Святая дева и крыса

Земля совсем не похожа на Вестал. Конечно, им было известно о существовании этой жалкой планетки еще до покорения Вестрои. Ее рассматривали как вариант для колонизации, однако в то время король пришел к выводу, что это не целесообразно. Слишком проблемно. Слишком много ресурсов уйдет. Это тебе не бакуганы, которых с помощью контроллеров они превратили в сферы. Здесь — разумные люди, количество которых насчитывается в несколько миллиардов, и у них есть оружие — пусть не так технологически развитое, как у вестов — но оружие. Элис говорила, что на Земле тоже существует проблема перенаселения, но Линк не верит ей — он смотрит на лес, который окружает ее дом. Будь они на Вестале, этот островок немедленно уничтожили бы, чтобы поставить очередной однотипный небоскреб, чья вершина тонет в облаках. И даже Москва — по словам все той же Элис, самый крупный город в ее стране — не впечатляет. Слишком много свободного места, а жилища кажутся до смешного низкими. К тому же, здесь полно развалюх, которые стоило бы снести, чтобы возвести что-нибудь поприличнее, однако Элис окидывает его укоряющим взглядом и говорит, что эти особняки, усадьбы и церкви — памятники культуры, достояние нации. Ха! Едва ли на Вестале это кого-нибудь заботило. На Вестале нет ни национальностей, ни стран, ни религии. Глобализация победила. Веру в бога им давно заменил научный прогресс — на него весты готовы молиться. Только вот, наука не научит морали и этике. В понимании Линка, земляне зажрались. На самом деле, он просто им завидует. Им не приходится грызть друг другу глотки в борьбе за ресурсы, которых почти не осталось на иссушенном людьми Вестале. Опять же, Элис говорит, что в их мире шли войны за ресурсы, но, глядя на чистое звездное небо без намека на угрозу, он не верит. Они могут восхищаться этой красотой, не заплатив ничего, в то время как сам Волан увидел что-то подобное только с прибытием на Вестрою. У них есть детство. У Линка детства не было — он скитался по улицам, подобно крысе, пока на него не обратил внимание избалованное мелкое Высочество. Но сейчас Волан не уверен, стоило ли оно того. Что он получил? Если поразмыслить, то только проблемы. По крайней мере, положительные стороны явно не могли перекрыть отрицательные. Безопасность? Смешно! Вот уж чего никогда не будет в рядах Вексов. Мало того, что он постоянно участвует в боях бакуган, где взрывы так и норовят стереть тебя в порошок, так вдобавок дорогие коллеги плетут интриги, в которых ты можешь стать легкой жертвой. Только и успевай следить за языком, подстраиваться под ситуацию и шпионить за всеми. Вот уж где его крысья натура пригодилась. Слава, любовь и уважение? Да, у него были фанаты, однако, если уж быть честным с самим собой (вслух Линк это, конечно, ни за что не признает), он самый слабый среди Вексов. По-настоящему его никто не любил и не ценил, наоборот, в любой момент от него были готовы избавиться, как от мусора. Не то чтобы ему хотелось… Больно надо! Это всякие слабаки нуждаются в подобном. Волан — ни в коем случае не слабак, слабаки на Вестале долго не живут. А жить ему очень-очень хочется. Линку всего четырнадцать. По меркам Вестала — уже взрослый. По меркам Земли — неразумный подросток. Когда-нибудь Земля превратится в Вестал, но сейчас эти люди наслаждаются тем, чего нет у него. Ошибочно полагать, что в Элис его привлекала ее доброта. Нет, в первую очередь она влекла его потому, что воплощала в себе все, о чем тайно мечтал Линк. Она была ребенком этой планеты и она открыла ему этот удивительный мир. Элис — как свобода, и пахнет она ею. Это пьянящее чувство невольно разливается в нем, стоит вдохнуть здешний воздух. Ее присутствие расслабляет. Так легко стать зависимым. На Земле не обязательно следить за легко вылетающими изо рта словами, здесь нет шпионов, которые докладывают о каждом твоем действии, и ты не чувствуешь себя постоянно под прицелом. Здесь не приходится трястись из-за каждой неудачи и оплошности, за которые сурово наказывают — на пытки весты весьма изобретательны. Впрочем, доброта тоже привлекала. Добрые люди — вымирающий вид в понимании Линка. Опять же, добрые на Вестале долго не живут — вот он их никогда и не встречал. Очевидно, на их планете Элис умерла бы очень быстро. Даже по меркам Земли удивительно, что при своей наивности она дожила до своих лет. Так что для него она — очень любопытный экземпляр. Впрочем, Волану очень быстро пришлось разубедиться в беззащитности девушки. Еще в первые дни она лихо раздавала ему пощечины и подзатыльники — за наезды на любимого дедушку. А когда во время их очередной прогулки какой-то вор пытался выдрать у нее сумку, Элис не растерялась и быстро уложила на лопатки, сдав полиции. И вообще, один тот факт, что она полезла к Спектре и его верной собачке, чтобы отправить их в портал, говорил о многом. Зачастую Линку казалось, что эта девушка вообще ничего не боится. Оказалось, боится. Собственных демонов. Одной ночью его разбудил душераздирающий крик — Элис металась по кровати в холодном поту и слезами на глазах. Тогда уж Волан забыл, что старательно разыгрывает из себя неблагодарного мудака, и принялся неловко — извините, как мог — ее успокаивать. Тут девушку прорвало, и, задыхаясь, она рассказывала, что раньше была Маской, да так, будто это не рассказ — исповедь. Ха-ха, эта чистая и невинная девушка кается в грехах перед ним — самым большим грешником. Линк уже и позабыл, скольких подставил, обманул, отправил в тюрьму или на казнь. Линк слишком быстро привыкает. Он ничего не может с собой поделать — жизнь уличной крысы приучила его приспосабливаться. Он привыкает к теплой мягкой кровати — его собственная, в штабе вексов, намного больше, однако кутаясь в парочку одеял, Волан все равно чувствовал в ней только пожирающий холод. Он привыкает к готовке Элис — Линк мог поливать ее грязью сколько угодно, однако ее руки он был готов боготворить. Едва ли на его планете можно найти что-то настолько вкусное. Когда он в последний раз ел домашнюю еду из натуральных продуктов? Ах, да. Никогда. Он привыкает ко всем этим паркам аттракционов, театрам, кино, музеям, по которым его упорно таскает Элис, словно всю жизнь ждала его компанию — самую отвратительную из возможных. Ему хочется возразить — у этой дурочки же столько друзей, так почему такие страдания выпадают только на его долю? Или это такая изощренная месть? Впрочем, он склоняется к тому варианту, что, несмотря на длинный список номеров в записной книжке, Элис чрезвычайно одинока. Девушка удивляется, узнав, что у них на Вестале подобных развлечений не водится, и спрашивает, чем они вообще занимаются. Линк мнется. Выживанием? Народу нужны хлеб и зрелища. Хлеба мало, а вот зрелищ теперь достаточно — недаром бои бакуган приобретают такую огромную популярность, а бойцам платят солидные деньги. Для тех, кто побогаче, есть отдельный аттракцион — вонзи нож в спину ближнего своего. Он привыкает к компании Элис, к их посиделкам у камина, когда она читает ему «великую русскую классику», от которой Линк только зевает, а ее нежный голос действует лучше любого снотворного. Он привыкает к труду — делать что-то собственными руками ему не приходилось уже несколько лет — но Элис не терпит в доме тунеядцев и заставляет Волана колоть дрова, ходить в магазин и убираться. Ей оставалось только удивляться, каким образом векс, который только и делал, что хамил и корчил мерзкие рожи в первые дни своего пребывания в ее доме, смог подружиться со всеми ближайшими соседями, теперь во весь голос нахваливающими «парня» (она честно пыталась это отрицать, однако людям нужен повод для сплетен) девушки. Он привыкает — и это дико пугает. Все, что здесь творится — проявление слабости. Слабость под запретом, потому что ее обнаружат другие и надавят. Взгляд косится на Элис, которая свистит под нос какую-то песенку, помешивая суп в кастрюле. Она смелая и не слабая — возможно, если бы девушка поборола свой страх перед сражениями, то могла бы победить и Спектру. Но она боится — а остальные ни за что не станут ее жалеть. Вексы способны даже на убийство, она же скорее сама себя придушит собственными руками, чем отнимет чужую жизнь. Впервые Линк чувствует страх не за свою шкуру, а за другого человека, бок о бок с которым прожил чуть больше месяца. Говоря откровенно, Линк просто-напросто влюбился. Кошмар, это же надо было так сплоховать! Весь многолетний труд насмарку. Волан старается удержать себя от глупостей. Один неверный шаг — и он похоронит все, что создавал годами. Ему надо уходить, пока диагноз не стал смертельным. Вырвать с корнем это чувство, которое терзает его, что хочется выть волком. Как там Элис говорила? С глаз долой — из сердца вон! Заодно покажет другим, что она не имеет для него никакой ценности. И он обманывает ее. Это больно, дико больно, в груди жжет неимоверно, привычная усмешка на губах становится какой-то изломанной. Линк возвращается к своей прежней жизни — да, теперь он точно на своем месте — однако все не так, как прежде, и чувство опустошенности не покидает его. Чего-то не хватает. Или кого-то. Не успел. Доза смертельна, спасения нет. Этот наркотик — запах волос Элис — все-таки проник ему под кожу и навсегда там остался. Полгода в изгнании — пытка. Она является ему во снах. Она тепло улыбается ему, протягивает руку и зовет с собой. И он идет, как заколдованный, как некогда попрекаемый им Гас за своим драгоценным мастером. Но — вот досада — ему никогда не удается коснуться ее. Правильно, нечего грешникам пятнать святую деву. Ну и что, что Элис себя таковой не считает. В конце концов, Линк срывается к ней, прихватив данные о новом оружии. Смотри, Элис, твой верный песик принес тебе палочку. Ты ведь простишь ему ту шалость? Простишь ведь? И все станет как раньше. Жаль, что так, как раньше, уже никогда не станет.