На часах было 0:51. Я как обычно сидел и пытался писать книгу. Ключевое слово "пытался", ибо все, что выходило из - под пера..., ну в моём случае из- под клавиш, казалось скучным и обыденным. Как бы так сказать... Заезженным, что ли? Мне казалась, что так же пишет почти каждый автор, а мне хотелось написать что-то новое, экстраординарное, ну или же, на худой конец хотя бы описать заезженную тему так, чтобы она казалась интересной.
Поняв, что я хрен что так напишу и надо бы отвлечься, я откинулся на стуле. При этом задел рукой микрофон, висящий на пантографе, поправил его. Сложил руки "замком" за головой и прижал наушники предплечьями, чтобы музыка была громче и можно было проще абстрагироваться от мира. Я глубоко вздохнул, уставился в угол комнаты, прямо над монитором и закрыл глаза. Просидев так несколько минут, я неожиданно осознал, что вообще ни о чем не думаю, а просто наслаждаюсь музыкой. Я убрал руки из -за головы, снял наушники, повесил их на пантограф и посмотрел на электрогитару, стоящую слева от меня.
Немного подумав, я решил, что не стоит играть в час ночи, а то велика вероятность огрести. Перевел взгляд обратно на монитор и попросту завис. На верхней грани монитора сидело нечто..., ну точнее..., это была девочка, только ростом она была сантиметров пятнадцать - двадцать, ну или около этого. Её можно было бы назвать феей, если бы не её внешний вид.
Она выглядела, как типичный представитель пост-готик стиля, коих любят рисовать японские художники: длинные тёмно-фиолетового цвета волосы, чокер, насыщенные тени и подводка, ярко красные губы, корсет для подчеркивания фигуры, поверх которого надета водолазка с большим декольте и длинными рукавами, туфли с толстым каблуком, ну и по классике чулки и мини-юбка. Ещё одним элементом, не позволяющим назвать её феей, было отсутствие основополагающего для фей элемента - крыльев.
Я продолжал смотреть на нее, и не зная, что делать потянулся к коробке из -под наушников, в которую я складываю инструменты. Хрен его знает, как она себя поведёт, а отбиваться голыми руками от невесть чего, хоть оно и выглядит как маленькая девочка лет семнадцати - девятнадцати, как-то не комильфо. Кто его знает, вдруг это какая -нибудь хтоническая херабора, вылезшая из своей тысячелетней спячки.
Она тем временем просто сидела, болтала ножками, и рассматривала свои короткие черные ноготки. Лишь когда я почти дотянулся до коробки, она подняла голову от своих ноготков, и посмотрела на меня. Её глаза были не естественного цвета, а ярко- красного, который неплохо сочетался с цветом губ и вызывал в голове ассоциации с вампирами. Она скривилась и вздохнула, после чего отрицательно покачала головой.
— Мда-а-а... Вот скажи мне. Почему, когда бы я не пришла. Вечно все люди встречают меня почти одинаково, различия лишь в орудиях и радикальности действий. М?, — После того как она ещё и заговорила, я окончательно выпал из реальности, в чувства меня привели ее щелчки пальцев, причем довольно громкие для столь маленьких пальчиков, — Э-э-э-эй... Ау-у-у-у-у... Ты там жив?
— А?
— На вопрос ответь.
Я попытался собраться с мыслями. Так, начнем по порядку, я сидел и писал книгу. После чего решил отвлечься и появилось ЭТО. Надо решить, что делать дальше. Раз она умеет говорить значит — с ней можно договориться. Я думаю, что для начала неплохо было бы узнать у нее, кто или что она вообще такая или же такое. С этого и начнем.
— А т-ты собственно кто?, — очень неуверенно спросил я.
—Шиза твоя, — с улыбкой проговорила она. — Персональная!
И тут мне серьёзно стало не по себе. С моим ворохом психических отклонений это был лишь вопрос времени, но все же... Не самый приятный факт. Она засмеялась, и тут я вовсе перестал понимать, что происходит.
— ...Ой... Ха-Ха... За вами всегда смешно наблюдать в такие моменты, проговорила она.
— Неа, не смешно.
— Ха, ну какой хозяин, такая и муза, — с ухмылкой проговорила она.
— Муза? Чего?
— Ой, только не говори мне, что ты не знаешь, кто такие музы? Никто не писал про нас что ли?
— Писали, из того, что я знаю, как минимум Блок и Пушкин.
— Ну? И что писали хоть?
— Ну.. если вкратце... Это существа, что порой навещают писателей, поэтов, музыкантов, всех, кто занимается творчеством, учат их и подкидывают им новые идеи.
— Нуу... Не до конца верно... Но в общих чертах - да. Если уж совсем не вдаваться в подробности, то музы - это существа, что являются к тем, кто поистине желает творить. Они просто помогают взглянуть на идею с другой точки зрения и в случае попытки реализации идеи делятся опытом, что так необходим для более красочного и живого описания. Ну, а в том случае, если "нормальных" идей нет, то муза помогает перебрать все имеющиеся "бредовые", вдруг идея не такая уж и "бредовая" и её стоит лишь слегка видоизменить. По крайней мере, так делают литературные музы, к которым отношусь я. Насчет муз других планов я не знаю.
— Других планов? Это типа музы живописи, музыки и тому подобного?
— Да.
— Хмммм... Так, ладно, — я замотал головой, чтобы успокоиться и устаканить бардак в голове, — это я понял. А ещё можно вопрос?
— Ха, валяй.
— Если музы приходят, скажем так... по "зову", то откуда они берутся? И ещё: это твоя фраза "какой хозяин, такая и муза"… При чем тут хозяин?
— Так, давай по порядку. Музы находятся в "спячке" и "пробуждаются", когда какой-либо автор нуждается в музе именно этого профиля. А насчет твоего второго вопроса... Так как музы очень старые и общаются с огромным количеством авторов за свою жизнь, чтобы с лёгкостью сотрудничать с автором, и всегда быть "на одной
волне", они делают "эмоциональный слепок" подходящий именно этому автору. Так что в моём жестоком юморе виноват именно ты.
На это мне нечего было сказать, я мог лишь усмехнуться.
На несколько минут повисло неловкое молчание, и никто не торопился его нарушить. Видимо, она решила дать мне время все обдумать и опять поразглядывала свои ноготки. Собравшись с мыслями, я все-таки решил нарушить
столь неловкую паузу, но перед этим убрал в стол коробку.
— Муза остаётся с автором до самой его смерти?
— Да! А если хочет свалить раньше, то просто подстраивает его смерть, — сказала она с серьёзным лицом.
— Э...., — я напрягся, и, по-моему, побледнел. С моим характером я пойду в расход уже через пару дней. Ибо окружающих меня людей от убийства сдерживает лишь закон.
— Ха-ха-ха-ах.... Да расслабься ты, не убиваем мы
их... Съедаем! Я покосился на нее с недоверием. Она снова
засмеялась.
— Не смешно. Особенно, когда это говорит какое-то хтоническое существо, невесть откуда вылезшее.
— Бу-у-у-у, бака. Тебе не говорили, что говорить про возраст девушки некрасиво?
— Говорили.
— Значит, плохо слушал.
— Не спорю... Так вот, вернемся к нашим баранам. Как долго муза остается с автором?
— Пока он продолжает творить. Ну, или же стараться это делать.
— А.... бывало... такое, чтобы муза покидала автора раньше?
— Да, к примеру, когда автор начинает считать, что муза должна буквально надиктовывать ему, что писать или что и как делать, а не просто помогать. Ну или же тогда, когда автор перестаёт творить.
На это, я тоже не нашёл, что сказать, поэтому решил перевести тему.
— Кстати, а тебя как зовут- то? Или же у муз нет имён?
— Бу, — надула она щёчки и максимально театрально скрестила руки на груди. Всем видом пытаясь показать, что она обиделась, — Это обидно вообще-то. Как в твоей голове вообще возникла мысль, что у музы не может быть имени.
Я виновато зачесал затылок:
— Без понятия.
— Фу, — она обиженно фыркнула и встала, — Меня. Зовут. Мионида., — отчеканила она каждое слово, выпятила вперед грудь и встала в максимально горделивую позу.
Я ухмыльнулся.
— Мионида, значит... Тогда... Можно звать тебя Мио?
— Хм... Ладно, так уж и быть, зови.
И вновь повило это неловкое молчание, во время которого она села, и достав из ниоткуда маленький, под стать себе, уже дымящийся косяк, затянулась. Я уставился на нее удивлённым взглядом.
— Че смотришь так? Косяк некогда не видел?
Не ожидая такого вопроса, я просто открыл рот и молчал. Ну вот не клеился у меня в голове образ готической "феи", этой литературной музы! С косяком в зубах. А она тем временем лишь усмехнулась и продолжила курить.
— И что в косяке забито? - спустя пару секунд, придя в себя, спросил я.
— Чай.
— Чай?
— Ах, я же не сказала, моё полное имя — Чайная Мионида.
— Но это не меняет того факта, что чай употребляют не так.
— А откуда тебе знать, как правильно употреблять чай? — сказала она с хитрым прищуром.
— Ну... Э-э-э...
— Ага, ну-у-у... э-э-э... — передразнила она меня. — Я подольше твоего живу, и мне уж явно виднее, как правильнее потреблять чай.
— Ну... возможно.
— Не возможно, а точно. Ладно, проехали. Есть ещё
какие вопросы?
— Да.
— Тогда задавай по одному.
— Тебя, помимо меня, кто-нибудь слышит?
— Нет... и, предвидя твой следующий вопрос, нет, кроме тебя меня никто не видит.
— А вид..., — я резко замолчал, так как неожиданно получил ответ на ещё не заданный вопрос.
— Ещё вопросы?
— Да. Раз уж ты муза литературы, то получается, что ты можешь говорить стихами?
— Могу, причем без проблем.
— Реально? Это же сложно?
— Пфф..., — фыркнула Мио, и исчезла, появившись
передо мной на свободном участке стола.
Уж если хочется тебе,
То впредь стихами говорить я буду.
И буду чудо я творить,
Что сложным кажется тебе.
Проговорила она и сделала реверанс.
Чего молчишь, совсем притих
Неужто поражён ты мною?
— Ладно, хватит. Я уже понял, что ты так умеешь.
— Ха-ха, — она снова исчезла и появилась на верхней грани монитора. — Есть ещё вопросы? Или мы можем приступить к работе?
— Я думаю, можно попробовать поработать, — я отпил из пол-литрового стакана чай и поставил стакан перед собой.
— Тогда начнем, — она переместилась на край моего стакана, сняла обувь, которая тут же растворилась в черном дыме, так и не долетев до поверхности стола, и опустила ноги в чай. Я ошарашено посмотрел на неё.
— Э-э-эм... Это, так-то, чай, который я пью.
— Ой, начинается..., — она взмахнула рукой, и передо мной на стол упал косяк только уже нормальных размеров. Я недоумевающе начал переводить взгляд то на косяк, то на неё, и обратно.
— Это что?
— Косяк, не видно что ли?
— Это понятно.
— Ну раз понятно, то зачем спрашиваешь?
— Перефразирую. Зачем?
— Ну, что-то годное написать без этого не получится.
Ну, а чай, я полагаю, ты пить уже не будешь, — при этих словах она демонстративно побулькала ногами в чае и недобро так прищурилась, — или же ты
из тех извращенцев, кто пьёт чай с телесными жидкостями?
— Не-не-не-не, — я панически замотал головой.
— Ха-ха-ха... ладно, что хоть писать будем?
— Хм, хммм..., — я поднял голову и закусил губу (это моя стандартная поза во время размышлений),— есть у меня одна идейка, — я поднял косяк со стола и основательно так затянулся. Ну а что, сигареты я и так время от времени курю, так что это мне не повредит, — есть тут у меня история, про одну вредную музу....
