***
Скверна! А он хорош… Трижды смог нанести мне фатальный удар. Плохой мальчик… И чувствую я, что он принял крови чудищ сгусток. Он нарушил табу охотников и уподобился добыче. Но результат это принесло — он начал меня одолевать.***
Я устала. Он слишком настырен. Отказывается принять мой вариант и сдаться. Он даже сменил оружие на клинок милосердия. Точно, у него же на поясе есть окровавленный значок охотника на охотников, испускающий запах самой Эйлин. Мы с ней не очень ладили. В смысле, что поговорить вдвоём не могли. Ни одной общей темы. Я — падшая дворянка, дальняя ветвь королевской семьи. Она — сирота, спасённая от охотника, что разума лишился, кровью опьянённый. Но я уже вижу, что просто оттягиваю неизбежное. Охотник совершенствуется, учиться на прошлых ошибках. Он помнит каждую свою смерть от моей руки.***
Как я и говорила — это был лишь вопрос времени. Сколько раз он погибал от моей руки? Я перестала считать на семидесяти. Он запомнил каждую мою атаку. Пользовался Авгуром Ибраитаса для того, чтобы оглушить меня. Закидывал отправленными кинжалами. Пользовался тактикой «Ударил-убежал», будто я не леди, а зверь. Закончил он сей действо церковной пушкой. Полупудовое ядро вылетело мне в корпус, ломая рёбра и руки, выставленные с целью защиты. Будто у меня был шанс словить это ядро голыми руками. Я что, Гратия? Я лежу на полу, захлебываясь собственной кровью и чувствую… Нет, не боль — покой! Наконец, мой кошмар будет окончен! Тело начало белеть, а потом растворяется. Спасибо тебе, охотник. Я не знаю кто ты, но спасибо и…умерь своё чрезмерное любопытство. Оно и кошку погубило. Хех, атеисты были правы — после смерти нет ничего. Лишь тишина и тьма. И тепло. Тепло? И почему я чувствую одежду на себе? По идее, я же должна отринуть плоть и стать ничем. Только… — Проснись, Леди Мария — голос. Почти как мой, только такой нежный и нейтральный, словно я выпила колбу валерьянки залпом. И тело! Я чувствую тело. Что-то жёсткое под головой, как деревянный стол, когда я отрубалась после кучи бумажной работы. Раз у меня есть тело, то должны быть и глаза. Два человеческих глаза. Ни больше, ни меньше — я человек, а не Великий и никогда не собиралась им стать, в отличии от Ублюдвига. Пытаюсь разлепить веки и боже, как ярко! Я же столько времени провела в комнате без яркого света, а тут солнце! Стоп! Луна — ночь, а солнце — день. Значит, кошмарная ночь окончена?! Присутствие луны отступило и отпустило всех? Даже…одного полоумного старого охотника. Моего второго «отца», спасшего от смерти в ту ночь, когда нашу с мамой и папой картой, на пути в Бюрвенг, настигла пара вервольфов. И это сейчас они для меня просто «пара вервольфов», а тогда они были воплощением страха. Тем, кто убил моих родителей и породил во мне страх. А из-за последнего, я и схватила впервые Ракуйо. Ну, не время вспоминать прошлое. Взор на солнце закрыло что-то. Женщина в чепчике. Лицо у неё знакомое. Моё! Техника мгновенного шага, и я стою перед сидящей на траве мной в кукольном платьице, целясь ей в голову из Эвелины. — Что ты такое? — прищурилась, глядя на неё. — Я просто безымянная кукла. — она спокойно смотрела мне в глаза, даже дыхание не сбилось. В силу отсутствия, как такового. — Я сделана одним охотником в память о покинувшей его ученице. В память о покинувшей ученице? Выглядит, как я? Неужели… — Того охотника звали Германом? — Верно. — она может проявить хоть какую эмоцию? — Ты игрушка, сделанная этим фанатиком? В чём твой смысл? — Кто знает… — с неизменным лицом она пожала плечами — Он в самом деле медленно сходил с ума. Вплоть до постоянных кошмаров… — И что же мне с тобой делать?.. Это разумная кукла меня в полный рост. Что именно он с ней делал? Играл в дочки и отцы? — Жизнь этой куклы в твоих руках, старшая охотница. — она тремя пальцами направила длинное дуло пистоля себе в грудь. — Смысл моего существования в помощи охотникам. И ты единственный охотник. Я слышу только твой колокольчик. — То есть, ты ещё и оракул? Оракулы могли отслеживать состояние действующих охотников и потенциал новых, описывая это как звон колокольчика. Но она сказала, что слышит лишь меня. В какие дебри меня занесло после пробуждения. Мы с ней у опушки леса под большим древом, на чьи ветки навесили ловцов снов. Я проснулась в непонятном лесу, похоже, лёжа головой на её коленях. И пока я об этом раздумывала, кукла так и сидела на коленях под дулом пистолета, глядя мне прямо в глаза. Она и в правду готова даже смерть принять. От этого в голове появляется отвратительное чувство. — Ладно, — скинула её пальцы с пистоля и начала вращать его в левой руке. — живи пока. И ты не знаешь где мы? — Это мне не ведомо. — она аккуратно встала и оттряхнула подол платья. — Я и шагу не сделала, наблюдая за твоим сном. — И что же? Какие идеи есть в твоей деревянной болванк-… — Гррр… — звериный рык донёсся из кустов слева. — Прибить бы тебя, кукла… — шелест кустов заменяется звуком галопа лап. — Да не знаю зачем. Выстрел из Эвелины в вервольфа ртутной пулей в момент когда он на меня прыгнул. Пуля, с каплей моей крови, лишила его атаку баланса, и тот перелетел меня, а потом кубарем прокатился по траве. Этот вервольф странный. Он крупнее обычной особи, мех чисто-чёрного цвета. На спине и предплечьях выступают костяные наросты на манер шипов и череп полностью обнажился. А ещё эти красные глаза. Такие были у охотников с паразитами, на которых охотится Вальтер, пожиратель чудовищ. У чудищ с красными глазами прослеживается агрессия, даже к себе подобным, ни то что к людям. Хотя, вервольф он и в Африке вервольф. И сейчас этот вервольф оклемался и вновь побежал на меня. Разве они не должны иметь больше ума и выжидать. Ну это даже не смешно, он снова напрыгнул. Жму на глефу-рычаг Ракуйо, освобождая из креплений кинжал. Рывок навстречу вервольфу, прижимаюсь поближе к земле, выставляя кинжал вверх. Острое лезвие вспарывает чудище. Тот падает на бок, но одна странность — где его внутренности? И кровь! С лезвия кровь превращается в пыль и развеивается по ветру. Перевожу взгляд на тело, которое тоже развеивается. — Что это за дела.? Даже кровь на моём костюме, успевшей накапать при потрошении, исчезает. — Это был не вервольф — молвила кукла — Что? — Я даже не знаю можно-ли это — деревянный палец указал на уже почти разложившееся тело — считать живым существом. — Герман вложил в тебя библиотеку всевозможных бестиариев? — Нет. Просто оно атаковало именно вас, леди Мария, хотя я была ближе. Любой зверь бы попытался добраться до невинной овечки, но оно выбрало угрюмую, прошу прощение за сравнение, овчарку. А она права. Он в упор игнорировал куклу, кидаясь именно на меня. Или, может быть, вервольф хотел сначала расправиться с самой опасной, а затем приступить к «овечке»… — Леди Мария, — из раздумий меня вытащил мой же голос — что нам теперь делать. — Очевидно же, выйдем к цивилизации, а дальше по ситуации. У тебя, кстати, как с боевой составляющей? — Никак. Моей силы хватит лишь на раненого или ребёнка… — она смотрела на свою руку, сжимая и разжимая кулак — …или как-то так. — кукла оглядывалась по округе, а затем посмотрела на меня. — а куда нам идти? Я не вижу ни дымов домов и фабрик с заводами, ни вершин церквей или других зданий, ни дороги, ни, даже, простой тропки. — Хм… — я задумалась, попутно возвращая кинжал в гнездо Ракуйо. Ракуйо… — Старый друг, — обратилась к клинику в руке. — ещё в детстве ты меня спас. С тобой в руках я росла и совершенствовалась. Тобою я вершила собственные ошибки. Решишь и в этот раз мою судьбу? Ножны сабли ударились об землю. Хватаюсь за кончик кинжала, закреплённого в рукояти, вывернула руку и крутанула его. Меч упал в сторону, указав на четыре часа. Мы с куклой посмотрели в ту сторону, переглянулись, и обе, пожав плечами, пошли в ту сторону.***
— Я, конечно, знала, что с Ракуйо я много раз кого спасала, — говорила я сама с собой, глядя на действия неподалёку. — но чтобы ты сам мне подсказал где нужна помощь… — А передо мною маленькая девочка с ребёнком на руках и коляской рядом попала в беду. Её окружили точно такие же странные вервольфы, как тот с кем я встретилась ранее, как на подбор. Причём среди них затесался вожак, крупнее остальных, шипов больше и они острее и с костяными наростами на теле. Девочку со светлыми волосами схватили в «круг» и медленно сужают его. Без чужой помощи они обречены, совсем как…я когда-то давно. — Леди Мария? — кукла, стоя за спиной, спросила. — Вы ведь поможете им? — Естественно. — извлекаю Ракуйо из ножен и раскладываю на саблю и кинжал. — Ведь задача охотника — охотиться, и именно в этом смысл всей моей жизни. «Охотник должен охотиться» Хах… Это ведь почти так же, как и я с Германом встретилась. Только теперь именно я сегодня охочусь. Ах, как прекрасна эта разбитая луна!