Until the end

      Солнце уже начало садиться, уступая свою власть Луне и звёздам. В это время довольно просторная комната наполнилась шумом от разговоров юношей и девушек. Они уже собирались ужинать, а заодно обсуждали произошедшее на последнем задании. Им снова приходилось ступить на территорию бывшей Республики. Это была их родина, которая когда-то отправила «Восемьдесят шесть» на смерть, сделав вид, что на войне вовсе нет людей.       «Белые свиньи» сняли с себя ответственность за войну, а после они и вовсе расслабились, даже не думая о том, что могут поплатиться за свою беспечность и наглость. Но они поплатились за свои ошибки. Республика превратилась в руины, а её жителям пришлось хоть немного вспомнить о том, что такое война и страх смерти. Но надолго ли? — А «белые свинки» в своём репертуаре. Даже такие события на них не очень сильно подействовали, хотя я бы удивился, если бы было как-то иначе, — подперев рукой щеку, выдохнул молодой блондинистый парень, чуть прищурив свои зелёные глаза. — Может в самом начале они и испугались, но сейчас снова расслабились. А то, что они во всём винят нас, уже давно не новость. И не надоест же им никак… — прокомментировал слова товарища парень с тёмно-зелёными волосами, зевнув в процессе. — Да хватит уже. С самого утра об одном и том же говорите. Райден, хоть ты прекрати. — Анжу, не злись, мы ведь давненько о них ничего не слыхали, не до того было. Но интересно же, как некоторые личности не меняются несмотря ни на какие события, — принялся оправдываться тот же парень перед голубоглазой девушкой с белыми волосами, что расставляла тарелки с едой, — А вообще я удивлён, что ты здесь, хотя вроде бы собиралась куда-то с Дастином. — У него дела есть сегодня, да и вообще ты ведь у нас обычно голос совести, а сегодня разговорился, — Анжу слегка нахмурилась, садясь за стол, — Лучше ешьте все, пока не остыло ничего. — Давно мы так не собирались все вместе… Просто мы пятеро и никого больше, — вздохнула Курена, но тут обратила внимание на блондинистого товарища, который из-за старой травмы мучился со столовыми приборами и никак не мог нормально поесть, — Сео, давай помогу, перестань. — Кхм-кхм, — практически весь привычный шум затих, когда возле них послышался едва заметный кашель их командира, который только зашёл к ним. Все ребята тут же переключили внимание на него и не зря. Парень осмотрелся, будто кого-то или что-то искал, но не нашёл, — А где Лена? — Нам-то откуда знать? Разве она не с тобой должна была прийти, Шин? — переспросил Сео в ответ, но по его удивлённым глазам было понятно, что и ему интересен ответ на вопрос тёмноволосого парня. — Вообще я её с утра не видел, да и то мельком… — ответил Райден, но заметив во взгляде друга беспокойство, напрягся сам. И когда это он научился что-то понимать по безразличным красным глазам того парня? Или же их «Бог смерти» уже и не был таким безразличным, каким казался столько времени? — А… — Шин, кажется, хотел поначалу что-то сказать, но оборвал попытку раньше, чем открыл рот. Непривычно для самого себя, он нервно прошёлся туда-сюда, чувствуя неладное. — Шин, я думаю, не стоит так волноваться. Может быть она просто спит после вчерашнего, ты ведь говорил, что она очень поздно легла, — предположила Анжу, пытаясь как-то сгладить напряжение, хоть и понимала, что такого, как этот парень, это отнюдь не убедит и ни капли не успокоит. — Шин, ну куда ты? Стой! — не выдержала Курена, увидев, что их друга уже и след простыл, — Да что за… — Бесполезно его останавливать. Мы ведь все знаем, что если что-то касается его драгоценной Лены, то он никого не послушает, — вздохнул Райден, махнув рукой в сторону двери, которая захлопнулась как только Шин вышел отсюда. — Да как всегда… — красноволосая девушка нахмурилась и молча переключилась на еду, после чего её примеру последовали и остальные участники беседы. «Лена… Надеюсь, я успею…»       Имея крайне ужасное предчувствие, Шин без лишних раздумий сразу же убежал туда, где по его мнению могла быть девушка. По крайней мере он на это надеялся, хотя если бы оказалось иначе, то в этом состоянии парень, разумеется, пошёл бы искать её дальше.       Если бы года два назад кто-то сказал, что Могильщик будет со всех ног бежать, чтобы кого-то успокоить, то такого рассказчика быстро бы засмеяли. И неспроста, ведь мало кому пришло бы в голову, что такой человек вообще способен на эмоции. Кроваво-красные глаза обычно излучали слишком страшное спокойствие в любой ситуации. Казалось, что ничего в этом мире не могло бы пошатнуть его привычное холодное безразличие.       Сейчас по коридору мчался всё тот же парень. Те же красные глаза расширились, брови приподнялись, зубы стиснулись… Это всё было так несвойственно тому «Могильщику». Шин по-настоящему чувствовал страх, что сейчас что-то могло случиться с человеком, который когда-то воскресил его эмоции. Раньше он бы может и беспокоился о Лене в случае возможной внезапной атаки Легиона, но сейчас было довольно тихо. Шум от голосов в голове легко заглушали обрывистые звуки сердцебиения, по коже расходился холод, дыхание перекрывало, хотя его никто не душил… «Пожалуйста, не сделай ничего глупого… Я сейчас приду к тебе.»       Тьму в коридоре разбивал тонким лучом свет, исходящий из приоткрытой двери комнаты, где обычно проводила своё время полковник Милизе. Не очень думая о последствиях, Шин за два шага уже оказался здесь, резко открыв дверь. На миг остановившись, чтобы отдышаться, он пробежался взглядом по комнате и заметил того, кого искал. — Лена… — он сразу же произнёс её имя, но реакции никакой не последовало.       Прямо перед ним у окна стояла стройная девушка с длинными волосами. Можно было подумать, что она смотрит куда-то на улицу, но её голова была опущена, о чём дополнительно свидетельствовали свисающие серебристые локоны на фоне слегка вздрагивающих рук, которые опирались подоконник. — Лена?       Девушка словно не слышала, что к ней обращались и что в эту комнату кто-то вошёл. Шину было достаточно понаблюдать за ней полминуты, чтобы понять, что мысленно она ушла куда-то в себя… Парень едва слышно вздохнул и тихонько подошёл к ней ближе, пока думал, как здесь можно помочь.       Лена действительно ушла глубоко в свои мысли. Она всё думала о недавнем задании ребят и о том, что услышала во время синхронизации с ними. Дело в том, что пока отряд был на территории бывшей Республики, многие выжившие Альба вновь не стеснялись кричать гадости в сторону «проклятых Восемьдесят шесть». Только теперь у них появился «аргумент» о том, что отряд во главе с Шином их не защищал, а примкнул к армии другой страны. Теперь они были не только «свиньями, принявшими человеческий облик», но и предателями.       Ребята не обращали внимание на подобные высказывания, изначально не ожидая услышать здесь ничего хорошего в свой адрес. Разочарований не будет, если с самого начала ничего не ждать, ведь так? Наверное это работало именно таким образом, но Лене было больно. Девушка злилась из-за того, что те, кто считал себя высшей расой, даже не пытались увидеть собственные ошибки, которые привели к такому плачевному концу для государства.       По-хорошему после того, как Республика пала, выжившие должны были открыть глаза на то, что не видели раньше, пока жили в иллюзиях, осознать свои ошибки, чтобы впредь их не повторять… Должны были. Создавалось ощущение, что эти люди совершенно неисправимы и попросту не способны смотреть дальше собственного носа. На деле они всё так же продолжали снимать с себя ответственность за всё случившееся, желая как можно меньше думать самостоятельно. Зачем? Удобно ведь расслабиться и ничего не делать, делая вид, что всё хорошо. Притворяться у Альба всегда получалось просто замечательно.       На самом деле Лена понимала, что надеяться на пробуждение совести у граждан её родины было бесполезно, но всё равно ей хотелось верить в справедливость до последнего. Но среди тех криков, что она слышала на фоне тех самых «Восемьдесят шесть», было кое-что не совсем привычное… Девушка отчётливо слышала, как её соотечественники проклинали её саму за дезертирство, за слабость, за помощь «свиньям», за гибель Республики… Этот список можно было продолжать ещё очень долго. Это то, к чему Владилена была не совсем готова. Тогда она так старалась придумать надёжный план, изучала столько деталей, сколько могла… И в итоге выжившие граждане Сан-Магнолии фактически объявили её своим врагом. Нет, Лена не жалела о том, что когда-то приняла решение помогать 86 и сражаться до конца, но теперь она чувствовала себя такой одинокой… Чужая среди «своих» и наверняка всё ещё чужая среди тех, с кем проводила сейчас столько времени… — Лена, ты меня слышишь?       В какой-то момент девушка услышала до боли знакомый голос прямо за своей спиной. Она наконец услышала звук, но всё ещё не пошевелилась. Её будто сковали все те мерзкие мысли, что мёртвым грузом торчали в голове и раздавливали душу. Вина, стыд и отчаяние сливались в единый камень, который нельзя было увидеть, хотя он причинял настоящую боль. — Лена… — Шин осторожно коснулся её плеча, от чего девушка слегка вздрогнула, словно испугалась. Голос парня звучал тихо и так мягко, как только мог, хоть и выдавал беспокойство, — Не бойся, это я. — Шин… — колокольчиковый голос наконец напомнил о себе, но только звучал непривычно тихо. Девушка произнесла его имя ещё находясь где-то в своих мыслях, но вдруг очнулась и постаралась скрыть свой настрой, сымитировав обычный спокойный тон, — Почему ты здесь? В это время у вас всех обычно ужин… — Да есть у меня ещё очень важное задание… — начал было отвечать Шин, но понял, что сморозил какую-то ерунду и на какое-то время замолчал. Кажется, от волнения он совсем запутался в мыслях, словах, действиях и не очень понимал, что на самом деле должен был делать, но понимал, что не может бездействовать, — Лучше скажи мне, что тебя тревожит. — Ничего. Всё хорошо, — коротко ответила девушка, сама не понимая, что так лишь больше выдаёт себя. — Тогда почему ты весь день не выходишь из комнаты? Может лучше скажешь, что случилось? — Я… Я просто спала. Ничего не произошло, правда. Я абсолютно спокойна, — Лена бегло придумала что-то, чтобы отвертеться от вопроса, но её аргумент звучал слишком неубедительно. — Ты слишком напряжена, — Шин и не думал останавливаться, пока не добъется своего. Он видел, что девушка пыталась скрыть от него свои переживания и только делает вид, что всё хорошо, но не собирался оставлять всё так, как есть, — Я сам долгое время скрывал всё от других, да так, что сам едва не лишился души. — Но я не… — Лена, — парень ловко развернул её лицом к себе, приподняв пальцами её подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом, — Ты и сейчас можешь повторить то, что сказала? — А… — девушка чувствовала, как красные глаза притягивали к себе всё внимание и словно заглядывали глубоко в душу. Она хотела отвести свой взгляд, но поймала себя на том, что не может оторваться. Но при этом раскладе ей было трудно продолжать скрывать правду, ведь её серебрянные глаза выглядели уставшими, подавленными и слегка опухшими из-за старых слёз, что было хорошо заметно на таком небольшом расстоянии, — Я… Я просто не хотела беспокоить тебя… У тебя ведь хватает своих проблем и с моей стороны было бы не очень правильно грузить тебя ещё и своей ерундой… Не нужно тратить на это время… — Это вовсе не ерунда, если причиняет тебе боль. Разве не ты мне говорила, что нужно делиться своей болью? Не помнишь, кто говорил не держать всё в себе, м? — Шин аккуратно провёл большим пальцем по её щеке, касаясь её белой шелковистой кожи, и приобнял её свободной рукой. Он всегда будет помнить, как она не сдавалась, когда пыталась заставить его говорить, и чувствовал, что теперь пришёл его черёд… помочь ей побороть своих внутренних демонов. — Да, я говорила. Я и сейчас сказала бы это тебе, но это ведь другие проблемы… — Другие? Да такие же… Боль не станет меньше, если будешь пытаться делать вид, что её нет… Наоборот боль станет невыносимой, так что прошу тебя, не молчи, — парень легонько погладил её по спине той рукой, которой приобнимал. Его голос был тихим, таким же мягким и даже… каким-то тёплым, хоть в нём по-прежнему ощущалась нотка волнения. Кажется, за всё это время Шин действительно сильно изменился и он понимал это. — Шин… Я просто… Мне стыдно даже говорить тебе, что меня как-то задели крики тех, кто заставил вас страдать столько лет… Я… Я понимаю, что сама во всём виновата… Я ведь понимала, что стану чужой среди них… Я думала, что смогу принять бой, но… Не смогла… И открыть им глаза на правду я не смогла… Помочь вам и другим бойцам я тоже не смогла, хотя я правда очень этого хотела… Я столько раз думала, что делаю что-то, но на самом деле ведь ничего так и не сделала… И разве я тогда имею право грустить? У меня ведь слёзы лить нет времени совсем, если я хочу хоть раз сделать что-то полезное! Я должна что-то сделать со своими грехами и мне одной нести свой крест… — девушка поначалу ещё пыталась сопротивляться, но в конце концов сорвалась и слова полились горьким градом. Она наконец-то начала говорить что-то, одновременно чувствуя дрожь не то от кома в горле, который всё ещё сильно мешал выплескнуть боль, не то от чувства собственной жалости, не то просто от того, что ощущала, как крепкая мужская рука продолжала нежно поглаживать её спину. Девушка хотела было опустить голову, но Шин помешал ей это сделать, чуть сильнее придержав её подбородок. — Лена…  Не прячь свой взгляд, ты ни в чем не виновата… К сожалению, люди в Сан-Магнолии были слишком упрямы, чтобы попытаться заглянуть дальше той иллюзии, в которую так сильно верили. Я не очень удивлён тому, что даже перед лицом смерти они не захотели меняться, но… Ты всё то время готовилась к тому, что война придёт и за стены Гран-Мюра. Ты помнила, к каким выводам мы с тобой пришли и готовила план действий… В конце концов, ты жертвовала своим здоровьем… И если бы не ты — Легион раздавил бы всех и не выжил бы никто. Если белые свиньи это отказываются понимать и находят наглость обвинять во всём тебя, то они же понесут своё наказание. Послушай, в их глупости виноваты они сами. Не пытайся взвалить всё на себя, тем более, если твоей вины нет совсем… Не повторяй моих ошибок, умоляю.       Лена замерла, столкнувшись с его понимающим, сочувственным взглядом, и ловила каждое его слово, так как душа нуждалась в этом как в воздухе. Обычно этот парень не был из тех, кто много разговаривает, но именно с ней он становился мягче, для неё находились слова и она пробудила в нём чувства. Шин взял её руку и поднёс её к своей шее, заставив коснуться его шрама. Эта рана, которую он всегда прятал от всех… Лене всегда становилось больно где-то глубоко внутри, когда она думала о том, как парень мог получить такой шрам, а он никогда не рассказывал об этом. Тем временем Шин перешёл практически на шёпот, когда продолжил говорить: — Этот шрам — напоминание о вине, которой я жил долгие годы. Когда-то… Брат сошёл с ума от новости о гибели нашей мамы и на эмоциях сорвался на мне. Он обвинил во всём меня и почти задушил меня. Хоть я и выжил, но вина продолжала убивать меня изнутри. Даже после той битвы со старшим братом легче стало только на короткое время. Я никому не рассказывал о том, что тревожит меня, потому что всё равно до этого никому не будет дела. Думал, что здесь хватает других проблем, когда каждый день гибнут товарищи. Думал, что мне просто стоит переключиться на то, что я должен делать на войне. И я похоронил свои эмоции, был живым трупом… Я сошёл с ума и просто ждал, когда наконец умру по-настоящему… Но именно ты воскресила мою душу, дала почувствовать себя человеком и благодаря тебе я нашёл причину жить. Лена…       Шин чуть сильнее прижал её руку к шраму. Теперь он не просто не прятал свою самую большую рану, которая отражалась в его душе, он подпустил девушку так близко к себе, насколько это было возможно. Он надеялся, что рассказ об этом сейчас мог бы помочь уберечь её от подобной душевной раны… Парень слышал, как Лена считала, что не сделала ничего полезного, и хотел опровергнуть это. Вот он, живое подтверждение того, что эта девушка когда-то сделала нечто очень важное… Нет, она продолжала это делать постоянно. Она продолжала быть его светом, продолжала заполнять дыру в его сердце. И ему самому становилось больно от осознания того, какой груз она на себя взвалила. Ему хотелось помочь ей, облегчить ей ношу, дать ей выговориться или поплакать, если ей будет нужно… Ему хотелось быть для неё опорой, чтобы она знала, что всегда может рассчитывать на него, потому сейчас не мог молчать. — Лена, даже не думай, что я позволю чему-то подобному случиться с тобой. Я не дам никому утопить тебя вине, которой нет. Пожалуйста, помни, что ты сделала как минимум одну вещь… Благодаря тебе я сейчас стою здесь перед тобой, — Шин почувствовал, как девушка нежно поглаживала его шрам, и на какое-то время замолчал. Она словно боялась, что рана свежая, но даже сейчас показывала, что хотела бы забрать часть его боли, как обычно забывая о самой себе. Парень прижал её к себе, сомкнув руки вокруг её спины, и оставил лёгкий поцелуй на её макушке. — Шин… — тихо произнесла Лена, осознав каждое слово, что услышала из его уст. Она крепко обняла его в ответ, уткнувшись в его плечо, и могла ощутить, как ей становилось теплее… Тепло разошлось по всему её телу, вызывая мурашки по коже, и проникало в глубины сердца.       Лену на самом деле очень тронули слова Шина, его слова были искренними, теплыми, понимающими, пусть и отдавали горечью от пережитых кошмаров наяву. История шраме была такой суровой, наполненной мучительной болью, но это была правда, от которой нельзя было сбежать, но её можно было принять и идти дальше. На самом деле девушка догадывалась, что здесь был замешан тот самый Шорей Ноузен, который когда-то давно протянул ей руку помощи, тот самый старший брат Шина, который после смерти стал частью Легиона… И было бы глупо винить этого человека после того, как его простил сам Шин, ведь в конце концов у любого могла бы поехать крыша в таких условиях. Но ей было не по себе от того, что Шин носил в себе столько боли. Лена была рада, что он наконец доверился ей, рассказав это…       Ей бы хотелось что-то сказать, утешить его, увести тему в уже привычное русло, забыв о своём грузе, но в горле всё ещё стоял ком. Она даже открыла рот, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь, но… Видимо то тепло, которым сейчас делился с ней Шин, подействовало на неё так, как было на самом деле нужно. Колокольчиковый голос издал неожиданный для себя громкий всхлип, но после затих, когда девушка сильнее уткнулась в плечо парня в попытах заглушить плач.       Слёзы покатились друг за другом, заставляя тело дрожать. Да, в конце концов Лена послушала Шина и наконец дала волю эмоциям, которые она так пыталась сдержать. Это были слёзы, что скопились за всё время, когда она чувствовала себя одинокой, разбитой, виноватой, жалкой… Она наконец-то смогла кому-то доверить это, показать свою внутреннюю маленькую девочку, которой было очень больно. Теперь у неё правда был человек, которому было не всё равно.       Шин и сам крепче обнял её, нежно поглаживая её по спине, и пока что просто молча давал ей проплакаться. Он был рад, что смог добиться того, чтобы она выплеснула то, что так сильно давило на неё сейчас. Он понимал, что сейчас был нужен ей, и пытался дать ей ту необходимую поддержку.       Для их же удобства, парень едва заметно сел на рядом стоящую кровать, потащив за собой королеву его сердца. Она сейчас настолько поддалась слезам, что единственной реакцией было скорее снова покрепче обнять Шина. Видя это, он слегка улыбнулся и заключил девушку в свои объятия, уткнувшись носом в её длинные серебристые волосы и вновь нежно поглаживая её по спине. Сейчас он без слов старался дать понять, что всё ещё находится здесь, что он рядом. У неё всегда есть он.

***

— Шин… Спасибо… — спустя приличное количество времени колокольчиковый голос пытался заговорить вновь, но звучал как-то хрипло от слёз, — Спасибо, что не ушёл… — Я бы не ушёл никуда. Если нужно поплакать — поплачь, нужно выговориться — сделай это. Я всегда здесь, так что не стесняйся этого, хорошо? — Шин смотрел в её заплаканные серебристые глаза, которые и сейчас ему казались прекрасными, всё ещё до конца не выпуская её из объятий. — Хорошо… И… Спасибо, что ты сам наконец рассказал мне… Я хоть и догадывалась, но тебе ведь было так больно… — она вновь аккуратно коснулась его шрама, проведя пальцем по нему. — Вот всегда ты так. О себе забываешь, а меня уже принимаешься жалеть… Было больно, но, как я сказал, благодаря тебе всё изменилось, — парень коснулся губами её лба, оставив на нём нежный поцелуй. — Ты сам такой же! — чуть громче произнесла Лена, нелепо улыбнувшись его действиям, чувствуя, как тепло продолжало литься по её венам. — Не спорю… Но раз так, то позволь мне позаботиться о тебе, — он мягко улыбнулся ей, осторожно вытирая её слезинки, легонько касаясь её лица, — Ты всегда напоминала мне, что ты на моей стороне. Но не забывай сама, что на твоей стороне всегда есть я… В конце концов я ведь люблю тебя. — Шин, спасибо тебе… Да, я… тоже люблю тебя и… Знаешь, мне правда сейчас стало как-то… легче. — Видишь, — Шин тепло улыбнулся ей, с некой нежностью в глазах прищурившись, и ласково поцеловал её в глаза, пока она только успевала их закрывать. Столкнувшись с ней лбами, он прошептал, — Не важно, что случится — я с тобой до конца.        Парочка коснулась губ друг друга, растворяясь в нежном поцелуе, в который было вложено столько трепета, столько нежности, сколько только можно было представить. И Шин, и Лена приняли друг друга настоящими, доверяли друг другу и правда очень хотели быть вместе всегда. В этот момент обе души понимали, что теперь сражаются вместе и против Легиона, и против внутренних демонов. Они вместе пройдут все испытания, крепко держась за руки. Никто из них больше не одинок, ведь они есть друг у друга.