***
— А ещё хочу вот это и... Вот этот ошейник, и ещё... — Детка, мне, конечно, все нравится, особенно как это будет выглядеть на тебе, когда ты будешь стонать подо мной, — Тэхён откинулся на спинку стула, удобнее обхватывая Гука руками и наблюдая, как тот очаровательно краснеет шеей. Щеки, Ким был уверен, постепенно приобретали тот же оттенок, и старший решил закрепить эффект: — Но тебе не кажется, что нам скоро придется покупать под твои игрушки отдельный шкаф? — Ты.. ты самый ужасный папочка на свете, я просто!.. — Котенок, повторишь мне эти слова сегодня ночью, — самодовольно отозвался Тэхён, поглаживая своего надувшегося малыша по голому бедру и ощущая мурашки, бегущие по коже Чона от этого ненавязчивого действия. Как так вышло, что весь из себя уверенный и брутальный Чонгук оказался в отношениях, где был малышом, носил ошейники и покупал кружевное белье, чтобы порадовать видом своего папочку? Пожалуй, этим вопросом задавался и сам Чон, сидя на уроках, смотря в окно и задумчиво прокручивая ручку в пальцах. Поначалу для него это тоже было максимально странно, непривычно и даже, в какой-то мере, страшно, потому как что-что, а доверять людям он умел не особо. Однако все сомнения рассеивались тут же, лишь только Тэхёну стоило подойти к нему, обнять, поцеловать или банально что-то написать. В эти секунды Гук мгновенно превращался в действительно нуждающегося в своем папочке малыша, забывая и о своем имидже, и о репутации, и даже о том, что их отношения, вообще-то, были не совсем правильными по меркам большинства людей. Просто в ту ночь их знакомства, в клубе, когда старший прижимал его к стене, яростно выцеловывая и прикусывая шею, Чон как-то резко осознал, что, кажется, именно это он и искал всю жизнь. — Детка, ты уже определился или все ещё, как ты там это называешь... — Ким прищелкнул пальцами, — "в процессе"? — Да ты! — Чонгук развернулся в кольце обнимающих его рук, садясь лицом к ухмыляющемуся старшему и яростно сверкая на него глазами. — Я тут, между прочим, для тебя же стараюсь, неблагодарная ты скотина, да и вообще... Ай! Задницу, прикрытую только боксерами, обжёг сильный шлепок: — Только не говори, что нам снова придется учиться, как со мной разговаривать, Чонгук, — названный немного поежился от произнесенного: Тэхён называл его полным именем лишь в тех случаях, когда был недоволен им, да и горящее место удара не позволяло обмануться в предположениях. — Прости, папочка, — виноватым тоном пробормотал Гук, просяще заглядывая в глаза старшего и одновременно чуть сдвигаясь в стремлении оказаться подальше от руки Кима, с небольшим нажимом поглаживающего след на ягодице, не давая боли пройти вот так просто. — Вот так бы сразу, — кивнул Тэ, позволяя своему малышу немного поменять положение, показывая тем самым, что не злится, и возвращая руку на бедро. — Так что, ты уже все заказал, что хотел, или ещё что-то осталось? Вместо ответа Чон намеренно ещё немного поерзал на коленях старшего, наглядно демонстрируя, чем он хотел бы заняться прямо сейчас. Однако Ким — эта непрошибаемая скала во всем, что касается вопросов выдержки, — лишь приподнял его, разворачивая и усаживая вновь лицом к экрану. — Оплачено, — произносит старший спустя секунду, кликая мышкой на соответствующую иконку и затем сворачивая вкладку. — А теперь, когда наша общая численность игрушек пополнена, предлагаю вернуться к тому, с чего мы вообще начали. В конце концов, задания в самостоятельной завтра будут не на выбор лучшего ошейника, наручников или стека, так что по плану у нас с тобой физика. Чонгук же, уже после показавшейся заставки Windows сообразивший, о чем пойдет речь, обречено застонал, роняя голову на скрещенные руки. Вот же попал... — Папочка, но, может.. — Никаких "может", детка. Можешь ты сейчас только открыть учебник и внимательно слушать меня, раз уж итак заставляешь персонально для тебя снова провести лекцию, — фыркнул Тэхён, умело пресекая все попытки младшего соскочить с неудобной для него темы. Плавали, знаем. — Почему, кстати, ты ничего не запомнил, когда я распинался перед вами в классе? — Потому что смотрел на тебя и думал, что хочу, чтобы ты трахнул меня прямо на своем сто... Ой! — ушедший в свои невеселые мысли о том, что секса ему не видать минимум ближайшие несколько часов, парень и не заметил, как проговорился — в тот день, сразу после урока, когда Ким поинтересовался, где он витал, Гук только сбивчиво пробормотал скороговоркой "проститеизвинитемненужнонаследующийурок" и сбежал. Что же, теперь понятно, почему. — А, ну понятно, — с усмешкой, всегда заставляющей коленки Чона подгибаться, не удерживая его ровно, отозвался Тэхён. — Так уж и быть, из-за такой причины я повторю все ещё разок, — и, игнорируя смущенное хныканье, старший с энтузиазмом принялся снова объяснять пропущенную тему.***
— Чонгук-щи, — окликнул парня знакомый голос, когда названный уже собирался было выйти с друзьями из класса, чтобы занять свой столик на часовом обеденном перерыве. — Да, преподаватель Ким? — Чон обернулся, маша парням, чтобы шли без него. — Вы что-то хотели? — поинтересовался он, подходя ближе. — Да, задержитесь на минутку, — едва взглянул на него старший, копаясь в своих бумагах и прощаясь с остальными учениками. По лицу Гука пробежала едва заметная тень, но он лишь пожал плечами, присаживаясь за первую парту в ожидании. Лишь только за последним из класса закрылась дверь, Тэхён поднял голову, вставая следом и идя к выходу из аудитории. Чонгук в непонятках вскочил следом, и тут раздался щелчок. — Итак, — отчего-то очень довольно проговорил Ким, поигрывая зажатым в руке ключом и медленно приближаясь к ученику. — Что вы там говорили, Чонгук-щи? Вас интересовал мой стол? — не отрывая глаз от медленно изменяющегося от понимания лица своей детки, переспросил он, становясь уже вплотную к младшему. — Да, Ким-сонбэнним, очень интересовал, — отозвался парень, закидывая руки на шею преподавателя. — Папочка... — не сдержавшись, тихо простонал он, когда Тэхён легонько провел языком и прикусил мочку, зажимая ее между зубами и слегка оттягивая. — Что же, у нас есть около сорока минут, чтобы удовлетворить твой интерес, детка, — хмыкнул старший, без каких-либо проблем усаживая на этот самый стол своего малыша и наматывая на руку его галстук.