Письма себе

Холодный весенний ветер обжигал бледное лицо, заставляя невольно щуриться. Свой выходной день Феникс Райт решил потратить на возню с документами и упорядочивание папок, и за одной из таких папок он сейчас и направлялся в офис друга-прокурора. До сих пор в мыслях оставался тот нелепый случай – вместо обсуждения серьезного преступления они проболтали полночи, а потом Эджворт вызвал уже совсем сонному другу такси до дома. Папка так и осталась лежать на столе. Возможно, и к лучшему. Тихим щелчком закрыв за собой дверь, Феникс поднял свой взгляд на пустой кабинет. Майлза сейчас тут не было, так что адвокат просто собирался забрать все нужные документы и сразу уйти, не потревожив ни единой вещи. "Он был бы против, определенно." - уголки губ райта слегка поднялись в улыбке, которая длилась мгновение. После этого на лице вновь вырисовывалось привычное в последнее время выражение, полное вымотанности и даже некой печали. Адвокат осторожными шагами двинулся к большому рабочему столу, словно стараясь никого не потревожить в этом практически пустом помещении. Нужных документов нигде не было видно, так что Феникс решил посмотреть в ящиках стола. Один из них был доверху заполнен письмами – запечатанными и не подписанными, на каждом лишь красовалась еле-заметная дата, выведенная в нижнем углу изящным почерком. Они явно не были теми письмами, которые Райт отправлял другу в детстве на протяжении многих лет – они, как правило, были обклеены множеством различных марок или наклейками. Эти же были абсолютно идентичны, отличающиеся лишь числами в уголке. Дрожащими руками Феникс взял самый верхний, уже пожелтевший от времени конверт, и осторожно его открыл, доставая сложенный лист бумаги. "Сегодня я помог своему однокласснику. Остальные накинулись на него без причины, а люди так не поступают, особенно в зале суда. Да и судом это назвать было сложно. Иногда папа говорит, что есть люди с добрым взглядом. Мне кажется, что у того мальчика они именно такие – добрые глаза. Он точно был невиновен." – почерк был очень аккуратным для ребенка, это заставило Феникса улыбнулся. Майлз действительно был очень старательным учеником. Следующие письма были полны радости и беззаботной атмосферы, маленький Эджворт описывал в кратких строках деньки, проведенные в окружении лучший друзей. Феникс прочел дату со следующего письма и ужаснулся – дата проишествия DL-6 навсегда отпечаталась в его мыслях. " Папа умер. Я не знаю, что будет дальше. " Лишь одна строка. Одна строка, заставляющая Райта с тяжелым обрывистым дыханием присесть на диван и утонуть в мрачных раздумьях – " Что же он тогда чувствовал? ". Взяв себя в руки, адвокат осторожно открыл следующий конверт. " Мне здесь не нравится. Я практически не сплю с самого приезда, просто не могу. Иногда приходит Франциска и что-то рассказывает, но я с трудом разбираю немецкую речь. А еще эти воротники-галстуки жутко давят. " Промежутки между датами становились все значительнее и значительнее, чуть ли не в год. Эджворт кратко расписывал о своих успехах как прокурора, о жизни в семье фон Кармы и просто о своих чувствах. Некоторые письма были словно предсмертные записки, дрожащими буквами Майлз уже прощался с миром и с близкими ему людьми. С отцом, Франциской и Фениксом. Точнее, он писал "тот мальчик с добрым взглядом из начальной школы". Райт был вымотан. От такого количества информации кружилась голова, эмоции друга кучей свалились на него сверху и прижали к земле. Эджворт всегда был холоден и скрывал даже намеки на чувства за колючей маской безразличия, долгие годы не подпуская никого из знакомых к настоящему себе. С каждым годом письма становились все длиннее и расписаннее, почти все в них было о Райте. В некоторых строках Эджворт проклинал друга за все свершенные им глупости, а в других чуть ли не возносил, восторженно описывая разные мелочи – вплоть до детального описания блестящего адвокатского значка, которым Феникс так гордился и всем показывал при всякой возможности. Последнее письмо лежало в самой дальней части ящика и очень отличалось внешне - привязанные на синюю ленточку сухоцветы осыпались при каждом прикосновении. Дата была совсем недавняя. "Во время суда Райт так посмотрел на меня, что я окончательно решился. На этой неделе я собираюсь взять себя в руки и во всем признаться. Хотя этот идиот наверняка и так давно понял обо всем и просто старательно строит дурачка, это же Феникс...В любом случае – я ставлю себе условия. Майлз, на этой неделе ты признаешься своему злейшему сопернику в своих чувствах, несмотря на то, какая же он сволочь. Иногда мне от самого себя плохо, боже. У меня все получится." Феникс почувствовал ком, подступивший к горлу. Строчки эхом разносились по голове голосом друга, что делало все еще невыносимее. Быстро сложив письма в свой рюкзак, адвокат старался покинуть кабинет как можно быстрее. Оставшийся запах Эджворта в помещении словно создавал иллюзию его присутствия, Райт еле сдерживал подступившие слезы. И вновь холодный весенний воздух неприятно обжег лицо, и вновь Феникс чувствовал себя максимально отвратительно. Майлз Эджворт погиб чуть меньше недели назад в аварии. Он вез с собой букет цветов и письмо, которое было предназначено только для Феникса.