Крылья, уши и хвосты

— Вы только посмотрите на этих котят, — вздохнул Разумовский с толикой умиления в голосе. До загородного дома Сергея они добрались ближе к вечеру следующего дня. Причиной задержки стало решение Волкова не лететь сразу в деревню, а сперва отсидеться в лагере у волков. Что, собственно, они и сделали, несмотря на ворчание Птицы. Несмотря на заверения Разумовского о том, что он и его демон являются одним целым, Димка всё-таки мысленно разделял их, потому как по поведению они отличались. Птице был свойственен некоторый пафос, какая-то утрированная вычурность мультяшного суперзлодея в сочетании с хищной вкрадчивостью кота на охоте. Сергей вёл себя более спокойно, когда ситуация касалась его работы, и практически впадал в детство, когда дело касалось поведения дома. Переключение между этими моделями поведения было почти незаметным, но всё-таки оно было. Олег только бровь приподнял, когда Дима изложил ему свои соображения: — Зачем тебе это? — Просто хочу понять его, — пожал плечами Димка. — Раз уж мы теперь будем жить вместе… Олег хмыкнул: — Тогда ты должен знать, что в этой рыжей голове ещё и третий есть… не башка, а общежитие. — А… а он кто? — Увидишь — узнаешь. Большего добиться не удалось: Олег о чём-то задумался и на внешние раздражители перестал реагировать, смоля сигареты одну за другой. Вздохнув, Дубин пересел к Игорю и, махнув рукой на условности, устроился у него под крылом. Волки, глядя на них, понимающе ухмылялись, но никак не комментировали, опасаясь, видимо, реакции угрюмо ворошащего костёр веткой Птицы. Игорь хмыкнул, но обнял напарника за плечи ещё и рукой, прижимая к себе и почти пряча под ворохом белых перьев. — Эй, пернатый! Двигай сюда. — Зачем? — почти без интонации спросил тот и хмуро сверкнул жёлтым глазом в его сторону. — Надо. Птица нехотя поднялся с насиженного места и плюхнулся на бревно рядом с Игорем. Тут же был ухвачен за плечи и утянут под второе крыло. Димка смотрел на представление с интересом. — Эй! — Спокойно. Ты сам хотел этих отношений. А близкие контакты в семье не ограничиваются сексом. Так что расслабься и кайфуй. Можешь даже задремать, я против не буду. — Можно подумать, я этого не знаю, — проворчал рыжий. Димка нерешительно поёрзал, но всё-таки протянул руку и погладил его по крылу. Птица вздрогнул и внимательно на него посмотрел. Димка улыбнулся настолько искренне, насколько вообще мог улыбнуться этому существу. Птица моргнул. Потом прикрыл глаза и устроился поудобнее. Судя по ровному сопению, заснул. Олег, в это время что-то вполголоса обсуждавший с Аспид, поймал взгляд Димы и одобрительно кивнул. Последний этап пути прошёл без приключений. Разглядеть дом толком не удалось: погода стремительно портилась, и Сергей спешил оказаться в тепле. В гостиной их ждал сюрприз, и был им не только разожжённый камин. — Это же… — Кирилл Гречкин, — вздохнул парень, даже толком не делая попыток выбраться из объятий Титова. — Вы задержались, думал, уже утром приедете. Титов при этом выглядел чуть смущённым, но не более, чем человек, которого застали, скажем, голым в душе, внезапно открыв туда дверь. Игорь напрягся — Димка видел, что на шее у него стали проступать очертания перьев: — Ты умер. Сам момент я не застал, но я видел, как пылала твоя тачка. Хорошо так горела, труп частично вплавился в остов автомобиля. Кирилл передёрнулся и отвёл взгляд: — Умер. И, знаешь ли, мне там совсем не понравилось. — Это моя вина, — Разумовский, успевший пройти вглубь дома, выглянул из коридора и помахал рукой. — Признаться, я позволил себе слишком воодушевиться своим проектом и потерял контроль над силой… — он помолчал. — Пожалуй, это был самый сильный срыв со времён Венеции. Кирилл впитал этот выброс моей силы в себя и смог вернуться. — Так это про него говорил Хольт, когда упоминал первого подопытного? — Угу, — встрял Олег, присевший возле каминной решётки. — Ну, что встали на пороге? Проходите, устраивайтесь. — Погоди-ка. Игорь, не торопясь, прошёл в угол и пристроил там на вешалку свою куртку с кепкой, ухитрившись даже не уронить стойку. Вернулся. И вплотную подошёл к поднявшемуся на ноги Кириллу. Резким движением схватил его за подбородок. Димка, Олег и Титов дёрнулись было к нему, но были остановлены взмахом руки Разумовского. Кирилл замер, часто дыша. Игорь же неторопливо погладил его по волосам, заставил наклонить голову… и мягко поцеловал его в лоб. Во вздохе Кирилла было поистине вселенское облегчение. — Больше приступов не будет, — незнакомым Димке голосом сообщил Гром. — И холодно тоже не будет. Мягко подтолкнув Гречкина в объятия Титова, Игорь обернулся к остальным. Димка заметил в его глазах гаснущий белый огонь. Камин разгорался всё жарче. На улице меж тем усиливалась непогода: ветер завывал в трубе, бился ветвями в оконные стёкла, порывами поднимал шорох в древесной листве и кустах. Игорь сидел на ковре, привалившись спиной к одному из кресел, и смотрел сонным взглядом в огонь. Сергей с видом наглого кошака развалился рядом и, положив голову Игорю на колени, откровенно балдел. В руках у Грома была щётка, и он, как умел аккуратно, неторопливо расчёсывал огненно-рыжие пряди. — А почему волосы такие длинные? — спросил Димка, угнездившийся в объятиях Олега. — Помнится, на всех фото они куда короче. — Потому что мне так больше нравится, — мурлыкнул Сергей. — Это их реальная длина. Но, увы, длинные волосы плохо вписываются в портрет молодого современного бизнесмена. Имидж надо поддерживать, хоть Сергей Разумовский и не особо часто появляется на публике. — Воробушек-социофобушек, — фыркнул Денис из объятий Кирилла, оторвавшись от своей порции какао. Упакованные в вязаные чехлы кружки были у всех, к сладковатому запаху яблоневых дров из камина примешивался шоколадный аромат. Сергей погрозил Титову пальцем, демонстративно украшенный когтем. Дима усмехнулся. Ситуация, конечно, если посмотреть со стороны, была дикая, но если не учитывать, что действующие лица — все парни, начавшие знакомство с унижения и насилия, то выходил вполне милый семейный вечер. Сделав глоток какао, он прикрыл глаза от удовольствия. Не то чтобы он фанател по сладким напиткам, но, кажется, в другой жизни Олег мог бы стать поваром с тремя звёздами Мишлен. — Нравится? — проворковал на ухо Олег, и у Димки по коже пробежали приятные мурашки от вибрации его низкого голоса. — Могу побаловать не только этим. В любое время, только скажи. Дима ощутил, что краснеет, и порадовался, что при свете камина это едва ли сильно заметно. — Не надо, — смущённо пробормотал он. — Сейчас мне и без этого хорошо. — Ну ладно, — Олег мягко коснулся губами виска. Дальше сидели в тишине. Вскоре какао закончился, и Кирилл показал гостям их спальни. Сам же остался в гостиной с Титовым, и Димка сильно подозревал, что если они и лягут спать, то ближе к утру. Впрочем, это не его дело. Он натянул пуховое одеяло до подбородка и перед тем, как заснуть окончательно, успел подумать о том, что не может решить, хорошо или плохо, что спит он в кровати один. Утром Игоря разбудили лучи солнца, пробившиеся меж облаков и проникшие в комнату между недостаточно плотно задёрнутыми шторами. Для вида поворчав в подушку, Игорь с удовольствием потянулся и, подойдя к окну, раздвинул шторы и подставил лицо лучам солнца. Впрочем, то, выполнив свою роль будильника, быстро спряталось обратно за облака. Вздохнув, Игорь натянул сменную одежду — синие штаны, украшенные золотыми звёздами и футболку на тон светлее — и отправился на поиски других обитателей этого дома. Первым нашёлся Олег. — Что? — спросил он в ответ на недоумённый взгляд Игоря. И тому взгляду были причины. Одет Волк был в огромный полосатый халат тигровой расцветки с опушкой по вороту и пышными вычурными кистями на поясе. Вальяжная поза — Олег облокотился на косяк — и улыбка сытого кота довершала образ. — Да ничего, — Гром запустил пятерню в волосы на затылке. — Я думал, ты даже спишь в форме. И… — он бросил значительный взгляд за плечо Олега: тело на кровати, словно ощутив его взгляд, зашевелилось и полностью спряталось под одеяло. Олег фыркнул и, выйдя в коридор, захлопнул дверь: — Оперённые становятся тактильными, даже если не были таковыми до. Со временем это утихает, но поначалу… — Понял, — Игорь отвёл взгляд и заложил руки в карманы звёздчатых штанов. — Димку не видел? — Что, уже смотаться хотите? — Да мы не… — Расслабься, я шучу. Нет, я только встал. Пойдём, поищем? Дом Гречкина на поверку оказался не очень большим. Всего два этажа, подвал, где располагался котёл системы отопления, и чердак, банально заваленный всяким хламом, который и выкинуть жалко, и девать толком некуда. Гром хмыкнул, обнаружив в одном из сундуков, который из любопытства открыл, коллекцию интимных игрушек. Кирилл явно транжирил деньги своего богатенького папаши с фантазией. — Наверху нет, — сообщил Игорь, спускаясь по лестнице, ведущей прямо в просторную светлую кухню. — Может, в саду поискать? Олег хмыкнул и одними губами произнёс: «Да я уже нашёл». Жестом велев сохранять тишину, он поманил его к двери в углу и осторожно её приоткрыл. Послушно заглянув туда, Игорь замер. Но только на миг. В следующий миг из его горла вырвалось ревнивое ворчание. — Тихо ты! — шикнул на него Олег и захлопнул дверь, после чего силком усадил Игоря за стол и сунул ему в руку тарелку с едой. — Им хорошо, видишь? Немногим ранее. Димка выбрался из своей комнаты довольно рано: на улице было ещё темным-темно, а в доме все спали, даже в гостиной свет уже не горел. Пошатавшись по коридорам, Дубин наткнулся на кухню и, подчинившись знакомому многим инстинкту, полез в холодильник. — Привет. Димка едва не поперхнулся и поспешно вернул пакет молока в холодильник. Сергей стоял у него за спиной. Одет он был в простую серую пижаму, рыжие волосы в беспорядке разметались по плечам. Но Димка не позволил себе обмануться домашним видом Разумовского: когда тот поднёс ему Перо, он тоже был в пижаме. Сергей тонко улыбнулся, отчего ещё больше стал похож на лису: — Милый, не нужно так сверлить меня взглядом. Сжечь меня одной силой мысли не получится, отменить то, что между нами уже произошло, не выйдет. Как и то, что теперь будет происходить между мной и Громом, — Сергей взял Димку за руку, поцеловал его пальцы. — Мы те, кто мы есть, птенчик. И вряд ли изменимся радикально. Дима фыркнул и, вырвав руку, отвернулся. На самом деле он ждал, и Сергей не обманул его ожиданий: подошёл вплотную и обвил руками, забираясь пальцами под одежду и лаская языком шею. — Жадная тварь, — прошептал Дима, запрокинув голову и закрыв глаза, когда ловкие пальцы стали ласкать шею, — считающая, что всегда будет получать то, что ему хочется. — Разве полным лишений детством я не заслужил этого? — Не всё в этой жизни определяется детскими обидами, Разум. Тебе стоит это понять, пока они снова не завели тебя туда, где у нас будет повод пытаться тебя арестовать. Не знаю, как Игорь, а я в лепёшку расшибусь, чтобы получить доказательства, которые ты не сможешь уничтожить. Запомни это. — Я запомню. Димка даже толком не понял, как они оказались в подсобке, неловко толкаясь, задевая локтями и коленями полки, спотыкаясь о ящики и мешки. Разумовский целуется жадно, голодно, едва не забывает о том, что нужно дышать. Сжимает в объятиях так, будто боится, что кто-то отнимет. Димка даже не пытается отстраниться, только мстительно царапает Сергея когтями по спине, отчего тот стонет и выгибается, прижимаясь ещё крепче. Рывок — и он разворачивает Дубина лицом к стене. Тот выдыхает и, оперевшись на ящики, выгибается навстречу умелым рукам. Смазка находится у Разумовского в кармане пижамных штанов. Он делает всё быстро и с довольным урчанием обхватывает Димку крепче, двигается сперва неторопливо, но всё более быстро и жадно, забирается руками под футболку, ласкает, покусывает шею сзади. Димка шипит и, заведя руку назад, хватает Сергея за волосы, изворачивается и кусает за губы, мимоходом радуясь, что на нём больше нет очков — они бы точно погибли в этот момент. Сергей отвечает на жестокий поцелуй, спускает с Димки штаны пониже, играет пальцами с членом, ритмично сжимает в ладони, провоцируя жаркие стоны. В какой-то момент дверь в подсобку тихонько скрипит, но Димке сейчас всё равно: сознание почти отрубилось, его вертит и кружит в водовороте ощущений, эмоций, из которых сейчас нет возможности выделить что-то одно — настолько прочно они сплавились между собой. Димка хрипит и падает на колени, цепляясь за всё тот же ящик и упираясь лбом в другой, обмякает в чужих объятиях. Сергей заботливо дует ему на затылок, подсовывает пачку влажных салфеток. — Живой? — Не дождёшься, — Димка медленно поднялся на ноги и поправил одежду. — Пошли в душ, Лисица. Фыркнув, Сергей подхватил его под локоть и буквально вытащил на кухню. Хлопок закрывшейся за ними двери подсобки в полной тишине был громоподобным. — А… Игорь, сидящий на коленях у Олега, разорвал поцелуй и недовольно на них глянул: — Ни себе, ни людям. Валите в душ, и будем завтракать. Олег только ухмыльнулся и пожал плечами, обнимая Игоря руками за талию. К вечеру все более-менее освоились в новом доме. Кирилл, явно не без чужой подсказки врубивший режим гостеприимного хозяина, провёл им короткую экскурсию, попутно пояснив, например, что к старому колодцу во дворе лучше не приближаться: им давно не пользуются, а крышка настолько гнилая, что провалиться в мутную вонючую жижу ничего не стоит. А те дрова точно заготовили в год постройки дома, так что не стоит их тащить в камин. Попутно выяснилось, что Гречкин-старший был заядлым охотником, и Кирилл сперва тоже активно увлекался, но лёгкие деньги, достававшиеся ему от папаши без особого труда, быстро утащили его на путь с наркотиками, алкоголем и дикими ночными гонками по улицам города на подаренном к совершеннолетию Ламборгини. При упоминании проклятой машины Сергей так мило оскалился, что Гром с Димкой, не сговариваясь, поспешили перевести разговор обратно в русло обсуждения охотничьих увлечений. Между тем, как на улице темнело, взгляд Разумовского становился всё хитрее и загадочнее. Димка, и без того ожидавший какой-то подставы, напрягся ещё сильнее и старался не отходить от Грома. И всё равно упустил момент! Из кухни раздался гневный вопль, и Димка, помогавший Олегу и Денису с Кириллом разбирать и выставлять в стенной шкаф найденные на чердаке старые книги, бросил солидный том в чёрной кожаной обложке в кучу других книг и с тряпкой наперевес помчался на подмогу. От увиденного на кухне тряпка выпала из рук Дубина. Разумовский выглядел в некотором смысле неотразимо. В том смысле, что отразись подобное в зеркале, то быстро пошло бы трещинами. Высокие охотничьи сапоги из коричневой кожи были ему несколько велики, но, тем не менее, начищенные до мягкого блеска, смотрелись весьма неплохо. Тонкие чулки из полупрозрачного шёлка с подвязками плотно облегали ноги, подчёркивая их стройность и красоту. Короткая латексная юбка с синеватым отливом смотрелась бы особенно вызывающе при отсутствии какой-либо одежды выше пояса, если бы не одно «но». И это самое «но», очевидно, и вызвало гневный вопль из уст Игоря Грома. — Что? — Сергей игриво подвигал бёдрами, отчего огромный пушистый лисий хвост закачался. — Хотите сказать, что мне не идёт? — Мы хотим сказать, — заворчал Гром, — что мы ЭТО не наденем, чёртов ты извращенец! Бросив взгляд на сундук, судя по следам пыли, извлечённый с чердака, Димка горестно вздохнул: под крышкой виднелись хвосты других животных и разные элементы костюмов из латекса разных цветов и оттенков. — Наденете, — Серёжа оскалился, его глаза предупреждающее сверкнули жёлтым. — Мне скучно, вы тоже ничем особенным не заняты. Так что мы будем играть, а не рыться в библиотеке, как старые тётки! В его голосе прорезались опасные истеричные нотки. Димка уже раздумывал, что бы такого ответить, чтобы разрядить ситуацию, как почувствовал на бёдрах ладони Олега. — Вот ты и познакомился с третьим, — шепнул он на ухо. — Его зовут Тряпкой, но так его называть дозволено только Птице. — И что же нам делать? Олег тяжело вздохнул и указал подбородком на ящик: — Только подыгрывать. Надеюсь, эта фаза нынче продлится недолго. Терпеть не могу Тряпку. Последнее было сказано совсем тихо и будто бы вовсе не предназначалось для произнесения вслух. Но Димка услышал и понял. Добравшись до сундука, он покопался там и добыл для себя круглый заячий хвост. Этот вечер тоже проходил в гостиной с пылающим камином, и Димка совершенно ничего не имел против такого сценария. Тем более, что всё было более мирно, чем он себе представлял, увидев коробку с хвостами. Лучше всего устроился Олег. Вытянувшись во весь рост, он лежал на диване и неторопливо, размеренно массировал плечи Грома, почти задремавшего рядом. Короткий тёмно-коричневый хвост и острые уши на ободке так гармонично дополняли его облик, что Димке казалось, будто одно ухо подрагивает, как у настоящей собаки. Пышный серебристо-серый хвост Олега совершенно точно подрагивал, но лишь потому, что он, как и Серёжа, давно знал, как с подобными игрушками обращаться. Кроме того, он отрастил, в силу своей природы, пышную гриву вдоль позвоночника, и Димка подумал, что будет неплохо как-нибудь уговорить Волкова сделать так в постели, чтобы можно было в эту гриву зарыться пальцами. Титов выглядел забавно. Единственные леопардовые уши, обнаружившиеся в сундуке, выглядели на его голове игрушечными, а хвост и вовсе был рысий. Что, впрочем компенсировалось тем, что глаза его отливали настоящей хищной зеленью, когда он отвлекался от разгадывания кроссворда в пожелтевшей газете. Гречкин, нарядившийся скромнее всех — маленькие кошачьи уши и такой же хвост, — валялся рядом, для вида уткнувшись носом в охотничий журнал. Сергей откровенно скучал. Повосхищавшись нарядами и сделав несколько зарисовок в скетчбуке, теперь он валялся на ковре во всём своём великолепии и болтал ногами в тех самых разношенных сапогах. — Пойду я спать, — буркнул в итоге он и, бросив скетчбук на стол, поплёлся наверх. Парни вяло и запоздало пожелали ему спокойной ночи, Игорь поднял голову и посмотрел ему вслед, но попытки выбраться из-под Волкова не сделал. Сам Олег только прищурился. Но Димка отчего-то чётко понял: ОН должен пойти следом. Сняв, впрочем, ободок с дурацкими ушами и по пути избавившись от хвоста. Уже на пороге спальни он услышал тихие всхлипы. — Они не любят меня, — прошептал Разумовский: он сидел на разворошенной кровати — уже без хвоста и сапог, но в чулках, — никто из них, даже Олег. Не будь я отчасти демоном, я был бы даже для него безразличен! Димка растерялся, не зная толком, что ответить на такие заявления. Успокаивать плачущих людей он попросту не умел. Поэтому он молча забрался на кровать и обнял Сергея. Тот вздрогнул и дёрнулся прочь. Дима удержал, попутно отметив, что тушь и тени на глазах Разумовского некрасиво поплыли. — Подожди минутку, — как можно мягче велел он, направляясь в ванную комнату. Вернувшись с пачкой салфеток, он снова забрался в гнездо из одеял и принялся аккуратно смывать косметику. Сергей моргал глазами и всё ещё тихо всхлипывал: — Зачем? Чего ты за мной попёрся? Ухаживаешь. Только утром мне угрожал арестом, а сейчас нянькаться вздумал. Жалкий я, да? Сочувствие вызываю? Не получается ненавидеть, как тех двоих? — Дело не в этом, — со вздохом произнёс Дима, отложив салфетки и сжав руками плечи Сергея. — Дело в том, что ты и они — части целого. Те двое это уже поняли и сумели договориться. Но до тех пор, пока ты не принимаешь эту часть себя, проблемы будут у всех. Понимаешь? — И что? Ты решил, что можешь решить проблему, которую мы сами не можем решить всю нашу жизнь? — в голосе Тряпки — а в том, что это именно он, Дима не сомневался — всё же прозвучали нотки надежды. — Ну, один я вряд ли справлюсь, — Дубин пожал плечами. — Но не зря же тут собралась такая разношёрстная компания. Вместе у нас есть шанс. — Вместе, — слабо улыбнулся Серёжа. Улёгся поудобнее, притянул к себе Димку, уткнулся носом ему в шею, прикрыл глаза. — Вместе… Через минуту он уже сладко посапывал. А Димка думал о том, что утром, пожалуй, погорячился. Детские лишения кое на что право дают. Они — все они — шанс не только Кутха на жизнь в этом мире, но и шанс Сергея Разумовского на нормальную жизнь. Что ж, так тому и быть. Шансы должны быть у всех. Вопрос лишь в том, сколько их должно быть.