Мой любимый брат

Брызги, от удара ботинка об лужу, разлетаются по асфальту. Получать какие-либо сообщения ночью - это страшно. А получать молча отправленную геолокацию - еще страшнее. Младший Мидория бежал просто как обезумевший. Мать была на ночной смене, а сразу полицию вызывать не хотелось. Он искренне боялся, что на его брата напал кто-то из злодеев и время идёт на секунды. И зря. Изуку поворачивает за угол дома и тут же застывает в ужасе. На холодном асфальте лежала девушка, полуобнаженная, вся в крови и...Деку вырвало. Он оперся о стену, пару раз ударив себя по щекам. Он не хотел смотреть. Знал, что будет хуже. Знал, что эта картина никогда не выйдет у него из головы. Но надо было. И поэтому через силу снова поднял взгляд. Всё тело девочки было в грубых, поспешных и рваных разрезах. Её рот был порван в улыбку Глазго, из-за чего были видны, раскрошенные в мелкую пыль, зубы и неестественно длинный язык, который был разрезан на буквально мясные ленты. На горле рваные раны, будто его рвали зубами, глаза то ли вытащили, то ли неаккуратно выдавили и вместо них сияли чёрные дыры, наполненные кровью. Изуку очень надеялся, что это всё с ней сделали после того, как она перестала всё это чувствовать, но в голове всё равно стояла картина как бедная девочка пыталась убежать, дрожащими руками зажимая кровоточащий рот и стараясь удержать высыпающиеся оттуда зубы, пока в её горло что-то (кто-то?) не вгрызся своими зубами. Деку аккуратно прошел вперед. И лунный свет открыл ему вид ее ребер. Они просто торчали сломанными зубцами, с всё еще свежей кровью на самых краях. Изуку зажал рот рукой, сдерживая новый рвотный позыв. Кто мог сотворить такое зверство? Он знал ответ. И сам для себя со стыдом осознавал, что мог предугадать такой исход. Его брат с самого детства издевался над животными и слишком безобразно защищался от детей, выходя за пределы нормы, стоило догадаться, что однажды его интерес падет на невинных людей. Он просто надеялся, что подобное не произойдет так быстро. Но все надежды были напрасны. И как же откровенно глупо и безнравственно было надеяться на что-то, а не сразу же попытаться ему помочь. Изуку перевел взгляд в самый темный угол этой богом забытой подворотни. Там, между деревянными ящиками, сидел Ками. Рядом с ним валялись несколько орудий убийств: ржавая труба, охотничий нож и осколок стекла. Поджав колени к себе, закрыв голову руками и сжавшись как бездомное животное, он чуть покачивался, будто успокаивая себя. Неужели наконец-то до него дошел весь ужас его наклонностей? Неужели он наконец остановится и всё будет хорошо? Изуку подбежал к брату, упав рядом с ним на колени и порывисто обнял. Ками почувствовал это и так резко прижался, вцепившись в его плечи, что младший чуть не упал. Они сидели так какое-то время. Изуку прижимался щекой к мягкой макушке Ками, а последний царапал его плечи, стараясь быть как можно ближе, спрятаться, а может даже и раствориться в нём. Его била дрожь. Изуку ошибочно решил, что это от ужаса. Но если бы он видел это восхищенное лицо своего старшего брата, то понял бы, что это не ужас. Это возбуждение. Первым голос подал Деку. Он чуть отстранился и положил руку на веснушчатую щеку Ками, заставляя его обратить на себя внимание. Но взгляд старшего брата невидящей пеленой скользнул по нему, будто и не замечая совсем. Словно совсем помешанный, сумасшедший, он стеклянно смотрел куда-то вперед. Выглядел Ками…хуже чем обычно. Вся нижняя часть лица была в чем-то мокром и слегка вязком, Изуку почувствовал это пальцами. Кровь. Металлический запах свидетельствовал явно о крови. Но его нос, зубы и лицо в целом были целые, явно без ранений. Значит эта кровь… Изуку с ужасом вспомнил о рваных ранах от зубов на теле девушки. Боже, да он её ел… Ками трясло неприлично сильно. Его губы сковывали нервные тики и их то тянуло улыбнуться, то расплакаться. Поистине жуткое и странное зрелище. – Ками… Нам нужно уходить. Пожалуйста, пойдем со мной домой. Ну же, пожалуйста… Нам нужно всё рассказать полиции.. Нет, маме. Нет, лучше Всемогущему, он точно поймет, он поможет, мы скажем, что напал злодей, что ты был под его влиянием. Мидория старший его не слушал, просто рвано мотал головой в ответ на каждое слово, хватаясь за Изуку и пытаясь стоять на ногах. Получалось плохо. Его пришлось взвалить на спину, придерживая за талию и руку. Ками буквально дотащили до дома. И слава богу, что он был довольно легким для того, чтобы это не представляло из себя сложной задачи. Мамы все еще не было дома и оба брата отметили самый большой плюс ее ночных смен. Изуку буквально закинул его в ванную, прямо в одежде, и только после этого включил в комнате свет. Все руки старшего брата были в крови, его рот, зубы, шея, даже часть волос, он будто искупался в ней. Младший прижал ладонь ко рту, крупно задрожав. – Что же ты наделал… - Прошептал Изуку, на негнущихся ногах подойдя к брату. Это было невозможно. Он явно перешел границы, все границы здорового сознания и моральных норм. Это было что-то совсем ужасное, что-то, что не должно было произойти никогда. Мидория опускается на колени перед ванной и тут же прячет лицо в своих руках, когда плечи начали дрожать. Его точно поймают. Нет, их точно поймают. И тогда их обоих просто казнят, без суда и следствия. И Всемогущий об этом узнает, разочаруется, но еще хуже, что об этом узнает мама и будет долго-долго плакать. Изуку не заметил как заплакал сам. Крупные кристаллы слез покатились по его щекам, а плечи задрожали. Через пару мгновений раздался жалкий всхлип и он начал плакать уже в голос. Кажется, именно это привело Ками в чувства. Старший моментально выпрямился в ванной и рывком притянул брата к себе, гладя своего возлюбленного по лопаткам, волосам и щекам, размазывая слезы и кровь. Нет, ни в коем случае его любимый брат не должен был плакать, он должен был быть счастлив. Ведь ту дрянную девчонку он убил именно ради брата, чтобы она не разболтала ничего, что бы к Изуку не начали относится с мерзостью в глазах. На свою репутацию ему было по большей мере, плевать, это просто было выгодно и до нельзя удобно, когда тебя любят и уважают по факту твоего хорошего поведения. Но вот видеть слезы брата - это слишком. Сошло бы за хорошую пытку. При чем очень действенную. Ками припал губами к лицу Изуку, ласково его расцеловывая, целуя его щеку, глаза, лоб, нос и добрался до губ. Сначала на пробу прошелся по ним языком, а потом поцеловал. Изуку стал противится не сразу, не понимая, что происходит, поэтому Ками поспешил углубить поцелуй. Прошелся языком по его зубам, нёбу и по чужому языку. И только тогда Деку протестующе замычал, отталкивая брата. От него был вкус крови. И Изуку догадывался, почему. Это пугало. Но еще больше его пугал тот факт, что его не беспокоил каннибализм брата, не беспокоило, что в его рту теперь кровь мертвеца. Его беспокоил только сам факт такого откровенного поцелуя. Нет, он не такой же ненормальный человек, как его брат. Он лучше. Он - будущий герой, а не… Не кто? Кем он сейчас хотел назвать Ками? Злодеем? Изуку бы никогда не смог сражаться против своего брата, ни за что. Он не может даже ударить его за все эти приставания, за это убийство… Какое уж там задержать и избить. Или даже убить. Нет, никогда бы он не смог убить своего старшего брата. Даже если и его старший брат кого-то убил. Его отвлекает от раздумий влажное прикосновение ладони к щеке. Изуку вздрагивает и поднимает испуганные глаза на Ками. – Нам нужно помыться. Вдвоем. - Констатирует факт старший Мидория, осматривая их обоих. Изуку уже встает, что бы оставить брата наедине с душем, но его тянут за запястье обратно, буквально уронив в ванную. От удара головой об кафель спасла лишь вовремя подставленная рука. - Не уходи. Младшему оставалось только обреченно кивнуть. Он помог раздется вновь обмякшему брату и разделся сам, садясь рядом в набирающуюся ванну. Они оба были будто опустошены. Пару минут молча сидели, пока вода постепенно не начала становится розовой от крови. Тогда Изуку аккуратно коснулся тонкого колена брата, обращая его внимание на себя. – Ками… Кто это был? Старший рвано выдохнул и запустил пятерню в мокрые, слипшиеся волосы. Думать здраво было крайне тяжело. В голову лезли образы только что совершенного убийства и это заставляло завязываться густому узлу наслаждения внизу живота. Он прикрыл нижнюю часть лица пальцами и отвел взгляд. – Это была Цуя Асуи. Мерзкая, проницательная девочка, она сама напросилась на такой исход. Сказала, что расскажет про нашу связь учителю, тебя бы это уничтожило.Выдавливая ей глаза, я просил ее быть тише, но она не слушала, тогда пришлось выбить ей зубы и разорвать рот. Она так захлебывалась в своей крови, с таким… звуком. Как будто тонущий котенок, захлебывалась и пыталась кричать, дышать. я просто хотел, что бы она помолчала. Поэтому оторвал ее сонную артерию. И съел. - Вдруг Ками резко дернулся вперед, расплескав воду и залез между бедер младшего брата, обхватив его плечи и с фанатичной улыбкой уставившись на его лицо. - Ты должен будешь попробовать! Деку, мой милый Деку, это не передать словами, такое невозможно передать, я обязательно накормлю тебя свежим мясом. Хочешь мы убьем кого-то, кто тебе не нравится? И съедим. Всё будет хорошо, это нормально, я тебе обещаю, ты не пожалеешь! – Ты сошел с ума… - Одними губами прошептал Изуку, вздрогнув от такой настойчивости. – Мой любимый братец… - Ками благословенно улыбнулся и сел между ног Деку, облокотившись спиной о его торс. Изуку был физически его шире, из-за тренировок. Это не могло не раздражать. Но, по крайней мере, он стал еще красивее, чем был. - Сейчас я ощущаю себя нормальнее, чем когда либо. Я как будто был создан для этого, как будто это моё нормальное состояние, я так счастлив. А ты? Ты счастлив? Пожалуйста, скажи, что это радует тебя, мне это очень важно. – Да… - Изуку пришлось выдавить из себя подобие улыбки. - Я очень за тебя счастлив. Следующие минуты оба молчали. Ками лишь нежился в его обьятиях, а Изуку добросовестно пытался оттереть с них обоих кровь. Получалось не очень, особенно с волос, она уже там застыла и приходилось грубо отдирать. В конце концов, силы закончились. И Изуку упал лбом в плечо Ками, ослабевше выдохнув. Он откровенно устал, поэтому даже на то, что бы держать себя ровно не было сил. Теплые капли воды стекали по его волосам и плечам на тело старшего брата, смешиваясь в один поток. Он приоткрывает глаза и тупо смотрит в стену. Белый кафель приятный для глаз, а горячая вода – для тела. Она мягко колышется, когда Ками кладёт руки Изуку на колени, для опоры, и поворачивается к брату. Поцелуи выходят тягучими, расслабленными и удивительно притягательными. Горячий воздух кружит голову, вызывая приятные мурашки. Волосы у Ками намокли, больше не кудрявятся, и его лицо кажется ещё острее. Не порезаться бы о края… Свет приглушен, он мягко рассеивается из небольшой лампы на потолке и от него глаза напротив тоже светят каким-то неземным светом. Вода стекает по руке, когда Ками поднимает ее, чтобы положить Мидории на щеку. Он прикрывает глаза, льнёт к прикосновению. Целует раскрытую ладонь. Сейчас Изуку слишком переполняет усталость и странное спокойствие, что бы противится этому. Да и противится не хотелось. Он знал, на что теперь был способен его родственник и не торопился его злить. Просто молча принимал это всё. Руки Изуку ложатся на лопатки Ками и притягивают ближе, приходится опереться о бортики ванны. Воде не удастся сегодня остыть. Тонкие пальцы почёсывают загривок, губы целуют шею, шепчут “хороший мой”, “милый”, “любимый”, шепчут всю ту грязь, что слушают друг от друга влюбленные пары. Остается только шумно вдыхать горячий пар, ерзать, пока вода плещется через край. Изуку приятны эти прикосновения, но он упорно пытается себя убедить, что это не так. Ками прикусывает мочку его уха, шепчет: – Будь громче. Погружает руку в воду, и даёт Изуку то, что ему хочется сейчас сильнее всего. И тот стонет прямо в губы, когда чужая рука сжимает его возбужденную плоть, прижимается лбом к плечу, когда Ками обхватывает его член и мягко, расслабленно подводит к разрядке. Это отвратительно. Это стало привычным и нормальным. Изуку даже не противится и не пытается всё списать на естественную реакцию организма, скорее просто молча принимает весь этот ужас. Господи, да он только что увел брата с места преступления и отмыл его от крови! Уж прикосновения потерпеть можно. Даже если это снова что-то за гранью. Имеет ли значение эта грань? Вовсе нет. Никакого. Не сейчас. Переводя дыхание после такого неожиданного удовольствия, Изуку тянется к вентилю, и включает горячую воду. Ками смотрит за ним из под опущенных ресниц, притирается носом к шее. Вода в ванной опять нагревается. Изуку снова расслабляется и затихает, держа брата в объятиях, ровно до тех пор, пока Ками не тянется к нему, опираясь руками о его колени, чтобы прошептать в самые губы: – Изуку, я люблю тебя. – И я тебя… – Правда? - В ответ на это Деку лишь кивает и опускает глаза, когда Ками ловит его рот своими губами и оставляет на них легкий поцелуй. - Я рад. До комнаты они оба добираются через час. Изуку помог Ками, у которого всё еще, очевидно, сильно болела голова и была сильная слабость после столь долгого и сильного использования причуды, и даже лег рядом с ним. Старший брат моментально стиснул его в объятиях, прижав к своей груди и зарылся пальцами в еще влажные волосы, вдыхая цветочный аромат шампуня. Так приятно и так по родному… Не хотелось просыпаться следующим днем. Но пришлось. Всю семью разбудил настойчивый стук в дверь. Мать, которая вернулась только под утро с работы, открыла первая, опередив быстро снëсшегося с лестницы Изуку. Утренние лучи скользнули в открывшуюся дверь, сперва ослепляя. И как только она смогла привыкнуть к яркому свету, сразу же прикрыла рот рукой, испуганно уставившись на неожиданных гостей. Двое полицейских сразу же протянули свои удостоверения личности и приветливо улыбнулись женщине. Рядом с ними стоял вечно уставший учитель Аизава, убирая волосы с лица. – Здравствуйте, Инко, – Подал голос Сотриголова, – можно задать вам пару вопросов? – Ох…Конечно. – Инко кивнула и отошла в сторону, пропуская полицию внутрь. – Чем я могу вам помочь? Позвать мальчиков? – Да, если не сложно, я бы хотел поговорить с вами тремя. Изуку и Ками, затаившиеся наверху лестницы, моментально втиснулись в стену. Младший Мидория сжал руку брата до хруста и вжался в него, не обращая внимания на протестующее шипение слева. Это ощущалось как конец. Их точно раскроют и убьют на месте. А Айзава-сенсей отрежет единственную возможность спастись. Это было слишком страшно, чтобы оставаться безэмоциональным. Но у Ками это, на удивление, хорошо получалось. Он просто сидел, сосредоточившись, гладя нервного брата по руке и смотрел в светлый участок внизу лестницы. Изуку прислушался. Сердце брата билось медленно, равномерно и тускло, как и всегда. Его абсолютно не волновал факт наличия двух полицейских и учителя внизу. Словно они никого не убивали и всё было обычно, как и тысячи дней подряд. Изуку резко вздрогнул, когда Ками схватил его за шкирку и откинул обратно в их спальню, встав в проходе. Внизу лестницы появилась Инко, вместе с одним из полицейских. Старший из близнецов сразу же одарил их солнечной улыбкой и спустился на пару ступеней вниз: – Мама, я могу чем то помочь? Изуку вчера учился до ночи, давайте не будем его тревожить, офицер? Уверяю, я смогу ответить на все вопросы. – Спустившись ещё ниже он заметил отвратительную деталь. Его мать стояла прижав руки ко рту, а в глазах блестели слезы. Она тут же кинулась обнимать старшего сына, от чего Ками пошатнулся и чуть не упал. Он непонимающе уставился на полицейского, рассеянно обняв мать в ответ. – Что-то случилось? – Ваша одноклассница… Кхм. Сегодня рано утром вашу одноклассницу, Цую Асуи, нашли жестоко убитой на улице. Академия приняла решение отправить всех учащихся в общежитие, под надзором учителей, пока мы не будем полностью уверены в безопасности наших учеников. – Ками, мне так жаль, такая потеря для тебя..! – Наконец отлипнув от сына спросила Инко, гладя его по голове и щекам. – Вы же с Изуку с ней дружили, как ты, милый? – Я.. Даже не знаю что сказать. – Ками отвёл взгляд и коснулся пальцами глаз, будто стирая слезы. – Это так ужасно… Она могла бы быть чудесным героем. Упокой, Господь, душу её, царство небесное. Айзава-сенсей, – Обратился он к стоящему позади учителю и тут же подошёл к нему ближе, прислонив руки к груди, – могу я прийти на похороны? – Конечно. – Кивнул старший, внимательно смотря на своего ученика. – Главное, не сей панику. Ты же умный мальчик, должен понимать. – Я всё понимаю, сенсей. – Как хорошо, что у вас такие понимающие ученики, Сотриголова. – Слышится голос из-за угла. Ками моментально холодеет и сердце начинает бится чуть быстрее. Его доброжелательная улыбка застыла каменной маской на лице, когда в поле зрения попал второй полицейский, вышедший из кухни. Абсолютно обычный человек, которого другие люди видели каждый день на улице и он никогда не вызывал вопросов. Но только не для старшего Мидории. Эту энергетику и манеру голоса Ками узнал бы из тысячи других. И это не сулило ни чем хорошим. Инко отправила старшего сына в спальню, что бы взрослые могли сами обсудить все нюансы. В комнате его встретил испуганный взгляд Изуку, который тут же схватился за рукав брата и потряс его: – Ну что там? Всё плохо?? – Нет. Всё хорошо. – Ками протянул к нему руки и Изуку тут же упал в его объятия, прижавшись ближе. – Нас перевезут в общежитие. Мама не против. Так лучше, правда? Мы будем вместе, без неё. – Ты убил человека, что значит “лучше”? Там было столько улик… Нас точно раскроют. – Нет. Не раскроют. Я тебе обещаю. – Ками рассеянно провёл пятерней по кудряшками брата, прижимая его к себе максимально близко, до хруста костей и поставил подбородок на его плечо, уставившись на дверь. Он был уверен, что тот, кто должен, сейчас их услышит. – Об этом позаботятся. Не сомневайся.