***
Грегори было сложно назвать трусом. Живя на улице, ему приходилось быть храбрым. Нужно было уметь подстраиваться под ситуацию и всячески изворачиваться. Мальчишка был развит не по годам, что часто выручало его. «Но ты всё ещё ребёнок,» — звучит с насмешкой голос в голове. Он знает, что слова эти были сказаны ему когда-то намного мягче, но разум сам выставлял это в таком тоне, виня его просто за саму его суть. Он хмурится недовольно своим мыслям, пока Солнце весело щебетало о чём-то, покачиваясь перед ним. Пинает банки ногой, желая отвлечь аниматроника, но бьёт сильнее чем сам того хотел — слишком уж злится. Дети слишком подвержены эмоциям. И он не исключение. Поэтому не может не почувствовать страх, когда в наступившей тьме за ним следят два красных глаза. Он бегает по лабиринту, пытаясь найти генераторы. Слушая смех Луны, он пытается искать пути в обход него. В какой-то момент он теряется в пространстве от сильной головной боли — сказывается нервозность и усталость. Лучше не делает и садящийся фонарик, начавший так невовремя моргать. Он останавливается в каком-то углу, стены которого со всех сторон сделаны из пластика. Он в тупике. Если Луна решит пойти в эту часть, ему не сбежать. Но Грегори нужно было хотя бы пару секунд на то, чтобы перевести дыхание. Он пытается вслушаться, но вечно смеющийся аниматроник вдруг затих. Мальчишка чувствует как усиливается напряжение. Он не понимает куда бежать, потому что не знает где Луна. Фонарик словно для пущего эффекта заморгал ещё сильнее. Грегори смотрит на него обреченно, стучит слегка, надеясь что поможет. И, к удивлению, это срабатывает. Выдыхает облегченно. Поднимает голову и резко подаётся назад, больно ударяясь спиной. Фонарик в очередной раз моргает и вновь включается. Мальчишка смотрит испуганно, дрожит ощутимо, но подрывается с места. «Вниз и направо» — звучит эхом в голове мальчишеский голос. А привидевшийся на секунду образ не покидает сознание до тех пор, пока Грегори не покидает детсад.***
Ходя по техническим коридорам Грегори понимает, что уже не выдерживает. Часть него хочет просто сдаться, думает: «будь что будет». Но он почти сразу одёргивает себя от этого. Стоит в комнате, в которой нет ничего кроме подарка и выключенного эндосклета. Он слышит как точно такие же бродят за дверью, но войти не решаются. Он вздыхает почти неслышно и садится на пол, пододвигая подарок к себе. Крутит неспеша ручку, слушая тихую мелодию. Крышка открывается и он достает плюшевую игрушку. Смотрит на неё больше с непониманием, чем с разочарованием. Уже привык, что в таких коробках редко попадается что-то полезное. Но игрушка казалась странной. Она выполнена так, чтобы не казалась страшной, но Грегори понимает, что оригинал явно не выглядит так дружелюбно. — Была бы она такой милой и тогда… Грегори вздрагивает и поворачивает голову в сторону голоса. В полуметре от него на корточках сидит мальчик примерно его возраста. На первый взгляд он кажется вполне обычным: одетый в синие шорты и черную футболку с двумя серыми полосками, растрепанные, слегка кучерявые каштановые волосы. Грегори смотрит на его ноги, замечая, что тот был босой, но ему казалось не доставляет это никакого дискомфорта. Присмотревшись повнимательнее, он заметил, что мальчик выглядел довольно болезненно: бледный и худощавый. Казался намного меньше по сравнению с самим Грегори, хотя тот никогда комфортной жизнью не жил. — Кто ты? — спрашивает спустя несколько секунд тишины. Мальчик посмотрел на него чуть удивленно, а после улыбнулся. Но улыбка эта была какой-то усталой, вымученной. Он поднялся на ноги и, сложив руки за спиной, подошел к Грегори. — Как это кто? Твой лучший друг! — он протянул руки вперёд, держа в них ещё одну плюшевую игрушку, но та была в виде жёлтого медведя с черными глазницами. Грегори посмотрел сперва на игрушку, а после на державшего её с недоумением. Нахмурился, явно недовольный ответом. Мальчик вздохнул, а после бросил игрушку за спину, куда-то в тень, — Меня зовут Кэссиди. Я тут живу. — Тут? — Ну, не прямо тут. Живу в пиццаплексе, — Грегори смотрит на него, как на дурачка, не хватает только пальцем у виска покрутить, а Кэссиди смешно с этого, он хихикает, даже не пытаясь сдерживаться. Вздыхает глубоко, а после смотрит на дверь, — Сейчас лучший момент чтобы выйти. Грегори хмурится, хочет начать допрашивать, но замечает боковым зрением движение. Поворачивается, встречаясь взглядом с «очнувшимся» эндоскелетом. На ноги подскакивает и идет спиной в сторону выхода. Ни Кэссиди, ни игрушки, которую он бросил в тень, он не увидел.***
— Ты знаешь мальчика, который живет здесь? — Фредди, который только-только вышел из зарядной станции, с удивлением взглянул на своего маленького компаньона. — Грегори, гостям нельзя оставаться в пиццаплексе после закрытия, — мальчишка смотрит недоверчиво и замолкает, явно погруженный в свои мысли, что замечает аниматроник, — Ты что-то увидел пока ходил по техническим коридорам? — Ну… — он сомневается, сам себе не доверяет. Вдруг ему привиделось? На плечо опускается большая рука, сжимая совсем легонько, чтобы не причинить вреда ребёнку, — Помимо того, что там бродила толпа эндосклетов, желающих меня убить, — Фредди издает что-то походящее на вздох, не перебивает, но мысленно корит себя, что оставил Грегори в опасности, — Я встретил мальчика, — он смотрит на аниматроника, боясь увидеть сомнение в его глазах, но тот кажется только удивленным, — Он сказал, что его зовут Кэссиди и что он живёт здесь. — Кэссиди… — Фредди, спрашивает Грегори о его внешности. Ему кажется это имя и описание смутно знакомым, но просмотрев всю базу данных, он не обнаружил никого подходящего. Мальчишка смотрит на своего притихшего друга. Тот кажется уж больно задумчивым. Он знает Кэссиди? Он пытается узнать у него больше, но Фредди лишь качает головой беспомощно. «Я не знаю», — говорит он, и Грегори решает пока не думать о том странном мальчике. Он вздыхает и идет к лифту вместе с аниматроником, не замечая на себе печальный взгляд зелёных глаз.***
— Ты можешь сказать кто ты вообще такой?! — раздраженно вопит Грегори, защищая второй флаг, пока Кэссиди заливисто смеётся и всячески подбадривает его фразами по типу «Вот так!» «Так ему!» — Я ведь уже говорил, — Кэссиди подходит к нему ближе, когда с защитой было покончено, — Я твой лучший друг. — Нельзя стать лучшими друзьями только встретившись, — Грегори отворачивается и идёт вперёд, понимая, что ответа он не получит. — Но мы ведь не только встретились… Грегори замирает. Оборачивается, смотря на невольного спутника, что улыбается ему виновато. Смотрит с прищуром, недоверчиво, а после его прошибает дрожь. Он делает шаг назад и направляет бластер на стоящего перед ним. Пытается сдержать вопль, вдруг понимая, что луч проходит сквозь него. «Быть не может», — думает он. Уверяет себя, что такое невозможно. Что призраков не бывает. Кэссиди смотрит с ещё большей виной и пытается подойти. — Стой там где стоишь! — произносит слишком громко. Слышит неподалеку голос Чики. Она его слышала. Поджимает губы, но упрямо стоит на месте, не сводя взгляд с мальчика, — Это ведь ты был тогда? В детсаду? Ты ведь?! — Кэссиди кивает, послушно не двигаясь, — Ты не выглядишь так же как тогда. Где… — Я не так хорошо умею это контролировать. Ты тогда был в опасности и я волновался. А при сильных эмоциях мой облик меняется на тот, который был последним. «Последним». Грегори повторяет это одними губами и ему кажется, что он сейчас грохнется в обморок. Что такого должно было произойти, чтобы последним обликом было это. В той кромешной тьме на мгновение в луче фонаря слишком близко к нему было лицо, что казалось ещё бледнее чем есть сейчас. С пропитанными кровью повязками, спадающими со лба, плоть на котором отсутствовала. Но он будто и не ощущал этого тогда. Смотрел своими мертвыми, побелевшими глазами на него с волнением. А с потерявших цвет губ срывались слова, которые тогда спасли ему жизнь. Грегори жмурит глаза, дышит обрывисто, а голову вновь сжимает в тиски боль. Та же боль что была в детсаду, та же что появлялась и после несколько раз в критические моменты. Та же, что была и раньше. — Грегори, тебе нужно спрятаться, — звучит совсем близко. Он открывает глаза, смотрит на Кэссиди, находившегося перед ним и неуверенно протягивающим руку. Мальчишка долго не думает, хватается за неё, как за спасательный круг, позволяя вести себя. А также замечая несколько прибавившихся сантиметров в росте Кэссиди. Смотрит на его ноги и издает еле слышный смешок. Он его послушался — не подошел. Подлетел.***
— Он меня не видит, — Кэссиди говорит это так, будто это было ожидаемо, но лицо его выражает боль и отчаяние. Грегори не решается спросить об их отношениях. Фредди явно что-то знает, но не хочет или не может ему сказать. А лезть к Кэссиди, у которого глаза и без того на мокром месте, было совсем уж бессовестно. Он вздыхает, мысленно решает делать вид при Фредди, что за ними никто не следует. Сейчас нужно собраться с мыслями. Бластер он получил. А также посоветовавшись с Кэссиди, указавшем на вентиляцию в комнате победителей, проследовал до комнаты теперь известной Ванни. — У них всегда было плохо с безопасностью, — говорит призрак, смотря на комнату за дверью, — Даже забавно, что спустя столько лет, ничего не поменялось… — Сколько тебе? — с любопытством спрашивает мальчишка и встречается с удивленным взглядом Кэссиди, — Мне двенадцать. — Мне тоже, — он отводит взгляд, смотря куда-то вдаль, а Грегори вдруг понимает, что впервые видит у ровесника подобный взгляд. Обычно так смотрят взрослые. «Убитые горем» — мелькает в его голове услышанные когда-то слова. Он губы поджимает, но молчит, — Хотя в таком состоянии я уже давно. Думаю, я мог бы быть дедушкой сейчас. — Мне называть тебя дедулей? — он замечает в интонации компаньона грусть, а потому решает хотя бы немного поднять ему настроение. — Ну уж нет, — тот топает одной ногой, но никакого звука нет, что вызывает у обоих какую-то неловкость, — Зови меня Кэсом лучше, — он улыбается так ярко, что Грегори не может не улыбнуться в ответ.***
— Фредди не хотел, чтобы с ними что-то случилось, — говорит Грегори. Он только что вывел из строя Чику и забрал её голосовой модуль. В данный момент он бродил по свалке, стараясь лишний раз не смотреть на горы мусора вокруг. Но это было непосильной задачей, учитывая что они были буквально везде. Кэссиди видел его состояние, а потому несмело схватил того за краешек футболки. Мальчишка обернулся, почувствовав это. Улыбнулся, пытаясь убедить и его и себя, что всё в порядке, и пошел дальше, крепко сжимая чужую холодную ручонку в своей. — Как так происходит, что тебя нет для всего, но я могу тебя касаться? — этот вопрос мучал его уже какое-то время. К тому же сейчас это был хороший способ отвлечься от неприятных воспоминаний. — Я с тобой связан, — начал довольно уверенно, но замолк резко на несколько секунд, — Не знаю как это работает. Просто когда почувствовал, что вот-вот исчезну, стал искать что-то. И этим чем-то был ты. Я сам не понял, что случилось. Но попытавшись коснуться тебя, вдруг почувствовал ветер, проходивший сквозь меня. А после запах гари. Я чувствовал то, что должны чувствовать люди в тот момент, — он встречается с обернувшимся к нему Грегори взглядом, — То же, что и ты. — Значит пока живу я, живешь и ты? — Кэссиди кивнул неуверенно, про себя думая, что «жить» в его понятии отличается от того, что имеет Грегори. А мальчишка лишь крепче сжал чужую руку, ускоряясь после услышанных неподалеку звуков, — Тогда я должен быть ещё более аккуратен, да? — он незаметно улыбается, стараясь подавить в себе мысль, от которой на душе разливалось тепло. Казалось, словно это тепло можно было ощущать физически, потому что иначе объяснить вдруг потеплевшие руки Кэссиди казалось невозможным.***
— Какого чёрта вообще такие правила. Сложно что ли сделать карты для тех, кто пониже? А если человек карлик? — Грегори громко возмущался, поднимаясь на лифте в зону аркад. — Грегори! Следи за своим языком, — раздаётся недовольный голос Фредди из часов. Мальчишка прикусывает язык, понимая, что забыл отключиться от звонка. Извиняется и сбрасывает под тихий смех Кэссиди. — А сам ведь и хуже может, — говорит он с улыбкой, разглядывая потолок. — Фредди? — удивлённо спрашивает Грегори. Его друг лишь бросает на него прищуренный взгляд и возвращается к своему занятию. Грегори уже устал от того, что Кэссиди что-то не договаривает, но не может от него требовать раскрытия всех секретов. Всё же правда о прошлом единственных друзей в этом месте никак ему не поможет сейчас. Позже, спустившись к сцене, чтобы выключить систему безопасности, Кэссиди мельтешивший где-то за спиной, пока мальчишка опускал рычаг, говорит о том, что пойдёт разведает обстановку. Грегори оборачивается почти сразу, но ни друга, ни диджея нет на месте. Он хмурится, слушая инструкции, но послушно идёт их выполнять. А ещё позже, поднимаясь во вторую зону и прячась в коляске от бродившего рядом Монти, Грегори решает проверить камеры. И каких же усилий ему требуется, чтобы не взвыть, увидев Кэссиди, спрятавшегося в одной из дыр в стене. Его друг пусть и не был живым, но от аниматроников шарахался как от прокаженных, постоянно прячась за Грегори. Чего он так боялся? «Это больше рефлекс, нежели настоящий страх» — сказал он ему, когда Грегори решил спросить. Грегори выдыхает и бежит к рычагу. Нажимает его быстро и бежит со всех ног к комнате охраны, громко крича, пытаясь перекричать музыку и привлечь внимание Кэссиди. Но это привлекает не только его. Он наблюдает как заканчивается заряд у закрытой двери, пока аниматроники стучат в дверь. Ладно, сегодня явно не его день. Когда он вообще ошибался так сильно? Нужно что-то придумать. Где-то спрятаться. Но пока он думал, шум за дверью стих. Он стоит перед дверью, не решаясь её открыть, но этого и не требуется. Сквозь неё показывается голова Кэссиди, смотрящего виновато. — Что ты сделал? — открыл дверь, смотря на своего друга с любопытством. — То, что могут делать призраки, — Грегори склонил слегка набок голову, ожидая пояснения, — Захватил их и вывел отсюда. — О, — протянул мальчишка удивленно, — Со мной тоже так можешь? — Только неодушевленное, — он задумался на секунду, — Хотя есть некоторые способы обойти правила… — вздрогнул, поняв, что сболтнул лишнего, посмотрел в панике на Грегори, боясь, что тот попросит объясниться, но тот смотрел на него спокойно. — Неважно, — да, ему интересно, но… В который раз он позволяет Кэссиди умалчивать? Видимо он бессилен перед ним, — Ты как? — В порядке. Спасибо… — чуть смущённо, — И прости. Грегори лишь махнул рукой и пошел к последнему рычагу.***
— Ты обманщик, — обиженно говорит мальчишка, до сих пор не отошедший последнего забега в аркадах. — Мне очень жаль, Грегори. Я должен был догадаться, что и с ним может быть что-то не так. Фредди звучал очень виновато, но Грегори никак не реагировал. Смотрел куда-то в угол лифта, на деле играя в гляделки с Кэссиди. Последний смотрел то на мальчишку, то на аниматроника, и такая печаль была на его лице в тот момент. Грегори хотелось расспросить его, что с ним, но понимал, что при Фредди нельзя. Он одними губами спросил в чем дело, стоило ему вновь встретить взглядом с призраком. Тот помотал головой, улыбнулся сожалеюще и вдруг исчез. Мальчишка вздрогнул от неожиданности, что не укрылось от аниматроника, наблюдавшего за ним позади. — Ты плачешь? — Фредди занервничал от мысли, что мог заставить ребёнка плакать своими действиями. Но Грегори обернулся к нему, смотря как-то потерянно, — Что случилось, звезда? — Ничего такого. Просто немного замёрз, — он постарался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. Расспросить мальчишку подробнее Фредди не успел. Двери лифта открылись и тот выскочил оттуда, оставляя аниматроника позади.***
— Я не должен был оставлять тебя, — тихо шепчет Кэссиди сидя в комнате, в которой он сегодня впервые встретил Грегори. Последний стоял перед ним с моргающим после долгих поисков по всему пиццаплексу фонариком. Фредди остался стоять в коридоре, не пуская никого внутрь. Сейчас тут не было эндоскелета, а потому они были в относительной безопасности. Грегори подошел к сидевшему на полу призраку. Сколько времени он провёл тут в одиночестве, роняя слёзы? — Ты такая плакса, — со вздохом говорит Грегори, а Кэссиди дрожит. Мальчишка садится рядом и обнимает друга, отчего последний ещё больше начинает плакать. — Я знаю, — сквозь слёзы говорит он, — Мне уже говорили это. Прости… — Не извиняйся, — он смотрит на игрушку, которую оставил тут в прошлый раз, — А что насчёт того медведя? — Это моя любимая игрушка, — он утирает слёзы и вновь достаёт игрушку. Буквально из ниоткуда. В этот раз Грегори это точно может сказать, — Фредбер. Поздоровайся, — Кэссиди берёт его плюшевую лапу и машет. Грегори неловко повторяет. — Фредбер? Разве это не один из самых первых аниматроников? — призрак утвердительно кивает, а мальчишка задумывается. Такие игрушки сняли с производства давным давно. Он смотрит на Кэссиди удивлённо, а после начинает смеяться, из-за чего его друг смотрит на него непонимающе, — Да ты и правда дедуля. И получает слегка по голове той самой игрушкой, что не останавливает его от хихиканья. Кэссиди тоже подхватывает, начиная смеяться. Они дурачатся ещё какое-то время, пока за дверью не раздаётся голос Фредди, взволнованно спрашивающий, что Грегори так долго там делает. Мальчишка вздыхает и поднимается на ноги. Осталось уже не так много времени. А может просто отсидеться здесь уже до самого конца. Кэссиди замечает как задумчив его друг, а потому встаёт следом. — У меня есть просьба, — начинает он слегка неуверенно. Грегори смотрит на него выжидающе, — Можешь отвести Фредди в шахту под пиццаплексом? — Зачем? — Кэссиди губы поджимает, не уверенный стоит ли говорить. А мальчишка хмурится. В прошлый раз он позволял ему отмалчиваться, но в этот раз это касается как Фредди, так и его самого. Складывает руки на груди, смотрит упрямо. — Мне нужно, чтобы он вспомнил кое-что, — спустя несколько секунд игры в гляделки, отвечает призрак, — Если он захочет, он сам тебе расскажет. Я не могу решать за него, — Грегори выглядит разочарованным, но всё же соглашается. Кэссиди подпрыгивает на месте счастливо, а после неловко мнётся под взглядом друга, — Для начала тебе придётся получить когти Монти. Скорее всего придётся задержаться после открытия…***
Что ж. Этого Грегори не ожидал. Под пиццаплексом были не какие-то шахты, а буквально ещё одна пиццерия. Он чуть хмурится, припоминая, что та по идее сгорела когда ему было примерно лет пять. От этого места голова кружится. В плохом смысле. Он ходит рассматривает всё. Для места в котором был пожар тут неплохо всё сохранилось. Открывает одну из дверей и закрывает сразу. Видимо повезло уцелеть больше именно залу. Он поворачивается, смотря на Фредди. Тот казался каким-то очень задумчивым. Молчал и также смотрел по сторонам. Но он не выглядел как тот, кто сейчас что-то вспоминает. Видимо этого недостаточно. Грегори смотрел в глубокую дыру в полу, сомневаясь стоит ли туда идти. Вновь смотрит на аниматроника. Замечает рядом с ним Кэссиди, внимательно следившем за его реакцией. После переводит взгляд на Грегори. Смотрит так печально. Виновато. Оказывается перед ним за секунду и толкает в яму. Грегори успевает только вскрикнуть в ужасе. Он думал что пролетит метров десять и умрёт, сломав себе что-то, но к его удивлению понимает что замирает на месте. Открывает закрытые до этого глаза, видя Кэссиди, держащего его за обе руки и медленно опускающего его на ящик. Когда ноги коснулись поверхности, мальчишка вырвался из хватки призрака и посмотрел на него с такой обидой, будто он предал его, отчего второй сжался весь, пискнул тихое «прости» и исчез. После этого послышался обеспокоенный голос Фредди. Грегори даже ответить не успел, как к нему спрыгнул аниматроник, отчего ящик опасно зашатался. Он проверил мальчишку на наличие травм и, удостоверившись, что тот не поранился, расслабился. Но не надолго. Его уши дернулись как-то нервно и он попросил Грегори залезть внутрь его полости на животе. Спускаясь ниже из-за невозможности подняться, Фредди вдруг заговорил. Мальчишка навострил уши, получая желанную информацию. Но её было ничтожно мало. Да и ему было сложно понять, что тот имел ввиду. Аниматроник вдруг остановился, а Грегори, не удержавшись, спросил: «Что значит ты — не ты?» Но в ответ ему тишина. Он позвал друга, но тот продолжал игнорировать. Пытаясь понять, что происходит, Грегори прижался ближе к корпусу аниматроника, стараясь через небольшую щель увидеть то, что заставило Фредди впасть в такой транс. И замер в ужасе. Перед ними было существо, состоящее из одних проводов и шлангов, покрытых ржавчиной. Среди проводов проглядывались детали других аниматроников. Грегори не мог сказать каких точно, но их там явно больше трех будет. — Фредди, — шепчет еле слышно, не получая в ответ никакой реакции, — Фредди, пожалуйста, пошли дальше, — он не понимал, что происходит, но рядом с этим существом витало что-то, из-за чего головная боль Грегори усиливалась с каждой секундой. Мальчишка вскрикнул от резкой боли и пнул ногой аниматроника в корпус. И тот, словно очнувшись ото сна, быстрым шагом пошел дальше. Но далеко уйти он не успел. Наступая на очередную деревяшку, та вдруг проломилась, и они оба упали ещё глубже. Ещё даже не придя в себя после падения, Грегори вдруг выпадает из отсека, а Фредди, будто испытывая безумную боль, просит остановить его. Не теряя ни секунды, мальчишка покрепче сжимает фонарик и подбегает к мониторам, с отвращением и страхом смотря на то, что они транслируют.***
Грегори бежит вперёд, стараясь не спотыкаться о падающие ото всюду части здания. Фредди бежит за ним, всячески страхуя, и прося не оглядываться. Но он оглядывается. И замирает. Видит как к ним, хромая, приближается то чудовище, а за ним появляется ещё одно. Но это сейчас казалось ему неважным. Он смотрел на Кэссиди, что стоял лицом к нему. Смотрел с улыбкой, говоря «спасибо». Грегори хочет сорваться с ног и побежать к нему, но путь преграждает кусок бетона, падающий между ними. Мальчишка кричит, но его подхватывает на руки аниматроник, не слушающий его просьбы остановиться. Старается вырваться из крепкой хватки, что оказывается бесполезным. Силы медленно покидают его из-за мешающего дышать дыма. Он слышит вопль того существа и теряет сознание. А когда вновь приходит в себя, оказывается лежащим в траве на поляне. Рядом сидел Фредди, смотрящий на восход солнца. Грегори садится, привлекая внимание друга, но не смотрит на него. Чувствует что-то под собой. В кармане шорт. Тянется туда и вытаскивает знакомую игрушку. На глаза наворачиваются слёзы, которые он не может сдержать. Прижимает Фредбера к себе, тихо взвывая. — Он в порядке, — говорит Фредди, а Грегори смотрит на него сквозь слёзы, — У него есть дела. А ещё обещание. Он не может так просто исчезнуть. — Ты расскажешь мне? — голос сиплый от плача, но никто на это внимания не обращает. — Обязательно, звезда. Но позже. Сейчас нам нужно найти тебе поесть. И желательно помыться, — мальчишка чуть хихикает, представляя, как именно он сейчас выглядит. — Я знаю, куда мы можем пойти. — Доверюсь тебе. Вперёд, малыш.***
Кэссиди помнит как впервые встретил Грегори. Тогда, в охватившей пиццерию пламени, он вдруг смог наконец открыть глаза. Больше не было страха и боли, не было злости, ненависти. Огонь повлиял на них всех, но на Кэссиди больше всего. Только он сумел отделиться от того смешения душ, вспомнить настоящего себя. Вспомнить свою жизнь, свою смерть, то, что было после смерти. Он помнит как много плакала его израненная душа. И помнит нежный голос, который всегда был с ним, успокаивая. И он старался всегда следовать за ним. Помогать во всём, что он попросит. Но в какой-то момент этот голос потерял свою нежность. Подверженный чужим эмоциям, он медленно терял свою звучность, становясь тем смешением, которым и был до сих пор. «Предатель» — слышит он среди хора голосов, который не слышит никто кроме него и, возможно, его сестры и отца. Но тем никогда не было дела до кого-то кроме самих себя. Он губы поджимает, отходит всё дальше, продолжая слышать слова, что ранят его всё сильнее. Передвигается по охваченным пожаром комнатам. Ищет. Ищет не смотря на вдруг охватившую усталость. И находит. В небольшой комнате сидит человек. Или то, что должно им быть. В их последнюю осознанную встречу он уже не походил на нормальных людей, но сейчас от пожара он совсем уже терял связь с таким понятием как «человечность». Он не ощущал боли. Не мог из-за той силы, что держала его в живых всё это время. Приближается к нему максимально близко. Тот глаза открывает, ощутив движение, и смотрит. Смотрит так устало. — Ты правда сдаешься? Знаешь же, что не закончится ничего. Разве мы не проходили через это уже? — он смотрит на него не моргая, не выражая ничего. Ему всё равно уже, — Прекрати! — Кэссиди хватает его за ещё не сгоревшую рубашку. Даже не удивляется, что руки могут держать ткань в руках. Он такой же мертвец, — Ты ведь обещал, что сделаешь так, что всё станет нормальным! Ты опять обманул меня? — на глазах наворачиваются слезы, которые начинают стекать по щекам вперемешку с кровью из раны на лбу. Но их без капли отвращения смахивает чужая рука. — Я правда старался, Кэс, — сипло произносит он, — Но я честно не знаю, что ещё можно сделать. Я попробую заново и может в этот раз… — Ты уже начинал заново! — Кэссиди перебивает, — И ничего не менялось. Почему ты не хочешь посмотреть, что будет дальше? — он мотает головой, продолжает чуть сбивчиво, — То есть, я знаю, что отец попытается захватить разумы людей, но если есть какое-то решение? Нам нужно рискнуть! — Мне, — раздраженно, — Мне нужно рискнуть. А что ты будешь делать? Опять сойдешь с ума и будешь пытаться убить меня?! — он встает со стула и склоняется над блеклой фигурой Кэссиди, отбрасывая маску, что лежала у него на коленях. Смотрит с такой злостью, что мальчику кажется, что он вернулся в прошлое. Привычный когда-то страх вновь сковывает его, несмотря на то, что где-то в сознании мелькает мысль о невозможности как-либо навредить ему теперь, — Кэссиди, я всё ещё человек. Я не всесилен. И я не могу смотреть на то как отец продолжает убивать и создавать тех, с кем придется бороться МНЕ. Мне, не тебе. Я всё ещё могу умереть. Я хочу решить всё до того, как появится армия духов, решивших отыграться на мне. — Значит страх смерти это единственное, что тебе мешает? — Кэссиди с трудом старается успокоить себя, но его попытки выглядят жалко. Он не смотрит в чужие глаза, опустил голову, да и сам выглядит так, будто вот-вот упадет на пол и зальется слезами, — Тогда почему бы не… — договорить ему не дают, резко обрывая. — Нет, — бросают без какой-либо возможности оспорить. — Но… — его голос дрожит, но он пытается переубедить, что ему также сделать не позволяют. — Я сказал нет, — смотрит гневно, будто сама мысль об этом оскорбляет его, — Я забуду кто я, поеду крышей и стану таким же чокнутым убийцей как вы. Я сказал тебе всё. А теперь перестань сопротивляться неизбежному и позволь начать сначала, — он вновь сел на стул и прикрыл глаза. Дышать казалось уже почти непосильной задачей. Он потратил большую часть кислорода на спор с тем, кому дышать-то и ненужно. Он не ощущает эту жгучую боль в легких в отличие от него. Да, его болевой порог намного выше, чем у обычных людей, но не бесконечен. — Если я буду за тобой приглядывать? — в ответ раздраженное цоканье. — Каким образом? Ты не можешь существовать без тела, а стоит слиться с чем-либо, так ты вновь перестанешь соображать. — Я постараюсь что-нибудь придумать, — он сам не знает, что ему делать, но он должен попытаться. — Кэссиди… — у него уже нет сил спорить. Он сомневается. Честно будет сказать, что он вообще не верит в то, что что-то выйдет из этой затеи. Но с другой стороны, что он теряет? Всё в любом случае начнется заново в определенный момент времени. Он вздыхает, понимая, что ещё немного и он умрёт, — Мы поступим по-твоему только один раз. — Спасибо! — он бросается к нему и обнимает за шею, зависнув в воздухе, — Спасибо, Майки! Я сделаю всё возможное. — Да… Вперёд, малыш, — он улыбается из последних сил, треплет брата по волосам и затихает. Кэссиди смотрит на него с секунду, мысленно прося прощение за то, что ему в который раз приходится расставаться с жизнью, а после подрывается к выходу. Сперва нужно найти способ оставить себя в том состоянии, в котором он сейчас. Душа Майкла в любом случае не исчезнет, соединившись с остальными. Он его вытащит позже. Обязательно. Но сперва нужно решить как-то его проблему. Перед глазами уже плывёт из-за слабости. Он смотрит вокруг, пытаясь найти хоть что-то. И замечает вдруг ребёнка. Ему лет пять от силы. Смотрит широко открытыми глазами на горящее здание и с места не двигается. Кэссиди слышит треск. Замечает, как стекло окна покрывается трещинами. «Он умрет!» — истерично мелькает в голове. Мчится к нему настолько быстро на сколько позволяют его возможности. Тянется к нему рукой, а к самому доходит осознание — он мёртв. Слёзы моментально накатывают и он просит прощения, закрывая глаза, покрытые пелены. Он подвел брата. Он оплошал дважды. — Почему плачешь? — слышится рядом. Замирает вдруг, переставая дрожать в истерике. Глаза открывает. Смотрит вперёд. Он лежит на земле, а перед ним сидит тот ребёнок. Живой. Живой! Ему кажется, что он впервые сделал хоть что-то полезное. Хочется плакать, но сдерживается. Поднимается на ноги. И дрожит. Дрожит от холодного ветра, чьи сильные потоки кажется вот-вот снесут его с ног. Морщит нос от запаха гари. И не может поверить, что это правда происходит. — Меня зовут Грегори, — говорит мальчишка, не выговаривая половину букв, — А тебя? — Кэссиди, — он чувствует, как слёзы начинают крупными каплями стекать по щекам и как холодно от этого, — Хочешь со мной дружить?..