Как понравиться Боссу Мафии.

      Антон давно заметил за собой то, что все эти фиктивные встречи и поездки домой к одному из чиновников стали для него не более, чем развлечением. А Арсений помог ему влиться в эту роль окончательно. Несмотря на громкую фразу о продаже тела, ни Арсений, ни кто-либо так и не пользовались парнем, хотя каждый раз внутри все сжималось от того, что рано или поздно он выполнит то, ради чего его наняли.       Попов перестал вести себя отчужденно в присутствии Шастуна, но и не шёл на сближение, просто общение по работе, вызывал его на встречи, где нужно было в очередной раз кого-то охмурить ради выгоды Попова. Но сегодня все иначе. Впервые Антон приехал не на какую-то светскую вечеринку, а к Арсению домой. Впервые увидел пустой дом, где один единственный обитатель — Попов, и иногда бывает клининговая служба, о чем говорила чистота везде.       Кабинет Арсения не отличался практически от того, который был в их офисе. Все та же темнота, то же большое количество оружия, только другого, большой дубовый стол, такие же кресла, почти идентичная копия. Только ковра не было. Гладкий паркет, который был покрашен темным лаком. — Проходи, не стесняйся, — Арсений налил себе бокал виски и сразу выпил. Что-то его напрягало, слишком сильно, что он не мог это нигде обсудить, кроме как в самом безопасном месте — дома. — Что-то стряслось? — Антон сел на привычное уже для него место — напротив места Арсения, закинул ногу на ногу, поправляя костюм. По сравнению с первой их встречей, Шастун вёл себя крайне расслабленно и свободно, да и ощущал себя так же. — Возможно, да, возможно, нет. Это мы сейчас узнаем. — Попов протягивает второй бокал Антону, оставшись стоять совсем рядом. — Что от меня нужно? — Шастун будто повзрослел с той встречи, и поведением, и разговором, и внешне. — Правда, Шастун. — О чем речь? — глоток терпкого алкоголя заставляет парня поморщиться. — Ты знаешь, что я никого не беру просто так, — Попов все ещё стоял за спиной у Антона, — и тебя взял не просто так. — Да, Вы сказали, что я, цитирую, продаю свое тело Вам. — Именно. Это относится и к правде. — Я не понимаю о чем речь. — О том, кому ты сливаешь обо мне информацию. — Антона будто окатило ледяной водой, он затылком чувствовал злой и напряжённый взгляд на себе, волосы на руках встали дыбом. — Но я никому ничего не сливаю. — Правда? Знаешь, я тебя жалел. — Арсений перешёл на шёпот, наклоняясь к уху парня, — Не пользовался тобой, потому что видел, что тебе это противно и ты не готов к такому. — Я ведь согласился на условия. — А я подумал о твоих чувствах, чего никогда не делал. — Рука Попова легла на шею Антона, — как думаешь, зря? — Не мне это решать. — Хочешь сказать, что готов выполнить все, на что подписался? — Если для Вас это доказательство моей невиновности, — Антон повернул голову, встречаясь с взглядом таких родных уже голубых глаз. Рука на шее не казалась опасной, скорее, чем-то необычным и будоражащим. — Раздевайся и садись на колени. — Дважды просить Арсения не нужно, он и так слишком долго жалел этого парня. Это был его дом, и понятное дело, здесь нашлось гораздо больше необычных вещей, чем в офисе, однако даже сам факт, что Попов достал из ящика стола ошейник — заставил напрячься.       Шастун не стал проверять, что будет, если он не подчинится, тем более, сам ляпнул, что если это докажет его невиновность в сливе информации, то он готов исполнить свою часть договора полностью, как подобает. Ошейник, со звоном прикрепленной к нему цепи, приземляется на стол, а вслед за ним — повязка на глаза. Шастун сглотнул, понимая, что Арсений не просто любит поразвлечься, он — доминант. Дрожащими от волнения руками, Антон снял с себя всю одежду, аккуратно сложив, и не поднимая взгляда, сел на прохладный пол на колени, как ему сказали. — Ты знаешь зачем это? — Арсений показывает повязку на глаза, во второй руке держа ошейник с цепью. Антон медленно качает из стороны в сторону, показывая, что не знает. — Отлично. Это называется — сенсорная депривация, то есть, частичное или полное лишение какого-либо ощущения. Либо все вместе, как кому нравится. — Попов подходит ближе, и садится на корточки перед взволнованным парнем, который учтиво прикрывает свое достоинство руками, — обсудим пару правил, — он застегнул ошейник на бледной коже шеи, проверяя как туго, чтобы парень мог дышать, — ты называешь меня — "Господин", и никак иначе, если для тебя что-то будет перебором — говоришь слово "красный". Но если ты читал договор, который со мной подписывал, то уже должен знать эти правила.       Антон не читал, просто подписал какие-то бумажки, которые ему дали. Вероятно, сейчас бы не было так страшно от неизвестности последующих действий, если бы он все уже удосужился прочитать контракт. Он кивнул, принимая выставленные условия.       Арсений проводит большим пальцем по нижней губе Антона, слегка приоткрывая их, и целует. Сначала медленно, нежно, но потом поцелуй стал более настойчивым, требовательным, а Шастун старался отвечать как мог. Он долго ждал этого момента, много раз представлял в своей голове, как Арсений воспользуется им, и так много думал об этом человеке, что в принципе, уже готов абсолютно на все, что тот предложит или захочет сделать. Пальцы Попова слегка сжали челюсть Антона, указывая кто здесь главный, но поцелуй продолжался, длился слишком долго, по меркам Антона для доминанта и сабмиссива.       Арсений, возможно, слишком волновался, впервые такое было, когда он думал о чувствах саба, поэтому решил, что сегодня они обойдутся только двумя атрибутами. У него, конечно, нет красной комнаты, как в знаменитом фильме, но парочка атрибутов припасено для "особых" случаев. И Антон был тем самым "особым" случаем. Попов укусил нижнюю губу Антона слишком сильно, чем вызвал небольшое шипение от парня, и отстранился. Цепь все еще находилась в руках, а мысли улетели куда-то очень далеко, во всех красках представляя, что он хочет сделать. Однако сегодня будет достаточно лишь прощупать почву, насколько Шастун готов к такому виду сексуальных отношений.       Встав в полный рост, он оглядел голого парня сверху вниз, слегка прикусив нижнюю губу, чем вызвал судорожный вздох партнера. Цепь была достаточно длинной, чтобы Попов отошел к кожаному дивану, сел на него и поманил Антона к себе пальцем. Парень начал подниматься, все еще слегка стыдливо прикрываясь, но его дернули за цепь, прикрепленную к ошейнику. — На коленях. — подсказал Арсений, облокачивая подбородок на свободную руку и наблюдая за беспрекословным подчинением. Антон встал на четвереньки и, опустив голову, побрел в сторону Арсения. — Подними голову. — Парень сглотнул, но подчинился, и теперь сидел на полу в ногах Попова, смотря на того то ли стыдливо, то ли с толикой возбуждения. — Расстегни мои штаны и начни ублажать. — Да, Господин, — ответ звучал очень неуверенно, слишком тихо, будто Антон прощупывал почву того, как относится к таким словам. Но тело предавало парня с каждой секундой, а Арсений это видел и ехидно ухмылялся, когда каждый раз замечал, что от происходящего член Шастуна напрягался все больше, а щеки розовели от смущения и желания.       Антон расстегнул идеально выглаженные, как впрочем и всегда, брюки, отодвинул линию трусов и замер на какое-то мгновение. Вспоминая, как ему стало страшно в самый первый раз, когда его чуть не изнасиловали, вспоминая свой первый раз с парнем, он каждый раз передергивался. Но сейчас было все иначе, и он не до конца понимал почему. Напряженный и стоящий член Арсения был так близко, но парня это не столь смущало, сколько наоборот подталкивало к каким-либо действиям. Он протянул руку к члену, желая взять и ощутить его размеры, но цепь снова дернули. — Без рук. — Указал Попов, все еще пристально наблюдая за действиями парня. Он практически дал свободу действий ему, так как понимал, что парень ничерта не знает о БДСМ.       Шастун кивнул и прислонился губами к горячей плоти, целуя медленно, мучительно тягуче. Провел языком по всему стволу, затем чуть с другой стороны, и еще чуть с другой, кончиком языка коснулся уздечки головки, провел по ней языком, и слегка неуклюже взял головку в рот. Дыхание Арсения немного сбилось, что было прекрасно слышно, но он продолжал позволять самовольничать, иногда поправляя, если ему не нравилось.       Трель телефона, раздалась очень не кстати, потому что Антон только вошел во вкус, почти полностью вбирая член мужчины в свой рот, слюнявя его лучше, чем в любой порнушке, слегка засасывая. Но Арсения это будто и не смутило вовсе, он спокойно ответил на звонок, а Антон застыл на месте, с членом во рту. — Да? — Попов положил руку с цепью на затылок Антона, слегка надавливая, указывая, чтобы тот продолжил. — Да, я уже дома, — Шастун повиновался, продолжая смачно заглатывать член, прикрыв глаза, снова увлекаясь процесом. — Нет, договор с ними подпишем на следующей неделе, — мастерское самообладание, как заметил Антон, но чувствовал, что рука на затылке слегка сжимается от приятных ощущений, но голос ни разу за время разговора не дрогнул, а лицо по-прежнему ничего не выражало, будто его кто-то может сейчас увидеть. — Подготовь мне в электронном виде, чтобы мы могли внести корректировки. — Антон позволил себе сделать большую глупость, он стал провоцировать Арсения на ответную реакцию, наконец осознав, что внешнее спокойствие — всего лишь маска. Теперь его целью было заставить эту маску слететь к чертям собачьим. Он стал смачно причмокивать, чтобы собеседник по ту сторону разговора понял, что Арсений Сергеевич занят более важными делами сейчас. — Ты там трахаешься что ли? — Попов включил громкую связь. — Да, — ехидная улыбка на лице Арсения заставила сердце Антона ухнуть куда-то вниз, оставляя после себя только страх и понимание, что он сам все это спровоцировал. — Блять, как так можно. Перезвони, когда закончишь. — А мне кажется, сабу нравится, когда его слышат, — Арсений продолжал улыбаться, а Антон продолжал краснеть и чувствовать в груди бешено колотящееся сердце, все еще продолжая принимать член в рот почти полностью. — Это еще и он. Перезвони, извращенец.       Звонок завершился, и Арсений потянул на себя Антона за цепь, отрывая от того, что парню уже дико понравилось. Тот, ведомый тем, что ему велят делать даже без слов, поднимается на ноги, а затем усаживается на колени Арсения, расставив ноги по бокам, а их члены соприкоснулись на мгновение. — Значит, тебе нравится, когда люди знают, чем ты занимаешься? — Арсений взял Антона за ошейник и притянул его к себе, оставляя между их лицами всего пару сантиметров. — Хотел получить от тебя реакцию, — шепотом признался парень. — Какую реакцию? — Любую, — Шастун слегка прикрыл глаза, наблюдая за тем, как шевелятся такие желанные губы. — Поверь, то, что ты получаешь, в разы больше чем то, что получают все остальные вместе взятые. — Хочу быть единственным, кто видит тебя без маски самообладания, — Антон чуть наклонился к губам Арсения, но тот его остановил, — Сколько людей было в твоей постели? И сколько из них видели тебя настоящим? — Он посмотрел Арсению прямо в глаза. — Слезь с меня. — Приказал Попов, заставляя Антона чувствовать, что он сказал что-то не то. — В моей постели было много людей, ты прав, — Антон слез, снова оказываясь на полу в ногах мужчины на коленях, — хочешь, чтобы я был при тебе настоящим? — он облокотился на колени, заглядывая в зеленые глаза, — тогда тебе придется стать моей собственностью. — Разве я не уже...? — Ты не понял. Никакого договора, никаких подобных встреч, что были раньше. — Он приблизился вновь к лицу парня, но сейчас от него веяло некой опасностью. — Никто и никогда, не должен тебя трогать кроме меня. Я не позволю, чтобы моё трогал кто-то еще. — Я готов, — шепотом ответил Антон, развратно облизнув губы, не разрывая зрительного контакта. — Ладно, — Попов расстегнул ошейник, который оставил несильный след на шее парня, и оставил на диване. Вспомнив об еще одном инструменте, он прошелся до стола и обратно, застегивая его на глазах Антона, который с этого момента уже ничего не видел. — При одном условии, — шептал он на ухо, оставаясь позади, — я хотел, чтобы ты мне сегодня только отсосал, но раз правила игры меняются, то я трахну тебя на том столе. Ясно? — Да, Господин. — Уверенность в голосе росла с каждой минутой.       Сердце Антона отбивало чечетку, ускоряясь с каждой секундой, а Арсений вальяжно прошелся по своему кабинету, собирая то, что ему было нужно для продолжения их вечера. Он задумался о том, что смотря на такую покорность и всеготовность Антона, зря так долго тянул. С момента, как Шастун появился на его пороге, прошло пара месяцев, а Попов только сейчас сможет во всей мере насладиться, теперь уже, "своим" сабом.       Шастун слегка подрагивал от предвкушения, ожидая, что же будет дальше, а из-за повязки на глазах, все остальные ощущения обострились в разы. Вот что значит сенсорная депривация, дошло до Антона. Он слышал приближающиеся шаги, щелчок, а затем почувствовал руку на своей скуле, которая мягко поглаживала, пальцы проходились по губам, проникая в рот. Парень не понимал точно с какой стороны сидит, или вообще стоит, Арсений, но его покорность говорила сама за себя, он полностью доверял Попову.       Арсений коснулся холодными и влажными пальцами сжатого кольца мышц Антона, вызывая тихий всхлип из-за обилия слюней и пальцев во рту. Он ввел один палец, растягивая, не двигаясь больше, давая привыкнуть. Жарким поцелуем губы опустились на шею парня, все еще со следами от ошейника, который, по мнению Арсения, безумно шел Антону, отвлекая от дискомфортных ощущений. Когда Шастун еле заметно кивнул, Арсений ввел второй палец, слегка прикусывая нежную кожу шеи, переводя внимание парня не на то, что происходило сзади, а играясь пальцами с языком. По сравнению с первым пальцем, принять второй приходилось дольше, однако Антон все равно кивнул, уже ожидая, что будет дальше. Он помнил свой первый раз с мужчиной, это был, честно говоря, не самый лучший опыт.       Сейчас все было иначе для обоих: для Арсения — он очень давно не заводил себе постоянного партнера, вновь проходить через отношения, и тому подобное, было морально тяжело, но он справится; для Антона — быть в роли сабмиссива было необычно, а в роли сабмиссива Арсения — тем более.       Мужчина ввел пальцы глубже, начиная слегка ими двигать, стараясь найти заветную точку, доводящую до экстаза, но поскольку рот парня сейчас занят, то он поймет это по тому, как тот себя будет вести. Антон задрожал, облокотился руками на сиденье дивана и склонил голову, подставляя свою задницу для более приятных ощущений. — Тише, — ласковый шепот пронесся прямо над ухом, — не торопи события, сладкий.       Арсений продолжал ласкать Антона, параллельно целуя шею, а второй рукой продолжая играться с языком, а когда парень уже не стесняясь стонал во весь голос, Попов помог парню подняться и проводил к столу, который в данной ситуации, просто шикарно подходил своей устойчивостью. Одним движением Попов наклонил Антона над столом и огладил ягодицы, якобы случайно касаясь яиц, вызывая мурашки по всему телу. Эффект предельного возбуждения ласками, не трогая член, был достигнут, Антон желал поскорее ощутить в себе член мужчины, который жадно сосал во время телефонного разговора, а Арсений желал поскорее войти в горячую и узкую дырочку. Шастун не понимал почему мужчина медлит, но потом ощутил на своей дырочке прохладную жидкость, которую Попов не только размазал снаружи, но и ввел пальцами внутрь, чтобы всем было комфортно.       Член Арсений вводил медленно и аккуратно, прислушиваясь к реакции партнера, потому что, судя по узкости внутри, у него либо вообще не было мужчины, либо был давно, наверняка Попов знать не мог. Когда член вошел чуть больше, чем на половину, то дальше стало легче, и Арсений вошел полностью, а Антон тяжело дышал, привыкая к ощущениям внутри. Его член был готов лопнуть от того, как Шастуну было хорошо, когда Попов начал медленно двигаться, со временем ускоряясь, и переходя на жесткий и быстрый темп. Они оба вспотели, в комнате было нереально душно и жарко, но им было все равно. Арсений трахал Антона, своего саба, так, как хотел, надеясь, что парень помнит стоп-слово.       Мощный и сильный шлепок по округлой ягодице вырвал из Антона слишком громкий стон, или даже выкрик, он уткнулся лбом в поверхность стола, почти не в силах держать себя в руках, да и ноги тоже уже были не в силах стоять. — Г..господин, — в полустоне Арсений услышал обращение, — давайте, сменим позу? — парню сложно было выговорить четыре слова, и он с длинными паузами все же справился с этой задачей.       Попов вышел из такой тёплой и манящей дырочки, потянув на себя за плечо Антона и увлёк в поцелуй, как только тот развернулся. Коснувшись члена парня, Арсений удивился слишком бурной реакции, даже слегка испугался, когда тот пошатнулся и взялся за плечи мужчины, чтобы не упасть, но поняв, что все хорошо, он медленно провел рукой по всему стволу. Раньше в своих практиках он не участвовал в удовлетворении сабмиссива, только доставлял удовольствие обоим, а там они уже сами кончали, когда нужно.       Вдоволь насладившись таким Антоном, он вновь проводил его к дивану, сажая на свои колени, как тогда после разговора, слегка приподнимая его, чтобы вставить член. — Придётся самому подвигаться, — сладко протяжно сказал Арсений, целуя косточку ключиц парня, руками по-хозяйски поглаживая все тело.       Антон медленно начал подниматься, опускаться, пробуя насколько ему некомфортно, но потом вошёл в раж и уже не мог остановиться. Ему даже стало плевать на правила доминанта и сабмиссива, он вслепую нашёл губы Арсения, уводя того в страстный поцелуй. Мужчина стал слегка помогать парню, делая ещё приятней, опустил руку на член и медленно двигал ею, чтобы Антон дрожал от ощущений, и так и было. Он содрогался от пульсирующего члена внутри, от дрочки слегка прохладной ладонью и таких желанных горячих губ. Казалось, что вот-вот и он потеряет любую связь с реальностью, либо потеряет сознание, так хорошо ему было. Заслуга ли это опытности Попова, или того, что Антон стал к нему неравнодушен в каком-то плане, он не знал, но знал точно, что это лучший секс в его жизни, и вряд ли кто-то сможет заменить такого любовника, как Арсений.       Он слишком громко застонал, выгибаясь в пояснице, чувствуя, как член Арсения становится ещё тверже и больше, он готов кончить, вот-вот, и Антон вместе с ним. Попов одним лёгким движением снимает повязку с глаз парня, и сразу же чувствует, что кончает, только встретившись с полным возбуждения взглядом зелёных глаз, в которых читается не только экстаз, но и что-то ещё. Он сделал это не просто так, в этот момент, Попов прикрыл рот рукой, запрокидывая голову назад, изливаясь в парня, а Антон кончает от этих ощущений на полурасстегнутую рубашку мужчины, тяжело дыша. Ему сложно держать равновесие даже уже в сидячем положении, но он не слезает, не перемещается никак, оставаясь в той же позе, лишь бы смотреть на такого Арсения.       Несмотря на все эти фетиши с БДСМ атрибутикой, Попов сам не понял, как этот банальный секс с очередным сабом оказался настолько чувственным и страстным, как он согласился на отношения с ним. Лишь смотрел в потолок, все ещё не убирая руки ото рта, пытаясь вернуть трезвость сознания, но выходило скудно. Шастун поцеловал костяшки пальцев, прикрывающих половину лица Арсения, вновь встречаясь взглядами, в обоих читалось лишь, что это далеко не конец, и они откроются друг другу ещё и с других сторон. Они оба желали изучить каждую частичку тела друг друга, изучить каждую фибру души, чтобы принадлежать друг другу. Арсений пожалел, что не сделал этого раньше.