и обливает находящегося напротив, ноющего на счёт глаза. Парень скулит из-за контакта намокшей горячей ткани и средней температурой для человека кожи, будто собака. Запасная одежда у него наверняка есть. — Только попробуй ко мне ещё раз приблизиться. — суровым взглядом дополнительно опаляя никчёмного задиру, бормотал Мундроп, наконец направляясь в сторону выхода, при этом замечая опечаленное лицо того самого солнышка. Этот взгляд был сильнее самого быстродействующего яда, видимо, наладить общение со своим бывшим лучшим другом, которого тот считал даже братом не получится, ведь… «Он же его брат» — покидая кафетерий слушал на повторе паренёк. Да уж, расслабиться не получилось, нос разбили, так ещё и он. День уже выходит интересным… Пришлось навестить мед кабинет, где к травме приложили холодный компрессор, а после, обработав еле видную, но кровоточащую рану, налепили пластырь. Обговорив насчёт этой ситуации что-то с медсестрой, пепельноволосый направляется к выходу, как только открыв дверь, чуть ли не врезается в того самого парня, однако уже в обновленных вещах. — Уйди, придурок, у меня из-за тебя ожог на половину живота! — огрызается он, недовольным взглядом осматривая лицо напротив, а после, специально пихнув студента в плечо, проталкиваясь в кабинет, запер с негромким щелчком дверь. Тяжело вздохнув и проговорив пару-тройку ласковых, Мундроп заметил того блондина из столовой. Обычно, это солнце ведёт себя безрассудно, как ребенок, а после, что-то незначительное натворив, краснел смотря в пол, никогда не унывал, совсем наоборот, поддерживал, если кто попросит, но сейчас… «Видимо он очень огорчён из-за своего брата» — пронеслось в голове серебрянноволосого. — Прости. — тихо шепчет веснушчатый. — сильно болит? — он протягивает руку вперёд, аккуратно касаясь чужой щёки, а после поглаживая ее, заставляя покрыться мурашками собеседника, не решающегося даже дышать, хотя в любом случае приходится это делать, вновь ощущать неприятное покалывание в носу и последующую за ним боль. Вопрос остаётся без ответа, а Санрайз только-только собирается убрать руку, как чувствует чужую, такую холодную, поверх своей, из-за чего еле заметно вздрагивает. — Хочешь, я тебя отпрошу? — В этом нет необходимости. — сухо отвечает пепельноволосый, отпуская из ледяного плена чужую ручку. — Ладно, Мун, как скажешь, но ты не против, если я послежу за тобой? — наклонив чуть голову, словно верный пёс, поинтересовался блондин. — если станет хуже — говори. Я знаю, что ты держишь все в себе, но, пожалуйста, доверься мне. — Санрайз раздвинул руки и принял в свои крепкие объятия высокого паренька, не отвечающего на приятный жест, а явно задумавшегося над чужими словами. — Пойдём, мы уже и так опаздываем… — схватив Мундропа за руку и потащив того на другой этаж, бормотал по пути вновь сияющий как солнце. Оказавшись в аудитории, блондин настоял на том, чтобы они сидели вместе, и совсем никаких возражений в ответ не получил. Пока жизнерадостное, как кажется со стороны, солнышко, как и остальные, записывал конспект, пепельноволосый глубоко погрузился в свои мысли касаемые Санрайза, ведь именно он держит все в себе, постоянно показывая людям хорошего, но ведь так не может быть, правда же? — Эй, проснись! — шепотом произнес сосед, мотая рукой перед чужими глазами…