***
— Нормальный у тебя голос, ты заебал, — в сотый раз за последние полгода повторяет Чан, закидывая ноги на стоящий рядом стул. В этом отсеке библиотеки всё равно никого кроме них, почему бы и нет? — То, что ты выглядишь, как зубная фея, еще не значит, что ты должен пиздеть фальцетом. — Зубная — потому что я тебе рано или поздно двину и сдам твои зубы куда-нибудь в ломбард? — невинно интересуется Феликс, аккуратно поправляя тонкими пальцами падающие на лоб волосы и не отрываясь от конспектов. — Это ты так назвал меня сокровищем? — ничуть не растерявшись интересуется Чан, без интереса листая учебник по сопромату. — Ты видел, как он на меня вылупился? Всю неделю поглядывал с интересом, а тут… Чёрт, я ведь даже курить бросил из-за этого! Ещё полтора года назад! Надеялся, что будет, ну, не ангельский голосок, конечно, но… — А получился Метатрон, Глас Божий, — пафосно перебивает его Чан, и Феликс не глядя кидается в него ручкой. Чан ловит её почти профессиональным и отработанным движением. — Господи, никогда не думал, что загоны могут быть из-за голоса. Хороший, мужественный голос… — Который рушит весь мой образ хорошенького мальчика и херит любую возможность пофлиртовать с парнем, если он хоть немного мужественнее ангорского котёнка. Чан закатывает глаза. — Тогда трынди поменьше. Просто подходи к понравившемуся мужику, хлопай глазами и снимай штаны. И никаких проблем. Феликс закатывает глаза и горестно выдыхает. И за что ему такой лучший друг?***
Пары по физкультуре у них тоже общие. У всего потока. И два раза в неделю. Когда Феликс об этом узнаёт, он тут же вылетает из раздевалки — благо, незамеченным — и первую физкультуру он просто прогуливает. Чан это не комментирует — ему похвастаться банками в футболке без рукавов всегда только в радость, даже без моральной поддержки патлатого придурка, а у Феликса планы. Что за планы, становится известно через день — на следующую пару физкультуры. — Ладно, не так уж это и по-пидорски, — тихо выносит вердикт Чан, оглядывая Феликса в шортах и свободной футболке. Шорты даже приличные — почти до колен, свободные… Не задирались бы так по поводу и без, было бы вообще отлично, но это Феликс, он знает, что делает. — Я гей, а не пидор, — отрезает Феликс, поправляя наколенники. Тканевые наколенники, господи, серьёзно?! — А вот насчёт тебя не уверен. — Я хотя бы жопой не кручу перед всем потоком. И наколенники от ковровых травм не рекламирую. — Ага, ты банками своими светишь с такой гордостью, будто там все маринады твоей бабули поместились, — огрызается Феликс и тут же замолкает — в раздевалку заходит другая группа, в числе которой — та самая троица. Ну конечно.***
— Слюни вытри, — резко шипит Минхо Хенджину. Мимо них как раз ведёт мяч Феликс — и Хенджин глаз не сводит с полоски кожи, видной в просвет между шортами и наколенниками. Настолько, что машинально проводит рукой по подбородку, а потом только даёт Минхо кулаком в плечо. — Придурок, — ржёт Сынмин, тоже успевший заценить, до каких размеров могут увеличиваться глаза Хенджина, если мимо него в свободных шортах пробегает такой… ангелочек сладкоголосый. — Завалите, — шикает Хенджин и глаза отводит. Ненадолго, в целом — взгляд возвращается к светлым бедрам, будто приклеенный.***
Феликс это замечает и остаётся доволен. Держит картинно невозмутимое лицо и старается вести себя как можно более непринужденно, пока Чана от сотрясения мозга от частой встречи лба с ладонью спасает только головная повязка, убирающая со лба короткие красные волосы. — Даже не знаю, кто из них больший придурок, честное слово. Зато хотя бы сегодня Феликс не будет ныть, что его красавчик его не замечает. Впрочем… Чан слишком уж раскатал губу. Вторая половина занятия — тренировочный матч. Все расслабились, размялись, разогрелись, ничто не предвещало беды, как… — Сонсенним, Хвану нужно в медпункт, — кричит один из этой троицы, когда феликсовому красавчику прилетает в лицо мячом. Сам Феликс выглядит дико виноватым, хотя подача была не его. Просто… — Ты видел? Видел? — убито шипит он на ухо Чану, когда сонсенним объявляет перерыв, — Как только я начал разговаривать… — Твои слова приносят несчастье, — раздраженно подтверждает Чан, — потому что твой рот проклят, и не рассказывай мне, что он умеет кроме пиздежа, знать ничего не хочу. Успокойся, а? Феликс обиженно фыркает и отходит от Чана — и игнорирует его до конца занятия. Так показательно, что Чану даже неловко становится. Может, реально перегнул? — В следующий раз попроси своего друга одеться потеплее, — смеясь, бросает Чану последний «выживший» из этой троицы под конец занятия, — А лучше сразу закутай в хиджаб. — Всё так плохо? — хмыкает Чан и, помедлив секунду, протягивает парню руку. — Чан. Твой друг будет в порядке? — Минхо, — кивает парень и пожимает протянутую ладонь. Чан отмечает уверенное и сухое рукопожатие — приятно, чёрт возьми. — А с Хваном точно ничего не будет в порядке. Наверняка сотрясение. — Мяч же не так сильно ему вдарил, — с сомнением произносит Чан, наблюдая за тем, как Феликс показательно не смотрит в его сторону. — Мяч — нет. Но его всю пару по лбу собственный стоящий член бил, грех сотряс не получить. Феликс всё-таки не выдерживает и оборачивается на Чана — интересно всё-таки, почему его полоумный друг так ржёт.***
— Зато теперь у меня есть его телефон, — фыркает Минхо, и Хенджин только фыркает от того, какой довольной рожей этот придурок пялится в экран, на котором отсвечивает какао. — Ещё один телефонный маньяк наклёвывается, — вздыхает он, разглядывая в зеркале неспешно наливающийся синяк, спускающийся с брови на переносицу. — А ты не завидуй. И член в следующий раз ладошкой придерживай, чтобы по лбу не бил. Вон какой си… — Прибью, — шипит Хенджин, безуспешно пытаясь зачесать чёлку так, чтобы синяка видно не было. Минхо же только глаза закатывает. Кому: Вцепиться-б-в-эти-плечи короче прошло всего две недели, а Хван меня заебал твой придурок он того по парням? — Про него самого тоже спроси, — флегматично замечает Сынмин, поглядывающий через плечо Минхо. — Без тебя разберусь, — недовольно шипит Минхо и гасит экран телефона, игнорируя непонимающий взгляд Хенджина.***
— Да что там у тебя такое, — шипит Феликс, пытаясь заглянуть в телефон Чана или хотя бы понять, откуда у того на лице такая паскудно довольная улыбка. Кому: Милашка боюсь, что хуже мой придурок по твоему придурку — Короче, я решил, буду делать операцию, — убито вздыхает Феликс, — На связках. Наверняка что-то такое есть, и… — Ты совсем придурок? — вежливо спрашивает Чан, отлепляя глаза от экрана, — Что за херню ты придумал? — Ты не понимаешь… — убито начинает Феликс, и Чан его перебивает почти сразу же. — Конечно, не понимаю. У меня есть мозги. Завязывай с этим, а? Это уже явно нездоровая херня. Феликс поправляет чёлку и качает головой, упершись взглядом в стол. Это просто… Чан не понимает, о чём говорит, вот и всё. Он хотя бы может говорить при своём краше. Кто бы им ни был. А Феликс — ходячая катастрофа. — Брось, чувак. Давай лучше в караоке мотнём, сто лет там не были, выпьем, погорланим что-нибудь… — Ты стебёшься? — уточняет Феликс, поглядывая на Чана волком, — Я тебе тут про голос, а ты… — А я тебе тоже про голос, — парирует Чан, не сводя глаз с экрана телефона, — Ты же любил это всё ещё какой-то год назад, а теперь что? — А теперь я расстался с Хёком, который свалил от меня к тому китайцу, сказав на прощание, что больше не может вздрагивать каждый раз, когда я подхожу к нему со спины и начинаю разговаривать. Ему каждый раз казалось, что это какой-то огромный двухметровый гопник пришёл выбивать из него последние деньги. — Просто Хёк — придурок, — снисходительно бросает Чан, откладывая наконец телефон, — Нормальный у тебя голос. Красивый. — Нормальный, — снисходительно кивает Феликс, — Но не для моей внешности. И вообще, мой голос…***
— …такой глубокий, бархатистый, низкий, особенно когда он говорит медленно, там где-то даже рычащие нотки эти… — Хенджин затягивается кальяном, полулежа на подушках и мечтательно глядя в потолок. Ни Сынмин, ни Минхо его даже не перебивали, просто наслаждались тем, что их участие в этом потоке мыслей не требуется. — И выглядит ещё… Как сказочный эльф. Красивый такой. — Подкати уже к нему, — не выдерживает Минхо, отрываясь от бокала с пивом, — Сколько можно ныть? — Во-первых, у него есть парень… — А сам-то парень об этом знает? Хёнджин непонимающе моргает и переводит взгляд на Сынмина. — Ну, плечистый этот… — Это его плечистый, — флегматично отвечает Сынмин, тыкая зажатых в пальцах сухариком в сторону краснеющего Минхо, — В каком-нибудь обозримом будущем, по крайней мере. Чан с Феликсом просто друзья, а Феликс в твою сторону так глазки строит, что ещё немного — и взлетит, хлопая ресницами. — Я не думаю, что… — начинает было Хенджин, но договорить ему, кажется, не судьба. — И правильно, — кивает Минхо, — У тебя это не особо получается. Ты ж намёки поймёшь, только когда он на физ-ру в кружевных стрингах придёт и с ленточкой на шее. Хёнджин открывает было рот, но взгляд его благополучно стекленеет на несколько мгновений, пока он пытается из себя что-то выдавить, на что Сынмин просто закатывает глаза. — Так. Минхо, зови своего плечистого в кино. Пусть вместе с другом приходит. — Это ещё за… — Зови, говорю. — Так, если вы решили меня с Феликсом свести, то… — Ни в коем случае, — почти синхронно заявляют Минхо и Сынмин с такими честными лицами, что Хенджину даже возразить нечего. — Но если ты думаешь отвалиться, — добавляет Минхо, с бешеной скоростью печатая что-то в открытый диалог какао, — Я обрежу твои лохмы, свяжу из них носок и использую как презерватив, когда буду развлекаться с Чаном. Сниму на видео и заставлю тебя смотреть. Хёнджин сглатывает. Спорить как-то не хочется.***
— Минхо позвал меня в кино, — выпаливает как-то излишне воодушевленный этим фактом Чан и решительно смотрит на Феликса, — И ты идёшь со мной. — Чего? — удивленно тянет Феликс, чуть отстраняясь от буквально заглядывающего ему в лицо Чана, — Сфигали? Умиленно фоткать, как вы держитесь за ручки на местах для поцелуев, чтобы ты потом выложил это в инстаграм? — Почти, — сдаётся Чан, — А вообще — в качестве моральной поддержки. Потому что они втроём хотят сходить на нового «человека-паука», и Минхо предложил взять меня с ними. — Вот и вали тогда, — бурчит Феликс, но Чан дёргает его за рукав нетерпеливо. — «И друга своего захвати». Он так и написал. Хэй, я даже не уверен, что кому-то что-то перепадёт! Зато неплохой повод познакомиться наконец, как думаешь? — Думаю, что ты придурок. — Ладно, похер мне, что ты думаешь. Пошли на паучка, ну? Не ради твоего красавчика, так хоть ради меня? — Чани, ты козёл. — Отлично, я пишу, что ты согласен. Феликс вздыхает и качает головой. Ладно, чёрт с ними, он пойдёт, но будет молчать. Скажет, что голос сорвал. Или ещё что. Хорошо ещё, что это кино, и разговаривать там особо не надо.***
Разумеется, это была подстава. Хёнджин просто не верит, что Сынмин опаздывает, а у Минхо срочно возникли проблемы с животом. — Ну и чёрт с вами. У меня все наши билеты, — ворчит Хенджин, стоя неподалеку от касс и потягивая через трубочку купленную вместе с попкорном колу. Придурки. Если надо — он пойдёт на этот чёртов фильм один и съест весь попкорн. Друзья называются. Кинули его с двумя незнакомыми парнями, один из которых — его безнадёжный краш, а второго он бои… со вторым он совсем не знаком. Он безразлично оглядывает зал и буквально натыкается взглядом на растерянного Феликса, так же оглядывающегося вокруг. Феликс замечает его секунды через три, за которые Хенджин почти успевает запаниковать, и… Чёрт. А что делать-то? Сделать вид, что они незнакомы и он ни сном, ни духом, что они в одной компании? Глупо. Сделать вид, что он тут не при чем? Глупо и невежливо до кучи. Чёрт, чёрт, чёрт… Ладно, чем чёрт не шутит? Хёнджин покрывает разделяющее их расстояние шагов в пять и улыбается Феликсу доброжелательно, будто у самого бабочки в животе от одного только взгляда на Феликса ламбаду не устраивают. — Привет? — глупо тянет он, — Мне сказали, что ты и твой друг пойдёте с нами в кино, но мои придурки опаздывают, так что, наверное, втроём пойдём. Или… Ты один? И, кажется, прекрасно знает ответ ещё до того, как Феликс ему ответит. — Привет. Банчану написал Минхо, и… Я пойду поищу его, ладно? — совсем тихо говорит Феликс, почти беспомощно глядя на Хенджина, а тот наконец набирается смелости и качает головой — и вручает ему здоровенное ведро со сладким попкорном. — Ну и… чёрт с ними? Может, пойдём в кино сами? — выпаливает Хенджин, поправляя трубочку в большом стакане с колой, чтобы хоть чем-то занять руки. — Через пять минут уже начало. Феликс несмело, но широко улыбается, лучисто, довольно, смущенно, и Хёнджин, кажется, залипает на этой улыбке ничуть не меньше, чем на его голосе.***
— Спорю на десятку, что Ликси опозорится. — Спорю на десятку, что Хван кончит прямо в штаны, если Феликс будет говорить больше минуты кряду. — Сынмин, разбей. — Хрен вам, так за ручки и держитесь. А я пошёл. — Куда?! — Пока-пока! — А, ну… Я тоже пойду, наверное? — Стоять. Кто-то звал меня в кино. Или это было просто прикрытие? — Ну… А если прикрытие? — То в кино тебя зову я. — Годится. Но чур не на какую-нибудь хрень сопливую. — Обижаешь.